Читать книгу: «Моно логи. Том 2»
1. Обычный рабочий день.
Жизнь – борьба. До обеда – с голодом. После обеда – со сном. Обед прошёл, и весь офис "ЮНИТ КС" приступил ко второй фазе борьбы. За окном цвёл май. Погода шептала: "Займи, но выпей". Девушки начинали понемногу вылезать из тёплых брюк и перебираться в обтягивающие джинсы, а то и в платья, радуя четыре мужских глаза. Да, нас тут на тот момент было всего двое супротив пяти девушек…
Но не о том речь. Не о платьях и глазах…
В общем, в этот прекрасный момент в офис поднялся начальник сервисного отдела, Владлен Витальевич.
Коротко о нём. Слова "доброе утро!" он считает оскорблением и тут же начинает возражать, что ни фига оно не доброе. С пеной у рта защищает своих инженеров, если на них наехать, хотя не хуже нас знает, что они не работали ни хрена. К решению проблем подходит творчески, а уж к их созданию – и подавно!
В общем, он поднялся к нам, манагерам-небожителям третьего этажа, кивнув девушкам, машинально отметив у кого ноги за зиму постройнели, а у кого погнулись, и зачем-то подошёл ко мне. Хотя почему зачем-то? Просто он тоже боролся со сном и ему было просто скучно.
– Что, бездельник? – обратился он ко мне, – Опять ни фига не делаешь?
– Как это – не делаю? – возмутился я, – С чего это я бездельник? Да я ишачу не щадя живота своего на благо родной компании "ЮНИТ КС"! Да я вот уже второй год закладываю мины замедленного действия, чтобы взорвать рынок полиграфии Новосибирска! Да если б не я, отдел сервиса вообще бы лишился работы! Да я вот конкретно сейчас продаю невероятно сложный продукт!
– Что именно? – осадил мою тираду Владлен.
– Бочку краски. 200 кило! – гордо ответил я.
– Бездельник! – резюмировал он.
– Владлен Витальевич! – взвился я, словно моё оскорбленное достоинство вонзилось мне в попу, – Как вы смеете оскорблять меня, самого преданного сотрудника этой конторы? Как у вас только язык поворачивается выдвигать столь голословные обвинения! Поклеп! Поклеп на мое честное имя! К барьеру, Владлен Витальевич! Я вызываю вас на дуэль! Выбирайте оружие!
– Табуретка! – заявил Владлен.
– Тогда я выбираю переплетную машину CB-3600, – сказал я, кивая на металлическую дуру на выставочном столе.
Владлен огляделся в поисках ближайшей табуретки. Не нашёл.
– Хм… – сказал он и ушёл.
Я долго думал, могу ли я считать эту дуэль выигранной…
2. Сортирное бомбометание.
Как обычно, всё началось с шалости.
Я мыл руки в ванной и никого не трогал, как вдруг почувствовал движение у себя за спиной и характерный запах оксида серы. Соображал я быстро, с таким двоюродным братом, как у меня, принимать решения начинаешь вообще стремительно, поэтому я всё понял молниеносно и закрыл уши руками.
Грохнуло.
Этот ебалай закинул мне в ванную петарду и, не заткни я уши, последствия могли бы быть плачевными – оглох бы на пару часов. Когда его расплывшаяся в улыбке физиономия появилась в дверях, я уже был готов, и встретил его точным посылом ковшика воды прямо в эту самую физиономию. На этом инцидент был бы исчерпан, если бы не тот факт, что закинутая мне в ванную петарда упала на мою футболку и, само собой, прожгла её.
И я приготовился мстить.
Ванная и туалет у нас соединялись небольшим вентиляционным отверстием близ потолка. В теории на нем должна была стоять решетка, но она давно отвалилась, а новую приклеить у меня руки не доходили категорически. И это было хорошо…
Прошло две недели. Прожженная футболка уже забылась, и Женька с чистой совестью отправился облегчать душу в туалет… Зря!
В два движения я взгромоздился на ванну, ступая плавно и грациозно, идеально бесшумно, словно готовящийся к прыжку кошак. Щелчок зажигалки, трёхкратно повторяющееся шипение вспыхивающей серной головки петарды и три точных броска в вентиляционное отверстие. В туалет!
– Тут у тебя что-то осыпается! – крикнул из сортира Женька, и в тот же миг грохнули три взрыва с интервалом в полсекунды.
Помните мультик про "Тома и Джерри"? Когда коту долбят по голове, скажем, кувалдой или бейсбольной битой, у него зрачки начинают бегать по глазу, причём вертятся они в разные стороны. Вот примерно с такими глазами из туалета выпал Женька. Ключевое слово здесь именно "выпал".
Как стоял со спущенными штанами, так и выпал, пошатнувшись назад от первого взрыва, запнувшись об порог и вывалившись из двери спиной вперед. Честно признаться, такого эффекта я не ожидал…
– Всё! – сказал он, поднимаясь, – Это залёт, солдат! Война!
– Война! – радостно кивнул я, припоминая, сколько у меня коробок боеприпасов.
Война продолжалась около полугода и велась с переменным успехом. Хотя, к моей чести, нужно сказать, что я был более изобретателен в сапёрных вопросах. Спустя полгода мы заключили перемирие, поклявшись на мизинчиках больше не взрывать друг друга в квартире. На улице, в лифте или где-то ещё – не возбранялось, но в квартире – ни в коем случае. Но это было потом, а до того…
Напомню, поражающий эффект петарды – именно звуковой. Следовательно, нужно застать противника врасплох в замкнутом пространстве, чтобы он не успел закрыть уши руками и получил по ушам по полной программе. Поэтому Женькины попытки подорвать меня, порою, были просто смешны. Например, когда мы курили в коридоре, он мог вдруг неожиданно подорваться. Выскочить на лестничную клетку, кинуть оттуда в меня пару петард и подпереть дверь жопой, чтобы я не выскочил из заминированного коридора. А чего мне выскакивать-то? Уши заткнул – и все дела.
К минированию туалета я был готов теперь в любой момент. Стоишь ты или сидишь, услышав шуршание за занавеской, нужно срочно затыкать уши. Пару раз Женька кидал мне петарды в туалет и очень злился, когда я выходил оттуда улыбаясь и всячески демонстрируя своё презрение к его попыткам совершить террористический акт.
Как говорил Джон Крамер: "Если тебе дано предугадывать человеческие мысли и поступки – ты всегда будешь на шаг впереди…" За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передан верно. Предугадать Женькины поступки особой трудности не представляло, поэтому однажды я предпринял контратаку!
После очередной партии в карты я демонстративно встал, громко сказал: "Пойду отолью", и, не торопясь, зашёл в туалет, уже слыша, как Женька, сопя, будто кабан в брачный период, лезет на ванну и готовит боеприпасы. Я же запрыгнул на унитаз, достал из потайного места заранее заготовленную картонку и на вытянутой руке закрыл ею вентиляционное отверстие. Секунду спустя о неё ударилась петарда и отскочила обратно в ванную.
– Бля!!!!! – донеслось из-за стены, а затем раздался звук падающего тела.
Я выбежал из туалета, чтобы успеть увидеть эту сцену, и мне повезло: я увидел!
Петарда отскочила от поставленной мною преграды и отлетела обратно, в ванную. Женька с перепугу выронил другие две заготовленные для броска, хвала Аллаху, хоть незажжённые, попытался спрыгнуть с ванны, но потерял равновесие и навернулся в неё. Да, прямо на горящую петарду!
Вы видели когда-нибудь, как человек, лежащий в ванне, выпрыгивает из неё ровно в том же положении, в котором там лежал? То есть просто взлетает над ванной! Вряд ли вы такое видели, вас ведь не пытался подорвать в сортире петардой ваш родственник! А я вбежал в ванную как раз в тот момент, когда Женька воспарил! Он не просто подпрыгнул, он именно воспарил, взлетел всем телом, вцепившись руками и, кажется, даже ногами, в края ванны.
Рвануло.
Женька рухнул обратно, словно подстреленный на лету гусь!
Не помню, чтобы ещё хоть раз в жизни я смеялся так, как в тот день, когда мой оглохший брат выбирался из ванны и оценивал повреждения прожженных петардой, на которую он упал, брюк. Это был триумф! Это была свершившаяся месть! Отомщены были и мои уши, и, главное – моя продырявленная футболка!
Само собой, происшедшее не отбило у Женьки желания меня взорвать. Скорее, наоборот, прибавило. Да, он стал умнее, и перед броском петарды заглядывал в вентиляционное отверстие проверить, не подложил ли я туда картонку. Пару неприятных моментов он мне, конечно, доставил, особенно когда меня прихватил, простите, понос, и мне пришлось облегчать душу под непрекращающуюся канонаду за моей спиной, но в целом счёт всё равно был в мою пользу.
Другой раз я подорвал Женьку в коридоре, куда мы ходили курить.
Часто бывало, что кто-то из нас выходил первым, а второй его догонял. Например, я уже вышел в коридор, а Женьке еще отлить приспичило, или, наоборот, воды попить, и он выходил курить на пару минут позже меня. Однажды этой пары минут мне хватило…
Заготовленный "запальный патрон из гремучей сигареты" (по аналогии с применяющимися во взрывном деле запальными патронами из гремучей ртути) давно уже лежал в кармане моей куртки. Наполовину выпотрошенная сигарета, в которую вставлена петарда и накрепко прикручена к ней скотчем. Система проста – поджигается сигарета, она не спеша тлеет в течение минуты-другой, а затем занимается петарда. Примитивное взрывное устройство, позволяющее убраться подальше от места закладки мины.
Мы пошли курить, но на полпути Женька осознал, что ему срочно нужно выпить воды. Я тем временем заложил свою мину в кабинке мусоропровода, чтоб курящий в коридоре Женька не заметил легкого дымка от "гремучей сигареты" и, выждав минуту, заявил, что у меня вдруг прихватило живот, и убежал якобы в туалет.
Женька посетовал, что ему западло бросать сигарету, чтоб меня там побомбить, и остался докуривать…
Рвануло практически сразу после моего ухода. От удивления Женька аж сигарету изо рта выронил!
А за ковровое бомбометание в сортире я отомстил ему по полной во время одного нашего поджога… Весна, сухая трава, и мы, два ебалая, традиционное пускающие палы на окрестных полях. Ах да, забыл уточнить: ПОЛЕ! И именно в поле Женьку и прихватило.
Бежать до ближайших кустов было лень, да и какой смысл, всё равно мы вдали от города практически посреди поля. Поблизости – никого… И, продекламировав: "Выйду в поле, сяду срать – далеко меня видать!", Женька приступил к реализации строчек этой легендарной частушки.
Зря!
Меньше минуты у меня ушло на то, чтобы пробежаться вокруг него и поджечь траву в восьми местах. Проклиная меня на чём свет стоит и обзывая жестоким садистом и извращенцем, Женька перебазировался на новое место метрах в десяти от предыдущего. Не проблема, в новом месте я тоже поджег все вокруг него, делов-то!
Так бедолаге и пришлось ОЧЕНЬ быстро справлять свои естественные надобности. После третьего перемещения он сумел-таки сосредоточиться и разрешиться от бремени, ни на секунду не прекращая материться.
Какие кары он призывал на мою голову! Как жестоко грозился отомстить… Но перемирия в этой затянувшейся войне всё же попросил именно он – после одного случая…
На сей раз это случилось у него… А вентиляция в женькиной квартире была построена несколько по иному принципу, чем в моей. У меня вентиляционная труба выходила в туалет, а туалет был соединен с ванной просто дырой в стене. У него же труба также выходила в туалет, но проблема обновления в ванной была решена несколько изящнее – по потолку туалета в ванную тянулась труба с решеточкой. Таким образом, воздух одинаково мощно тянуло из обеих комнат.
И вот Женька пошел в туалет. Не раздумывая ни секунды, я метнулся в ванную и повторил манёвр, давно отработанный у меня дома. А именно – подпалил петарду и кинул в трубу, в туалет.
Вот только если у меня дома петарды падали на пол, то здесь они взрывались прямо в этой тянущейся под потолком трубы с окошком, закрытым решеточкой.
Рвануло.
Из туалета, как обычно, со спущенными штанами выскочил Женька, засыпанный с ног до головы какой-то чёрной херней! Просто взрыв в трубе поднял в ней облако ни разу не чищеной пыли и втолкнул его в вентиляционное отверстие, точно Женьке на голову.
Тогда-то он и попросил перемирия, на условия которого я величественно согласился…
3. Давайте приносить радость, а?
Вот люблю я весёлых людей. Люблю, когда к работе своей с юмором относятся. Люблю, когда импровизируют на ходу… Такие люди повышают настроение! Ну и сам стараюсь не отстать.
Захожу сегодня в кафешку одну. Никогда там не был, просто свернул с привычного маршрута до столовой, где обедаю обычно, дабы завернуть к клиенту, ну и думаю: "А дай-ка зайду: посмотрю, чем кормят".
Подхожу к прилавку. Смотрю на меню… Цены не кусачие, но вот ассортимент не очень. Подходит продавщица. Смотрит на меня в упор, выжидающе так…
– Всё не то! – говорю я и собираюсь уходить.
– Как – не то? А что вам хочется?
– Супа хочу! А у вас нету его!
– Как это нету? А суп с сыром вам чем не угодил?
А я его почему-то просто не увидел в меню. Не по глазам. Ну, раз есть суп – можно и тут пообедать…
– Тогда мне суп, пожалуйста.
– Тот, который не тот? – смотрит на меня абсолютно серьезно, только глаза улыбаются.
– Его самого! А котлета по-полтавски – это как?
– Это из шведов! – не моргнув глазом отвечает она, – Из тех самых времен котлета, сохранилось несколько…
– Годится. На гарнир мне, пожалуйста… Гречку.
– Коньяка нет!
Я хлопаю глазами. Как она догадалась, что я коньяка хочу? Впрочем, это легко, коньяка я хочу всегда.
– Чего? – переспрашиваю я.
– Ну, вы сказали, коньяка вам к котлете, шведов запить! Нету! Рис лучше возьмите.
– А, коньяка! А мне почему-то слово "гречка" послышалось. Ну, раз коньяка нет, давайте рис.
Рассчитываюсь. Кассирша внимательно на меня смотрит и выдает:
– А где я тебя видеть могла?
– Понятия не имею! – честно отвечаю я, удивлённый таким резким переходом на "ты", – Я у вас первый раз.
– Странно, странно… О! Ты первомайский?
– Да. Был когда-то.
– Ну, точно! В электричке тебя два года назад видела!
Медленно офигеваю…
С осознанием, что день пройдет хорошо, сажусь за стол.
Заказ приносят быстро, начинаю потреблять принесённую пищу, оказавшуюся довольно вкусной.
Напротив меня за столом сидят четыре леди разного возраста. Явно знакомые между собой, обсуждают что-то в перерывах между движениями челюстей. У одной из них, девушки примерно моего возраста, звонит телефон. И, поскольку в кафе тихо, только челюсти шуршат, я отчетливо слышу её диалог: "Я бы хотел на "Гарри Поттера" сходить. Куда? Ну, например, в "Космос"…"
Дальше я уже не слушаю, меня озаряет.
Встаю, достаю из сумки билет в "Космос", подхожу, кладу перед девушкой билет и произношу голосом джинна из "Исполнителя желаний": "ИСПОЛНЕНО".
И, довольный произведённым эффектом, сажусь обратно. А она провожает меня взглядом и никак не может закрыть рот…
Пришел обратно на работу с ощущением, что жизнь прекрасна.
4. В больнице геройски погиб…
Когда я был маленький, а именно – лет так в 6 или 7, пришёл я в нашу детскую поликлинику на "Снегирях". Времена были жуткие… Начало 90-х, разброд и шатание, нарки и бандиты. Загаженные лифты, подъезды в шприцах и т.д. Не лучшим образом выглядела и поликлиника, а в особенности – её туалет!
Разбитые унитазы, всё засрано и загажено, пол в окурках, стены – в надписях, потолок – в копоти… Жуть, в общем! И, само собой, все стены исписаны отнюдь не признаниями в любви и стихами Пушкина! Мат на мате!
А мне – 6 или 7 лет. Я маленький мальчик из приличной семьи, домашний такой… В общем, значений матерных слов я ещё просто не знал. Поэтому все художества на стенах рассматривал с живым интересом, пытаясь угадать по смыслу написанного, что значит то или иное слово.
И вот тогда, в детстве, я увидел там на стене здоровенную, во всю стену надпись, которая надолго вынесла мне мозг и долго мешала воспринимать одно конкретное (и самое ходовое) слово из русской матершины.
Объясню для примера: представьте, что в детстве Вам сказали, что 3,14дорас – это марка машины. И вот вы идёте в школу и слышите, как дети обзывают друг друга этим словом! Да что друг друга! Представьте, что они кричат вам: "Ты – 3,14дорас!" А что в ответ скажете им вы, маленький недоумевающий ребенок, которого обозвали автомобилем? "Тогда ты – "Лада-Калина". Кстати, хорошее оскорбление, не правда ли?
Бред? Бред.
Так вот, в детстве мне сходным образом вынесла мозг надпись, смысла которой я не понимаю до сих пор!
На стене в мужском туалете детской поликлиники на "Снегирях" крупно и смачно было написано:
"В БОЛЬНИЦЕ ГЕРОЙСКИ ПОГИБ ХУЙ!"
Как? У кого? Зачем?
Кого оскопили в нашей поликлинике в далеком 90-м году???
Я гадаю до сих пор!
5. Тебе же стол дали!
В 20 лет передо мной встал извечный вопрос всех студиков. Куда идти на практику? И я выбрал ЦКБ "Точприбор". А что – всё по моей специальности, оптика, расчёт оптических систем.
Я пришёл. Я написал заявление. Я прошел проверку, длившуюся две недели. Меня детально проверяли на предмет того, есть ли у меня родственники с судимостью, родственники за границей и прочее, прочее, прочее. Меня предупредили, что я не имею права проносить на завод сотовые телефоны и фотоаппараты. И если я увижу, как кто-то из моих коллег фотографирует секретные чертежи, я должен немедленно бежать в первый отдел, иначе стану соучастником и тоже сяду. Ах да, ещё два года после практики я не имею права выезжать за границу…
Всё это впечатляло. Я чувствовал, что устраиваюсь в мощную корпорацию. Что я становлюсь частью огромного механизма, имя которому – военно-промышленный комплекс!
И вот, вожделенный день! Я переступаю порог ЦКБ и поднимаюсь на второй этаж в КБ ?Х (не потому, что оно совсем уж секретное, я просто забыл номер). У меня впереди две недели практики…
Мне все рады. Мне выделяют комп со здоровенным 22 дюймовым монитором. Мне объясняют: вот гранатомётный прицел "Клюква". Заточен вот под такие задачи. Дальность, кратность и т. д. Задача – построить его оптическую схему, сведя на нет аберрации. Ну, если на нет не получится, то хотя бы просто к минимуму.
Я в восторге!
Да, я ожидал чего-то более интересного, чем гранатомётный прицел, но ведь я же ещё третьекурсник-практикант, не дадут же мне что-то на самом деле важное, верно? Верный "Zemax" услужливо распахивает передо мной свое белое окно и вежливо интересуется, каково же должно быть фокусное расстояние мой системы.
Я плюю на ладони и погружаюсь в мир виртуальных оптических схем на целую неделю. Думаете – это так просто, сказал компьютеру, чего ты хочешь, и он сам построил тебе схему? Чёрта с два! Ты задаёшь ему примерные требования, которые ты желаешь. На глазок строишь схему в программе, которая, как тебе кажется, ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО соответствует твоим требованиям. Построил – говоришь "Земаксу": "А ну-ка, просчитай мне схему!"
"Земакс" думает минуты три и, радостно мигая, выдает тебе список чисел и схем, из которых следует, что твоя система, глядя на танк, на выходе покажет тебе БТР, да ещё и перекрасит его в красный цвет из-за хроматических аберраций.
Хочется схватиться за голову? Рано! Это только начало!
– А как бы ты построил схему? – спрашиваете вы у "Земакса", и он, приняв введённые ему в начале работы данные, начинает гонять по виртуальной системе виртуальные лучи, постепенно уменьшая аберрации. Схема из 7-8 линз на компе с процессором 2,6 ГГЦ просчитывается от 2 до 8 часов, в зависимости от настроения системы. Да, делается все это банальным методом подбора.
– Ура! – говорит вам "Земакс" после пары часов ожидания, – Я всё сделал! Смотри, о хозяин, какую схему я тебе построил!
И снова хочется схватиться за голову, потому что "Земакс" по-своему гениален, но и безнадежно туп. Построенная им схема исправно увеличивает танк в 8 раз, четко передаёт его размеры и цвет, но… Но весит больше самого гранатомёта!
Но в построенной схеме УЖЕ есть рациональное зерно, уже можно взять за основу примерные пропорции линз, остается лишь уменьшить их до приемлемых размеров!
Задаёшь программе ограничения. Даёшь примерные рекомендации. Памятуя о том, что идеал недостижим, говоришь "Земаксу": "Чёрт с тобой, я согласен, чтобы танк увеличивался не в 8 раз, а в 7! Только пусть линзы весят не больше килограмма, ладно?"
Программа соглашается и снова уходит в режим глубокой задумчивости.
Еще 2 – 8 часов, и вот он, новый результат!
Линзы уменьшились в размерах, танк увеличен в 7 раз, все остальные параметры соблюдены… НО! Снова рано, рано хвататься за голову, рано биться головой о стену! "Умная" программа загнала одну линзу вовнутрь другой, ибо так аберрации будут сведены к минимуму!
Но снова в полученной схеме есть плюсы. Берёшь форму, расстояния между линзами, вытаскиваешь одну из другой и снова объясняешь программе: "Чёрт с ним, пусть танк будет не идеально ровным, пусть чуть-чуть вытянутым! Но не вгоняй линзы одну в другую!"
Снова уходишь домой. Программа считает… Утром результат готов. "Земакс", довольно мигая окошком, сообщает тебе, как в том анекдоте: "Чтоб зуб один был – могу. Чтоб членов 32 – тоже. Но куда при этом деть 2 корзины яиц???" Всю ночь гоняя лучи по схеме в разных её компановках, программа вполне может счесть, что вы, уважаемый хозяин и повелитель, сморозили фигню, и требуемая вами схема невозможна в принципе!
Вот теперь можно биться. Даже нужно…
И снова изменяешь размеры линз вручную, двигаешь их то так, то этак, прикидывая, какими искажениями на изображении можно пожертвовать, а какие будут критичны… Получив что-то похожее на правду, снова заставляешь могучую немецкую программу оптимизировать твою систему и постепенно, постепенно получаешь то, что хотел изначально. Ну, или почти то, ведь идеал недостижим!
За этим занятием я провел 7 дней из 10 отпущенных мне. За полторы рабочие недели я построил схему, в которую вполне можно было целиться по вражеским танкам, и показал её своей наставнице. Та обрадовалась, сказала, что не ожидала, что я справлюсь так скоро, согласовала схему с начальницей отдела и повелела вычертить готовую схему в трех проекциях.
О чём базар, простите, речь! Дайте мне "Автокад" и выпить!
Ещё два дня, и схема красовалась на листе формата А3. Моя первая работающая и кому-то нужная оптическая схема. Меня лично похлопала по плечу начальница отдела. Со мной тепло прощалась моя наставница. Я был счастлив! Я принес пользу родине! За 2 недели я накропал схему гранатометного прицела, и её отдают дальше, в отдел разработки корпусов!
И я решил: всё! Я буду работать здесь!
Прошел год. Я закончил бакалавриат. Я снова пришел на завод, прошел всю ту же утомительную процедуру идентификации и снова попал в уже знакомое мне КБ. Меня встретила лично начальница отдела, отвела за стол (почему-то без компа), усадила и ушла.
Я протёр стол. Разложил все бумаги и старые загадочные чертежи по тумбочкам. Посидел, подождал… Ничего не происходило… не выдержав, я пошел к начальнице отдела.
– Элеонора Фадеевна, а что я буду делать?
– В смысле? – удивленно вытаращилась на меня она.
– Ну… Заниматься я буду чем?
– Я ж тебе стол дала!
Это было сказано таким тоном, что я растерялся. Эта фраза словно бы объясняла всё! Это звучало как "Сорок два", никак не меньше… И я ушёл…
Посидел за своим столом, ещё раз прибрался на нем, посидел снова, подумал… Огляделся вокруг. Будучи практикантом, я как-то особо не оглядывался по сторонам, некогда было, я был погружен в работу по самое не могу. А тут… оказалось, что в КБ сидит около трёх десятков человек. Компов всего семь. Остальные люди что-то читали, о чём-то переговаривались, некоторые что-то писали…
За одним из компов сидела моя наставница по периоду практики… Устав изнывать от тоски, я двинулся к ней.
– О! Кирилл! Как твои дела?
– Да вот, – тяжело вздохнул я, – Мне стол дали.
– А, ну это хорошо.
– А вы что делаете?
– Да вот, "Клюкву" рассчитываю.
В моей душе вёе перевернулось и упало. Ведь это я рассчитал "Клюкву"! Моя схема не была идеальной, но она была хорошей! Мне все так сказали! Мою схему приняли к работе и передали дальше, выше! Ведь прошел год, целый год! За год "Клюкву" уже должны были изготовить и принять на вооружение! Как же так?
– Так ведь я ж её год назад рассчитал, – осторожно спросил я, – Неужели все плохо оказалось?
– Не, все нормально было. Хорошая схема, рабочая… Её передали конструкторам, чтоб они сделали корпус, и оказалось, что они его уже сделали.
– В смысле? – не понял я.
– Ну, пока мы тут рассчитывали начинку, они корпус уже сделали. И, само собой, начинка в корпус не влазит. Приходится переделывать…
Я потряс головой, пытаясь осмыслить. Мало того, что я должен свети к минимуму аберрации в схеме и при этом не сделать прицел размером с автомобиль, так я, оказывается, ещё должен уложить его в заранее задуманный кем-то корпус???
– А почему так?
– Бардак! – лаконично ответила моя наставница и углубилась в какие-то расчеты.
Я дотерпел до обеда. После обеда я подошёл уже к ведущему инженеру, второму человеку в КБ.
– Иван Иваныч, тут такое дело… Что мне делать-то? Чем заниматься? Над чем работать?
– Не понял? – удивился он, – Тебе что, стол не дали?
– Дали! – упал духом я.
– А в чём вопрос-то?
– Ну… Я… Что я должен делать?
– Ну как что? Тебе же стол дали!
Я сдался! Я опустился за свой стол, достал из сумки Пола Андерсона и углубился в чтение, время от времени поглядывая по сторонам. Пытаясь понять, кто же здесь что делает.
За неделю, что я выдержал в этом островке совка, я понял, что делают что-то от силы 5 человек. Те, кому достались компы, да и то не все, ибо компов было 7, а работников – пять. Остальные двое весь день раскладывали пасьянсы.
На второй день "работы" я обратил внимание на женщину, сидевшую напротив меня и читавшую газету. Поймав мой взгляд, она стыдливо спрятала газету под стол, ну а я, последовав ее примеру, спрятал под стол книгу (предыдущим вечером я сходил в библиотеку и затарился как следует). Она выждала минуты три и вновь достала газету… Я вновь достал книгу и свою соседку решил больше не смущать.
И вот так текли дни…
Каждый день в 11-40 открывалась дверь в КБ, в дверь вбрасывался здоровенный ящик, и зычный голос вещал: "МУУУСОООР!" Первое время меня это безумно удивляло, а потом я понял, что здесь всё происходит по часам. В 9 утра работа начиналась по звонку, причём на работу все приходили не раньше 8-55. Меня, приходившего в 8-40, приходившая в 8-50 начальница окидывала очень удивленным взглядом и не раз спрашивала, а чего я так рано прихожу…
Много позже я узнал, что те, кто приезжали на работу на своих авто, парковались поблизости и сидели в машине до последнего, перешагивая порог КБ ровно в 9 утра!
В 12-30 по звонку, как дети в школе, все сотрудники вставали и строем шли обедать! Все как один, в едином порыве! Само собой, возвращались все ровно в 13-30, не раньше!
В 17-50 народ начинал собираться. Паковались, одевались и вставали у двери в ожидании звонка. Ровно в 18-00 звонок, все выходят и растворяются в толпе!
Говорят, что однажды директор ЦКБ ровно в 18 часов караулил сотрудников под дверью. Звонок прозвенел, все ломанулись, а там господин Попов, который, окинув подчиненных взглядом, изрёк: "Про премию забудьте!" Кто-то робко возразил: "За что?" и тут же получил развернутый ответ: "Рабочий день у вас до 18-ти. Ровно в 18-ть вы вышли за пределы своего КБ. Значит, как минимум пять минут у вас ушло на то, чтобы собраться и одеться, а, может, и больше! А по трудовому договору вы должны работать ровно до 18-ти! Работать, а не пинать балду". Говорят, был скандал, вмешался профсоюз, но Попов был непреклонен, и все как один лишились премии!
Ах да, в 11-40 выносили мусор! Мусорщик закидывал в КБ коробку, все вываливали в неё хлам, и коробка исчезала.
Каждые 15 минут мужское население КБ вставало и уходило курить. Не курящий я тихо завидовал им и сходил с ума от скуки: делать там было абсолютно нечего, но всех вокруг это ничуть не волновало. Народ сидел, спал, негромко болтал, единицы – работали, в пятый раз переделывая схему "Клюквы", а счастливые обладатели компов – раскладывали пасьянсы, равно как и начальница отдела.
Кстати, у ведущего инженера компьютера не было. Он относился к числу людей, предпочитавших спать.
Всё это здорово напоминало работу рабов на плантации, которым, при этом, абсолютно нечего делать! Ах да, забыл сказать, с 9 до 12-30 и с 13-30 до 18-ти сотрудники не имели права покидать здание ЦКБ! На меня, сновавшего туда-сюда и имевшего по блату свободный пропускной режим, поглядывали с дикой завистью и, кажется, планировали устроить тёмную и отобрать вожделенный пропуск!
Кстати, о пропусках. Пройти на завод можно было через три проходные. Одна из них находилась в центральном здании завода, и через неё допуск был далеко не у каждого. Со временем он появился у меня, просто потому, что мне случайно ляпнули на пропуск не ту печать, что тоже многое говорит о нашем режимном учреждении, но речь не об этом. Просто попасть в главное здание завода можно было, пройдя на территорию через ЛЮБУЮ из двух других открытых проходных и войти в него изнутри. Но с парадного хода – не приведи господь, если у тебя на пропуске не стоит вожделенный кленовый листочек, символ власти и того, что тебе можно ходить везде!
На выходе с завода всех шмонали. Проверяли сумки, правда, когда я однажды всё-таки принёс на завод фотоаппарат, его обнаружили у меня в сумке, спросили, что это такое, и, получив закономерный ответ, кивнули и отстали. Как стало ясно позднее, весь этот шмон был направлен не на выявление шпионов, а просто на отлов расхитителей заводского имущества, коих было вагон и маленькая тележка. С завода пёрли всё, что плохо лежало! То, что лежало хорошо – перекладывали плохо и тогда уж пёрли!
Однажды моя мама (а она на этом же заводе в поликлинике народ врачевала) купила таз. Да, обычный эмалированный таз весьма приличного размера. Было это ещё до моей работы в ЦКБ… И вот мама попросила меня заскочить на завод и таз этот забрать.
Время – полдень. Я иду через проходную, что само собой уже странно, свободный допуск то далеко не у всех. И иду с тазом! Контролёрша придирчиво осматривает меня, затем таз, и спрашивает:
– Это что?
– Фотонный отражатель! – рапортую я.
– Проходите!
В этом был весь завод и подотчётное ему ЦКБ.
А ещё одна история с воровством случилась с год назад, о ней я узнал от мамы, которая и лечила пострадавшую… Обед. Через весь завод идёт мужик, несущий в руках CRT-монитор дюймов так 21-22. У самой проходной случайная женщина-инженер интересуется у него: "А куда это вы монитор понесли?" Мужик без разговоров швыряет в неё монитор и исчезает в неизвестном направлении. Монитор – вдребезги, у женщины – сотрясение. Мужика так и не нашли. А ведь он мог ответить любую ерунду! Как старики-разбойники: "Несу монитор на реставрацию!" – и всё, она бы наверняка от него отстала, ибо она потом и сама не знала, зачем она спросила, куда это он прёт монитор.
