Читать книгу: «Наблюдатель»

© Карина Сенн, 2022

ISBN 978-5-0056-9936-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОПИСАНИЕ

Город, однажды попавший под угрозу. Когда-то его жители примеряли на себя роли следующих жертв, улицы были пусты, а шторы задёрнуты. И спустя долгие годы, когда в дома вернулось спокойствие, что станет с людьми, если они вновь увидят листовки с именами новых пропавших без вести?

Уолтер – мальчик, переживший похищение. Мальчик, ставший неотъемлемой частью этой истории. Паранойя, лечение и препараты. Ночные кошмары о человеке, втянувшем Уолта и маленький город в свою смертельную игру, которая была то ли концом, то ли началом. Как сложилась судьба Уолтера в будущем и смог бы он остановить череду новых жертв или же предпочёл забыть обо всём, продолжая витать во лжи, в которой его жизнь никогда не подвергалась насилию?

ПРЕДИСЛОВИЕ

Каждый день, каждый вечер, в каждом доме, в каждой гостиной включался телевизор, и каналы крутили одни и те же неутешительные новости. Семьи собирались у экранов, сначала проверив, заперты ли все двери, даже окна никто не оставлял открытыми. Страх прокрадывался сквозь самые маленькие щели между ставнями. На длинных улицах маленького города всю ночь горели фонари, а в домах не погасал свет, за закрытыми шторами виднелись силуэты людей, которые боялись стать следующей жертвой. В газетах появлялись всё новые фотографии пропавших, ни одного свидетеля, ни одной зацепки. Все разных возрастов, разного типажа, разных национальностей. Никто не был застрахован. Пропадали бедные, пропадали богатые, исчезали прямо из своих спален. Все вещи оставались на своих местах, нетронутые, кроме самих хозяев. Почти год маленький город подвергался террору, полиция разводила руками, они так и не нашли ни одного тела. Ничего, за что можно было ухватиться. Однажды, лишь однажды, кто-то из жителей маленьких, квадратных домов на окраине наткнулся на полусожжённую кисть правой руки. Именно тогда в городе официально подтвердились сплетни о серийном убийце.

Он действовал непредсказуемо. За одну ночь могли пропасть сразу несколько семей, а бывало, неделями ничего не происходило. В такие моменты людям не становилось легче, они лишь сильнее напрягались и ждали чего-то ещё более ужасного. Это напоминало затишье перед бурей.

Никто из жителей маленького города, население которого составляло всего лишь 9 тысяч человек, не ходил поодиночке. Совсем неважно утро или вечер, светает или темнеет. На несколько месяцев в городе ввели комендантский час, но и дом не казался крепостью, чем-то безопасным. Быть может, в толпе ты был более защищён? В этот год жизнь остановилась, а каждый день казался последним. Паранойя, кто-то начал заколачивать окна и даже заказывал железные двери.

И каждый день, по одним и тем же улицам, вместе с перепуганными жителями, в магазинах, на парковках, на детских площадках ходил он, человек-невидимка, загадка маленького городка. Животное, что уничтожало целые семьи, что заставляло дрожать в ожидании новых новостей. Ещё никогда страх перед одним человеком не был настолько сильным. Кем он был? Куда девал тела? Кем будет следующая жертва? Три главных вопроса, мучившие всех. Количество пропавших стремительно приближалось к трём сотням.

За новостями следила вся страна, вся страна содрогалась, когда объявляли новое имя жертвы Человека-Невидимки. Поэтому, один мужчина, что работал в полиции, в другом штате, с дрожью наблюдал за всем, что происходило в том аду. Казалось, все жители были обречены на смерть. Из-за этого он чувствовал себя беспомощным, ведь был не в силах защитить свою семью, что осталась там. Он развёлся с женой и переехал ещё задолго до этой ситуации. Хорошие отношения – вот, что у них осталось. И, несмотря на своё отсутствие, он хотел быть хорошим отцом для своего пятилетнего сына, день рождения которого прошёл несколько дней назад. Он поздравил его по телефону и сказал, что скоро приедет, дабы навестить их. Каждый день был для него тяжёлым и долгим, а каждый раз, когда его жена не подходила к телефону, сердце начинало дико стучать и разрываться от страха. Он не представлял, что происходило с семьями жертв, которые не знали, жив или мёртв их родственник, потому что никто не находил тел. Это было всеобщей трагедией, что объединила всю страну.

И однажды, после очередного тяжёлого дня мужчина пришёл домой и набрал номер своей жены. Долгие гудки, он расстегнул пиджак, взглянул на календарь, висевший на стене. Четырнадцатое июля. Судя по прогнозу погоды в Гемпшире – городе убийце, стояла невыносимая жара. Главное, чтобы она не оставила окна открытыми.

– Возьми же трубку, – он нервничал, от того и злился. Но его бывшая жена не торопилась отвечать. Он убрал телефон.

Плохое предчувствие сдавливало грудь. Мужчина прошёл на кухню, бросил свой портфель на стул, налил себе апельсиновый сок и принялся перелистывать новую газету, которую купил сегодня на почте, по пути на работу. Ещё несколько фотографий, за два дня пропало четыре человека. Двое подростков, мальчик и девочка. И двое взрослых мужчин, одному из них перевалило за пятьдесят. Судя по всему, похититель не жалел никого, ни стариков, ни детей. Вчера на работе, он краем уха услышал, что, наконец, появились новые, возможно единственные зацепки. Глупая оплошность, которую допустил убийца, и которая сможет сильно повлиять на ход всего дела.

СМИ не было дела до всеобщей скорби, они гнались за сенсациями, пытались придумывать или приукрашивать некоторые детали, однажды написали, что появился первый и единственный свидетель дневного похищения. Как выяснилось позже, всё это было лишь уткой. Никто ничего не видел и уж тем более не знал, как выглядит убийца.

Минут через десять мужчина повторил звонок. Снова длинные гудки, снова она не подняла трубку. Он отправил ей несколько СМС, подождал ещё час, не в силах расслабиться или вернуться к работе. Конечно, всякое бывало, с разными людьми и разными видами преступлений ему доводилось встречаться, но когда это касалось семьи, всё валилось из рук. Он был здесь, в безопасности, а они там, в самом центре пекла. Когда его жена уходила на работу, с его сыном приходила сидеть няня, совсем молодая девушка. Из-за этого он тоже переживал, вдруг по глупости та может открыть дверь незнакомцу. Он покрутил в руках ручку и вернулся на кухню. Ком стоял в горле, но делать было нечего. Оставалось лишь ждать, когда она перезвонит или ответит ему. Ждать – самое ужасное чувство. Никогда не знаешь в какую, хорошую или плохую сторону обернётся это ожидание.

Близилась ночь, он принял душ, обтёрся большим махровым полотенцем и лёг в постель. На стене напротив работал телевизор, новости были те же, что и в газетах. Он звонил своей жене за вечер столько раз, что и не сосчитать, но она продолжала молчать. А потом и вовсе её телефон оказался выключен. Может быть, разрядился или сломалось зарядное устройство? Он пытался успокоить себя. Может, она завтра сходит в магазин, купит новое, перезвонит ему и извинится? Он чувствовал, как всё это вновь сближало их. Ведь он переживал за их жизнь намного больше, чем за свою. Он даже предлагал им переехать к нему, квартира большая. Хотя бы на время, во имя безопасности. Но она отказалась, сказала, что не собирается сбегать из своего дома. Он даже возненавидел её за это, но поумерил пыл, когда понял, что её не переубедить.

Когда ждёшь плохих новостей, ты уверен, что они будут о ком- то чужом, незнакомом. Ты уверен, что горе не может произойти с кем-то из близких. С такими же мыслями мужчина заснул, выпив пару таблеток снотворного, а с утра он всё же купил билеты на самолёт и через несколько часов уже был в Гемпшире.

Первое, что он увидел, когда приехал в город на такси – пустынные улицы. Задёрнутые шторы на окнах, запертые двери, даже дети не играли во дворах, несмотря на ужасно жаркий, солнечный день. У кого была возможность сидеть дома – сидели дома, боясь лишний раз высунуться, встретиться с кем-то взглядом. Самое страшное – осознание того, насколько один человек смог запугать целый город. Наверняка теперь он чувствовал себя непобедимым. Во всех домах было тихо, не играла музыка, каждый боялся привлечь к себе лишнее внимание. Каждый боялся поставить свою жизнь под угрозу, поэтому возрос спрос на оружие. Это напомнило мужчине войну. Своеобразную войну, которую один человек объявил всему человечеству. Но он мог отдать должное, ведь убийца был не из глупых. Не наследить за целый год… Для этого нужно быть крайне предусмотрительным и аккуратным. Когда его поймают, всё живое переродится, выдохнет в облегчении, что смогло пережить это.

Полицейский ступил на газон своего когда-то дома. Такие же задёрнутые шторы, как и везде. Он поднялся на крыльцо, постучал в дверь, прислушался. Тишина. Он постучал ещё раз, и ещё, и ещё. Никто не ответил, пришлось выбить дверь. К тому моменту он не мог контролировать себя и своё желание увидеть семью. Но дом оказался пустым. Её сумки стояли под порогом, разряженный телефон лежал в спальне. На кухне остывшая каша и недопитая кружка чая, в которой плавала муха. Если не присматриваться, то присутствовало ощущение, что она была здесь совсем недавно, словно она просто отошла на пару минут и вот-вот должна вернуться. Но судя по загустевшей каше, по пыли, осевшей на столе, её не было несколько дней. Игрушки его сына разбросаны на полу в гостиной, его комбинезон, панамка на стуле. Сердце сжалось. Он прослушал сообщение на домашнем телефоне, на работе её тоже потеряли, но почему никто не пришёл проверить, что с ней? Почему она не отвечает? Почему не выходит на смену? Почему их няня, когда ей не открыли дверь, не позвонила ему? Может быть, она потеряла его номер? А может быть, она звонила, но он не ответил, так как был занят? Стараясь ничего не трогать, он вышел из дома, спёртый, нагретый воздух не давал нормально дышать. Дрожащими пальцами набрал короткий номер на экране телефона.

В списке пропавших стало на два человека больше.

На следующий день, в овраге за городом, нашли его жену без сознания. Переполненная больница маленького города. Еле заметное дыхание, еле слышный голос звал сына, которого не было рядом с ней.

***

Мальчик еле открыл глаза. Он не знал, сколько дней прошло, потому что он слишком много спал. Стоило ему откусить кусочек булочки, что приносил Высокий Человек, как он тут же проваливался в сон. Вокруг было темно, он сидел в невысокой клетке, из-за чего не мог полностью подняться на ноги. Рядом с ним стояло ржавое ведёрко, Высокий Человек сказал, чтобы в него он ходил в туалет, а в другом конце клетки с широкими железными прутьями стояла тарелка. Незнакомец всего трижды приносил ему еду. В первый раз это была гречка, со стаканом воды, во второй раз булочка с повидлом, после которой он заснул, а в третий раз надкусанное яблоко. Мальчик не любил яблоки, поэтому, когда он попытался отказаться, вежливо, сдерживая слёзы, Высокий Человек настоял и не отходил от клетки, пока мальчик не доел свой обед.

Последнее красочное событие, которое помнил мальчик – свой день рождения. После работы мама принесла ему торт и подарила гоночную машинку. Она сказала, что в этот раз они не могут выйти из дома, чтобы где-нибудь погулять, поэтому праздник отметили на кухне под весёлую, но тихую музыку. Его поздравил папа по телефону. Он пообещал, что скоро приедет и привезёт ему хороший подарок. Конечно, мальчик обрадовался. Он часто разговаривал с папой, так часто, что казалось, словно он всегда был рядом.

День рождения прошел, мама уложила его спать, перед этим он посмотрел свой любимый мультик на диске. Она накрыла его тонким одеялом, потому что в доме было слишком душно. Окна она не закрывала и шторы тоже. Только постоянно проверяла двери, порой он пугался этого, словно вот-вот кто-то зайдёт и обидит его и его маму. Но она в очередной раз лишь успокаивала, затем целовала в щёку и принималась за домашние дела. Как и в ту ночь она включила бежевый светильник на тумбе, оставила дверь слегка приоткрытой, и он заснул, как ни в чём не бывало. А когда проснулся, то уже сидел в клетке, где-то посреди темноты и сырости. Казалось, он был там один, но если прислушаться, то вдалеке, словно за толстыми бетонными стенами, был слышен плач, порой крики разных людей, разные голоса. И он забивался в угол и начинал дрожать. Бесшумно, чтобы Высокий Человек не услышал и не пришёл к нему. Незнакомец ни разу не сделал ему больно, он лишь давал еду и выносил ведёрко. В темноте мальчик не видел, как тот выглядел. Казалось, у него были пушистые волосы, а может это лишь воображение дорисовывало то, чего не было на самом деле.

Сейчас же, когда он обследовал свою клетку, то заметил, что ведёрко пустое, а в углу вновь стоит полная тарелка. На ней была сосиска и немного макарон, мальчик был слишком голоден, чтобы отказываться хоть от чего-то. В железной кружке сок, по-крайней мере напиток имел именно такой запах. Мальчик опять съел всё, затем поставил тарелку и сел на пол. Под его ногами был плед, пахнущий старостью и глиной. На улице гремел гром, такой сильный, становилось всё страшней. Клетка была слишком узкой, ему хотелось потянуться, хотелось обнять маму и услышать папин голос. Хотелось увидеть свет, потому что стало казаться, что он ослеп. Где-то из темноты донесся шорох, а затем приближающиеся шаги. Высокий Человек всё это время был здесь. Слушал, как мальчик ест, смотрел, как он спит.

– Можно мне увидеть маму? – спросил мальчик, и незнакомец присел на корточки, перед запертой клеткой.

– Ты правда хочешь её видеть?

– Хочу. Когда я смогу пойти к ней?

– Когда ты проснёшься, – ответил мужчина, затем достал из кармана ключ, отворил маленькую дверцу, протянул длинную руку и забрал пустую тарелку.

– Так я сплю?

– Ты же знаешь, какие кошмары бывают реалистичные.

И мальчик поверил, попробовал себя ущипнуть, зажмурился, но ничего не вышло, и незнакомец засмеялся.

– Знаешь, кто раньше жил в этой клетке?

– Кто? – испуганно спросил мальчик.

– Мой щенок. Я взял его совсем маленьким, растил его, ухаживал за ним, чтобы однажды он смог стать моим защитником и помощником.

– Где он сейчас?

– Он предал меня и умер от рака, прямо там, где ты сидишь.

Мальчик заплакал, перебрался в другой угол, утащив за собой старый плед. На нём было мягче сидеть, чем на голых прутьях.

– Наверное, животные не слишком умны. Они никогда не смогут понять тебя так, как это сделает человек.

– Я хочу домой, – шептал он, но незнакомец продолжал говорить.

– Дом, дом, дом… Что он тебе даст?

– Я не хочу быть здесь.

– Я могу принести тебе твою любимую игрушку. Тебе станет легче? – в надежде спросил Высокий Человек, но мальчик продолжал плакать.– Что тебя радует? Расскажи мне.

– Мама, – короткий ответ, что прозвучал, как зов.

– Страх, вот что действительно может взбодрить. Ты когда-нибудь видел, как люди боятся?

– Я боюсь вас.

– Нет-нет, я говорю про чужой страх, милый. Ты когда-нибудь видел его? – он глубоко вздохнул.– Я всегда был один, но ты мог бы решить этот вопрос. Ты же взрослый мальчик? – спрашивал незнакомец, а ребёнок лишь качал головой.

***

Человек-невидимка проводил беседы с мальчиком в клетке по несколько раз за день. Когда он готовил ему еду, то всегда раздалбливал маленькие таблетки, превращая их в белый порошок, и подсыпал в пищу. Его новому другу нужен был отдых, расслабление, ведь он слишком много плакал и нервничал.

– Знаешь, насколько гибка человеческая натура в твоём возрасте? Стоит лишь направить, указать путь … – рассуждал он.– Как легко её сломать, как легко починить. Собственными руками можно создать нового человека.

Мальчик часто слышал крики, часто слышал громкий шум и дождь, откуда-то сверху. Ветер завывал, шумели деревья, но никаких признаков городской жизни. Ни машин, ни голосов извне. Ничего.

Лишь темнота, тошнотворный запах мертвечины где-то рядом, от которого кружилась голова, его маленькая клетка, тарелка с едой и ведёрко в углу.

***

Он прожил так несколько недель. Без движения, без солнца. Его конечности окаменели, он ослаб, а голос незнакомца стал единственным развлечением. Заточение закончилось в тот день, когда тёмную ночь разрезали яркие мигалки полицейских машин. Именно тогда, он, наконец- то, смог увидеть своего отца, что уже в таком молодом возрасте обрёл седину.

Это был лишь один из счастливых случаев спасения. Всего несколько человек смогли вернуться домой. Остальные же пребывали в глубокой яме, лёжа друг на друге, смотря мёртвыми глазами в пустоту.

1 ГЛАВА: ОДИНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

ДО

Впервые я увидел её, когда сидел на последней парте второго ряда. Она то лениво перелистывала учебник, то глупо смотрела в окно, да с таким упоением, словно там происходило нечто интересное. На самом же деле на дворе стояла весна, то время года, которое я всегда недолюбливал. Слякоть, большие лужи, небо вечно серое, но быть может, так тоскливо было лишь в моём маленьком городе под названием Гемпшир. Но вернёмся к классу. За окном капала капель, по стёклам бежала талая вода, а она что-то шептала про себя. Наверняка напевала одну из глупых песен, что слушают её подружки. Да, я уже говорил, что увидел её впервые, но её друзей я знал давно, с некоторыми у меня были совместные уроки. Те ещё тупицы, но при этом некоторые неплохо разбираются в математике, в отличие от меня. Я был больше по книгам и литературе. Вдруг учительница задала ей вопрос, она вздрогнула и я вместе с ней, уж слишком неожиданно получилось. Она растерялась, ведь совершенно прослушала половину урока, поэтому и ответила какую-то несвязную глупость, что непроизвольно вызвала у меня улыбку. Никто не заметил и слава Богу. Учительница немного поворчала, нудная старуха с вечно собранными полуседыми волосами, мрачно накрашена, полновата, в общем, в ней было всё, что могло вызвать омерзение у любого ученика, в этот список входило и плохое знание своего же предмета. Сейчас была история, кстати. Никогда не любил историю. Вернее не понимал. Для чего было учить давно всеми забытые даты? Прошлое позади, к чему о нём вспоминать, почему бы просто не двигаться вперёд? Учительница бы сказала, что прошлое ограждает нас от уже содеянных ошибок, но как может война, допустим, научить нас чему-то? Люди осознано идут убивать, прекрасно понимая, что будут жертвы. И к тому же, если не получилось однажды добиться своих целей, не значит, что и в следующий раз ждёт поражение. Пока мы так зациклены на прошлом, нам никогда не ворваться в новое будущее, разве нет? В мире полным-полно других людей, о которых важно знать, людей, более достойных, чем правители, у которых кроме власти ничего и не было.

Чёрт, я всё время отхожу от темы, не могу сосредоточиться хоть на чём-то в последнее время. Я нарисовал пару зигзагов в полупустой тетради, а затем вновь поднял глаза на девочку за третьей партой, что продолжала мечтательно глядеть в грязное окно. У неё были волосы длинные, слегка волнистые, не совсем понятного мне цвета, казалось, это цвет мокрого асфальта, но разве молодая девушка может обладать тёмно-серыми волосами? У неё были холодные, серые глаза. На ней был красный свитер и светлые широкие джинсы. На среднем пальце массивное чёрное кольцо, в виде черепа. Не знаю, что я нашёл в ней, может быть мне понравился её профиль, горбинка на носу, меня всегда раздражали маленькие, аккуратные носики – ассоциация с дешёвыми куклами. Может быть, меня сильно зацепил перстень, хотя, наверное, это отпадает, потому что я увидел его уже после того, как начал разглядывать её. У меня отличное зрение, несмотря на то, что компьютер – моё единственное развлечение, оно позволило мне заметить её слегка выступающие ключицы, тонкие пальцы, она то и дело стучала ими по парте, в ожидании звонка. Все ждали звонка, если честно, включая учительницу. Кабинеты в нашей школе были холодными, окрашенные в голубые, белые оттенки. Далеко не праздничная обстановка, серо и уныло, может именно поэтому её волосы окрасились в такой цвет, подстроились под общую обстановку Гемпшира. Даже название поганое, но я никогда не жаловался, пока не побывал на одних летних каникулах в гостях у своей тётки, в Сан-Хосе. Какие там были улицы, всё пестрело красками, а закаты! Просто мечта, помню, как катался там на скейте по перекрытой дороге, а рядом бежала Оппи, белая небольшая собачка моей тёти. В наушниках – музыка, я люблю что-то из 80—90х. Но бывает, слушаю современный рок или немецкий металл, отец бесится, когда я слишком громко врубаю его в своей комнате. В общем, Сан-Хосе – рай по сравнению с этим мусорным ведром. Отличное сравнение, как по мне. Да, я именно из этих засранцев, что ненавидят то место, в котором родились.

Девочка за третьей партой вырвала из тетрадки листок, что-то быстро написала остро-отточенным карандашом, весело ухмыльнулась, затем оторвала от него небольшой краешек, прилепила туда жвачку и перебросила на другой ряд одному блондину, которого я часто видел в школе, но о котором почему-то до сих пор ничего не знаю. Может быть, это всё потому, что я редко появляюсь на уроках? Нет, не думаю, что дело в этом. Просто он новенький, пришёл чуть пораньше её. А она заигрывает с ним, внаглую подмигнула, когда он поймал её скомканный листок и плевать, что весь класс может увидеть это.

Прозвенел звонок, учительница записала на доске домашнее задание и поспешила удалиться, сделав некоторым глупые замечания. Я собрал вещи в рюкзак чёрного цвета. Скажете никакой оригинальности, но внутри у меня лежала полупустая бутылка водки. Вчерашний день выдался тяжёлым, наверное, поэтому мои глаза еле открываются сегодня.

– Келли! – крикнула одна из девчонок, и тут я узнал её имя. Она не стала собираться, как я, а просто взяла тетради в охапку и подбежала к шумной компашке.

Я никогда не задумываюсь о том, что могу пялиться на кого-то, это происходит автоматически и, оказывается, это может испугать. Поэтому, я вновь достал из широкого кармана брюк чёрные очки и надел их. Знаете, чёрные очки – спасение в любой ситуации. Когда я сильно устаю или у меня чересчур красные глаза, или я не хочу, чтобы кто-то подумал, что я пялюсь. Однажды я уснул за ужином, и никто из родителей даже не заметил этого, пока я не упал лицом в тарелку.

Смешавшись с толпой, я вышел из класса и остановился за шкафчиками. Ужасно волновался, не знаю из-за чего, постоянно теребил цепочку на шее. Она вышла в окружении этих школьных выскочек, ростом повыше остальных, но, несмотря на это, казалась самой миниатюрной и хрупкой. И выражение лица было умнее, даже взрослее. Я бы мог сказать, что она выглядела, как молодая мама в окружении своих бестолковых пятилетних дочек, но это прозвучало бы, как оскорбление.

И нет, я не влюбился, просто мне понравилось то, что я почувствовал. Хоть какое-то разнообразие в этой дерьмовой школе.

– Уолт? – тощая брюнетка засунула руку мне в карман.– Ну, где же он… – я молчал, не мог пропустить момент, как Келли пытается распрощаться со всеми, чтобы скрыться в глубине коридоров вместе с блондином в спортивной кофте.– Ну что же ты стоишь здесь, как вкопанный?

– Боже, отвали, – прошипел я и прислонился к стене, когда Келли ушла. Не хотел, чтобы она заметила меня, хотя вряд ли она вообще бы повернулась в нашу сторону. Походка у неё не та, которую можно описать в красивых книгах о любви. Не лёгкая, не от бедра. Она шла устало, словно из последних сил тащила портфель, словно положи туда ещё один учебник и она рухнет прямо на скользкий пол.

– Да где зажигалка – то? – не отставала брюнетка.

– Мэдс,… – я знал, она не отцепится, опять натянула на своё лицо эту странную ухмылку.

– Я же вежливо прошу.

– За неделю ты потеряла три моих зажигалки.

– Ты сегодня не в духе? Опять в очках. Уолт, скажи, ты обдолбался? – пропела она высоким голосом, а затем вновь запустила руку в мой карман, словно с любопытством обшаривая содержимое. Я закатил глаза, она, конечно же, не могла этого увидеть.

– Я не хочу слушать, что ты там пищишь. Доставай кого-нибудь другого, – это не грубо, не думаю, что она может обидеться. Такое ощущение, что её вообще никогда и ничего не задевало.

Коридоры пустели, я поправил очки и направился к выходу, оставляя Мэдс позади.

– Ты хамло! – крикнула она вслед.

– Приходи на ужин, – позвал её я.

***

Моя мама, как всегда, чистила снег у крыльца. Я увидел её ещё издалека, когда только завернул за угол. Она всегда надевала старую папину вязаную кофту, наматывала шарф вокруг шеи, брала лопату и, клянусь, могла минут за десять раскидать снег хоть во всей округе. После этого она обычно что-то пекла, а если и не пекла – готовила обед. Одно из двух. Кухня была её стихией. Только что она заприметила меня, помахала рукой, я ответил ей тем же. Она была хорошей матерью, всегда старалась помочь мне и моей семилетней сестрёнке Бек. Пока та не родилась ланч-пакет и все вкусняшки доставались только мне. Она каждый день проверяла мои уроки, бывало, объясняла темы, если я что-то не понимал, а если и она не понимала, то просто махала рукой и говорила: давай представим, что я тебе объяснила, а ты опять всё забыл? И я соглашался, а потом она садилась ко мне на кровать и спрашивала, как дела в школе. Я говорил, что всё хорошо и меня никто не обижает. Обижает… да само слово унизительно, как можно в этом признаться? Поэтому, я молчал, а она верила и покупала мне новых роботов на пульте управления.

Бек родилась, когда мне было 10, стоило лишь услышать её писк и я сразу понял, противная будет девчонка, сказал об этом маме, а она ответила, что я был ещё писклявей. Стоило ей или отцу отойти от меня, так я поднимал на уши весь район, и её грудное молоко отказывался пить, не знаю, для чего мне была необходима такая информация в столь юном возрасте. Бек росла, мама разрывалась между нами двумя, у той начался период детского сада, а у меня наступил переходный возраст. И, понятное дело, мама выбрала дочь, но я не сержусь и никогда не сердился, потому что знаю, маленькие дети нуждаются в большем внимании. Зато у меня тоже появилось преимущество. Я стал больше общаться с отцом, пару раз мы ходили на охоту, я застрелил двух зайцев, это было ужасно. До сих пор помню, как они выглядели, когда мы подошли забрать их крошечные тела. Поэтому, хоть я и умел обращаться с оружием, охоту пришлось отложить, к слову, мне было 14.

Потом отца повысили, и он с головой ушёл в работу, а мне пришлось с головой уйти в мир музыки, интернета и компьютерных игр. Не так уж и плохо. Мой единственный друг, что жил на соседней улице, уехал, когда мне стукнуло 13. Я долго злился на него, но потом понял, что это совершенно не его вина. И на этом список моих друзей закончился. На одном школьном форуме, много-много лет назад, я поругался с кем-то под ником «Гемпширский_годзила3337». До жути глупый ник, кстати, это и была Мэдс. Если коротко о нашем знакомстве, она тогда сказала, что это старый аккаунт её двоюродного брата.

Я прошёл дом рядом с нашим, в нём часто были задёрнуты шторы.

– Привет, дорогой! – радостно крикнула мама и подбежала меня обнять. Я наклонился к ней, нехотя обхватил руками, почувствовал запах чего-то пряного.– Почему ты опять в очках?

– Потому что… – я прокрутил все возможные ответы в голове, но так и не придумал ничего нужного.– Ты же знаешь, что меня бесполезно об этом спрашивать?

– Это уж точно, – согласилась она.– Ты опять где-то валялся? – неожиданный вопрос.

– О чём ты?

– Вся куртка в грязи, – она грустно охнула, заставила меня покрутиться на месте, и пусть я не знал наверняка, откуда это, но вполне догадывался.

– Да, извини. Но ты же видишь, какая слякоть на улице.

– Ничего страшного. Ты не ушибся?

– Нет, можно я пойду? – мне не терпелось зайти в свой компьютер.

– Да, переодевайся и спускайся на кухню.

Я забежал в дом, помахал Бек, что сидела за кухонным столом и делала уроки. Она всё равно не ответила, никогда не отвечала. Затем я взлетел по лестнице вверх и заперся в своей комнате.

Ох, моя комната. Было в этих четырёх стенах что-то, что меня всегда успокаивало. Голубые, неяркие обои, большая односпальная кровать, я никогда не заправлял её, мне кажется, что лёгкий бардак придаёт спальням свой шарм. Так же есть рабочий стол из тёмного дерева, раньше он стоял в спальне родителей, пока они не сделали ремонт и всякие ненужные вещи всучили мне. На столе стоял мой старенький, верный, белый компьютер. Разбросанные бумажки на полу, исписанные тетради, моя недавно прочитанная книга. На прошлое Рождество я повесил над кроватью длинную жёлтую гирлянду, и я до сих пор не снял её. Под кроватью, в коробке из- под кроссовок лежала старая камера. Я всегда любил фотографировать, поэтому мама частенько радовалась этому, ведь я мог устроить ей и Бек бесплатную фотосессию. К сожалению, сейчас у меня не хватало времени, чтобы вернуться к этому любимому делу.

Я скинул с себя ранец, бросил его в угол, затем снял куртку, и она отправилась туда же. Нужно будет забросить её в стирку вечером. Я быстро включил компьютер, вошёл в свой аккаунт, и написал Мэдс, что уже давно была в сети.

«– Какие самые изощрённые методы убийств ты знаешь?

– В одном романе читала, что это сосулька.

– Тогда мы опоздали.

– А что случилось-то, неугомонный мститель?

– Моя куртка. Опять.

– Ты уверен, что это они?

– А кто ещё то? Я не такой тупой, – не в первый раз они портили мои вещи, но лишь однажды мне удалось их подловить. Они засмеялись и разбежались кто куда, а я стоял и смотрел им вслед.

– Запугай их своим отцом, засуди их за порчу имущества.

– Тюрьма слишком лёгкое наказание. Сидишь себе в четырёх стенах несколько лет, участвуешь в разборках… в принципе, ничем не отличается от моей жизни.

– И за что же ты сидишь?

– За то, что не догадался грохнуть этих мудаков ещё в начальной школе»

– Уолтер! – я услышал голос мамы с первого этажа.

«-У тебя ещё есть время до выпускного, – наверняка она смеялась сейчас. Её – то никогда никто не трогал.

– Спорим, что я смог бы прицелиться и выстрелить в самое сердце?

– Чушь, ты косой.

– Проверим завтра? – спросил я, конечно, она согласится. Не могла не согласиться.

– Если ты проиграешь, то оплачиваешь мою покупку! – Я улыбнулся и быстро принялся печатать ответ. Мама надрывалась, звала на кухню.

– Уговор»

Я выключил компьютер, надел свою полосатую домашнюю футболку и спустился вниз.

Бек сидела за стойкой и переписывала что-то в тетрадь, пока мама расставляла тарелки.

– Что делаешь, заноза? – спросил я, Бек лишь подняла на меня злые глаза. Такая маленькая, а уже похожа на дьявола в детском платье.