Я тебе не раб

3. Иномирье

Алексей

Сначала услышал говор. Не русский, но совершенно понятный. Почему-то не удивился и не заинтересовался. Потом почувствовал, что лежу на твёрдом холодном полу. Последнее, что помнил: темнота и вой сирены. Нас всех загребли? Без разбора?

Что ж, если я в обезьяннике, тётка скоро вытащит – в этом я не сомневался.

Гул толпы раздражал. Почему здесь битком? Митингующих, что ли, упаковали? Ничего вроде о несанкционированных акциях не слышал.

Приоткрыл глаза. Прямо перед носом щетинилась высоким ворсом зелёная ковровая дорожка. Упс. Не обезьянник. Поморгал. Прислушался. В общем радостном гуле слышались отдельные не слишком праздничные «Рано… рано…».

Чуть-чуть двинул головой, в глазах снова потемнело, но успел заметить изгиб ковра, обнимавший подиум. На нём маленькие изящные ступни в кожаных сандалиях, опутавших ремешками тонкие щиколотки. Максимально скосил глаза и увидел её!

Марина, облачённая в золотое струящееся платье, сидела на троне так, словно изображала Клеопатру на сцене студенческого театра. Волосы её были по-прежнему собраны в высокий хвост, а лоб пересекал золотой обруч. Смотрела девушка строго, но не на меня, а на мужчину, которого я не видел. Только слышал.

– …Рано, – поддакивал толпе глухой бас. – Разве ты не знала, Мариийн, когда должна возвращаться? Сколько полных лет исполнилось?

Марина наклонила голову, продолжая сверлить собеседника недобрым взглядом:

– Восемнадцать.

– Как? Как это возможно?

Мне представилось, что мужик воздел руки и потряс возмущённо. Не удержался, хмыкнул. Знакомая боль маякнула в затылке. Перетерпел и попытался приподняться на руках. Если я каким-то неведомым образом оказался на сцене, надо незаметно отползти, чтобы не мешать действию.

Получилось оглядеться. Огромный пышный зал. Напротив подиума, где на троне восседает моя новая знакомая, с гордым видом стоит седовласый, подтянутый мужчина в просторном балахоне, подхваченном на бёдрах широким золотым ремнём. Дальше – около сотни разодетых мужчин и женщин. Приблизительно на полпути рядком лежат парни – рыжий, белобрысый и их главный. Не шевелятся.

Это не обезьянник! Не то чтобы я был фанатом мест временного содержания преступников, но, чес-слово, предпочёл бы оказаться там. Во всяком случае, было бы понятно, что с этим делать. Право на звонок, короткая беседа с тётей Катей и… свобода. Как вести себя здесь – не имел ни малейшего представления.

– Чем вы так раздосадованы? – Марина гневно сверкнула глазами. – Досрочное возвращение вызвано чрезвычайными обстоятельствами. Дело сделано, обсуждать это не имеет смысла. Предлагаю завершить встречу и разойтись. – Она встала резко и, пожалуй, поспешно. Обвела взглядом стоявших в отдалении, едва заметно наклонила голову и заговорила снова: – Благодарю за выражение верности трону. Надеюсь в скором времени побеседовать с каждым из вас лично. А сейчас прошу заняться прямыми обязанностями, кои у каждого из вас, как я помню, имеются и очень важны для мира.

Верноподданные дружно зашумели, ручейком потянулись к распахнутым высоким золочёным дверям. Седовласый не двинул даже бровью. Дождался, когда зал опустеет, и натянуто улыбнулся, указывая на меня:

– Эти обстоятельства?

Живот скрутило спазмом. Не знаю, почему я надеялся, что невидим. Вообще воспринимал происходящее как яркий сон – такие, по слухам, бывают после перенесённого ковида. Я, правда, не болел, но мало ли…

Тон незнакомого мужика не обещал ничего хорошего. Это подозрение подтвердила следующая сказанная им фраза:

– Прикажете отправить на рудники вслед за мятежниками?

Я с надеждой обернулся на Марину. Она не должна… она не может… Пусть всё это развеется! Крякнул, поднимаясь на ноги. Поймал равновесие и приготовился защищаться, что бы ни происходило дальше. Мои товарищи по несчастью успели очнуться. Первым встал Рыжий, помог подняться дружкам. К ним, да и ко мне тоже, довольно стремительно приблизились накаченные парни в коротких туниках, по виду напоминавшие римских воинов.

Пусть только тронет кто! Полагаю, лицо моё приняло зверское выражение – седовласый ухмыльнулся и покачал головой. Не получив приказа хватать и волочить, охранники стояли навытяжку. Марина медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха, подняла руку. С облегчением убедился, что её пальчик указывает не на меня:

– Троицу на рудники. Алексей останется со мной.

Топот ног и сдавленные крики стихли уже через минуту. Похитивший Марину – и меня за компанию – ублюдок исчез вместе с ординарцами.

Мужчина перевёл ледяной взгляд на меня и спросил, обращаясь к девушке:

– В каком качестве он останется, позволь поинтересоваться.

– Мой личный телохранитель, – сказала, будто пощёчину влепила. Во всяком случае, седого мужика перекосило, как от удара.

– Во дворце достаточно охраны… – начал он.

Марина не дала договорить:

– Это не спасло моих родителей!

– Но иномирянин…

– Именно поэтому ему доверяю. Никому другому! – она жестом пресекла готовые сорваться с тонких губ собеседника возражения и спустилась с подиума, кивком пригласив меня следовать за ней.

Я поплёлся… А что ещё прикажете делать? Нужно было получить хоть какие-то разъяснения. Как, блин, меня угораздило вляпаться в это сомнительное мероприятие? И позвольте… Что такое «на рудники»?

***

Мы переходили из одного зала в другой так бесконечно долго, что я перестал удивляться. Огромный дворец напоминал музей в часы работы без посетителей. Изредка нам встречались слуги, почтительно замиравшие при появлении госпожи и с удивлением провожавшие меня взглядами. Ещё бы, цивильная одежда – кстати, а куда подевалась моя любимая толстовка? – противоречила здешнему дресс-коду. Больше всего меня веселили воины, сверкавшие голыми коленками. В жизни бы такое не согласился надеть! Не… Понимаю – шорты в жару, но подпоясанные платьица в качестве военной формы никак не вписывались в мои стереотипы о мужских профессиях. К счастью, обычные штаны тоже встречались. Как я успел понять – у низшего сословия.

Наконец, потолки стали заметно ниже, хотя всё равно высокие по моим представлениям, комнаты меньше и уютнее, мебели больше и назначение её понятней. Мы попали в жилое крыло дворца. Я перестал вертеть башкой и невольно залюбовался шедшей впереди девушкой. Три образа не складывались в один. Это были разные девушки: та, что отчаянно отбивалась от парней на улице, та, что нервно стягивала на обнажённой груди толстовку, и та, что лебедью плыла, неслышно ступая меленькими ножками в кожаных сандалиях по узорчатому паркету.

Мариийн остановилась и обернулась ко мне. Чуть не налетел с разгона, даже пришлось отступить на шаг.

– Будешь здесь жить. Там дальше мои покои.

– Хм… – замялся я, – мне бы домой. Там беспокоиться будут.

Девушка медленно покачала головой, глядя на меня в упор:

– О тебе никто не вспомнит, если не вернёшься. А я прошу тебя остаться. Мне нужна помощь.

– Нет! – я поморщился, отворачиваясь. Буравящие меня глаза реально заставляли внутри всё дрожать. – Мой ответ: нет!

Верить её словам не хотелось. Как это – не будут вспоминать? Разве такое возможно? Да тётка всю Москву перевернёт, а потом и область, если я не вернусь ночевать!

– Пожалуйста, – прошептала Марина, – не бросай меня.

Вы это видели? Ну не наглость?! Не бросай её! А родители? Понятно, у них ещё два сына имеются: мои братья – старший и младший. Оба образцовые, в отличие от меня. Но всё-таки! И я не чужой. Будут волноваться, иначе никак.

Она словно услышала мои мысли, протянула тонкую белую руку и дотронулась до предплечья:

– Правда. Никто не хватится тебя, пока не вернёшься. Если, конечно, захочешь вернуться.

– Конечно! – разозлился и сбросил её ладонь нервным движением. – Конечно, захочу! Уже хочу. А как, кстати, те трое? Их ты тоже не собираешься домой отправлять?

Глаза девушки хищно сузились:

– Они виноваты. Пусть поработают на благо моего мира.

Спорить не стал. В моём, кстати, тоже без этих козлов легче будет дышать.

– Короче, так: ты, я вижу, в шоколаде. Больше моя помощь не требуется, так что жми на камень – или ещё какой способ имеется – и отправляй меня восвояси.

– Я не в шоколаде.

Ну не знаю! Если дворец с кучей слуг ей не кажется раем, то что этой Мариийн нужно? А ведь такой простушкой прикидывалась. Скромницей! Зачем я только влез со своей помощью!

Ой, кажется, я это вслух произнёс.

Девушка нахмурилась:

– Не притворялась. Просто не помнила. Время ещё не пришло.

– Как же, – не поверил я, – не помнила! А кто про перстень сказал волшебный?

Покачала головой, вздохнула:

– От стресса всплыло. Кольцо и кольцо. Считала просто памятной безделушкой.

– Не помнила, а теперь от стресса вспомнила? – я реально подозревал, что меня водят за нос.

Мариийн покосилась на двери в собственные покои. Видно было, что утомилась и хочет отдохнуть, но не решалась ни пригласить меня туда, ни оставить одного. Вздохнула, пожала плечами, указала на узкую тахту, стоявшую у стены рядом с панорамным окном:

– Хорошо. Давай поговорим.

Я предлагал что-то такое? Не припомню. Однако спорить не стал, тем более реально икры дрожали то ли от перенапряжения, то ли ещё от чего. Кивнул и сел, уставившись за стекло. Ладно, послушаю сказку о царевне, не помнящей родства.

– Мама погибла, отец был обречён. Особенности нашей магии таковы: если правительница умирает, у её супруга есть часа три, чтобы… – Мариийн сглотнула и опустила голову, рассматривая сложенные на коленях руки.

Она сидела совсем рядом. Я улавливал запах её духов, таких девичьих: немного ландыша, немного хвои. Мозги походу отключились, во всяком случае, ни о чём другом, как дотронуться до розовой бархатистой щёчки губами, думать не мог. Сделал усилие, отвернулся. Задрал подбородок и уставился в серое небо с нависшими подсвеченными заходящим солнцем облаками. В попытке прогнать наваждение, напряг извилины:

– Тебя отправили к нам, чтобы спасти?

– Я была слишком мала, нельзя взваливать на пятилетнего ребёнка груз такой ответственности. Я должна была вырасти и вернуться в ту же минуту, что исчезла. Отец отправился со мной: устроить и… установить ограничения. Он хотел, чтобы я вернулась зрелой женщиной.

– В тридцать? – я не выдержал, обернулся, но сразу встал и начал прохаживаться. Реально, сидеть рядом было пыткой. – Тебя растили чужие люди… Удочерили?

– Это был детский дом семейного типа.

– Хорошо, – сказал я таким тоном, будто обвинительную речь толкал. – Воспитывалась, выходит, у нас. Училась, образование получала. Потом замуж вышла бы, наверное, родила и… фьють! Это как?

– Не вышла бы. У меня блок.

Я так удивился, что застыл на месте:

– Блок?

Мариийн кивнула, так и не подняв на меня взгляда.

– Я не должна была привязаться к кому-либо. Учёба, работа – это всё пожалуйста. А с людьми… у меня даже дружить не получалось, не то что остальное.

– А-а-а… – Что-то так жалко её стало. Выходит, до тридцатника девчонка ходила бы, не имея права ни на дружеские, ни на романтические отношения. – Хм… А теперь? Ты же вспомнила всё, значит, и блоки сняты.

– Пока не всё. Постепенно вспоминаю, но главное…

Она вздрогнула и обернулась на звук шагов. В комнату влетел тот седовласый, что строил из себя крутого в приёмном зале.

– Мариийн!

Он так резко остановился, что я ожидал услышать визг тормозов. А девушка сжалась, будто готовилась к обрушению потолка или молнии с небес, но довольно быстро совладала с собой, поднялась и с пластмассовой улыбкой посмотрела на вошедшего:

– Советник Шаарой? Что-то ещё желаете сообщить?

– Уделишь мне минутку? – седовласый небрежным жестом указал на двери в покои девушки.

Она передёрнула плечами и кивнула мне:

– Отдыхай, Алексей. Завтра тебе разъяснят твои обязанности.

Как только эти двое скрылись, я со всей силы ударил кулаком в стену. Странно, что дыру не проткнул.

Нет, какова?! «Мои обязанности!» – передразнил писклявым голосом. Не, у Мариийн голосок вполне приятный, нежный даже. Но уж очень я разозлился. Можно подумать, давал согласие остаться тут на её условиях! Не давал! Оставаться и не думал!

Отдыхать! Не мешало бы. Прошёлся по помещениям. Да, таких у меня не было, нет и вряд ли когда-нибудь будут. Если только не женюсь на дочке банкира. Что не светит даже близко.

Воспользовался удобствами – вполне цивильными, заглянул в спальню, нашлось что-то типа кабинета и комнаты отдыха. Зачем столько просторных комнат простому телохранителю? Не слишком ли высоко оценена моя персона?

Сердце было не на месте. А что если Мариийн реально угрожает опасность? Она обронила фразу, что не доверяет никому, ведь буквально накануне здесь было совершено покушение на её мать. Успешное, между прочим. Выстроить всю информационную картину пока не получалось. Слишком обрывочные сведения.

А что если…

Так, давайте эти предрассудки о подслушивании и подглядывании оставим прекраснодушным дамочкам. Мне надо разобраться во всём. Значит, нужна инфа! А поскольку ни интернета, ни гаджетов в моём распоряжении нет, буду действовать дедовскими методами.

Начну с этого подозрительно заботливого советника. Я ему совершенно очевидно не понравился. Ну так и он мне не понравился, к чему скрывать?

Подкравшись к двери, я осторожно приоткрыл её и чуть не носом уткнулся в тяжёлые гардины. Они отделяли дверь от гостиной, из которой едва слышно доносились звуки напряжённого диалога.

Как удобно! Просочился внутрь, немного сдвинул шторину и затих, прислушиваясь.

4. Драка

– …Я же не отказываюсь! – голосок Мариийн дрожал. – Поймите, Шаарой! Сложно вот так сразу…

Я напрягся, максимально приблизившись к щели между шторами. Ухо, кажется, увеличилось и двигалось подобно локатору, улавливая каждый звук.

Советник, судя по тяжёлым шагам, передвигался по комнате. Девушка сидела на диване чуть ближе – я успел заметить её отражение в стоявшем напротив дверей зеркале. Седой помычал, пытаясь совладать с гневом, и заговорил так, будто выплёвывал обжигающие фразы:

– Мне тоже непросто, Мариийн! Я ждал зрелую разумную женщину, а получил девчонку, годящуюся в дочери! – он остановился напротив дивана. В зеркале была видна широкая, обтянутая атласной тканью туники спина. Прямо римский патриций, охмуряющий молоденькую наложницу. – Мы нуждаемся друг в друге! Мы нужны нашему миру. Надеюсь, не станешь оспаривать очевидное! Править одна не сумеешь. Вспомни мать! Все её силы уходили на пограничную стену, ни на что больше не оставалось. Даже на тебя.

Мариийн сгорбилась, опустила взгляд и помотала головой:

– Дайте время. Нужны хотя бы зачатки чувства. У меня ещё блоки не совсем…

– Проклятье! – Шаарой поднял руки, потряс ими, угрожая кому-то там на потолке: – Блок! Это отговорка, я уверен. – Он снова посмотрел на девушку: – Надеюсь, у тебя достаточно ума, чтобы не увлечься кем-то другим!

– Никто другой не сможет управлять армией, это мне известно, – голосок Мариийн звучал обречённо. Я выйду за вас. – Подняла взгляд и спросила с надеждой: – Ведь это не так срочно?

Блин! Блин, блин, блин! Этот нежный цветок собрался замуж за старика? Я больше не мог это слушать: отшатнулся, выскочил за дверь и чуть не сбил с ног похожую на колобка маленькую женщину.

– Ох! – она отшатнулась, потирая круглую пышную грудь, куда пришёлся удар моего локтя. – Какой стремительный мальчуган!

– Извините, – пробормотал я, смутившись, – я вас не заметил.

– Ничего-ничего, – заулыбалась женщина, сияя добрым лицом, – пойдём, красавец, покормлю тебя. Ужин на столе.

Блин! Одно из моих прозвищ резануло ножом по сердцу. Не самое распространённое, к слову. «Крыс» ещё пытались приклеить. Я, понятно, не отзывался. Тётка сразу предупредила: не нравится кликуха – игнорируй. Как будто не к тебе обращаются. Теперь подростковые проблемы выглядели совершенным пустяком. Пусть Крыс, пусть Красотка, пусть хоть Горшок! Лишь бы дома…

Всё ещё хмурясь, я проследовал за перекатывающимся колобком и уселся за накрытый стол. Женщина заботливо пододвинула ко мне блюдо с аппетитными рулетами, чашку с мятным отваром и подала салфетку. Сервис, что б их приподняло и не поймало!

Артачиться не стал – есть хотелось страшно.

– Вкусно, – одобрил.

Колобок расплылся в очередной лучезарной улыбке:

– Имя твоё как, хорошанчик?

– Алексей.

– А-а-ле-е-ксе-еий, – протянула она, смакуя. – Красивое. А малышку нашу как у вас называли?

– Марина.

Колобок покачала головой:

– Нет. Мариийн лучше, звучнее.

Я пожал плечами – к чему спорить? Да, если честно, Марина как-то слишком просто для эдакого дворца.

– А вас как зовут?

– Хааври.

Протянул руку, предварительно воспользовавшись салфеткой:

– Приятно познакомиться.

Женщина удивлённо вскинула брови, но после заминки пожала мою ладонь:

– Милый мальчик.

Меня раздражал покровительственный тон, однако решил виду не подавать. Я нуждался в источниках информации. Прежде всего задал самый волнующий вопрос:

– Кто такая ваша Мириийн? Ей обязательно замуж надо?

Хааври села напротив меня, скрестила руки на выдающемся животе и приняла серьёзный вид:

– Девочка обладает уникальной магией, хранящий наш осколок. Эта магия передаётся от матери к дочери. Других наследниц, к сожалению, нет. Значит Мариийн должна не только выйти замуж, но и родить.

– Осколок? Что это? Дворец, что ли?

Женщина покачала головой: и заговорила назидательно:

– Наш мир расколот. Самый большой осколок населяют потомки богов, создавших его. Второй захватили изгои. Людей оттеснили на самый край, – она сокрушённо всплеснула руками: – А ведь изначально мир создавали для нас.

– Выходит, вы защищаетесь от изгоев. Чем они опасны?

– Ох, – Хааври поднялась и стала собирать на поднос посуду. – Лучше тебе не знать, хорошанчик!

Я лихорадочно соображал, как бы задержать женщину – расспросить хотелось о многом. Но не успел – в гостиную, как всегда бесцеремонно, ввалился советник.

– Отужинали? – почему-то раздражённо поинтересовался он. Хааври захлопотала с удесятерившимся усердием, кивнула мне на прощанье, не улыбнувшись на этот раз, и укатилась. Я встал, радуясь, что стол отделяет от меня этого неадекватного старикана. Мы молчали, сверля друг друга взглядами. Заговорил Шаарой: – Не вздумай к ней прикасаться!

– К Хааври? – уточнил я.

Нет, не прикалывался, реально подумал, что советник говорит о служанке.

Он захохотал:

– Шутишь… Комедиант, значит! – начав медленно обходить стол, вынудил меня тоже сдвинуться с места:

– И не думал. Мне вообще не до шуток.

Седовласый принял горделивую позу, напомнив мне облачённого в тогу императора:

– Между вами там, – поднял руку, словно заклинатель, – ничего не было? Между тобой и нашей правительницей, – на этот раз уточнил.

Вот из вредности хотел сказать, что было. Мол, девушка со мной в постели голая и всё такое… Но не подвести бы Мариийн случайно. Просто покачал головой, не удостоив советника ответом. Он грозно сдвинул брови, изобразил жест, как будто проколол меня воображаемым мечом, и пробормотал:

– Соблазнишь девочку – тебе не жить! – и, больше не взглянув на меня, он ушёл.

Что-то как-то жалко стало, что у нас с Мариной не случилось. И чего он так всполошился? Мечтает, чтобы правительница родила одарённую девочку от него, а не от первого попавшегося «Красавца»?

Я застонал даже – представлять трепетную голышку рядом с этим хреном было просто невыносимо. Как он будет её… Фу! Взъерошил двумя руками волосы, прогоняя назойливые картинки, чуть не бегом бросился к выходу на балкон. Нужно было срочно глотнуть воздуха.

Балкон у нас оказался общим. Упс.

Мариийн стояла буквально в двух метрах от меня и смотрела вдаль. Я залюбовался её точёным профилем. Моего выхода она то ли не услышала, то ли не сочла нужным реагировать. Стояла не шелохнувшись, казалась печальной. Что ж, не буду беспокоить.

Облокотился на перила и посмотрел вниз. Балкон находился на уровне второго этажа. Прямо перед зданием благоухал цветник, чуть в стороне брызгал радугой фонтан. Солнце ещё не скрылось за далёким лесом, но светить ему оставалось недолго. Скоро «осколок» этого мира погрузится в темноту.

Вообще, молчать глупо, конечно. Столько вопросов! Я распрямился, обернулся, но вторая половина балкона пустовала. Мариийн ускользнула совершенно бесшумно.

Вот. Ещё одна упущенная возможность… Вовсе не потому, что меня напугали угрозы Шаароя, просто… Хаос в башке просто. Сам не знаю, чего хочу.

Вернулся в комнату, двинулся в спальню и снова чуть не столкнулся с колобком.

– Постелила свежее! – сообщила она, привычно откатываясь. – Свет как зажигать, знаешь?

Я огляделся в поисках выключателей или подсвечников. Хоть чего-то привычного. Не увидел. Хааври звонко хлопнула в ладоши и сказала:

– Гори!

– Ух! – засиявший лунными бликами потолок вызвал у меня только такую реакцию.

– Чтобы погасить, снова хлопнешь и скажешь «погасни», – уточнила служанка.

Я кивнул, но позволил себе заметить:

– Читать при таком не станешь.

– Зачем же в спальне читать? – искренне удивилась женщина. – В кабинете ярче, там и читай.

Рад был, когда Хааври наконец укатилась. Устал, чего уж там! Столько непривычных впечатлений…

Под лёгким, вроде как пуховым, одеялом было приятно, тепло, ласково. За стеной молились. Глухо, слов не разобрать. Интересно, кто там живёт? По расположению не похоже, что там покои Мариийн. Скорее Хааври или кого-то из прислуги, или…

Да какая разница?! Не надо мне здесь привыкать. Домой! Домой… Завтра домой!..

…Не представляю, что меня разбудило. Подкрадывались тени бесшумно. Не иначе как интуиция сработала. Откуда только она у меня взялась?

Резко сел в постели отшвырнул одеяло и уже через секунду был на ногах.

Нападавших четверо. У одного в руках верёвка. Либо на балкон по ней забрались, либо меня хотели связать. А может, то и другое, но раз прихватили верёвку, убивать не станут. Или думают придушить и подвесить? Мол, не выдержал иномирянин, свёл счёты с жизнью.

У этих лохов даже шокера не было, как у моих прежних противников. Нет, ребятки! Четверым меня без оружия не одолеть. Действовали, однако, они ловко. Не переоценил ли я свои силы? Да ещё спросонья…

***

Огромная луна заняла единственное место в партере и, наблюдая за боем, заливала бледным светом комнату. Предметы и противников было видно хорошо, но не настолько, чтобы рассмотреть лица. Парни похожи как братья и совсем не напоминали охранников, что я видел днём – достойных иллюстрировать учебник истории. Особое подразделение, не иначе. Или наёмники. Одеты в нечто похожее на кимоно для единоборств. Не белого, как я привык, а тёмно-синего цвета. Что в темноте, несомненно, удобнее. Я же сверкал бежевыми боксёрами и бледным торсом, представляя удобную мишень для ударов.

Может, кто так и думал, но пока удавалось уклоняться, уходить, ставить подножки, делать подсечки и броски.

Глухие удары падающих с размаху тел – к счастью, не моего. Сломанный стул, послуживший мне метательным снарядом. Сдвинутая кровать, надёжно зафиксировавшая одного из нападавших в углу – её заклинило между шкафом и стеной. Сдёрнутая с места ковровая дорожка – приём хоть и киношный, но из-за неожиданности вполне сработавший. Пять минут длилась схватка – и вауля! Мне удалось свалить. Успел даже захватить джинсы и футболку, благо не имею привычки далеко прятать одежду на ночь.

Вылетел на балкон, в два скачка преодолел расстояние до вторых дверей и замер, прислушиваясь. Тихо.

Честно говоря, думал, что целью нападения должна стать Мариийн. Я-то кому на хрен сдался? Так, по ходу, убрать возможную помеху. Быстро оделся – реально как на спор, пока спичка горит. Просочился в гостиную девушки. Романтика, едрить!

Сонное царство. Луна переместилась правее. Теперь основное действие развивалось в спальне принцессы. Ну это я так…

Мариийн правительница, какая уж там принцесса. Тревожить пространство аплодисментами не стал, пробирался почти на ощупь без света. Хорошо, что лунные дорожки отмечали середину пересекаемых комнат. Наконец, достиг спальни. По центру круглая кровать под газовым балдахином. Круглая? Хм… впервые вижу, хотя удобно, хочешь так располагайся, хочешь эдак.

Девушка лежала, свернувшись калачиком. По дуге вокруг головы валялись подушки-думки с едва различимым в темноте орнаментом. Что-то типа герба. Большая подушка использовалась по назначению, по ней густой волной рассыпались волосы спящей.

Вообще-то, убедился, что с девушкой всё нормально, никто её не убивает, можно и задний ход дать, но я стоял и смотрел. Будто новое что-то мог увидеть. Больше того, что показали мне в белой комнате под прицелом объективов камер, вряд ли удастся когда-нибудь лицезреть. Сейчас Мариийн была в ночной рубахе, да ещё под одеялом, прикрывавшем её до груди. Едва сдержался, чтобы не поправить: накрыть полностью, подоткнуть заботливо… блин, а лучше вообще отшвырнуть и греть девушку своим разгорячённым телом!

Так… надо ретироваться. Иначе я за себя не отвечаю.

Обратно пошёл обычным путём – через дверь между нашими покоями. В моей спальне меня ожидал полный порядок. Даже стул умудрились поставить, прислюнявив сломанную ножку. Понятно, что садиться на него нельзя – тут же рухнешь, но выглядит, как целый. Самураи – или кто они тут? – испарились. Луна больше не подглядывала. Спектакль окончен.

Не раздеваясь, я упал прямо поверх одеяла. Не ожидал, что усну. Собирался полежать и поразмышлять. Заснул.

– Алеске-е-еий… Алексеий!

Голос шарообразной кумушки бесцеремонно проник в приятное сновидение. Я его потерял, едва поднял голову. А жаль… что-то привиделось очень даже… м-м-м…

– Что ещё? – сел, почесал затылок, потёр глаза.

Нет-нет, я не ждал, что проснусь в Москве, и что родная тётка погонит на пробежку. Ночка выдалась такая, что рассчитывать на забывчивость не приходилось.

– Мариийн приглашает прогуляться в парке, – весело декламировала Хааври, – умывайся и за стол! На голодный желудок не отпущу.

Тётки они везде одинаковые походу.

Слопал какую-то фигню из взбитого творога с жимолостью. Так, во всяком случае, мне сказали. Предупредил колобка, чтобы не пользовалась сломанным стулом, и двинул к Мариийн.

Она была готова и выглядела не так торжественно, как накануне. Длинная синяя юбка оказалась широкими брюками – я заметил это, только когда спускались по лестнице. Приталенная сиреневая блузка собиралась на талии складками с помощью шнуровки. Девушка поймала мой завистливый взгляд. Футболка пропахла, после душа надевать её не хотелось, но пришлось за неимением сменки.

– Тебе ещё не принесли форму? – правая бровь девушки выгнулась дугой.

– Если предложишь надеть сарафан, мой ответ отрицательный, – буркнул я.

Вообще-то не по себе становится, когда твои мысли читают без лупы.

Мариийн криво улыбнулась:

– Я намерена вводить другую моду.

Вот и хорошо. Вот и славно. Уверен, что парни заценят штаны и рубахи.

Мы пошли по парку. Интересному, кстати. Дощатые, щедро измазанные мастикой дорожки висели в воздухе. Понятно, что под ними был фундамент, но из-за его незаметности создавалось такое впечатление. Клумбы остались позади около дворца. Здесь царствовали травы. Безусловно, высаженные по продуманному плану, выглядело это очень красиво и естественно. Воздух можно было черпать и разливать по бокалам. Аромат кедра бодрил. Даже захотелось пробежаться, но я честно вышагивал рядом с правительницей и молчал. Она тоже молчала, задумавшись.

Дорожка вильнула пару раз и уткнулась в миниатюрное сооружение с полупрозрачной сферической крышей. Что-то типа сильно затемнённых стёкол. Мариийн остановилась, склонив голову и молитвенно сложив руки.

– Что это? – спросил я.

– Мамин склеп, – ответила робким голосом. – Я тут ещё не была. Не откажешься сопровождать?

Я кивнул, и мы вошли внутрь. В полумраке я увидел совсем не то, что ожидал. Не было надгробий и мраморных ангелов. Не было даже изображений и надписей. В центре на подиуме из тёмного морщинистого камня лежала женщина. Красивая, довольно молодая и как будто спящая.

Мариийн опустилась на колено и прижалась лбом к сложенным рукам. Губы что-то беззвучно шептали. Я же стоял истуканом и не мог поверить, что люди могут вот так оставлять тела умерших. Странно всё-таки. Мариийн поднялась, повернулась ко мне, заглянув в глаза. Ей хорошо известны традиции моего родного мира, поэтому не сомневалась, что вопросов у меня целый ворох.

– Твою маму ещё не успели похоронить? – озвучил я первый из них.

– Её тело останется здесь. Пока это, – ладонь девушки погладила камень подиума, – пока жива её магия. Как только магия исчезнет, тело превратится в пыль.

– Магия твоей мамы?

– Наша общая. Этот минерал называется слеза тёмного бога. Мы умеем заряжать его нужными мыслями. Тут заключён запрет на тлен. Она сама приготовила склеп.

– Жуть, – не удержался я. Слышал, конечно, что некоторые гробы заранее себе выстругивают и даже спят в них – мало ли чудаков! Но всё же…

– Отцу не пришлось заниматься похоронами. Он получил возможность сопровождать меня на Землю.

– Они, выходят, ждали покушения? Готовились?

Мариийн пожала плечами.

– Дознаватели расследуют это дело. Нам нужно заниматься будущим, а не копаться в прошлом.

Из какого минерала сделана эта девочка? Я приготовился выступать утешителем. Не сомневался, что тут случится если не истерика, то хороший слезопад. А тут… Глаза Мариийн абсолютно сухие. Лицо спокойно и даже умиротворено. Правительница, одним словом. Хоть и непозволительно юная.

– Понятно, – все, что мог выжать из себя.

– На тебя напали ночью? Почему не сказал? – она подошла ещё ближе и не дала отступить, взяв за руки.

– Ну… эм-м… – Я глянул на тело её матери. Неловко было выяснять отношения здесь. – Давай выйдем, на воздухе поговорим.

Мариийн кивнула вверх:

– Мамин купол защищает от прослушки, так что лучше здесь.

Она ещё немного подалась вперёд, и я совершенно точно ощутил, как сносит крышу. Ну нельзя же! Едва собрал мысли, чтобы ответить:

– Были четверо. Я их расшвырял. Не думай, что слабак.

– В следующий раз пришлют больше, – приподнявшись на цыпочки, она шепнула прямо мне в губы: – Надо подготовиться.

Кто мог подумать, что подготовка к бою с двумя десятками наёмников подразумевает поцелуи с красивой девушкой? Надо бы рассказать тренеру.

Меня подхватило, подняло и унесло в райские кущи.

Как классно целовать её! Мягкие губы, сладкие, влажные. Я не мог поверить, что это происходит наяву. Где-то очень-очень глубоко шевелилось сомнение, я упорно отодвигал его, стараясь пить счастье полными глотками.

Не сразу заметил, как рука девушки скользнула под футболку. Второй она упиралась мне в плечо, не давая впечатать её тело в себя. А я старался! Обнимал, гладил спину…

И тут! Резкая боль в солнечном сплетении! Меня словно бабочку на иглу накололи. Отстранился с выпученными глазами. Мариийн выглядела совершенно спокойной. Не улыбалась, но и не хмурилась. Сказала тихо: