Читать книгу: «По твоим следам», страница 2

Глава 3. Армия скифов

Или наступило испытание моего духа. Смертному не понять волю богов. Готова ли я преодолевать трудности в пути? В воздухе свистел кнут и щёлкал по бокам круторогих волов. Животные истошно мычали и тяжело хрипели. Кони испугано ржали и рвались вперёд. Я держалась позади повозки, чтоб не попасть под их копыта.

То и дело наши взоры обращались на север, где на горизонте виднелась жёлто-серая дымка, что широкой пеленой растянулась по всей долине. От зелёной ленты леса, что укрыл собой реку, словно наводнение, наползало нечто тёмное. Бурое пятно заполняло собой низину и постепенно с каждой пройденным мгновением оборачивалось живой массой. Нечто опасное двигалось на нас на тысяче человеческих и конских ног с единой массой человеческих тел и ощетинившееся в небо копьями. Степная химера, которая готовилась поглотить нас. Кольнули тревожные предчувствия, потому что спасительная чаща горного леса оставалась всё также далёко. Возгласы купцов подтвердили мои опасения.

– Цезарь, Цербер его дери! Не мог дорогу нормально сделать!..Что б его Прометеевский орёл подрал!..Братцы! У них всегда так, то деньги закончились, то рабы разбежались!..Вечно у них так!

Будь, что будет, а сдаваться рано. Мы словно маленький камешек на линии прибоя, на который шла волна. Ветер доносил уже до нас топот множества копыт, человеческие голоса, лязг и металлический звон, душил запахом известковой пыли и резкого пота. Я заметила, как мои спутники проверили кинжалы под одеждой. Кое – кто ехал с мечом. Мне защищаться было нечем, да и никто раньше не учил меня боевым приёмам. Долго ли я смогла бы в бою противостоять дикому варвару, что с малых лет рос среди воинов? Оставалось только играть свою роль до конца. Но не верилось, что этот день – последний и моя душа уплывёт к вратам царства Аида.

С жалобным скрежетом, проклятьями и тайными молитвами Зевсу и всему Олимпу миновали почти половину долины, добрались до ближайших деревьев. И всё же не успевали, мы оказались в поле зрения всадников на расстоянии полёта стрелы. Кровь шумела в груди от безумного марафона, жары плавящей камни и наши головы, животного ужаса загнанного зверя. Когда бояться стало больше невозможно, страх, который гнал вперёд, перерос в состояние аффекта. Мелетий поднялся во весь рост и махнул нам, словно звал с собой.

– Все в круг! Греки не сдаются! – скомандовал он.

Волов быстро развернул. Служители Гермеса криками, кнутами и молитвами выстраивали остальные пары волов с двумя повозками.

– Правильно! – меня охватил безумный азарт. – Спаси нас Дева-Хранительница!

Помогала, как умела, в прежней жизни животные отлично слушались. Хотя занимались ими больше наши рабы, но и мне полагалось знать как разводить домашний скот и птицу. Полис много нам давал и на рыночной площади всегда в изобилии можно найти уже ощипанных цыплят, голубей, свежую говядину. А море только ленивого могло оставить голодным. Но нас многому учили, поэтому я знала, как обращаться с животными.

Получившийся круг больше походил на треугольник, в который укрыли распряжённых волов и лошадей. Земля под нами дрожала, словно кожа на барабане, но котором задали боевой темп. А грохот копыт и сотен ног закладывал уши. Эх, а ведь мы почти дошли до леса.

Первые всадники пронеслись так быстро, что заметила их лишь краем глаза, обернулась и узнала их со спины по характерной, островерхой шапке-колпаку. В Херсонес иногда заезжали редкие гости из степи, да и на вазах их изображали наши мастера, видела и дома, отец не запрещал рабам носить родную одежду кочевников. Скифы! Я оглянулась и похолодела от ужаса, кочевники были везде, мы не успели.

– Эй, парень! Быстро сюда! – прикрикнул на меня Мелетий. – Жить надоело?

Я только заметила своё опасное положение и юркнула за повозку к соотечественникам. Надо же не забыл меня! И во время, потому что рядом словно из-под земли, вырос отряд лихих, скифских всадников. Они кружили вокруг нас, смеялись, переговаривались, но пока не трогали. Хотя запросто могли расстрелять из луков. В сильном шуме, который создала лавина людей и животных, умудрилась различать даже отдельные слова.

Человеческая река отрезала нас двумя потоками от горной гряды и от обратной дороги. Колоссальная, чужая, грозная мощь подавляла, отнимала волю думать о спасении, оставалось только уповать на богов. Я притихла, только сердце ухало в груди, плотнее закуталась в плащ и надвинула шляпу на глаза. И никак не могла вздохнуть в полную силу из-за пыли, резких запахов и страха.

Мне показался отряд гоплитов. Солнце сияло в чешуе доспехов моего любимого. Он вернулся! Он с отрядом гоплитов закрыл меня от всех варваров, и готов был отдать за меня жизнь. Эта человеческая лавина грозит любому, но обязательно он выживет, потому что я вдохновляю его на победу.

– Э, парень! Держись! – тряхнул кто-то меня за плечо.

В этой духоте моя голова стала кружиться и выдавать желаемое за действительное. Пришлось ухватиться за оглоблю повозки, чтоб позорно не растянуться в обмороке, даже если я девушка, и уж тем более нельзя потерять лицо в роли Дионисия. Не дождутся варвары! Я вздохнула вонючий, пыльный воздух, такой тяжёлый, что меня саму пробил пот. Что бы ни было, в каких бы тяжёлых условиях не окажусь дальше, но буду искать пути к побегу, чтоб уйти к моему любимому. Даже если мне как Одиссею, придётся потратить на это много лет. Я выпрямилась и направила свой взгляд на другой отряд конных скифов, что ехали не спеша к нам. Они ехали прямо, чинно и уверенно, словно корабль, прокладывая свой путь и рассекая человеческую реку, что послушно сторонилась.

Тогда я впервые увидела правителя диких варваров, потомка древней правящей династии. Он ехал в окружении телохранителей и знатных помощников. Воин оказался немного старше меня, отлично сложен, и скорее благороден, чем ужасен, как в описаниях, и по одежде мало отличался от соратников. Одеты они казались похоже, в кожаных доспехах, напоминавших рыбью чешую. У каждого имелся плетённый щит, который напоминал полумесяц из-за небольшого углубления. Следом шли и пешие воины-телохранители, и личная дружина.

Наш круг оказался на его пути, или они специально свернули к нам, но правитель кочевников со своей свитой остановился в десяти шагах от нас. Повисло тяжёлое напряжённое молчание среди общего шума. Греки и скифы пристально смотрели друг на друга. Отряд всадников также кружил вокруг нас. Перебьют нас или возьмут в плен? Посвятят нас кровавым богам войны словно жертвенные трофеи? Всадник справа от царя, смотрел на нас словно на грязную лужу, богато сверкавшие золотыми нашивками одежды и гордый взгляд говорили о том, перед нами знатный воин. Он заставил своего коня сделать несколько шагов к нам.

– Что замерли? Это – царь Палак, сын Скилура, правитель Скифии! Падите ниц перед ним! – рявкнул он на греческом.

От одной силы в его голосе хотелось упасть в пыль. Я дрогнула, но не пошевелилась.

– Радуйтесь! – приветствовал наш предводитель громко, чётко и спокойно, словно мы мирно пересеклись в пути. – Но греки – свободные люди.

С благодарностью посмотрела на Мелетия, лучше и сказать нельзя. Лицо кочевника налилось кровью, рука легла уверенно на рукоять меча. Моё сердце сжалось, когда его царь повернул голову к нему. Мне приходилось видеть таких воинов, их лица, что театральные маски. Никто не разберёт, что за этой маской достоинства и твёрдой готовности, не зря они почитают Ареса. Чего нам ждать? В этот момент из отряда вышел пеший телохранитель, с виду воин-скиф, и весело заметил:

– Великий Ваю! Греки решили лавку открыть прямо на нашем пути! Торговаться будем?

Дружный взрыв смеха сотряс воздух, даже правитель позволил себе улыбнуться и заметить ему:

– Колак, разве можно обхитрить грека?

Я посмотрела на коренастого воина в красной войлочной шапке. Курчавая выгоревшая борода скрывала нижнюю часть медного от солнца лица, из под густых бровей цепко наблюдали смеющиеся маленькие глаза. Что у скифов на уме? Игры чудовищ перед тем как растерзают жертву? Не зря же они так любят сцены нападения хищников на копытных, где бедное животное безнадёжно бьётся в капкане клыков и когтей.

Ответил за всех Мелетий. Надо отдать должное, держался он спокойно, только Зевс знает, чего это ему стоило.

– Великий царь! Мы – честные купцы из Херсонеса, торгуем зерном, едем на юг.

– Вы знаете, что теперь это земли скифов. Никто не может посещать её без нашего дозволения.

– Мы – мирные торговцы, работаем, чтоб другие были сыты. Могу ли я принести вам в дар часть нашего товара и ехать дальше?

– Что вы везёте?

– Овёс и пшеницу, оливковое масло и вино.

На лбу нашего предводителя выступил пот, но он не думал сдаваться.

– Хм, они везли его гоплитам из гарнизона. – влез в разговор знатный воин с благородной наружностью. – Снабжают провизией врагов, Палак.

Это звучало как угроза. Что важнее мнения близкого соплеменника? Особенно в диком мире, где нет силы закона, как в полисе. Но никто и не дернулся из нас, лишь плотнее прижались друг к другу. И когда Рим избавит нас от варваров?

– Не шуми, Аримаз. – возразил ему царь и снова обратился к нам. – Если среди вас есть воины, то вам запрещено оставаться в моих землях.

– Нет среди нас таких – одни купцы.

Палак довольно кивнул головой. Это вселило надежду. Я заметила, что у него пронзительные синие глаза и правильные черты. Чуть смуглая кожа и чёрные волосы, если к этому добавить атлетически сложенную фигуру, то юный скиф был довольно привлекательным даже на греческий вкус. О чём это я думаю? Разглядываю его как женщина, когда нам грозит гибель, вместо того чтоб думать о спасении.

– И один учёный! – сдал меня царю Павсикакий, словно откуп.

Взоры кочевников нацелились на нас словно стрелы. Меня передёрнуло, словно ударили кнутом, я обернулась к нему. Мстит мне? Вид у него был бледный и надменный.

– Зачем ты сказал? – удивился наш глава.

– Их скифы тоже ненавидят. К чему нам проблемы?

– Ты же грек!

Царь заметил наше замешательство и спросил:

– Кто из вас учёный?

Руки мои дрожали от страха, но я выдохнула и ответила громко и чётко:

– Я – учёный. Меня зовут Дионисий из Миллета.

Тяжело быть центром притяжения всеобщей ненависти. Но чего теперь прятаться и подставлять остальных соплеменников, я вышла вперёд, чтоб спасти остальных греков.

– Не слышал о таком! – серьёзно и обиженно заметил Колак.

Взрыв смеха скифов снова заполнил окрестности. Я по-прежнему боялась, но старалась принять как можно более равнодушный вид. Почему он так себя ведёт? Маленький скиф и я пристально смерили друг друга взглядами. Да что скажешь? Смеялись стратеги – подчиненные царя, пешие телохранители и лучники. Палак жестом успокоил их и спросил меня:

– Ты умеешь читать и писать?

– Я изучал разные науки, знаю несколько языков. Умею читать и писать на них.

– Мой народ не приемлет это ремесло достойным для мужчины. Слышал, что твои соплеменники называют мою страну дикой пустыней. Что учёный муж забыл здесь?

– Хотел сам посмотреть на то, о чём пишут в книгах. – уверено заявила я. – Суть учёного в том, чтоб проверять на себе то, что есть в книгах. Наука помогает улучшать жизнь людей, так развивается цивилизация.

Палак изогнул тёмную бровь и надменно уточнил:

– Даже под угрозой гибели?

Меня обдал холод реки Аидова царства.

Глава 4. Царский писарь

Из последних сил я старалась не отводить взгляд и держаться так же, как мой враг.

– Конечно. Если это нужно для науки.

Палак внимательно выслушал и одобрительно кивнул:

– Достойное решение! Книги часто врут, поэтому мой народ их не читает. Лучше всё узнать и посмотреть самому, пока молод. И у тебя будет на это много возможности, ты сможешь проявить свои способности под моей властью. Будешь царским писарем и переводчиком. Колак, пригляди за ним.

Я опешила. Купцы с тревогой переглянулись. Царь обратился к ним:

– Ступайте за нами. В Палакии построен отличная агора, где ваши товары охотно заберут. Римляне обойдутся, ваши мешки с зерном мы покупаем для нашей армии, но третью часть забираю в качестве налога.

Никто не посмел возразить ему, в степи у кого сила, тот и прав. Скифы весьма ловко развернули наших волов и повели к горам в общем потоке. Лица моих спутников выражали смирение и печаль, но отец всегда говорил, что жизнь странствующего купца связана с большим риском. Гермес нас хранил, мы живы. И хотя скифы вероломны и нас ещё могут сделать рабами или жертвами их кровожадному богу, но мы выиграли время. Что и говорить, кое-кто из моих соотечественников оказался хуже кочевников. Я метнула на Павсикакия ненавидящий взгляд, но он и виду не подал.

В мои планы не входило служить скифам. Я хотела к Гесиоду и оглянулась в поисках спасения. Царь со свитой двинулся вперёд, словно забыл о нас. А куда бежать? Вокруг море кочевников. Кто-то окликнул меня. Это пеший скиф Колак, он махнул мне рукой.

– Идём рядом. Не отставай.

Я злобно сжала котомку с вещами и зашагала следом. Всё равно найду возможность! Может быть позже. Только дождись меня, любимый, и не вздумай погибнуть.

Телохранитель зорким глазом поглядывал за всем вокруг, лицо его стало очень серьёзно. Я тоже следила, что не попасть под копыта лошадей, или не заблудиться в толпе шагающих отрядов. А мы всегда думали, что все скифы – всадники.

Солнце поднялось ещё выше. В воздухе висела пыль, которая оседала во рту, на одежде, въедалась в кожу. Где-то здесь по рассказам путешественников находилась Бухта Символов, но со стороны долины она не просматривалась. При этом горы только в этом районе укрывались туманом, тогда как остальная горная цепь лишь затянулась лёгкой, вечной для Таврии, прозрачной дымкой. Седые клочья не спеша клубились над бухтой и сползали к нам. Чужая земля – чужие духи.

Рядом со мной тянулись группы пеших и конных скифов. Проносились всадники на низкорослых рыжих лошадях, воины в кольчугах или без них. Тянулись крытые обозы и телеги, запряжённые волами. Моих земляков я быстро потеряла из виду. Несколько раз сама едва не заблудилась, но спина царя скифов оказалась отличным ориентиром. И рядом оказывался один из его телохранителей. Если б я умела отлично метать нож, то могла бы избавить Херсонес от одного из наших злейших врагов. Очень не предусмотрительно с его стороны. Хотя его воины очень бдительны, особенно этот Колак. Если мои догадки верны, мы направлялись к пиратскому поселению тавров.

Человеческая лавина обтекала холмы на подходе к горам, и скрывала их под собой. Пахло от всей массы просто убийственно: резким потом, нестиранной одеждой, животными. Но чем ближе к горам, тем чаще нас овевал прохладный ветер.

Мы свернули к руслу широкого ручья и воины на ходу черпали воду кто чем: ладонями, плоскими чашами, шлемами, даже кожаными шапками-колпаками. Скоро вода в ручье обмелела и стала мутной, и грязной. У меня у самой во рту пересохло, но я не решалась даже заглянуть в сумку.

А по обе стороны от нас выросли крутые белокаменные стены гор. Мы вошли в узком ущелье. Известняк в этих местах имел причудливые чёрные разводы, словно благородный мрамор. Колак подтолкнул меня поближе к царской лошади, за что получил мой сердитый взгляд. Я оглянулась вокруг. В этой теснине легко попасть под ноги лошади или под вражеский обстрел сверху. Воины зорким взглядом следили за всем вокруг. Но судя по всему, меня не собирались терять. Ну да, я же теперь имущество царя, как его конь или чаша. Я недоумевала, зачем безграмотному кочевнику писарь и едва сдерживала свой гнев. Херсонеситы не могут жить в рабстве, как ласточки не могут жить в клетке. Меня охватила тоска, что сейчас делает мой Гесиод?

Часть скифских отрядов горными узкими тропами, которые террасами уходили вверх от основания ущелья, поднимались куда-то вверх. Но мы шли прямо и остановились перед белой громадой каменных ворот, пока деревянные тяжёлые створки медленно раздвигались. Слышался скрежет механизмов, воины сверху приветствовали пришедших, затем тесной массой скифская армия миновала проход, мы шагов десять шли сквозь них. Телохранитель запрокинул голову в восхищении и, с любопытством оценивая большую высоту арки.

– Вот мы и в Палакии! Наконец-то! – сказал кто-то из скифов.

По ту сторону оглушил шум множества молотков, визг пил, чьи-то громкие мужские окрики и приказы. Открылась узкая долина с лентой синей воды, которая подобно змее вытянулась от нас к двум доминирующим над бухтой вершинам. Когда боги творили эту землю, рассекли основание между горами и заполнили водой, так тесно было в этой бухте.

Я ожидала увидеть сборище пьяных варваров, что шумят в промежутке между грабежами, суровых усталых женщин с не мытыми детишками, и частоколы с насаженными полуистлевшими головами пленников. А вокруг рос город, подобный греческому полису, чётко поделённый на кварталы, насколько позволяли крутые горные склоны. Сновали медные от солнца и ветра строители в набедренных повязках или штанах. В больших корытах замешивался раствор. От дороги при ходьбе поднималась белая известковая пыль. Встретились и завершённые кварталы, где дома походили на греческие. По улицам спешили по своим делам скифы и тавры, женщин среди них заметила мало. Были дворы, где владельцы лишь обозначили границы и жили в шатрах, кибитках и полуземлянках. И взору прохожих в огороженном участке открывалась то женщина укрытая красным покрывалом и мешавшая что-то в большом медном котле, то бегающие смеющиеся дети, то мужчины занятые каким-то ремеслом, то редко старики, греющиеся в первых лучах солнца. И всюду скифская речь, чужой говор.

Но встречались дома иного вида, напоминавшие кубы, сложенные из камней без раствора. Не представляю, на чём они держались. Там где склоны круто уходили вверх, эти сооружения лепились к друг другу, крыша соседа снизу становилась маленьким двором перед верхним домом. Эти скромные жилища цеплялись за любой уступ и словно срастались с горой. И в них кипела жизнь. Кто-то разговаривал на языке тавров, что походил на скифский. Кто-то наводил чистоту, вывешивал сухие травы, ухаживал за домашней птицей или скотом. Курился дым от очагов. И там тоже возводили новые дома, поднимая камни на ослах крепких или на мужских плечах.

Мы не доехали до шумной площади, где видимо, проснулся рынок, и завернули влево и улица пошла в гору. Я заметила башни, которые шли по гребням гор и стены, которые местами переходили в белые скалы. А кочевники весьма удачно вписали оборонительные стены в горный гребень. Появились и ожидаемые колы с отрубленными головами, напугали меня на крепостной стене.

Над нами вырос царский дворец – большое двухэтажное здание, которое с каждым шагом всё больше подавляло собой. Редкие окна виднелись только на втором этаже. Во внутренний двор, устроенный в сердце дома вели широкие ворота, куда и направился отряд царя. Напоминало и наши дома, в и чем-то отличалось.

Пока я озиралась, всадники спешились, конюхи увели лошадей. Но телохранители последовали за царём.

– Писаря разместите к остальным слугам!

Слуга отвёл меня в пустую длинную комнату на втором этаже и указав на мою лежанку, скрылся. Я оглянулась. О Дева-Хранительница, мне не сбежать, все окна зарешёчены. Общая комната! Множество простых лежанок, значит, придётся спать среди толпы слуг, что явятся вечером. Что делать?

И моё место оказалось в середине, не скрыться, не отвернуться. Я присела на край войлочного потёртого полотна, укрывавшее его. А что я думала, что отдельную комнату выделят? Не велика птица. Больше никто не появился. Я отошла в угол, сменила одежду. Вечером такой возможности не будет. Мне хотелось помыться, но на баню не стоило рассчитывать.

Я оставила сумку и шляпу, спрятав под хитон кошель с монетами, и спустилась в широкий двор. Скифы словно не замечали меня, служанки, слуги, воины, занимались своими делами, странно, но на греческого юношу особого внимания не обращали. Я осмотрелась, вокруг квадратного мощёного двора тянулись две открытые галереи, угадывались двери в хозяйственные помещения, жилые и парадные покои. Стены украшали врезанные рисунки с изображением оленей и пантер. В углах двора в глиняных больших горшках стояли тонкие деревья с густой листвой. В середине двора шумел фонтан. Сердце моё возликовало, умывшись и помыв руки, я почувствовала себя легче.

Мою радость омрачал пустой желудок. В сумке у меня была еда, но она пригодится на случай побега. На рынке наверняка кто-то торгует готовой едой, надо спуститься и заодно осмотреться. Но все выходы тщательно охранялись, меня весьма грубо прогнали обратно.

– Эй, малец! – меня позвал Колак.

Что за обращение? Я приосанилась и гордо ответила:

– Моё имя – Дионисий!

– У меня сын такого же возраста, так что я его также зову. – усмехнулся скиф. – Ты есть будешь? Пойдём на кухню. Поспешим, а то царь у нас скор работой загружать. А ты худой, что тростник.

Я едва успевала за ним. Он хоть и был примерно одного со мной роста и старше годами, а перемещался очень энергично и словно крадучись.

Большая кухня, в которой готовило около двух десятков слуг, встретила шумом, запахами хлеба, молока и пряных трав. Мой провожатый весело перекинулся несколькими фразами с деловитым и общительным поваром и скрылся. Мне отвели место за краем длинного стола, за которым могли бы разместиться человек тридцать, и дали тонкую лепёшку, в который вложили рассыпчатый сыр и какую-то ароматную пряную траву. Я в сомнении оглядела это, но попробовала, оказалось удивительно вкусно. В это время на кухне царила суматоха. В большом казане что-то парило и распространяло белковый аромат мяса. На столе очищали зерно от сора, рубили зелень для заправки. От чего пахло аппетитно пряными запахами. Несколько мужчин энергично толкли молоко в кадушках в углу, попеременно сменяя друг друга.

– Амфоры для кумыса. – сообщил им работник.

Передо мной на столе выстроили в ряд амфоры греческой работы. Они были разной формы и на лакированной чистой поверхности ещё блестели капли воды.

– У этого кувшина щербина на венчике. Уберите, а то царь нам голову снесёт.

Я фыркнула. Надо же! Скиф – ценитель красоты.

– Чего смеёшься?

Я смущенно откашлялась и вежливо ответила:

– Мне кажется, вы перепутали кувшины. Это ойнохои для воды, а это амфоры, стамносы и кратер для вина.

Скифский виночерпий, так я его определила, надменно смерил меня взглядом и ответил:

– Я и без тебя знаю, парень. Но наш царь чтит традицию и предпочитает вину исконно принятые у нас напитки. Только теперь все друг перед другом кичатся богатством, поэтому заполняем кумысом дорогие кувшины.

Слуга принёс пузатый кувшин с тонким горлышком, покрытый орнаментом из чёрных полосатых треугольников.

– Молодец! Тавры будут довольны, что мы их подарками пользуемся.

– Малец! – словно из-под земли появился Колак. – Ты поел? Царь велел тебя звать. Возьми с собой стилос и вощёную табличку. Подойди к ключнику за ними.

– Он знает, что это? – удивилась искренне я.

– Поспеши. – нахмурился скиф. – Наш царь в гневе страшен.

Двор украшали гирлянды из красной материи, даже над головами натянули верёвки с трепещущими на морском бризе алыми лоскутами, которые отбрасывали паутину теней. Солнечные лучи уже пробились сквозь туман, который постепенно таял.

Едва подошла к дверям главного помещения, появился Палак со свитой, заметно посвежевший, и даже приятно пахло кедром и выделанной кожей, что весьма удивило. Вблизи он оказался на целую голову выше, и ещё более привлекательным. И глаза удивительно яркого синего как летнее небо цвета. От этого человека исходила сила, что волновало и притягивало. Он успел сменить свою одежду, красная рубашка с запахом на правую сторону туго стягивалась кожаным ремнем, красные свободные штаны заправлены в короткие мягкие кожаные сапоги. Плечи и край рубашки украшали золотые нашивки. Как и край колпака вокруг его лица. На боку висел короткий меч, рукоять которого завершалась орлиной когтистой лапой.

Я гордо приосанилась, словно была гостем, а не пленником.

– Дионисий, идёшь со мной в город. Записывать умеешь быстро?

– Конечно. – я мысленно удивлялась, как он будет расшифровывать мои записи, если не умеет читать, но даже виду не подавала. У знати свои причуды.

– Пиши всё, что буду тебе говорить. Потом спрошу. – пригрозил он и обратился к свите. – Шурин, покажешь всё, что сделали, пока меня не было. Пойдём к оборонительной стене, покажешь, что там не достроили.

Аримаз важно принялся объяснять. Мне не хотелось идти за ними. Хорошо, хоть ума хватило, не спрашивать знает ли цифры и алфавит. Наверняка, он не разберёт и сотой доли того, что я запишу. Но подумав, поняла, что у меня будет отличная возможность разведать пути к побегу. Можно будет запомнить дорогу к не достроенным участкам в стене, внимательно запомнить путь к ней и горы за стеной. Я пристроилась за спиной царя среди телохранителей. Спереди и сзади шло ещё несколько воинов. Рядом с Палаком находились несколько богато одетых скифов, которые держались очень важно. А я уж думала, что кочевники всегда на лошадях ездят. В книгах они часто описывались как продолжение друг друга. Что ж посмотрим!

Куда там! У меня шея обгорела, пока облазила за царём его строящийся город, который он скромно назвал в свою честь. Чтоб его Зевс покарал! Мне некогда было в сторону глянуть.

– Пиши. Две тысячи блоков на стройку к новолунию…– диктовал он мне, и одновременно вёл разговор с Аримазом. – Рабам нужно выделить тридцать мешков зерна? Брат, столько не будет. Отметь двадцать мешков зерна на каменоломни. …Ну, так что, если едят как саранча. Я слышал, что недавно брали телегу зерна. Что вы с ним делаете?..Пиши, доставить сотню брёвен Авасию в новый квартал…Хворост и дрова для сигнальных постов, пометь, назначить ответственного. Они всегда должны быть…Пиши, заказать кузнецу пятьдесят новых пил. Стройка идёт быстро, брат, но нужно ускорить. Римляне тоже усиляют свои позиции…Писарь, сотни две. Нет, две с половиной глиняных труб заказать гончарам. Пометь, сюда же десяток кувшинов и пятьдесят чаш.

И так всю дорогу, ещё и поглядывал в мою табличку. Понимал бы ещё! Хотя кто его знает? Я писала по совести, всё, что велели. Старалась где-то сокращать, воск стал мягче под летним зноем. Когда место закончилось, я сообщила, и мысленно возликовала. Как оказалось рано. К моему удивлению, они прихватили запасные. Постоянно приходилось смотреть под ноги, потому что улицы мостили камнем. На одной из улиц на нас сорвался блок с камнями с высоты, подняв облако известковой пыли, и только внимательность и расторопность охраны спасли нас.