Читать книгу: «Он. Перерождение»
Глава 1
Он неспеша подымался по ступенькам старой пятиэтажки. Его цель – четвертый этаж, квартира № 14. Именно там сейчас происходит что-то важное, что-то очень чудовищное. Но время еще есть. Можно позволить себе маленькую роскошь: осмотреть подъезд.
Был ли здесь когда-нибудь ремонт? Он сомневался в этом. Тоже самое можно сказать и про уборку. Такой необычный запах. Словно аромат духов, скорее всего мужских, смешали с вонью мочи.
Он прошел еще один пролет. Почтовые ящики. Приятного синего цвета. Он остановился. Его внимание привлек почтовый ящик под номером 14. Ящик квартиры, в которую Он шел. На нем была наклейка: бедренная кость. А рядом еще одна, но уже сердце. Зеленое, словно заполненное гноем.
Он коснулся ящика и тот открылся. Видимо, давно его не вычищали, судя по количеству почты. Большая часть являлась рекламой, была и квитанция для оплаты коммунальных услуг. Его это не привлекало. Миг и вся бумага вспыхнула, кроме одного. Во всем этом мусоре оказалось письмо, с кричащей надписью: «Первый класс! Срочно!» Он раскрыл конвертер и достал оттуда письмо.
«Уважаемая Пенелопа Дауча,
С большим сожалением заявляем Вам, что Ваш сын Трэви Дауча не сможет больше обучаться в нашей школе. Его болезнь мешает общению со сверстниками, а периоды агрессивности пугают одноклассников. Дети не могут с ним общаться. А недавнее происшествие взволновало родителей. Мы не смогли урегулировать эту ситуацию. Родительский комитет потребовал исключение Трэви из школы. Думаю, так будет лучше для всех. Мы школа для обычных деток, не страдающими никакими психическими заболеваниями. Ему нужна работа с профессионалами. У нас таких нет. К письму я приложила выписку Трэви с характеристикой.
С наилучшими пожеланиями, директор школы Вероника Датер.»
Он положил письмо обратно в конверт и достал оттуда вторую бумажку. Это и была характеристика на юного Трэви. Директор знатно постаралась. Характеристика была превосходной. С ней можно было претендовать на работу в топовую кампанию, если бы не одно «но», написанное в самом начале: «в трехлетнем возрасте выставлен синдром Аспергера». Эта фраза кричала, она хотела, чтобы ее увидели, иначе как по-другому объяснить ее красный цвет?
Он вернул характеристику на свое законное место, а вот сам конверт решил прихватить с собой. Подымаясь дальше до своего пункта назначения Он пытался вспомнить, что же это за синдром такой. Что-то очень знакомое, ранее встречавшееся, но ускользающие из памяти. Книга – там должен быть ответ. В его руках появилась книга по медицине. Найдя оглавление, Он быстро пробежался по содержанию. Все не то. Осталось последняя надежда – раздел «Психиатрия». И тут Он вспомнил.
– Значит, аутизм. Интересно.
Он пришел. Перед ним дверь №14. Обшарпанная с причудливым рисунком. Защитила бы эта дверь от истинной опасности? Нет. Доказательства были прямо перед носом: дверь была открыта. Правильнее сказать выломана. Он удивился. Еще только два часа дня. Неужели никто не слышал, как выламывалась дверь. Где милиция? Где хоть кто-нибудь, кто смог бы помочь?
Он вошел. В коридоре творился хаос: комод был перевернут, осколки стекла (в прошлом зеркало) лежали на полу. И видимо кто-то уже поранился, в виду наличия крови. Рядом лежала разбросанная одежда, преимущественно женская, но была и мужская. Подростковая, на парня лет 13-14.
Он пошел дальше, следуя кровавому следу. То была гостиная. Чистая, чуть старомодно обставленная, но уютная. Здесь хотелось остаться, отдохнуть, если не брать в расчет одну маленькую неприятность: тело женщины в центре комнаты. Молодой, одетой в цветастый халатик. Она еще была жива, по крайней мере, ее грудь еще слегка вздымалась, хотя и очень незаметно. Но его взгляд зорок.
Он подошел к ней и опустился на колени. С ее шеи текла кровь. И это неудивительно, учитывая огромный парез. Она судорожно пыталась прижать рану руками. Может, именно и это дало ей пару секунд дополнительно времени, чтобы просипеть:
– Сди…
Он ничего не понял, поэтому переспросил:
– Сди? Я не понимаю.
Она больше ничего не ответила. Только маленькая слеза скатилась по ее щеке, перед тем как сердце, лишенное крови, остановилось.
Он потянулся к ее лицу, чтобы по традиции, закрыть глаза, но почувствовал сильный удар по спине.
– Какого черта? – сказал кто-то сзади.
Он обернулся. Это был мужчина. Ровесник несчастной. Безумный взгляд и топор в руках. Больше ничего не обычного. Мужчина замахнулся топором, но привести в действие свой план не смог. Его тело поднялось и со всей возможностью скоростью влетело в стену. То ли по несчастливому стечению обстоятельств, то ли по чьему-то плану, упал он прямо на острие топора. Лезвие распороло живот, оголяя богатый внутренний мир мужчины. Он взвыл от боли. Погибнуть от своего же оружия. Как прозаично. В панике он вынул топор из своего живота.
– Это Вы зря. – сказал Он. – Топор причинил вам боль, ранил, но не давал вам истечь кровью.
Он стал приближаться к мужчине. На его лице был страх, глубокое непонимание происходящего. Охотник стал добычей. Мужчина попытался остановить кровь, давя на рану. Это имело небольшой успех.
– Кто Вы? – просипел мужчина.
– Я? Что же вы начинаете с таких тяжелых вопросов. Лучше сами ответьте на этот вопрос. Как Вас зовут?
– Марк, – ответил мужчина.
– Значит, Марк. Называйте меня Он. Хотел бы я сказать, что мне приятно познакомиться с вами. Но это не так. Вы убийца. Что такого сотворила эта бедная женщина, что вы ее убили?
– Она сбила моего сына.
Он улыбнулся.
– Его? – спросил он.
Без всякого предупреждения над трупом женщины появилась фигура мальчика, совсем юного. Если попытаться описать его двумя словами: улыбающийся озорник.
– Илья, сынок? – сказал мужчина.
Он не мог понять, что происходит. Но задуматься над абсурдом ситуации ему помешала фигура ребенка. Это была не правда. Мужчина понимал это. Его сын уже давно мертв. Но какая приятная эта было ложь. Может, перед смертью люди видят не свет в конце туннеля, а что-то приятное, что-то такое, что даже самые каменные сердца заставляет плакать от радости.
– Привет, папа. Как ты? – спросила фигура.
– Сынок… – прошептал мужчина.
Он попытался дотянуться до фигуры или хотя бы стать чуть ближе к ней. Жизнь покидала тело мужчины и чем больше он двигался, тем больше крови терял. Но желание коснуться сына было гораздо сильнее.
– Довольно! – сказал Он.
Фигура растворилась.
– Нет! – крикнул мужчина. – Илюша… Сынок… Вернись…
– Ваш сын мертв, и вы это знаете. Ведь именно поэтому вы сегодня здесь. Вы сами сказали, что хотели отомстить этой женщине. Но почему вы решили, что она виновна в гибели вашего сына?
– Она сидела за рулем машины, сбившей моего мальчика.
– И что? Неужели во всех смертях на дороге виноват всегда водитель?
– Она сбила его! – крикнул он. – И скрылась. Она могла помочь ему! Оказать помощь. И мой сын был бы тогда жив!
– Вы правы, она скрылась, оставила вашего ребенка умирать. Это нехороший поступок, но давайте посмотрим, как все было на самом деле.
Он повернулся к стене и, словно как на телевизоре, там начался показ фильм. Полдень. Илья играет в футбол вместе с друзьями. На парне все та же озорная улыбка. Он обходит защитников. Впереди только вратарь. Меткий удар – гол! Команда ликует, обнимает Илью. Соперники же раздосадованы. Они посылают Илью за мячом, раз уж он его забросил так далеко. Окрыленный успехом, парень побежал за ним. Кто знает, может, если бы он промазал, то был бы менее беспечным. Но теперь его вела вперед только радость за себя, за свой гол. Он заметил машину, но только в самый последний момент, когда уже было слишком поздно. Кадр поменялся. Кино теперь идет с другого плана, с плана водителя. Это была хорошо нам известная женщина, мирно лежавшая теперь на полу квартиры. А рядом с ней был ребенок. Он активно показывал куда на улицу. То была чайка – вещь, которая так увлекла мальчика. Редкая птица в этих краях. Потому и настолько интересная. Ему хотелось поделиться этой информацией с самым дорогим для него человеком: с матерью. Поделиться этой радостью. И она разделила ее. Она отвлеклась буквально на пару мгновений. Но этого было достаточно, чтобы не заметить, выбежавшего на дорого парня.
– Она невиновна в его гибели. Только в том, что уехала. Но потом совесть взяла в верх. Она сдалась полиции. Даже бы если она и остановилась тогда, это бы ничего не изменило. Илью было уже не спасти.
– Да кто ты такой! – крикнул мужчина. – Откуда ты все это знаешь?!
– Я знаю многое. – ответил он. – Вы убили ее за то, в чем она не виновата. Да и если бы была виновата. Вам никто не давал права судить других людей. Это моя работа.
– Так значит тебе можно убивать, а мне нет? Такая твоя логика? – спросил мужчина.
– Я не убиваю людей. Моя сила безгранична. Но убивать не могу. Только в одном единственном случае: в случае нападения на меня. Вы напали. Вопрос почему? Я же вообще не имею никакого отношения к гибели вашего сына.
– Я испугался. – сказал мужчина. – Я не хотел, чтобы меня посадили.
– Действительно? – спросил Он. – Трупов у нас не сажают. Вы же хотели покончить с собой после ее убийства. И если бы я не пришел, то благополучно бы свершил это.
– Но… – пробормотал мужчина.
– Не забывайтесь, Марк. Я могу многое. От меня сложно что-то утаить. Но все же, почему вы хотели меня убить?
Мужчина молчал. Возможно, он и сам не знал ответа на этот вопрос, а может просто уже было так мало сил, чтобы тратить их на речь. Он слабо понимал, что сейчас происходит. Последние годы прошли как в тумане. Он и убивать то не хотел эту женщину. Алкоголь сделал свое, сознание помутнело. И проснувшись единожды с мыслью об отмщение, он не смог уже расстаться с ней. Человек, нависающий над ним, был… Был ли он человеком? Чародей? Маг? Колдун? Так их называют в литературе, кино. Но это реальная жизнь. А может все это бред умирающего? Последние содрогания умирающего мозга.
– Пожалуйста, покажите мне его.
Ему пришлось собрать последние силы на это короткое предложение.
– Вы хотите увидеть своего сына?
Мужчина кивнул. А Он улыбнулся.
– Ваша желания увидеть еще раз сына похвально. Такая любовь. И такой эгоизм. Как же ваша жена? О ней вы подумали. Она тоже страдает. А теперь ей придется пережить новое потрясение. Как думаете, она справиться?
Мужчина не ответил.
– Еще один вопрос, как понимаю снова риторический: а что делать с мальчиком, которого вы оставили сиротой? Вы же знали, что у нее есть сын. Остается надеяться, что его вы не тронули.
Его глаза были мокрые.
– Я бы никогда. – продолжил мужчина. – Пожалуйста, покажите мне моего сына.
– Никогда бы не убили мальчика? – уточнил он. –Но вы оставили его одного, а теперь просите у меня награду? Будет вам награда! Только не мне решать об этом.
Он подошел к телу женщину и поднес свою руку к ее лбу. Вспышка желтого цвета озарила комнату, после чего из тела женщины выплыла бесформенная фигура, больше похожая на ребенка, обернувшегося в простыню и пытающего быть похожим на приведение.
– Пусть она решит: достойны ли вы увидеться с сыном.
В глубине души, в своих мыслях мужчина был очень напуган происходящим. Увидеть ту, которую пару мгновений назад хладнокровно зарезал топором, зрелище не приятное. Но внешне в нем ничего не поменялось: он умирал и тратить силы на проявление эмоций в этом случае непозволительная роскошь.
– Я же мертва… – прошептала женщина. – Что происходит? Где мой сын?
– Там много вопросов, – сказал Он. – Не переживайте, вы все узнаете. С вашим сыном все хорошо: он жив. Скоро вы увидите его, но перед этим, я хотел бы решить один вопрос. Вы узнаете этого мужчину?
– Да. Он убил меня.
– А ты убила моего сына! – просипел мужчина.
– Тише, Марк, – сказал Он. – Я думал мы уже разобрались, что эта женщина совсем не виновата в гибели вашего сына. Это трагическая случайность, не более.
– Я… Виновата. Я убила его. Если бы я тогда не испугалась и остановила машину. Оказала бы помощь… Ребенок был бы еще жив…
– Вы не правы, – сказал Он. – Как бы вы не поступали в той ситуации, ребенка уже было не спасти. Называйте это судьбой, роком. Смысл не меняется. Ему суждено было умереть. А вот в вашей смерти не было необходимости.
– Необходимости? – мужчина попытался привстать. – Какая была необходимость в смерти моего сына?!
– Что же вы так нервничаете. Ваш сын погиб во имя великой цели. Вы должны гордиться им.
– Как вы смеете говорить такие слова! – чудом найдя в себе силы мужчина встал, опершись на стол.
– Неразумно с вашей стороны вставать. Сил и так мало. Я не могу вернуть вам сына. Никто не сможет. Вместо этого, я могу дать вам возможность пообщаться с ним напоследок. А могу и не дать. Все зависит от нее. – Он указал на женщину.
– Не увиливай от разговора! – сказал мужчина. – О какой великой цели ты говоришь? Ты убил моего мальчика?
– Вы совершенно не следите за разговор. – Он улыбнулся. – Я же уже говорил, что в моей власти есть многое, но только не убийство. Не тратьте силы, а то можете не дожить до встречи с вашим сыном.
Он повернулся к женщине и пристально посмотрел в ее лицо. Вернее сказать, в то, что являлось лицом у данной фигуры. Спустя долю секунды Он понимающе кивнул и указал на стену, на которой совсем недавно проигрывался элемент из прошлого. Картинка зарябила, погасла и так же резко выключился новый фильм. Это были кадры из квартиры: обеспокоенная женщина, стоящая в коридоре и в ужасе смотрящая на выламывающуюся дверь.
– Я спрашиваю вас. Проявите ли вы сострадание к этому человеку, к человеку, который убил Вас, к человеку, который оставил вашего ребенка сиротой. Простите ли вы его, ибо только прощение сможет обеспечить кратковременную встречу отца с сыном.
Женщина смотрела на стену, вспоминая каждую секунду, прожитую за несколько минут до гибели. Тот страх, который она испытала. То непонятное чувство, будто происходит то, что должно происходить. Хотя она и никогда не думала о таком, но чувство надвигающего отмщения всегда было где-то рядом. Ее совесть просто была. И только своим наличием мешала жить полной жизнью. Такое большое количество возможных вариантов и такой не отвеченный вопрос: «А если бы я остановилась?» Но рядом был сын, человек, ради которого она жила. Сможет ли он без нее? Мир и так отверг его из-за болезни. Кто теперь будет охранять ее мальчика?
– Мой сын? Он причини вред ему? – спросила женщина.
– Нет.
– Я не знаю… – она повернулось лицом к мужчине. – Не было ни одной спокойной ночи с того дня. Я не знаю, кто вы. Но то, что вы можете за гранью человеческого понимания. И раз вы говорите, что я не виновна, то моя совесть теперь чиста. Но как я могу простить вас? Как я мо…
Договорить она не успела. Жизнь покинула тело мужчины, и с громким звуком оно упало на пол. На его лице запечалилось великое горе и не менее великая надежда. Такой резкий уход. Столько всего было не сказано, а что-то было наоборот лишним. Будь у него хоть пару минут поговорить со своим сыном. Он ушел бы спокойно. С наслаждением. Пускай он и не выполнил обещание, которое дал умирающей жене. Не сумел сберечь сына. Но просто поговорить. Ему хватило бы этого.
– Какая жалость. Мы чуть-чуть не успели. – сказал Он, а затем понизил голос. – Так не люблю эти представления. Только голова от них потом болит.
– Трэви, выходи, все позади. – крикнула женщина. – Иди сюда, дорогой, мама обнимет тебя.
Ответом была тишина.
– Мальчик мой, не бойся.
Раздался щелчок, ознаменовавший открытие двери.
– Мама? Это и правда ты? – раздался голос с коридора.
– Да, Трэви. Это я.
– Мама…
Трэви осёкся, не закончив предложение. Перед его взором была ужасающая картина: два мертвых тела в луже крови, один из которых его мать, непонятное существо, зависшее в воздухе, и неизвестный мужчина со страшной, дьявольской улыбкой.
– Мальчик мой, ты цел. – скала женщина.
– Но ты не моя мама… Она лежит рядом…
– Какая трогательная картина. – сказал Он. – Ты столько всего пропустил. Это не твоя мама. Ты абсолютно прав. Это лишь оболочка. Частицы эмоций, заточенные в материи. Бедный Трэви. Потерять мать, да еще и так трагически. Ты не заслужил этого, но так надо. Малая жертва, для общего блага. Я не надеюсь, что ты поймешь это. Ты будешь презирать меня за содеянное, ненавидеть, но так нужно.
Закончив монолог, Он испарился в воздухе и тут час же появился рядом с Трэви. Схватив своей ладонью его предплечье, Он резко вывернул руку вниз и закричал:
– Инервио тертена миато. Инервио тертена миато. Инервио тертена миато.
Сильнейшая боль пронзила тело мужчины и мальчика. Но Он железной хваткой схватился за предплечья, не давая Трэви вырваться. Они вдвоем извивались, корчились, в добавок к этому казалось, что весь дом ходил ходуном. Только безмолвная фигуры женщина так безмятежно наблюдающая за происходящим несколько выбивалась из общей картины.
Наконец боль прошла и из тела мужчины вырвалась тень. Черная, словно смерть. Она открыла рот, будто собираясь пожрать Трэви. Но этого не произошло. Она стал крутиться вокруг мальчика, будто ища подходящее место. Мужчина же все это время продолжал крепко держать руку Трэви. Он понимал, что происходит, и именно это ему и было нужно. Он улыбался, почти смеялся.
– Отаим анетрет оиврени. – воскликнул Он и черная тень влетела в тело Трэви. – Скоро ты все поймешь.
То были его последние слова. Он наконец отпустил руку мальчика и тот рухнул на пол без чувств.
Глава 2
Уже к вечеру о происшествии знал не только весь город, но и вся страна. «Загадочное убийство», «Ребенок-убийца?», «Кто убил мстителя?» И это только малая толика интернет-заголовков. Забавно, что многие из них содержали слово «убийство» или однокоренное ему. Никакой фантазии. Но маленький городишка гудел на этом фоне. Здесь одиночное убийство в редкость то, а уж двойное. Да еще в котором вероятно виновен подросток.
Следователи не могли исключить виновность Трэви, но чуйка им подсказывала, что парень не виновен. Он просто выживший, который чудом смог уцелеть. Но от этого возникает только больше вопросов: кто же был первым? Мужчина убил женщину, или наоборот. Второй вариант следовало бы исключить. Звучит нелогично. Убить в своей же квартире. Да и отпечатков на топоре, кроме мужских не нашли. В добавок к этому, абсолютно не понятно повреждение на стене. Словно кто-то швырнул мужчину туда. Способен ли человек на такое? Какой силой нужно обладать? С какого расстояния нужно бросить, чтобы осталась такая вмятина? Вряд ли это могла совершить хрупкая женщина весом 50 килограммов и абсолютно не знающая, что такое спорт. Да и подростку такое не под силу.
Решили остановиться на гипотезе, что мужчина проник в дом. Убил женщину и случайно оступился, упав на свой же топор. Наверное, опытный следователь сразу бы задал кучу вопросов к данной теории. Но других вариантов просто нет.
Попытка расспросить Трэви не увенчалась успехом. Мальчик молчал. Казалось, что он вообще спал. Никаких эмоций, никаких движений, кроме редкого моргания, никаких звуков. Пускай это и нехорошее сравнение, грубое, но он словно «овощ». Термин, который иногда используют врачи о пациентах, у которых погибла кора мозга. Они дышат, качают кровь, но не соображают. Это просто тело, цельный механизм, лишенный начальника.
Психолог оказался тоже бесполезен. Мальчик просто продолжал безмолвно смотреть на врача, а, может, и не на него, а сквозь него. Куда-то вдаль. Психиатр тоже не смог помочь. Он просто выдал медицинское заключение. Списали все на посттравматическое стрессовое расстройство. Под знаком вопрос. Никто и не забыл, что у Трэви имеется еще и болезнь Аспергера. Этим тоже решили объяснить молчание мальчика. Аутист же.
Но могли ли они хоть на минуту себе представить, что в действительности творилось в голове этого бедного ребенка? Гонимый одноклассниками, растущий без отца, переживший убийство матери. Говорят, что если хочешь понять человека, то попытайся стать им. Засунь себя в эту ситуацию, в эту мясорубку. Проживи то, что пережил он. Это сложно, особенно в столь юном возрасте.
Одна проблема – Трэви находился в этом трансоподобном состоянии не потому, что пережил сильное эмоциональное потрясение. Как раз таки это его сейчас меньше всего волновало. В его сознании одна за другой сменялись дивные образы. Хоть он и был не самым прилежным учеником, но один предмет любил. И преподаватель отвечал ему тем же. История – истинная царица наук. Предмет, который должен учить людей, указывать на их ошибки. Но отмечу, что она разленился, перестал справляться со своей функцией. Поэтому история и повторяется.
Во всем это потоке образов сложно было не узнать Древние империи: Египет, Рим, Вавилон. Плавно переходящие в события Нашего Века. Вот и Англия с Францией, вот и период царствования Ивана Грозного. Местами образы были очень яркие, при чем именно в событиях, которые изменили мир. А вот трагедии всегда были расплывчатые, местами не понятные, словно в них не хватало какой части.
Часть сознания Трэви находилась еще в нашем мире. Всякими силами пытаясь вытеснить поток картинок из своей головы и впустить горе, впустить ту трагедию, которая должна захлестнуть каждого человека, пережившего подобное потрясение. Но он не мог. Видение прошлого было очень навязчиво, но оно не давало ответов, а просто показывало кино. Просто фильм, лишенный сюжета.
Трэви слышал обращенные к нему голоса, даже мог, но с трудом, понять их смысл. Однако сил на ответ не хватало. В какой-то момент он даже перестал пытаться слушать, он сдался и отдался во власть этих таинственных видений, которые уже, ему хотелось так верить, подходили к концу. Ведь они были линейны, последовательны.
Он не прогадал. Видения закончились так же резко, как и начались. С ужасом для себя Трэви обнаружил, что находится не дома. Это место было похоже на медицинскую палату. Стоит отметить, на удивление красивую с причудливым мишкой, нарисованным на стене.
Трэви приподнялся с кровати. Мозг, видимо, еще не до конца отошел от той пытки, которую испытывал последнее время, и решил закружиться. Трэви снова лег и решил больше не пытаться вставать. Но чувство внутреннего страха или дискомфорта требовало от него разведать местность. Это был не дом, но ему было очень важно понять, где он находится. Познакомиться с местностью, запомнить каждую шероховатость этой комнаты.
Он повернул голову. На другом конце палаты стояла кровать точно такая же, на которой лежал Трэви. Но что более важно, на ней лежал паренек, лет 12, который с нескрываемым любопытством смотрел на своего соседа. В нем не было ничего не обычного, ничего такого, на чем хотелось бы остановиться. Самый обычный паренек. Возможно его густой черный волос можно было принять за необычность.
– Привет, – сказал паренек, заметив взгляд Трэви. – Я Дима. А тебя как зовут?
Трэви ничего не ответил. Он лишь кивнул в ответ на первое слово. И продолжило исследование комнаты.
– С чем тебя положили? – решил не отставать Дима.
Трэви снова проигнорировал паренька.
– Меня с аппендицитом. Тебя тоже будут оперировать?
«Оперировать». Это слово сильно резануло слух Трэви. Он хорошо помнил, что это такое. Скальпели, хирург, пытающийся быть добродушным, боль и забвение от наркоза. Казалось бы обычное слово, но оно отвлекло мальчика от исследования комнаты и словно злейший враг вернуло его в злополучную квартиру, где погибла его мать. Два тела. Лужи крови. Странный мужчина. Странные слова. Нестерпимая боль. Снова в его голове возникло образы, но уже не настолько приятные. В какой-то степени исторические, только теперь они касались его лично.
Как Трэви пытался подавить в себе эти образы. Но не мог. Вся та боль, все то осознание того, что он теперь абсолютно один. Его мама… Единственная радость в жизни. Всегда понимающая, всегда готовая прийти на помощь. Она мертва… Ее больше не будет. Никто не подбодрит после очередного дня в школе, в котором все одноклассники его будут задирать. Никто больше не купит игрушку просто так, чтобы поднять настроение. Никто больше… Этот ряд может быть бесконечным.
Свои эмоции лучше переживать сразу, не копить их, не беречь, а прожить. Но Трэви помешали это сделать. Проклятые исторические образы!
– Ты чего? – спросил Дима.
Паренек был удивлен. Только что перед ним лежал какой-то чудак, не хотевший говорить. А теперь он лежит и плачет словно девчонка.
– Я тебя обидел?
Дима встал с кровати и подошел к своему соседу. Трэви не переставал рыдать. Ему и не следовало. Дима положил свою руку на плечо Трэви. Он не понимал, что произошло с этим странным парнем. Но знал, что это не просто так. Ему было всего 12. Этого было достаточно, чтобы понять, что это слезы не просто горя. Глубокого горя. Дима никогда не сталкивался с таким и абсолютно не знал, что делать в этой ситуации. Поэтому он решил поступить как его мама. Всегда, когда Дима начинал плакать. По делу, а не из-за досады о не купленной игрушки. Она просто обнимала его и ничего не говорила. И пока Дима не переставал плакать все это время мама была рядом.
Так он и поступил. Лег рядом с Трэви и обнял его, параллельно слушая нескончаемый плач. Сложно сказать, как долго они пролежали в обнимку, но закончилось все тем, что ребята крепко уснули.
