Читать книгу: «На изломе», страница 2

– Суууууука, – протянул он и с грохотом рухнул на пол.

Какое-то мгновение я была в оцепенении от мысли, что убила его. В коридоре послышались шаги, что моментально вернуло меня в реальность. В дверь тихо постучали и с той стороны я услышала тот же голос:

– عبد الله, هل كل شيء بخير ؟ ¹

Я стала ерзать на кровати, чтобы добиться скрипа, и протяжно постанывать.

Неизвестный из коридора приоткрыл дверь, но, видимо услышав характерные звуки, тут же тихо ее прикрыл. Человек, который заглядывал в комнату, судя по удаляющимся шагам, ушел. Я спрыгнула с кровати и в темноте различила, как темный силуэт Сергея поднимается с пола, издавая мычащий звук. Медлить было нельзя. Надо было как можно скорее покинуть это страшное место. В потемках я нащупала свою куртку, схватила ее, подбежала к окну, открыла его и выпрыгнула наружу.

Мне повезло. Если бы я упала на землю, то наверняка покалечилась бы и не смогла бы передвигаться. Но прямо под окном над «черным» выходом дома был натянут полог, который затормозил мое падение. Я скатилась по нему на тротуар заднего двора, который, на мою удачу, был слабо освещен. Потом, наспех надев на себя куртку, я бежала. Бежала неизвестно куда. Бежала прочь от этого места, от этих пахнущих смертью людей, от этого кошмара.

Мне повезло: забор с тыльной стороны участка был дощатым и не слишком высоким. Когда я подбежала к нему, то сквозь сосны увидела свет фонарей, которые разрезали темноту в мою сторону и гортанные голоса мужчин, преследовавших меня. Страх придал мне силы, чтобы с легкостью перемахнуть через забор.

Потом я снова бежала. Не знаю куда, но бежала, бежала, бежала…

Голоса моих преследователей то приближались, то удалялись. Потом снова приближались и снова удалились. Лес сменялся полянами, какими-то дачными участками с недостроенными домами, снова был лес, снова дачи и поляны.

Наконец я поняла, что силы мои иссякли и мне все равно, что со мной будет дальше. К счастью, голоса моих преследователей я уже не слышала и отблески фонарных лучей не разрезали темному за моей спиной.

Я остановилась и осмотрелась. Вокруг были дачные домики. Нет, сдаваться было рано и я перелезла через забор одного из дачных участков, чтобы перевести дух. Было уже достаточно морозно, лужи покрылись тонкой корочкой льда. Пока я бежала, что не ощущала холода. Но как только остановилась, меня стал пробирать озноб. Голые ноги, к ступням которых прилипла грязь, хвоя и пожухлые листья, я почти не чувствовала. Я стояла в раздумье, что мне делать дальше: стоит ли постучаться в дверь дачи или бежать дальше, когда услышала в доме лай собаки и через минуту над входом зажглась лампа и дверь открылась. На пороге показались силуэт человека и огромной собаки. Я от страха и нерешительности попятилась назад и спряталась за кустарником, росшим вдоль забора, и присела.

– Адольф, у нас гости? – я услышала тихий и спокойный мужской голос. – Искать, Адольф.

И я увидела, как тень собаки рванула в мою сторону и через доли секунды передо мной возникла огромная мохнатая морда. От ужаса я оцепенела и не могла даже закричать. Пес не двигался, а только пристально смотрела на меня, оскалив зубы и издавая тихий рык. Еще через секунду-другую меня осветил яркий свет фонаря, за которым просматривалась фигура высокого, судя по всему, уже далеко не молодого, мужчины.

– Вот, воровка, ты и попалась, – безапелляционно заключил он.

Непрошенные гости

Я смог рассмотреть мою ночную гостью.

Собственно, ничего особенного в ней не было. Среднего роста, ни худая, ни толстая, мокрые волосы средней длины сосульками свисали на спину и плече, оставляя на «олимпийке» следы от стекавших пятен. В лиц, собственно, тоже ничего примечательного не было: маленький подбородок, тонкие чуть розовые губы, нос немного большеват, но не уродующий, с еле заметной горбинкой, придававшей даже какую-то своей владелице породистость. Пожалуй, внимание к себе приковывали глаза. В полутьме рассмотреть их цвет было невозможно, скорее – темные, но они были глубокими, немного миндалевидной формы с приподнятыми вверх уголками, обрамленные густыми и очень длинными ресницами, такими же черными как брови, изогнутые коромыслом.

Нет, однозначно она не была похожа ни на воровку, ни за загулявшую девицу. В выражении ее лица читались доброта и спокойствие, которые присущи девушкам, выросшим в небогатых семьях и воспитанных на произведениях Тургенева, Достоевского, Толстого. Она не привыкла к роскоши, свои проблемы, которых в жизни встречалось не мало, решала сама, но, как и многие другие ее сверстницы, мечтала о своем принце, дальних странах и счастье. Но окружающий мир гораздо суровее, чем они предполагают и зачастую грезы так и остаются грезами. А действительность, не оставляя выбора, предлагая им рутину дома и на работе, если не считать мелких радостей, выпадающих крайне редко в виде поездки на отдых к морю или за границу к более удачливым родственникам.

– Может, расскажешь, что произошло? – спросил я Дашу, но она только еще больше сжалась и ее руки затряслись. – Ну, хорошо, расскажешь, когда посчитаешь нужным. Меня зовут Алексей Иванович. Сейчас уже почти утро. Как я понимаю, идти тебе некуда. Можешь заночевать здесь, я постелю тебе на верху.

На мансарде в комнате дочери я постелил кровать для Дарьи, а сам лег на диване в гостиной, согнав Адольфа на пол.

Разбудил меня лай пса, стоявшего около входной двери. Я взглянул на часы, было уже почти 9 часов. Быстро одевшись, я вышел во двор и отварил калитку. За ней я увидел одетого в дорогое кашемировое пальто высокого мужчину азиатской внешности с ухоженной бородкой и коротко остриженными черными волосами. За ним на дороге стоял огромный черный внедорожник.

– Доброе утро, – произнес мужчина без единого акцента. – Отец, мы ищем одну девушку. Она была в синей куртке. Может быть видел?

Я попытался сделать безразличный вид:

– А чем она вам насолила?

– Она кое-что украла очень ценное у моего брата, – незнакомец покосился в сторону и только тут я, немного выглянув из калитки, увидел в нескольких шагах от нас еще одного мужчину высокого и худощавого славянской национальности, который что-то рассматривал на земле около забора.

– У вас что, мамы разные? – спросил я с издевкой.

Было заметно, что лицо собеседника исказилось злобой, а в глазах сверкнули недобрые искорки:

– Не твое дело, старик! – он вытащил из кармана пачку долларовых купюр, отделил одну из них, а из другого кусочек картона и все это засунул мне за отворот бушлата. – Если поможешь ее найти, получишь в десять раз больше.

Оба мужчину сели в автомобиль, который, мягко тронувшись, медленно поехали дальше по улице.

Я вытащил из-за отворота то, что оставил незнакомец. Это оказалась стодолларовая купюра и визитка, на фисташковом фоне которой в обрамлении золотого орнамента такими же буквами на кириллице и латинице было написано: «ООО «Чай Азии» Алишбеков Сурен Мансурович, исполнительный директор». Дальше следовал ряд телефонных номеров и адреса электронной почты.

Еще до того, как автомобиль скрылся за поворотом, так, чтобы сидевшие в салоне могли это видеть, я аккуратно свернул купюру и вместе с визиткой положил в карман, зашел во двор и закрыл калитку. В этот момент я вспомнил второго мужчину: что он делал у забора?

Дождавшись, когда, по моим расчетам, машина должна была скрыться за изгибом улицы, я вышел за двор и подошел к тому месту, где стоял второй незнакомец. На рыхлой земле явно виднелись отпечатки босых ступней, цепочка которых шла со стороны улицы и заканчивалась у забора, на котором тоже были грязевые отпечатки пальцев. Стало понятно, что мужчины неспроста пришли к моему дому, но проникнуть во двор им помешал озлобленный лай Адольфа.

Я вернулся в дом и поднялся в мансарду. Постучавшись в дверь и получив разрешение, вошел в комнату. Дарья сидела на кровати, поджав ноги и закутавшись в одеяло. Лицо ее пылало красной краской, а тело дрожало, хотя в комнате было не холодно, даже немного жарко. Сначала я подумал, что она дрожит от страха.

– Тебя искали твои друзья…

Она резко вскинула голову и пронзила меня своим взглядом. Дрожь на секунду прекратилась, а лицо исказил ужас. Но, видимо рассудив, что я пришел один, она снова закуталась в одеяло и задрожала больше прежнего. Я достал из кармана купюру и визитку и показал их девушке:

– Щедро платят за тебя. Обещали в десять раз больше, если помогу им.

– И что же не помогли? – я впервые услышал голос Дарьи.

– Они не показались мне порядочными людьми. А я помогаю только порядочным. Может быть, я все-таки вправе узнать, что произошло?

После этого Даша рассказала о своих злоключениях прошедшей ночи. Я ее слушал не перебивая. Ей надо было выговориться. К тому же мне хотелось знать, насколько будет логичным ее рассказа и можно ли ей верить.

Когда девушка закончила свое повествование, я заметил, что румянец на ее щеках не прошел и она продолжала дрожать всем телом.

– Даша… Я могу тебя называть по имени? Судя по возрасту, ты годишься мне в дочери.

Она сразу кивнула.

– Ты как себя чувствуешь?

– Меня морозит. Наверно перенервничала.

– Думаю, есть другая причина…

Я принес градусник и через некоторое время убедился в своих подозрениях: у Дарьи был сильный жар. Но на предложение вызвать скорую помощь девушка ответила решительным отказом и заявила, что она сейчас уедет домой, там подлечится и в понедельник ей надо идти на работу. При этом она попросила дать ей одежду и пообещала вернуть ее в ближайшее время.

Но отпускать ее в таком состоянии было нельзя, и мы договорились, что она может остаться у меня до воскресенья, а затем мы решим, как лучше поступить. Я собрался сходить в аптечный киоск за лекарствами и в магазин за продуктами, поскольку сам обходился малым, а у меня появилась гостья, которую следовало усиленно кормить. Дарья, узнав куда я собираюсь, сначала запротестовала, сказав, что все это стоит не дешево, а у нее нет денег. Я отшутился, что, мол, ее друзья оплатили полный пансион и показал стодолларовую купюру, но тут же пожалел о такой нелепой шутке: девушка снова сникла и погрустнела. Стало понятно, что для нее воспоминания о прошедшей ночи далеко не самые лучшие в жизни.

– Извини, я не хотел тебя расстроить. Я тебя закрою. Не подходи к окнам и никого не впускай в дом, – выдавил я и, позвав Адольфа, вышел с ним за дверь.

Во дворе меня ждал неприятный сюрприз. Как только я вышел, собака с лаем кинулась за дом. Я, быстро замкнув дверь, побежал за псом и увидел, как из кустов в палисаднике поднялась фигура невысокого мужчины, одетого во все черное, и в несколько прыжков добежав до забора, перелезла через него. Стало понятно, что этот человек пробрался на участок, чтобы наблюдать за тем, что происходит в доме.

Я оставил Адольфа во дворе, приказав ему сторожить, а сам вышел за ограду. На улице было пустынно. Только вдалеке, на расстоянии 100-200 метров от моего дачного участка, стоял черный автомобиль среднего класса, но новый и хорошо вымытый. Он заинтересовал меня и я, несмотря на то что было не по пути, прошел мимо него и запомнил номер. Никаких движений  автомобиле и рядом заметно не было. Но обращало на себя внимание то, что двигатель тихо, почти бесшумно работал, а стекла машины, в том числе лобовое, были наглухо затонированы.

Эти события заставили меня поторопиться: я быстро купил продукты в ближайшем магазине и медикаменты в находящемся здесь же аптечном киоске и спешно вернуться домой.

Адольф лежит на пороге и, учуяв меня, приподнял голову и радостно завилял хвостом. У меня отлегло. Значит эти люди пока только наблюдают и не уверены, что Дарья находится в доме.

Внутри я занавесил все окна первого этажа и, рассказав об увиденном, предупредил гостью, чтобы она не подходила к ним и не выходила на улицу. Девушка совсем сникла. Но она немного успокоилась, когда я сказал, что сегодня эти люди убедятся в ее отсутствии и уберутся восвояси, хотя сам не сильно то и верил в это.

Хуже было то, что мои попытки быстро вылечить Дашу к успеху не приводили. Температура снижалась только когда она принимала жаропонижающие таблетки, появились сильный кашель и насморк. На следующий день стало понятно, что ни о каком возвращении в город речи быть не может. Вызвать скорую помощь я не решался, так как периодически, выходя на улицу, видел поочередно стоящие неподалеку автомобили, которые были мне не известны, хотя практически все машины членов нашего дачного кооператива я знал. Стало понятно, что те, кто искал Дарью снимать осаду не будут и просто так сдаваться не собираются.

С ней на эту тему мы больше не разговаривали, хотя томительное напряжение нарастало. Я предложил ей позвонить на работу и сказать, что она заболела. Здесь выяснилось, что у девушки нет с собой телефона. Его она ни то забыла дома, когда второпях собиралась на вечеринку, то ли обронила по дороге, когда спасалась бегством. Через Интернет мы нашли телефонный номер магазина, где работала девушка, а затем – телефон хозяйки.

Я отчасти слышал их разговор и удивился, что владелица магазина проявила неподдельное внимание к болезни своей работницы, обещала не только оплатить ей больничный, но и немедленно забрать ее и отвезти в лучшую клинику. Однако, несмотря на настойчивые предложения, Дарья отказалась куда-либо ехать, заверив женщину, что скоро поправится и выйдет на работу.

– Какая у тебя заботливая хозяйка! – удивился я.

– Да, – ответила девушка. – Мы уже много лет работаем вместе. Привыкли друг к другу. Что-то вроде как семья…

– Так бывает. Встречаются люди, которых ничто не связывает, начинают заниматься одним делом и вскоре привязываются друг к другу.

В этот момент у меня зазвонил телефон. Вместо номера на экране мигала надпить «Неизвестный номер».

– Да, – ответил я.

– Слушай, мужик, внимательно, – прорычал в трубке незнакомый мне голос. – У тебя наша девчонка. Я не знаю кто ты, и знать не хочу! Но если через час она не будет у меня, я тебе перережу глотку! Привезешь ее…

Я сбросил вызов.

Стало понятно, что эти ребята достаточно серьезно взялись за поиски Дарьи и предупреждение о перерезанном горле – вполне реальная перспектива. Они уже знали где живет и работает девушка. Выяснить, что она все-таки находится у меня на даче было делом времени.

– Кто звонил? – насторожилась моя гостья.

– Один мой хороший знакомый… – задумчиво произнес я.

А мой мозг уже судорожно искал выход из сложившейся ситуации.

Конечно, можно вызвать полицию. Но когда они приедут, что мы им расскажем? Что две подружки поехали отдохнуть на дачу к парням, а там одна из них не согласилась на близость и убежала? Что вокруг ошиваются какие-то типы? Но мало ли кто может в выходные дни ходить по дачному поселку и разъезжать на машинах… Что кто-то угрожал мне по телефону? Но у меня нет даже его телефонного номера. Даже если полиция найдет звонившего, что сможет ему предъявить? Тем более ясно, что он будут все отрицать…

С другой стороны, выяснив где находится Дарья, бородачи скоро вернуться и тогда уж пощады от них ждать не придется. Моя дача, как и большинство таких же строений в России, конечно, укреплена, дабы противостоять вандалам и мелким воришкам: имеют решетки и ставни-жалюзи на всех окнах, крепкие металлические двери, камеры наружного наблюдения и так далее. Но противостоять вооруженным и хорошо подготовленным бандитам она вряд ли сможет. Пара гранат, закинутых в окно, разнесет ее в щепки и погребет под своими руинами старика и девушку.

Что же делать?.. Что делать?..

Я лихорадочно искал ответ на этот вопрос.

Было понятно, что те, кто разыскивал Дарью не в ладах с законом. Но кто они и в чем состоит их криминальный бизнес, я не знал.

Мне нужен был совет.

Единственный человек, которому я безгранично доверял, был мой старинный друг Кирилл, с которым мы виделись очень редко, но от этого наша дружба становилась только крепче.

Сергеев

Этот человек заслуживает отдельного рассказа о себе.

Тогда он, Сергеев Кирилл Львович, потомственный военный, будучи молодым лейтенантом, закончившим одно из командных военных училищ, был направлен для прохождения службы в воинскую часть, где я проходил срочную службу. Несмотря на то, что он был моим командиром, у нас сложились скорее дружеские отношения, хотя я никогда не кичился этим и не панибратствовал. Возможно, этому способствовала и незначительная разница в возрасте, поскольку я был призван в ряды Советской Армии с третьего курса одного из престижных технических вузов столицы. Вообще у этого человека была удивительная черта – он со всеми находил общий язык и мог договориться. Несмотря на то, что сам он был среднего роста, даже высокорослые «деды» боялись ему перечить. Через некоторое время после демобилизации я встретил Сергеева в Москве и мы стали общаться. Я узнал, что он нашел свое призвание в одной из российских спецслужб. Чем больше мы общались и чем больше я узнавал его, тем больше удивлялся. Кроме военного, Сергеев получил к тому времени еще техническое образование, вскоре защитил диссертацию доктора военных наук, тему которой, даже после изрядного количества выпитого спиртного на моей дачи, он не говорил. В нем умудрялись ужиться недюжинная физическая сила и армейская твердолобость, с одной стороны, и интеллигентность и энциклопедические знания – с другой. Он вполне мог сделать карьеру политика или ученого с мировым именем, стать лауреатом Нобелевской премии, писать увлекательные книги и стихи – стать публичным человеком, но он выбрал тайную жизнь героя без имени. Он посвятил себя борьбе с терроризмом и всегда гордился этим. Хотя слово «терроризм» он, видимо не любил и произносил крайне редко, чаще употребляя – «темные силы» … О своей работе он вообще никогда не говорил. Поначалу, конечно, я пытался расспрашивать его, но он уклонялся от рассказов, отвечая, что все самое интересное я могу узнать из программы новостей. Единственное, что я знал из его биографии, так это то, что он часто бывал в командировках, как я подозревал, за пределами России, и что он состоит в звании генерала. Но недостаток информации о его работе не мешал, а скорее помогало нам найти общий язык. Тем для разговоров и общих развлечений нам хватало с лихвой: от обычного сидения на даче с потягиванием виски со льдом и игрой в нарды до экстремальных – вроде дайвинга и катания на горных лыжах.

Это был тот человек, к которому следовало обратиться за советом. Я позвонил ему и рассказал о происшедшем в последние выходные.

Кирилл выслушал меня молча, не задавая вопросов. Когда я закончил свой рассказ, он коротко, по-армейски, сказал:

– Закрой окна и двери, никуда не выходи, никому не открывай. Я скоро приеду.

Действительно, не прошло и часа, как в дверь постучали. Я выглянул в окно и, убедившись, что приехал Сергеев, открыл дверь. Он зашел быстро и закрыл за собой дверь. Черное короткое пальто и кашне мужчина которые снял при входе и аккуратно расположил на вешалке. Его соломенного цвета волосы, как всегда, были аккуратно расчесаны на пробор сбоку и безукоризненно уложены. Эту прическу я помнил еще с армии. Казалось, он родился с такими гладко уложенными волосами одной длины. Единственное, что отличало его сегодня – это какая-то особенная собранность и настороженность.

– Тебя никто не заметил? – спросил я. – На улице стояла подозрительная машина.

– Я зашел с заднего двора через пролом в заборе. Потом надо подчинить. Там сидел «кукушонок» (так в армии мы называли вражеских наблюдателей). Пришлось нейтрализовать.

На мое вежливое предложение попить чай, он отказался, сославшись на недостаточность времени, и попросил дать возможность побеседовать наедине с Дарьей. Мы поднялись на верх и я представил ей своего друга, заверив, что ему можно доверять. Они беседовали очень долго.

Когда он спустился, то сообщил, что, судя по всему, дело скверное: вероятнее всего Даша попала на вечеринку одной из серьезных банд, о деятельности которой он может только предполагать.

Кирилл сказал, что надо все обдумать и предложил все-таки попить чаю.

Когда чайник уже закипел и я хлопотал около стола, в дверь с силой постучали. Было понятно, что гость или гости не собираются церемониться. Я хотел открыть дверь, но Сергеев жестом показал, что он сделает это сам и чтобы я отошел вглубь гостиной. В дверь снова с силой постучали и мы услышали с той стороны голос:

– Открывай, шакал, – хуже будет!

Дальше все события происходили не просто быстро, а молниеносно.

Когда Сергеев открыл дверь, то за порогом я увидел свирепое лицо Сурена, который было начал:

– Старик, я же… – но, увидев перед собой другого человека он осекся и лицо стало расплываться в улыбке.

В этот момент Сергеев нанес короткий, еле заметный, удар в шею Сурену и тут же раздался гулкий раскатистый выстрел. Только в этот момент я заметил в руке Сергеева пистолет.

Тем временем Сурен стал медленно оседать на пол и генерал подхватил его. Теперь я увидел, что во дворе стоит высокий светловолосый мужчина, державшего в одной руке АКС², а на его лбу различалась рана, из которой тонкой струйкой потекла кровь. Этот человек покачнулся, сделал шаг и упал плашмя на лицом вниз.

Кирилл втащил Сурена, который был без сознания, в дом, застегнул на его запястьях наручники и усадил на стул.

– Закройся и дай мне скотч, – скомандовал мне Сергеев.

Дверь я закрыл мгновенно. А вот скотч пришлось поискать. Им Сергеев примотал тело Сурена к спинке стула, а ноги – к ножкам. Затем он достал из кармана маленькую рацию, включил ее и произнес:

– Я – Гурон. Во дворе двухсотый. Уберите и наведите порядок.

– Принято, – ответили в эфире, – убрать двухсотого и навести порядок.

Через секунду я увидел в окне тени и насторожился.

– Это свои, – успокоил Кирилл.

Еще несколько секунд и на улице движения прекратились.

После короткого доклада по рации, что его приказ выполнен, генерал снова нажал кнопку и произнес:

– Наши предположения верны. Начинаем операцию. Пока – план «А». —и тут же, увидев, что сверху спускается перепуганная шумом девушка, – Даша, вам надо вернуться к себе. Пока не надо, чтобы эти люди вас видели.

Она, видимо успокоившись, покорно вернулась в свою комнату.

Сергеев подошел к столу, взял графин с водой и плеснул в лицо Сурену. Тот, мотнув головой, поднял ее и медленно открыл глаза. Увидев перед собой генерала, его лицо снова расплылось в улыбке:

– Ааааа, «Гурон»… Не надеялся уже увидеться. Думал, ты сгинул в песках Аравии.

– Так вы знакомы? – удивился я.

Сурен медленно повернул голову в мою сторону и, рассмотрев кто это сказал, смакуя слова, произнес:

– Мир тесен.

Сергеев поставил стул напротив Сурена и произнес:

– Никакой он не Сурен. Познакомьтесь – Саид Аммаль, эмиссар сирийских боевиков в Европе. Отпрыск семьи влиятельных сирийских сановников, которые рассорились с нынешним президентом и перешли на сторону Исламского государства [организация запрещена в России]. За ним охотятся спецслужбы практических всех европейских стран и Штатов³. А он преспокойно отсиживается в холодной и снежной Москве. И, мне даже кажется – не отсиживается, а активно продолжает работать на своих хозяев. Мы немного с ним потолкуем, вспомним прошлое, – и Кирилл снова добродушно улыбнулся.

Дальше Сергеев и Аммаль некоторое время общались на неведомом мне языке, если я не ошибаюсь – на арабском, пока в кармане пиджака снова не затрещала рация. Сергеев нажал на кнопку связи:

– У нас все готово, – раздалось в эфире.

– Сейчас выезжаю. Зайдите в дом, упакуйте этого, – ответил генерал, встал и открыл дверь, куда тут же вошли 2 огромных верзилы, одетые в темную камуфлированную форму, с закрытыми масками лицами и, срезав армейским ножом скотч, вытащили Аммаля на улицу, где уже стало совсем темно.

– Я должен забрать твою гостью с собой. Мы начинаем спецоперацию. Возможно, понадобится ее помощь, – произнес Кирилл.

Я напомнил, что она больна и еще не отошла от стресса.

– Помню, знаю, – проговорил мой гость. – Но война не ждет…

В этот момент как-то стало не по себе. Мы ходим на работу, в театры, в магазины и на концерты, сидим в барах и ресторанах, а в это время вокруг нас идет незримая война добра и зла. И воины этих непримиримых армий находятся здесь и сейчас рядом с нами. И каждую секунду они рискуют жизнью каждый за свою правду. И остановиться, отдохнуть нельзя. Нельзя быть слабым, нельзя сказаться больным или немощным. Нельзя, потому что, война не ждет.

Я вызвался поехать с ними. Сергеев не возражал.

Буквально минут через 15-20 мы заехали в лес и водитель выключил фары. Несмотря на то, что уже было темно, машины ехала уверенно, осторожно объезжая ямки и ухабы, аккуратно переползая через кочки, лавируя между деревьями.

– Твой водитель видит в темноте? – пошутил я.

– Да, – коротко ответил Кирилл. А потом, видимо осознав нелепость ситуации, добавил: – Обрати внимание: он в очках. А они с элементами ночного видения…

В этот момент уже я понял нелепость своего вопроса и перестал удивляться.

Вскоре мы остановились недалеко от глухого забора, около которого стояли еле различимые фигуры людей.

Сергеев вышел и пошел в их сторону, я проследовал за ним.

– Только говори тихо, – предупредил он меня. – А лучше вообще не говори.

В этот момент из-за дерева вышла фигура:

– У нас все готово, товарищ генерал.

Потом последовал обмен вопросами и ответами, которые, видимо, устроили Сергеева и он скомандовал:

– Начинайте операцию.

Дальше все происходило как в немом кино. Тени, которые стояли друг за другом, стали просачиваться в открывшуюся калитку в заборе. Потом наступила томительная тишина и никаких движений. За эти несколько секунд глаза успели привыкнуть к темноте и я стал различать поверх забора вдалеке верхние этажи огромного особняка. Еще несколько мгновений и в окнах стали различаться короткие красноватые вспышки, в некоторых их них включался свет и тут же гас. Стали доноситься раскаты взрывов и звуки осыпающегося стекла. Все это продолжалось меньше минуты и затихло.

В руке Сергеева застрекотала рация. Он тут же включил связь:

– Командир, все чисто, – сообщил чей-то голос.

– Операция закончена. Все выходят, – скомандовал Сергеев.

– Кирилл, – робко произнес я. – А как твоим бойцам удалось незаметно проникнуть в дом? Он не охранялся?

– Ну, как же… Охранялся. И очень неплохо. – Генерал включил фонарик и посветил им рядом с тропинкой, где мы стояли. Буквально в метре от нас я увидел 5-6 трупов людей, одетых в черную одежду, и скрытыми масками лицами. Чуть поодаль луч фонаря вырвал из темноты лежащую на земле груду стрелкового, преимущественно автоматического, и холодного оружия.

Мне стало не по себе. И даже скорее не от вида трупов, коих в опаленную войной юность я насмотрелся предостаточно, а то, что все это время они находились рядом и я их не заметил.

– Еще несколько террористов остались в земляных укреплениях. Их уничтожили БОВом⁴, – добавил Сергеев.

– Тогда как удалось вырваться Дарье? – задумчиво произнес я.

– Вот это уже – везение. Сам не понимаю. – Произнес Кирилл. – Вероятнее всего сработал фактор неожиданности. Охрана имела четкие инструкции на счет вторжения на территорию извне. А когда увидели, что кто-то покидает дом, тем более полуобнаженная девушка, растерялись. Но зато точно указали направление движения, что, собственно, помогло преследователям быстро сузить район поиска и вычислить дом, где она может скрываться.

Потом, подумав секунду, Кирилл заметил:

– Ты правильно сделал, что обратился ко мне.

– Я это уже понял.

Я действительно уже понял, что был прав, когда решил потревожить своего командира и старого надежного друга.

В этот момент перед нами вновь возникла фигура человека. Я уже мог различить в темноте, что он был одет во все темное так, что еле различимы были только белки глаз. Поверх одежды он был облачен в бронежилет-разгрузку с немыслимым числом кармашков разных конфигураций и размеров. А одной руке человек держал «сферу» со стеклянным забралом, в другой – небольшого размера оружие, напоминающее не то очень маленький автомат, ни то большой пистолет с магазином для патронов. От бойца исходил запах гари и пороха.

– Товарищ генерал, операция успешно завершена, у нас потерь нет. Разрешите преступить к опознанию. – И лишь теперь по тембру грудного голоса я понял, что этот человек – женщина.

Сергеев повернулся ко мне.

– Ну, теперь наверно неприятная для твоей знакомой часть операции. Ей придется пройти с бойцами спецподразделения в дом и опознать убитых.

Сергеев, хотя и говорил этот безальтернативно, но, казалось, хотел заручиться моим согласием и убедить в необходимости такого шага, вероятно понимая, что я чувствовал ответственность за Дарью.

Не дожидаясь ответа, генерал скомандовал женщине-бойцу:

– Выполняйте!

– Есть! – девушка по-армейски четко повернулась и, обойдя нас, направилась к машине, где находилась Дарья.

– У вас служат женщины? – с определенной долей иронии поинтересовался я.

– Да. – коротко ответил Кирилл и после некоторого замешательства добавил: – Кстати, не хуже мужчин. А иногда бывают просто незаменимы. Я не могу называть ее имени. Да и вообще не имею, наверно, права говорить о ней, но зная тебя… Возможно ты удивишься, то эта девушка – чеченка. Ее муж служил в милиции и был зверски замучен боевиками за то, что отказался помогать им, а затем – не дал совершить теракт. Потом они расправились с их детьми… Сегодня она – боец спецподразделения и борется с «темными силами» как умеет…

Потом мы молчали. Каждый думал о своем. Возможно, Кирилл вспоминал, как к нему пришла хрупкая черноглазая девушка с закрытым хиджабом лицом и заявила, что хочет отомстить боевикам за убитых мужа и детей, а он, не поверив ей и приняв за шахидку, сжимал за спиной рукоятку пистолета, чтобы на долю секунды оказаться быстрее того момента когда раздастся предательский выстрел или она замкнет на себе контакты СВУ⁵… Или быть может боевой генерал вспомнил, что прошли месяцы и эта хрупкая девушка в одной из азиатских стран после неудачной операции, сорванной предательством одного из «умеренных оппозиционеров», несколько километром тащила его тяжелораненого на себе по раскаленным южным солнцем пескам, пока не добралась до российского блокпоста…

Я же думал о том, что как все странным образом переплелось в этом мире. Одни женщины, наши милые и любимые женщины, встречают нас вкусным ужином дома, без умолку болтают о нарядах, сумочках и украшениях, радуют нас, раздражают, иногда даже мешают заниматься нашими, весьма серьезными мужскими делами, а другие – вот так с оружием в руках бескомпромиссно мстят за свою семью, своих любимых детей и остановить их священный гнев невозможно… А мужчины… Всегда ли мы остаемся мужчинами, достойными наших женщин – милых и нежных или воинственных и жестких? Не утратили ли мы способность быть защитниками, олицетворять собой мужское начало, быть надежной опорой нашим женщинам? Ведь сегодня некоторые уже не стыдятся жить за счет представительниц слабого пола, а иногда и просто сделать вид, что есть только они, их желания и их потребности, и ничего вокруг не существует: не существует любви, не существует семейных ценностей, не существует целого мира отношений Адама и Евы, чувств Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды…