Перейти к аудиокниге
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
проходит, вот в чем беда. Прошлое растет, а будущее сокращается. Все меньше шансов что-нибудь сделать и все обиднее за то, чего не успел.
проходит, вот в чем беда. Прошлое растет, а будущее сокращается. Все меньше шансов что-нибудь сделать и все обиднее за то, чего не успел.
Но что еще тяжелее – каждый из них покидал этот дом еще более одиноким, чем пришел. Будто, чтобы уйти отсюда, нужно утратить что-то в душе. Вырезать, стереть начисто какую-то часть себя… Я знал эти правила. Странно – всякий раз, когда они уходили, казалось, будто они-то стерли в себе гораздо больше, чем я… Почему всё так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми? Не знаю… Нехватка данных. И как всегда – ответ невозможен.
Но что еще тяжелее – каждый из них покидал этот дом еще более одиноким, чем пришел. Будто, чтобы уйти отсюда, нужно утратить что-то в душе. Вырезать, стереть начисто какую-то часть себя… Я знал эти правила. Странно – всякий раз, когда они уходили, казалось, будто они-то стерли в себе гораздо больше, чем я… Почему всё так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми? Не знаю… Нехватка данных. И как всегда – ответ невозможен.
– Дело в том, – продолжал я, – что со временем такая боль становится хронической. Рассасывается внутри, становится частью твоей ежедневности – так, что самой боли как бы уже и не видно. Но она там, внутри. Просто различить ее, показать кому-то – вот она, моя боль, – уже невозможно. Показать, как правило, удается лишь какие-то мелкие болячки…
– Дело в том, – продолжал я, – что со временем такая боль становится хронической. Рассасывается внутри, становится частью твоей ежедневности – так, что самой боли как бы уже и не видно. Но она там, внутри. Просто различить ее, показать кому-то – вот она, моя боль, – уже невозможно. Показать, как правило, удается лишь какие-то мелкие болячки…
Ужасно люблю, когда мы вдвоем, – говорит она. – Иногда бывает – так захочу к тебе, прямо сил нет! На работе, например… – Хм… – Иногда, – подчеркивает она. И потом молчит с полминуты. Заканчивается «Human League», начинается что-то незнакомое. – Вот в чем проблема-то… Твоя проблема, – продолжает она. – Мне, например, страшно нравится, когда мы вот так… Но быть с тобой каждый день с утра до вечера почему-то не хочется… Отчего бы, а?
Ужасно люблю, когда мы вдвоем, – говорит она. – Иногда бывает – так захочу к тебе, прямо сил нет! На работе, например… – Хм… – Иногда, – подчеркивает она. И потом молчит с полминуты. Заканчивается «Human League», начинается что-то незнакомое. – Вот в чем проблема-то… Твоя проблема, – продолжает она. – Мне, например, страшно нравится, когда мы вот так… Но быть с тобой каждый день с утра до вечера почему-то не хочется… Отчего бы, а?
Если часто смотреть на нее, голова привыкает непроизвольно клониться вбок. Вроде никаких неудобств: наклон очень слабый, всего в несколько градусов. Легкий, естественный наклон головы. Привыкнешь – и можно вполне уютно жить на свете. Если, конечно, не обращать внимания на то, что весь остальной мир воспринимается под наклоном…
Если часто смотреть на нее, голова привыкает непроизвольно клониться вбок. Вроде никаких неудобств: наклон очень слабый, всего в несколько градусов. Легкий, естественный наклон головы. Привыкнешь – и можно вполне уютно жить на свете. Если, конечно, не обращать внимания на то, что весь остальной мир воспринимается под наклоном…
На свете не бывает ошибочных мнений. Бывают мнения, которые не совпадают с нашими, вот и все. Таково мое мнение.
На свете не бывает ошибочных мнений. Бывают мнения, которые не совпадают с нашими, вот и все. Таково мое мнение.
Если собственный голос, записанный на магнитофонную пленку, получается странным, чужим, что говорить о картинках, которые мое воображение рисует с меня, перекраивая, извращая мою натуру, как ему заблагорассудится
Если собственный голос, записанный на магнитофонную пленку, получается странным, чужим, что говорить о картинках, которые мое воображение рисует с меня, перекраивая, извращая мою натуру, как ему заблагорассудится
Вообще, в какой степени секс – штука психологическая
мое отношение к стихам полностью изменилось. Ее фото, как бы сказать… просто раздевает поэзию догола. То, для чего в стихах мы так долго подбираем слова, прядем из них какую-то запутанную пряжу, в ее работах проступает в одно мгновенье. Моментальный embodiment. Воплощение…
мое отношение к стихам полностью изменилось. Ее фото, как бы сказать… просто раздевает поэзию догола. То, для чего в стихах мы так долго подбираем слова, прядем из них какую-то запутанную пряжу, в ее работах проступает в одно мгновенье. Моментальный embodiment. Воплощение…
Ни одной здравой мысли о том, как действовать
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: