Un coeur simple

Я сидел в маленькой нише, ярко-зеленый, востроглазый, любознательно склонив голову набок и наблюдал за тем, кто сидит за столом. "Какой он несчастный!" - думал я, смотря на Флобера. Он бесконечно что-то писал и зачёркивал, изредка разглядывая моё оперение. "О чём он сейчас думает?" - спрашивал я себя не в силах пошевелиться и расчесать свои грязные перья. Возможно он размышлял в подобном ключе обо мне, смотря на меня, в попытке найти вдохновение для написание повести. Господи! Вы бы видели, как он творил! Порой я часами рассматривал автора, который старательно выводил слова, касаясь бумаги, словно чего-то святого. Иногда он писал до рассвета, забыв обо сне, словно о чём-то ненужном, превозмогая боль и упадок внутренних сил. Он часто злился и выбрасывал листы, предварительно комкая сущность написанных слов, которые не прошли цензуры внутренних мыслей и продолжал писать новые строчки. Семь месяцев для написания повести. Всё это время я смотрел за ним из своей причудливой клетки, боясь и не имея возможности сделать движение, выдав наличие собственных мыслей. В этой комнате были только я и гениальный писатель. Тусклый свет и возможность творить. Что ещё нужно для жизни?

Вы спросите: "Кто я?" На этот вопрос способна ответить длинная надпись на моём невзрачном насесте: «Psittacus. Этого попугая Флобер позаимствовал в Музее Руана и держал на своем письменном столе во время написания "Простой души", где его звали Лулу и он принадлежит Фелисите, главной героине произведения». Не верите? Изложенные факты подтверждаются ксерокопией письма моего хозяина: "Попугай, провел на моём столе три недели, и вид птицы уже начал меня раздражать." Понятно? Здесь речь идёт обо мне! Сам ты дур-р-р-р-р-р-р-ак!

Подумаешь! Мне Флобер тоже не особенно нравился в минуты тоски и печали, что растворяет людское, словно подкрашенный кипяток, приторный кубик сладкого сахара... Но я видел своими глазами, как он создавал мой образ, вплетая его в страницы, словно художник касается полотна, сделав меня вновь живым и навеки бессмертным.

Я до сих пор отлично сохранился со слов Джулиана Барнса. Перья все такие же яркие и вид такой же раздражающий, как, наверное, и сто лет тому назад. Смотря на меня можно прочувствовать живую связь с писателем, который столь надменно отказал потомкам в праве интересоваться им как личностью. Его памятник – всего лишь дубликат, его дом снесен, а книги, само собой, живут собственной жизнью – отклик на них не относится к автору. Но я в облике обыкновенного зеленого попугая, чудом сохранившегося в обыкновенном музее, становлюсь мостом для внезапного чувства, что вы почти знакомы с Флобером.

Зачем читать «Простую душу», кроме знакомства со мной? О чём эта повесть? Что скрыто внутри? Чему она учит и о чём идёт речь на пространстве малочисленных страниц, написанных автором книги? Эта повесть о бедной необразованной служанке по имени Фелисите, которая полвека служила своей госпоже, кротко жертвуя собственной жизнью ради других. Знаете, что он о ней говорил? Она вставала с зарей, чтобы не пропустить ранней обедни, и работала до вечера без отдыха. После обеда, убрав посуду и плотно закрыв дверь, она зарывала в золу головешку и дремала у очага, с четками в руках. Никто не умел так торговаться, как она. Что касается чистоты, то блеск ее кастрюль приводил в отчаяние других служанок. Она была бережлива и ела медленно, подбирая со стола крошки хлеба; она пекла для себя ковригу в двенадцать фунтов, и ее хватало на двадцать дней.

Во всякое время года Фелиситэ носила ситцевый платок, приколотый сзади булавкой, чепец, скрывавший волосы, серые чулки, красную юбку и фартук с нагрудником, как больничная сиделка.

У нее было худощавое лицо и пронзительный голос. Когда ей минуло двадцать пять лет, ей давали сорок, а после того как ей исполнилось пятьдесят, уже никто не мог определить ее возраста; всегда молчаливая, с прямым станом и размеренными жестами, она была похожа на автомат.

По ходу произведения, она по очереди привязывается то к вероломному жениху, то к детям хозяйки, то к племяннику, то к старику с опухолью на руке. Только кто привяжется к ней? Все они так или иначе уходят из ее жизни: умирают, уезжают, просто забывают о том, что она существует. Неудивительно, что чаяния религии приходят на помощь отчаянью жизни, как часто бывает с людьми в минуты отчаяния.

Вот какая моя роль в этой повести! И что что здесь множество спойлеров?! Я не смог удержаться, потому что я чучело попугая, умевшего говорить. Они не собьют с тропы наслаждения, потому что внутри скрыта маленькая трагедия обычного человека, а я сидя на вторых ролях, словно на этой проклятой жерди наблюдал за тем, как она лишилась всего. Знаете, как говорил Бар-р-р-р-р-р-нс в своей книге? "Какая, однако, дурная штука жизнь! Это суп, в котором плавают волосы, а его все-таки надо съесть". (с) Вот и вы поглотите эту короткую повесть после рецензии, пускай волосом в ней будут лишь куски пересказа в краткого смысла событий. Да! Чтобы не говорили, что я предвзят. В ней с вида моей жерди, есть множество недостатков, помимо сбивчивого повествования, но скрытая в ней мораль и проведённая  параллель, возможно, заставит посмотреть на жизнь по-другому. Здесь скрыты обычные поводы думать, делать цитаты и получить наслаждение от языка в его не самом скупом переводе! Ты спросишь: "Зачем?". Просто некоторые люди не в силах анализировать свои ошибки без литературных примеров или слов сказанных от наблюдателя, а лишь бездумно раздавать советы, что не могут применить на своей сути... Да, мы все в этом мастера, впрочем, как и непредвзятые судьи, где это слово нужно непременно брать лишь в оковы кавычек! Никто не учит жить лишь для себя или посвятить жизнь остальным! Вам нужно найти баланс дур-р-р-р-р-р-р-р-р-аки! Где пропала любовь к человеку? Сколько нелепых историй было построено на том, что другой предал доверие? Взгляните вокруг, как много тех, кто страдает! Но это не значит, что вам нельзя улыбаться! Я к тому, чтобы вы были людьми! Господи, разве попугай должен учить вас всех жизни? Пускай этим лучше займётся Флобер! Смахните пыль с моих ярких перьев до того, как сдуете подобные сгустки со старой обложки "Простой души..." и насладитесь произведением, что явно стоит внимания. Я не стану вам ничего повторять, кроме единственной фразы...

"Читайте хор-р-р-р-р-р-р-р-р-р-ошие книги!" (с)