Читать книгу: «Королева. Выжить и не свихнуться», страница 2
Глава 3
Я проснулась, когда неяркое зимнее солнце уже пробивалось сквозь тяжелые ночные занавеси. Открыла глаза и наткнулась на внимательный взгляд Кэти Эшли, дожидавшейся моего пробуждения в кресле возле кровати. Это была темноволосая, слегка полноватая женщина лет пятидесяти, с начавшим уже увядать, но все еще хранящим следы былой красоты лицом.
– Дорогая моя! – воскликнула няня. – О, девочка моя!.. Хвала Господу! Ты пришла в себя!
– Доброе утро, Кэти! – улыбнулась я, удивленная горячностью ее тона. – Да, я пришла в себя, и все благодаря твоим заботам! Каждый раз, когда открывала глаза, видела тебя рядом… Поверь, я никогда не забуду о твоей преданности!
Может, чужую память мне не оставили, но с моей было все в порядке!
– Ты и так одарила меня куда больше, чем мне могло бы присниться в самом смелом сне, – произнесла женщина. – Ведь я начинала простой служанкой, приехавшей из глуши Девона, затем стала камеристкой, а теперь… Ты возвысила меня до невиданных высот!
– Кэти! – улыбнулась я в ответ. – Такая преданность должна получить соответствующую награду.
Тут она спохватилась.
– Как самочувствие моей королевы?
– Хорошо. Настолько хорошо, что я собираюсь встать с кровати.
Это была истинная правда – в голове прояснилось, боль в животе ушла и не спешила возвращаться. Поэтому для начала я села, прижавшись спиной к пышным подушкам, что украшали изголовье. Обвела взглядом комнату, заставленную изящной мебелью, с восточными коврами на полу. Около большого окна стоял письменный стол с торчащим из чернильницы серым гусиным пером. В дальнем углу притаился клавесин. Надеюсь, меня не заставят развлекать придворных игрой на этом орудии пыток?.. А то ведь придется признаться в разыгравшейся амнезии!
В этот момент Кэт стиснула меня в объятиях, да так, что я оказалась намертво прижатой к пышной груди, стянутой жестким лифом синего платья. Мысли меня покинули, кроме одной: как бы не задохнуться! Наконец, смогла выпутаться. Вдохнула тонкий запах чужих духов, чувствуя сотрясающие ее тело беззвучные рыдания.
– Хвала, хвала Господу, Деве Марии и святым угодникам! – бормотала Кэти, на что я согласно промычала, размышляя о том, что неплохо и в самом деле вознести хвалу Господу. И всячески проявлять христианское рвение… Кажется, четыреста лет назад набожность считалась одной из добродетелей, и без нее было никуда!
Не успела заявить о своем решении, как няня принялась выкладывать сплетни, терзающие придворные уши и занимающие придворные рты.
Во дворце склонялись к мнению, что у юной королевы случился нервный приступ, которым она была подвержена и ранее. Только на этот раз он был куда сильнее прежних. Не выдержав волнений и бремени короны, возложенной на ее голову, Елизавета – я то есть! – чуть было не отдала Богу душу.
– Не только Тайный Совет, но еще и Парламент станут давить на тебя, умоляя как можно скорее выйти замуж и подарить Англии наследника, – предупредила няня. – Все только об этом и говорят. Ведь смерть еще одной королевы – новая гражданская война!
Задумалась. Получается, я вовсе не замужем и даже не обручена… Но чье же тогда кольцо на моем пальце?!
– Это не был нервный приступ. Меня отравили, – решившись, сказала я няне.
Если я кому и могла доверять, так это ей и Роджеру.
– Знаю, – произнесла женщина, кусая губы. – Это снова произошло! И где?.. Во дворце Уайтхолл, на моих глазах!.. И как я только не уследила? Девочка моя, сможешь ли ты меня простить?
Я потеряла дар речи. Как это – снова? Неужели меня, вернее королеву, уже пытались отравить?
Няня была безутешна.
– Все началось после Тауэра, в Вудстоке, когда тебя выпустили из заключения. Яд, пожар, головорез Пол Перри, которого успели заколоть раньше, чем он добрался до твоей комнаты…
– Все будет хорошо, – пообещала ей, решив, что мне стоит ее все же утешить. – Я приму меры! Думаю, мне следует поговорить…
Да, с кем бы мне об этом поговорить?..
– Тебя уже дожидаются Уильям Сесил и Роджер Эшам, – словно в ответ на мои мысли произнесла Кэти, и я кивнула.
Вот и отлично, с ними и поговорю! Выясню, кто мог желать мне смерти и делать это с размахом и выдумкой.
– Я очень рада, что Роджер вернулся ко двору, – продолжала Кэти. – Достойный джентльмен с незапятнанной репутацией и замечательный учитель.
Кивнула. Именно такой мне и был нужен, поэтому я собиралась сделать его кем-то вроде личного секретаря. В прошлой, московской, жизни у меня была замечательная секретарша, которая облегчала жизнь и помогала в работе.
– Но прежде, – Кэти хлопнула в ладоши, – твой завтрак! Теперь вся еда, что доставляется в личные покои королевы, проверяется дважды. Клянусь, дважды! Я заставила каждого из лакеев отведать блюда, которые они принесли, чтобы, упаси Бог, не подсыпали ничего по дороге.
Завтракала я в постели. Рядом замерло несколько фрейлин, а я так и не заметила, откуда и в какой момент они появились. Кэти порывалась кормить меня с ложечки, но я не разрешила, чувствуя себя неуютно под вежливыми, но любопытными женскими взглядами. Затем, когда поднялась с кровати, на меня налетел, закружил, сбивая с толку веселым щебетом, заботливый вихрь из служанок и фрейлин. Я только и успевала крутить головой, поднимать руки, переставлять ноги, обреченно позволяя делать с собой все, что угодно.
Им же было угодно переодеть и привести королеву в порядок. С меня сняли длинную тонкую сорочку, обтерли, ничуть не смущаясь моей наготы, которой, кажется, больше смущалась я. Вымыли волосы, помогли натянуть новую сорочку, смешные панталоны, теплые чулки – по полу немилосердно гулял сквозняк. Затем были жесткие белоснежные парчовые юбки, которые крепились на талии на сложных кружевных завязках. Зашнуровали холщовый лиф, да так, что первый размер груди куда-то испарился, словно я была рождена мальчиком.
Кэти смотрела на меня и все время ужасалась тому, насколько я исхудала.
Затем – не зря она была назначена хранительницей королевского гардероба! – няня принесла из другой комнаты самое красивое платье, которое я когда-либо видела. Белое, шелковое, приятное на ощупь. Тяжелое, зараза! Оно было расшито жемчужинами размером с фасоль, с квадратным вырезом на груди, от которой, утянутой лифом, остались одни лишь воспоминания. Да и те были прикрыты вставкой из тончайшего прозрачного материала. Затем настал черед обуви – украшенным жемчугом и серебряными нитями туфлям на высоком каблуке. Хорошие туфли, правда, неудобные… Но после того, как я столько лет отбегала на шпильках, меня уже ничем не удивить!
Няня помогла с украшениями. Нити жемчуга на шею, небольшие серьги, перстни… Я собиралась расспросить Кэти о кольце, так похожем на обручальное, но вокруг все время вились фрейлины. Они и сделали мне прическу – закололи завитые локоны кверху. Кэти в задумчивости покрутила внушительных размеров жесткий воротник.
– Только не его! – взмолилась я, утомленная до невозможности утренним туалетом. Тут бы прилечь… Но если откинусь на кровать, то обратно уже не встану! Да и как тут ходить, когда за тобой волочится шлейф длиной в пару метров?
Как выжить в мире, в котором так сложно одеться, а раздеться я смогу лишь с посторонней помощью?!
– Ты великолепна, дитя мое! – произнесла Кэти, и в ее голосе прозвучала гордость. – Зеркало королеве!
Вскоре я увидела себя в первый раз. Замерла, чувствуя, как заколотилось сердце, а ладони сделались холодными и липкими, словно пойманные во рву лягушки. Незнакомая женщина совсем не походила на прежнюю меня – брюнетку с зелеными глазами, худенькую и невысокую. Из большого зеркала с инкрустированной драгоценными камнями рамой на меня смотрела молодая рыжеволосая женщина с выразительным и властным лицом. У нее были карие глаза, бледная и гладкая кожа и небольшой рот с тонко очерченными губами.
Она смотрела прямиком мне в глаза, и я отшатнулась, хотя понимала, что это мое собственное отражение. Но я… Я ее не знаю ее! Попятилась, чуть было не сорвавшись бежать.
Но куда?! Куда мне бежать?!
Наконец, вздохнула, справившись с приступом панической атаки. Оценила роскошь платья, прикинула, во сколько оно обошлось казне, и ужаснулась. С трудом заставила себя улыбнуться отражению в зеркале. И тут же лицо утратило королевскую властность, на щеках заиграли ямочки, глаза заблестели, и я поняла, что все же смогу привыкнуть к новой себе.
Королева Англии оказалась красивой и яркой женщиной. Она была выше среднего роста, стройная, с изящными руками и тонкими пальцами. Не сомневаюсь, с такой внешностью Елизавета пользовалась успехом у мужчин!
Впрочем, мне было вовсе не до них, тут бы выжить!.. А уж потом разобраться, свихнулась я или все-таки нет.
Служанки тем временем отворили двустворчатые двери спальни, фрейлины унесли большое зеркало. Я, удостоверившись, что шлейф подхватила одна из девушек, шагнула в доселе неизвестный мир.
В первой королевской приемной уже толпились дамы, одна наряднее другой. Темными воронами в стайке райских птичек, точнее, среди разодетых девушек, виднелись фигуры двух мужчин, увлеченных беседой. Оба в черном – в наглухо застегнутых коротких куртках из плотного материала с рукавами, притороченными к пройме шнуровкой. Из-под высокого жесткого воротника кокетливо выглядывал кружевной край рубашки, видневшийся также в просветах на плечах и манжетах. Грушеобразные короткие штаны переходили в обтягивающие, не покривлю душой, лосины. Наряды мужчин довершали мягкие остроносые ботинки из бархата.
Первого я узнала сразу же – это был Роджер Эшам, мой ночной сторож. У второго мужчины, казавшегося еще более высоким из-за черной шляпы, из-под которой выглядывали темно-каштановые волосы, было худое напряженное лицо, словно он пытался решить махом все проблемы Англии. Подозреваю, человек с пронзительным взором темных глаз, длинным носом и кокетливой бородкой был тем самым сэром Уильямом Сесилом, бароном Берли, государственным секретарем и хорошим другом королевы, о чем успела проболтаться Кэти Эшли.
Мое появление не прошло незамеченным. Дамы тут же присели в глубоком реверансе. Мужчины, соперничая друг с другом в неловкости, бухнулись на одно колено. Все замерли, и я тоже. Признаюсь, растерялась. Что же мне теперь делать с этой… скульптурной композицией? Выводить всех из ступора или же пусть дальше стоят?
Ответ пришел изнутри, словно кто-то решил поддержать меня в столь сложный момент. Ничего, ничего не надо делать! Я лишь коротко кивнула, затем важно проследовала в центр зала, стараясь сохранять серьезное выражение на лице. Дамы самостоятельно вышли из сумрака, вернее из реверанса, мужчины поднялись.
Уильям поспешил ко мне.
– Приветствую вас, королева! – начал он низким приятным голосом, в котором, впрочем, угадывалась тяга к занудному бормотанию. – Нам всем не терпится узнать о вашем самочувствии.
– Благодарю, Уильям! Вашими молитвами, – я окинула взглядом замерших придворных, – мне стало намного лучше.
– Но не благодаря стараниям придворных врачей! – пробурчал мужчина.
Я улыбнулась. Какая все же удача, что меня выхаживала Кэти, и ей удалось отбить меня у местных знахарей.
– Я нашел для вашего величества лучших врачей Лондона, – добавил Уильям Сесил, – но вы выгнали всех и изволили ругаться на непонятном языке!
– Обсудим это позже, – произнесла я, едва сдержав смешок. Выходит, буйствовала. – Сейчас я отправляюсь вознести хвалу Господу за чудесное исцеление. – И очень надеюсь, что меня проводят в нужное место и не потеряют по дороге!
Государственный секретарь поклонился, затем намекнул, что Тайный Совет жаждет увидеть выздоровевшую королеву сразу же после посещения часовни. Я обреченно кивнула. Тайный совет?! Чужой мир накатывал товарным поездом, от которого я уже не могла спрятаться.
– Уильям, вы знакомы с Роджером Эшамом? – я решила перевести разговор на важную для меня тему.
– Встречались прежде, и многократно.
– Тогда вас, несомненно, обрадует мое решение сделать его личным секретарем.
Пожевав губы, Уильям произнес:
– Как вам будет угодно, моя королева!
– Елизавета, – напомнила я. – Прошу, зовите меня по имени.
– Не сомневаюсь в вашей дальновидности и его преданности, Елизавета! К тому же Эшам служил при дворе вашей покойной сестры Марии в должности министра иностранных дел. Думаю, он справится наилучшим образом, – и Уильям махнул рукой, подзывая писаря, возникшего словно из ниоткуда, чтобы нацарапать на бумаге волю королевы.
Эшам – бывший министр иностранных дел?! Ну что же, тем более справится! Тем временем я уже поздравляла польщенного Роджера с новой должностью, подозреваю, денежной и престижной. Также потребовала выделить ему комнаты во дворце, потому что я буду нуждаться в нем постоянно. По крайней мере, в первое время.
– Когда мне приступать к новым обязанностям? – спросил он после того, как порядком утомил меня изъявлениями благодарности.
– Сию же минуту! Теперь ваше место подле меня. И помните о нашем ночном разговоре, – предупредила его
Но прежде чем наша процессия отправилась в часовню, рыжеволосая девушка, одетая в роскошное зеленое с белым платье, подала мне молитвослов. Ее внешность показалась странно знакомой.
– Желаете держать его в руках, ваше величество, или позволите мне нести? – любезно поинтересовалась она, сжимая книгу в коричневом переплете. Что-то было в лице девушки такое… знакомое!
Может, цвет глаз? Волосы, овал лица? Нет же, все вместе! Она была точной копией той женщины, что недавно посмотрела на меня из зеркала! Только на несколько лет моложе.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – раздался тихий голос Роджера, стоявшего позади меня. Личный секретарь уже приступил к работе. – Это Летиция Ноллис, ваша двоюродная сестра, дочь вашей тети Марии Болейн. Присмотритесь к ней внимательнее, Елизавета!
– Пожалуй, я самостоятельно донесу слово Божье до часовни! – сказала я фрейлине, забирая из ее рук молитвослов.
Роджер хмыкнул за спиной, Летиция взглянула с изумлением, Уильям кашлянул, затем погладил бороду. А что я такого сказала?..
И мы пошли. Сперва через анфиладу гостиных и приемных, вызывая массовый падеж придворных. Мужчины, как один, склонялись передо мной, становясь на колено, дамы приседали в глубоком реверансе. По подсказке, пришедшей изнутри, я поднимала некоторых особо ретивых движением руки. Со всех сторон доносился шепот: «Королева! Королева жива!» Некоторым даже удалось коснуться длинного шлейфа моего белого платья, который поддерживала маркиза… Черт, забыла ее имя!
Мы шли. К процессии присоединялось все больше и больше народу. Теперь ее возглавляли бароны, графы, рыцари ордена Подвязки, в именах которых, услужливо подсказанных Роджером, я моментально потерялась. За ними выступал Хранитель большой печати – о, хоть его запомнила! – сэр Николас Бэкон. Подле него – двое служителей. Первый нес королевский скипетр, второй – державный меч в красных ножнах, украшенных королевскими лилиями. Эти вещи я смутно помнила еще с коронации. Затем шествовали мы с Роджером, нашептывающим мне в одно ухо имена, и Уильямом, порывавшимся нашептать во второе о государственных проблемах. Последнего я отгоняла, как назойливую муху, но улетать он не собирался. По обеим сторонам нашей процессии с хвостом из фрейлин и придворных дам выступали гвардейцы с позолоченными секирами.
Вот и сходила Лиза тихонечко в церковь!..
Затем в одном из приемных покоев я заметила его – уже виденного ранее темноволосого мужчину, смуглым цветом лица походившего на испанца. На нем был костюм из светло-серого полотна, расшитый мелкими розочками и драгоценными камнями. Мужчина вовсе не показался смешным в немного нелепой средневековой одежде. Наоборот, выглядел элегантно и… мужественно.
Ловко склонился передо мной, но глаз не опускал, словно дожидаясь, когда мы встретимся взглядами. Встретились, и сердце почему-то застучало быстрее, а кровь прилила к щекам. По телу прокатилась горячая волна, вызвав всеобщую дезориентацию мыслей и чувств.
Что же со мной происходит? Ведь я знать не знаю этого человека! Видела лишь однажды, когда он вынес меня на руках из королевской баржи. Наконец, поняла, что это происходит вовсе не со мной, а с ней. Вернее, с чужим телом, которое столь бурно реагировало на незнакомца. Кто же он такой?
Толкнула Роджера локтем – нечего увиливать от своих обязанностей!
– Роберт Дадли, друг вашего детства, – тут же раздался тихий голос. – Елизавета, неужели вы забыли того, с кем были заключены в Тауэр?..
Я промолчала. Как можно забыть то, о чем никогда не помнила? Отвела глаза, прошествовала мимо Роберта, спиной чувствуя его взгляд, от которого по позвоночнику разбегалась горячая поземка.
Ну и пусть!.. Пусть смотрит, я его все равно не знаю!
Затем мы снова шли и шли. Через коридоры, комнаты, залы, сквозь длинные галереи и переходы, в окна которых я видела заснеженный сад. Если меня не приведут обратно, то, подозреваю, я заблужусь и буду вечно скитаться по дворцу призраком отца Гамлета! Не успела всесторонне обдумать эту мысль, как наша процессия вошла в очередной парадный зал, и я увидела картину, занимающую весь его потолок.
На ней была изображена семья: отец – грузный рыжеволосый мужчина в черной одежде, почти полностью скрываемой плащом из золотой ткани. Вид он имел суровый и решительный, в отличие от кроткой и задумчивой женщины в коричневом платье. В ее темных волосах было что-то наподобие русского кокошника, расшитого жемчугом. Подле них – трое детей. Старшая девочка, вернее, уже девушка – темноволосая, с серьезным лицом и поджатыми тонкими губами. Светловолосый мальчик лет девяти-десяти походил на ангелочка с наивным и любознательным взором. На нем был красный придворный костюм, на голове – залихватский берет с белым пером. Но моим вниманием завладела другая девочка-подросток.
Остановилась. Состав из придворных, немного побуксовав, тоже замер, словно чья-то решительная рука дернула стоп-кран. Я же смотрела на девушку, и она смотрела на меня. У нее были длинные рыжие волосы, спокойное и уверенное лицо. Красное платье цвет в цвет с одеждой маленького принца. В руках она держала книгу.
Это была Елизавета, я ее узнала! Вздрогнула, почувствовав на себе внимательный взгляд. Но ведь она умерла! Умерла, а я… Я, кажется, свихнулась окончательно, потому что ощущала в этом зале ее незримое присутствие.
– Ваша семья, – тем временем бубнил Роджер, кажется, окончательно смирившийся с тем, что королева забыла все на свете. – Ваш отец, Генрих VIII, его шестая жена – Екатерина Парр. Ваша старшая сестра – королева Мария, скончавшаяся два месяца назад. Младший брат – король Эдуард, умерший в возрасте пятнадцати лет. Вы сами…
– Спасибо, Роджер! – негромко пробормотала я. – Уж себя-то я помню!
Оторвала взгляд от портрета, стараясь стряхнуть наваждение. Не надо на меня так смотреть! Внезапно, словно получив толчок изнутри, вновь перевела взгляд на Елизавету, почувствовав… Странно, мне казалось, что королева что-то от меня ждала. И я, кажется, догадалась, что именно.
Клянусь, мысленно пообещала ей, я буду стараться! Сделаю все, что в моих силах, чтобы, когда мы встретимся еще раз – где-нибудь на небесах! – мне не было бы стыдно за то, что учудила в твое правление! С твоим народом, с твоей Англией.
Затем, когда мы все же добрались до часовни, я сидела на деревянной лавке в небольшом закутке, отделенном от остального помещения тонкой деревянной стенкой. Рядом со мной расположились Роджер, Уильям, Кэти и еще несколько дам, подозреваю, крайне высокого положения. Богослужение происходило на английском. Я косилась на Кэти, чтобы не прошляпить особо важные места, в которых следовало запеть, подняться на ноги или перекреститься. При этом размышляла, как выполнить обещание, данное портрету на потолке.
Да, я свихнулась, и что теперь?!
У меня была слабая, но все же надежда выполнить обещанное, потому что я вспомнила некоторые факты об этой эпохе. Память подводила, но, кажется, настырной Марии Стюарт отрубили голову, елизаветинский флот разбил испанскую Великую армаду, а сама королева переболела оспой.
Оспой! Но ведь у меня же есть прививка…
Поморщилась. В том-то и дело, что прививка была у прежней меня, а не у королевы! Здешняя медицина – с тазиками и кровопусканиями! – до вакцинации еще не доросла. Мне же надо будет что-то придумать со всеми – и с испанцами, и с настойчивой претенденткой на трон, которая в погоне за английским престолом потеряла голову, и с болезнью, с которой я не собиралась познакомиться лично…
К тому же был миллион государственных проблем, которыми спешил щедро поделиться со мной Уильям Сесил. Где-то притаились отравители, что, боюсь, вряд ли остановятся на достигнутом. И еще – черноволосый придворный, смотревший на меня так, что мысли начинали течь медленно, а по телу разливалась горячая лава.
Роберт Дадли, вот как его звали!
