Читать книгу: «Сад безумцев»

Глава 1. Experimentum crucis

Лесной массив простирался далеко на запад от Москвы. В глубине густой чащи из хвойных и лиственных деревьев, на поляне, к которой вела единственная дорога, за высоким кованым забором стоял двухэтажный особняк. В нем обитал ученый. Его разработки в родном Институте химической физики посчитали безумными, и он, оставив должность, продолжил исследования на дому. Ему удалось заинтересовать своими идеями одного из самых богатых людей России. Александр Завьялов, меценат, нефтяной король, имеющий солидные доли во многих известных компаниях, благодаря природному дарованию и звериному чутью всегда делал удачные вложения. Оценив потенциал технологии, он инвестировал в проект серьезную сумму.

Арсен Вартанян, так звали ученого, готовился провести экспериментум круцис – решающий опыт, однозначно определяющий на практике верность его теории. Как раз жена уехала в Австралию – то ли отдыхать, то ли спасать животных, сын, студент, отправился в экспедицию с однокурсниками, и ученый в тишине и одиночестве заканчивал свой главный научный труд. В доме был лишь охранник, приставленный к ученому Завьяловым.

К воротам, шурша шинами по гравию, подкатил черный автомобиль с тонированными стеклами. В приветствии водитель поднял руку перед камерой на воротах, активировав тем самым систему распознавания. Доступ подтвержден, охранник поднес электронный ключ к пульту, и ворота на магнитном подвесе бесшумно разъехались. Через минуту в дом вошел Вадим Копров.

Помощника босса молодой охранник знал хорошо:

– Добрый день, Вадим Евгеньевич! – кивнул он, выказав должное почтение.

Копров в элегантном костюме и тонких черных перчатках, не останавливаясь, достал из внутреннего кармана пиджака пистолет с глушителем и выстрелил парню в грудь. Пуля, прошив сердце секьюрити, забрызгала кровью стену, охранник рухнул. Спрятав оружие, Копров по парадной лестнице поднялся на второй этаж и подошел к лаборатории. За пуленепробиваемым стеклом в белом халате хлопотал Вартанян. Система безопасности, идентифицировав гостя, открыла дверь.

– О Вадим! – воскликнул Вартанян. – Ты вовремя! Без тебя не хотел начинать заключительный опыт.

Копров остановился у дверей и, не глядя в глаза Вартаняну, пафосно изрек:

– Дорогой Арсен, мы столько времени тратим на пустяки, что не замечаем, как стремительно теряем остатки благоразумия!

Вадим Копров также считался ученым, но был человеком невыдающимся, скорее, бездарным, но работал на Завьялова уже давно и курировал ряд проектов.

Вартанян поднял на него удивленный взгляд:

– Мрачная холодность скрывает уныние и досаду. Вадим, встряхнись! – Глаза ученого загорелись, он со страстью заговорил: – Перспектива моего исследования вдохновляет, это прорыв. Я продемонстрирую тебе опыт, доказывающий не только мою правоту, но способный перевернуть все представление о микробиологии.

Копров холодно промолвил:

– Ты же знаешь, Арсен, я всегда был скептиком, но то, что ты делаешь, действительно может изменить мир. Это как раз меня и беспокоит…

Вартанян подошел к сейфу, приложил ладонь и широко отрыл глаза: идентификация и аутентификация подтверждены, сработал механизм, бронированный шкаф открылся. Достав небольшой блестящий контейнер из платины и закрыв сейф, он ввел код на замке ящичка, впрочем, известный Копрову, и продемонстрировал его содержимое.

– Золотые яблоки вечной молодости, подарок к свадьбе Зевса и Геры! – пошутил гениальный ученый.

Копров прошептал:

– «Яблоки Гесперид», дарующие бессмертие любому, кто к ним прикоснется…

На крышке контейнера красовалась гравировка – античный знак яблока, символизирующий вечную молодость. Внутри на подложке из мягкого черного материала лежали, отливая в лучах солнца бликами, три золотистых шара. Надев резиновые перчатки, Вартанян взял из небольшого бассейна с проточной водой две лягушки с уродливыми опухолями на спинах и поместил в широкий стеклянный сосуд на столе посреди комнаты. Золотистые шары уложил на подставки в разных углах лаборатории в соответствии с методом триангуляции – сети опорных пунктов в виде треугольника. Взяв флакон, набрал пипеткой из него раствор и капнул на один из шаров.

Внезапно шар раскрылся (две его половинки разделились) и, связавшись с остальными шарами невидимыми квантовыми лучами, передал им за доли секунды информацию – субатомные частицы с правильным геномом одной из лягушек, сохраненным в растворе еще до ее заражения. Оба шара, отреагировав, раскрылись, их квантовая заряженность стала идентичной первому, и все три благодаря триангуляции устремили лучи к опознанной по геному лягушке. Незамедлительно началось воздействие на мозг и тело: в клетках земноводной вырезались сломанные гены, вставлялись целые, выключались гены вредные, включались нужные, убивались переставшие делиться клетки, размножались здоровые.

На глазах изумленного Копрова опухоль одной из лягушек трансформировалась: она уменьшилась, потом и вовсе исчезла, а пораженная кожа быстро зажила.

– Арсен, ты создал эликсир вечной молодости! – только и произнес он.

Удовлетворенный произведенным эффектом, Вартанян переложил лягушек обратно в бассейн и, сняв перчатки, произнес:

– Человечество достойно жить без страданий, если конечно прекратит нравственную деградацию.

Копров заинтересованно спросил:

– Арсен, твоя технология квантового процесса удивляет, но возможно ли обратное действие? Допустим, можно ли лягушке, обитающей в болоте, привить опасную опухоль?

– Да, но зачем? Наука – двигатель прогресса, аморальной наука быть не может.

Гость развернулся и направился к выходу. Его завистливый и неприязненный взгляд вперился в дверь. Достав пистолет, он резко обернулся:

– Ничего личного, – и выстрелил.

Пуля, угодив в плечо Вартаняна, прошла навылет. Ученый, схватившись рукой за рану, попятился задом к лабораторному столу. В момент, когда Копров прицелился, чтобы сделать еще один выстрел – в голову, Вартанян резко наклонился, и пуля прошла мимо, а ученый запустил в убийцу закупоренную колбу с азотной кислотой. Колба разлетелась вдребезги. Копров отскочил, его рука дрогнула, и третья пуля ушла в потолок. Вслед за колбой в него полетела банка со спиртом. Сосуд, разбившись, немедленно спровоцировал этерификацию – реакцию спирта и азотной кислоты. Раздался взрыв, комнату заволокло бурым дымом. Следующий выстрел Копрова снова не достиг цели. Пары кислоты так сильно раздражали дыхательные пути и глаза, что Копров опрометью выскочил из лаборатории, закрыв за собой дверь и включив на пульте управления принудительную вентиляцию. Через минуту весь дым был удален.

Открыв дверь лаборатории, Копров с пистолетом наготове вошел внутрь. На полу – черное пятно от взрыва и осколки сосудов. Вартаняна нет. Несомненно, он скрылся в любимой потайной комнате, где обычно обдумывал свои гениальные идеи. Но где она? Поискав замаскированную дверь и не найдя, он подошел к сейфу – изъять техническую документацию. Без Вартаняна, хотя бы его трупа, провести идентификацию и открыть бронированный шкаф невозможно. Копров от досады пнул сейф. Сняв золотистые «волшебные яблоки» с ложементов и уложив их в платиновый контейнер, он с трофеем вышел из лаборатории. Изъяв в комнате охраны материалы видеонаблюдения и открыв электронный замок ворот, он покинул коттедж. Двигатель машины взревел, из-под колес полетела щебенка, и убийца на большой скорости понесся по единственной дороге в сторону Москвы.

В тайной комнате Вартанян, бледный и слабый, скорчившись от боли и тяжело дыша, сидел на полу, прислонившись к стене. Пульсирующая струя крови вырывалась из раны, и ученый, понимая, что медлить нельзя, упираясь здоровой рукой, подтянул ослабшее тело к шкафу с лекарствами. С трудом открыв шкаф, он достал черный кожаный футляр. Шприцом вколов в руку препарат собственной разработки, он лег и потерял сознание. Нанороботы размером с молекулу, доставленные кровью к пораженному участку, приступили к работе: уничтожалась инфекция, творились элементы крови, латались ткани, восстанавливались повреждения.

Глава 2. Радость близости

В деловом центре «Москва-Сити» на Пресненской набережной в апартаментах на пятидесятом этаже проживал младший брат Александра Завьялова Марк. Человеком он был очень богатым, отличался вероломством и хитростью, предпочитал хорошим отношениям с братом войну коварную и кровавую, войну ради самой войны. Марк имел невыносимый характер: ни одна женщина не выдерживала с ним больше года. Его девиантное поведение (отклонения) – всегда злиться, выплескивать на окружающих негативные эмоции, получать удовольствие от боли других, – не иначе как невротическим не назовешь. Демонстрировать власть над окружающими приносило ему наивысшее наслаждение. «Атаковать первым» – его девиз. По складу характера он был неуступчив, агрессивен и нетерпелив, но приводным механизмом злобы служила, конечно же, обыкновенная зависть, и прежде всего к старшему брату, который был умнее, а самое главное, счастливее Марка. Наверное, источником такого поведения, как полагал Зигмунд Фрейд, послужила моральная травма в раннем детстве, но, так или иначе, Марк имел влияние и творил зло.

– Ты умудрился не только не устранить Вартаняна, но даже не изъял документацию! А я так на тебя рассчитывал…

Господин Зло, как стоило бы называть Марка, с крючковатым носом и жестким изломом тонких губ, сидел в кресле и разочарованно смотрел на Копрова, поглаживая примостившуюся рядом собаку-охранника с грозной внешностью – канарского дога с массивной головой и палевым окрасом.

Вадим, беспринципный человек, легко жертвующий чужими жизнями, в прошлом спецназовец, уйдя в отставку, получил новое имя и фамилию, изменил внешность и нанялся на службу к Марку. Их отношения не афишировались, и Копрова удалось внедрить в окружение старшего брата.

– Вряд ли Вартанян выжил, – произнес Копров, поглядывая на известную своей свирепостью собаку. – Серьезная рана, едкий дым… Думаю, он истек кровью.

– Думаю!.. Как непрофессионально! Ты не оставил следов? – Марк внимательно всматривался в глаза собеседника.

– Я никогда не оставляю следов. Машина, телефоны, кредитки, оружие – все уничтожено. Насчет документации… Ваш брат Александр Анатольевич наверняка найдет способ открыть сейф. Я первым ознакомлюсь с его содержимым.

Марк обожал мифы Греции, коллекционировал древние тексты и, черпая из них идеи, представлял себя бессмертным богом, не знающим границ в выполнении неодолимых желаний. Он, наслаждаясь собственной значимостью, пылко жаждал играть судьбами смертных и упиваться их страданиями. Хозяин Копрова был умен и знал доподлинно: состоятельные люди живут в сформированной благодаря древней мифологии «матрице» под властью великих идей и фантастических гипотез, выношенных человечеством за сорок тысяч лет своего существования. Древние мифы, полагал он, отражают сегодняшнюю реальность, поэтому следование им есть гарантия выполнения точно заданных правил с известным результатом.

Он удовлетворенно кивнул:

– Что ж, Вадим, приступаем ко второй фазе операции «Яблоки Гесперид», – его глаза загорелись хищным блеском. – У Александра есть дочь Анна. Брат собирается выдать ее замуж. Помолвка назначена на воскресенье. Уже извлечена ДНК из ее волос, собранных тобой с расчески. Вот раствор с отредактированным геномом.

Марк протянул пузырек из темного стекла. Повеяло холодом. Копров взял флакон и, не испытывая внутренних терзаний, положил в карман пиджака.

Марк с ехидной ухмылкой прошипел:

– Мне выпал шанс поквитаться с братом, и момент я не упущу. Моя месть не только нанесет глубокую травму, она заставит брата страдать долго и мучительно. Справедливое возмездие совершает только зло!

Копров видел перед собой фанатика и властолюбца с мелкой и низкой душой, но ему было все равно. Он исправно работает на хозяина. В то время, когда от спецназовца все отвернулись, оставив без средств к существованию, Марк его подобрал и обогрел, сделав респектабельным и успешным человеком, умевшим по большому счету только драться и убивать.

Наемник сказал:

– Марк Анатольевич, наберитесь терпения. Думаю, все пройдет, как задумано.

Дом у озера по проекту всемирно известного архитектора утопал в зелени и цветах. По дорожкам сада гуляли павлины, в небольшом пруду, отделанном мрамором, плавали декоративные японские карпы, кое-где возвышались статуи. Хозяин дома Александр Завьялов, сидя на террасе, с большим недовольством слушал доклад главы своей охраны Андрея Ветрова. Тот говорил:

– Полиция расследует убийство охранника коттеджа. Я не поставил в известность следователя о похищении изобретения. Веду расследование самостоятельно.

– Вартанян? – Александр обеспокоенно нахмурился.

Ветров пожал плечами:

– Не нашли. И в лаборатории, и в тайной комнате все забрызгано кровью, но самого нет.

– Увез убийца?

– Не думаю. Следов крови с его ДНК ни на первом этаже, ни на дорожках сада нет. Преступник забрал видеоматериалы камер слежения. Несомненно, этого человека знали, потому и впустили. Вот папка с документами из сейфа.

Завьялов, человек деловой и благоразумный, умел сдерживать гнев. Как предприниматель с высокой самооценкой он был напористым, азартным, жестким, но давно овладел такими человеческими качествами, как дружелюбие, отзывчивость и справедливость. Окружающие его не только уважали, но и симпатизировали ему. Характер, как известно, проявляется в поступках, что, собственно, общество и ценит.

– Полагаю, контейнер из платины пропал? – задал он главный вопрос.

– Пропал.

Александр встал, устремив взгляд в даль. Его честолюбие уязвлено, потеря активов расстроила, но дух соперничества не сломлен, наоборот, если его втягивают в опасную игру, то проигрывать он не собирается, более того, руководствуясь девизом «живи играя», предпочитает сам устанавливать правила игры. Он взял зеленую папку с документами, просмотрел:

– Об этой папке пока никому ни слова.

Из гостиной донеслись звуки рояля. Играла его дочь Анна, и мысли о ней вернули Александра в действительность, восстановили поколебавшееся было самообладание, развеяли уныние.

– Андрей, во что бы то ни стало найди Вартаняна и образцы! – Завьялов ободряюще улыбнулся – вселить своим оптимизмом уверенность в подчиненного.

В роскошной гостиной Анна исполняла «Сентиментальный вальс» Чайковского. Рядом, облокотившись на рояль и с восторгом слушая, стоял Глеб. Старое древнерусское имя ему очень шло: высокий, стройный, серьезный, всегда тактичный и доброжелательный. Имя Глеб в середине XI века пришло на Русь из Скандинавии и означало «наследник бога», и внешне он вполне не уступал богам древности – статный молодой мужчина двадцати пяти лет с голубыми глазами и светлыми непослушными волосами. Работал Глеб Орлов в одной из фирм отца Анны – занимался нейросетевыми технологиями, учил компьютеры понимать человека – ведь часто невозможно описать языком программирования что требуется от машины.

В отличие от своего старшего брата Владимира, вошедшего по протекции в большой бизнес, Глеб упрямо добивался всего сам. После школы ему не удалось поступить в университет – баллов не хватило. Вскоре он был призван в армию, но здесь сильный и волевой парень стал лидером в воинском коллективе, а смекалка, выносливость, дотошность и ответственность сделали его одним из лучших в войсковой разведке. Он часто рисковал жизнью, ходил в глубокий тыл «противника», всегда был на передовой. И, не теряя время даром, готовился к поступлению в ВУЗ повторно. Он трудился в поте лица, став успешным, надежным, закаленным и независимым человеком. Кто-то скажет, что армейская служба накладывает отпечаток на личность человека, и Глеба можно посчитать грубым, самоуверенным и нетерпимым к критике. Что ж, это верно. Парень любил и выпить, чтобы подстегнуть себя, и схлестнуться в схватке – отточить навыки в рукопашном единоборстве, но всегда знал меру и имел четкое представление чего хочет, поэтому сумел реализовать свой потенциал.

Отслужив в армии, Глеб окончил университет и устроился в корпорацию. Он быстро поднялся по служебной лестнице, возглавил отдел, где работали только молодые специалисты – бывшие хакеры и талантливые программисты, но однажды он влюбился в дочь босса. Отец благосклонно отнесся к возможному браку Анны с Глебом, чувствуя незаурядность юноши – любознательного, настойчивого и подающего надежды специалиста. Прошедший армейскую школу Орлов занимался спортом, был хорошим организатором и брался за то, что другие посчитали бы невозможным. Конечно, парень идеалист, впрочем, как и все в его отделе, самоуверенный, гордый и упрямый, зато разработка нейронной сети – математической модели и ее программного воплощения, построенной по принципу организации биологических нейронных сетей живого организма, – осуществлялась успешно. Корпорация Завьялова активно внедряла в производственные процессы искусственный интеллект. Александр тешил свое самолюбие: конкуренты остались далеко позади.

Анна закончила играть пьесу и подняла глаза:

– Глеб, тебе понравилось?

Ее избранник улыбнулся:

– Божественно, Анна! Я просто счастлив.

– Мгновенье счастья испытай, и жизни цель осуществилась! – продекламировала Анна и одарила Глеба своей самой милой улыбкой.

Встав из-за рояля, она приблизилась к молодому человеку, прикоснулась к его руке, приобняла и нежно поцеловала в губы. Он медленно наклонил голову и, прикрыв глаза, отдался ощущению близости. Насладившись поцелуем, девушка, чуть отстранившись, прошептала:

– Я счастлива тоже.

– Я люблю тебя, Анна! – его глаза лучились обожанием. – Твоя любовь – величайшее чудо, ниспосланное мне богом.

Раздались шаги: в комнату вошла мать Анны Ирина:

– Прекрасно, что я застала вас. В воскресенье помолвка, а праздничный торт и шоколад мы еще не обсудили.

– О мама, это такая мелочь!

– Ну уж нет! – Ирина была дотошной. – И торт, и букеты, и кольцо на помолвку мы обязательно должны обсудить, чтобы многовековая традиция, считающаяся залогом крепкой семейной жизни, соблюдалась неукоснительно.

Анна, пребывая в лирическом настроении, говорить на темы тщеславия презирала, а суета, обыденная в мире ее матери, всегда раздражала и утомляла ее.

– Глеб наверняка уже купил кольцо. – Обратившись к возлюбленному, она спросила: – Ты ведь придешь в воскресенье просить моей руки?

Глеб, очарованный своей избранницей, торопливо забормотал:

– Ну конечно, для меня нет большего желания, чем быть рядом с тобой всегда. Лишь тогда чувствую себя по-настоящему счастливым…

– Вот видишь, мама! – снисходительным тоном сказала Анна и, взяв за руку возлюбленного, скомандовала: – Пойдем в сад!

Они ушли. На лице Ирины возникла гримаса недовольства, но, услышав шаги, она обернулась и ее лицо вновь оживилось. В комнату вошел Владимир, брат Глеба.

– Володя, рада тебя видеть! Как жаль, что не ты избранник Анны. Из вас бы вышла прекрасная пара.

– Здравствуйте, Ирина Федоровна! Знаете, я умею ждать. В ожидании несбыточного тоже есть свои плюсы.

– В воскресенье помолвка. Володя, приходи. Когда-нибудь тебе выпадет удача.

Он усмехнулся:

– Поджидать удачу не в моих правилах.

Владимир ушел. На террасе Ирина застала мужа, сидящего в кресле в глубокой задумчивости.

– Что-то случилось, Саша?

Он поднял голову. Ирина никогда не видела таких опустошенных глаз мужа.

– Да, Ира, случилось. Пропал Вартанян и результаты его исследований.

– Это может серьезно отразиться на твоем положении? – она не до конца понимала, чем это грозит.

– Милая, последствия могут быть непредсказуемые не только для нас, но для многих, – его подавленный тон говорил то ли о тяжелой утрате, то ли о предстоящей схватке.

Ирина всполошилась:

– Помолвку нужно отменять, так?

– Нет, зачем же. Анна счастлива, и это важнее всего.

Глава 3. Гнусное злодеяние

В воскресенье, прекрасный летний день, в усадьбе Завьяловых ждали гостей. На зеленой лужайке установили большой белый шалаш, столы и стулья, развесили украшения из цветов, создав атмосферу праздника.

Старший брат Глеба Владимир подошел к Анне:

– Аня, мое предложение остается в силе. Хочу верить: когда-нибудь ты станешь моей женой.

– Володя, не затевай вновь этот разговор. Я люблю Глеба, и предлагаю тебе сегодня порадоваться за нас. Твой брат удивительный: он изумляет, волнует и восхищает одновременно. Давай останемся друзьями.

Он взял ее руку и крепко сжал:

– Глеб – редкий фрукт. Я не перестаю удивляться отсутствию всякого почтения к старшему брату и явному пренебрежению моим желаниям и чувствам.

– Мне больно!

Она вырвала руку и пошла к дому. Владимир проводил ее мрачным взглядом. Они с братом такие разные: Глеб любит спорт, он нет, Глеб служил в армии, он не отдал долг Родине, Глеб увлекся нейросетевыми технологиями, а он, недолюбливая науку, возглавил по протекции подразделение известной компании, связанной с транспортировкой нефти магистральными трубопроводами, став крупным акционером. Он богат, Ирина, мать Анны, его боготворит, положение в обществе привилегированное, с ним считаются, но Анна влюблена в его брата, не имеющего ни положения, ни денег, ни признания. Владимира это огорчало, заставляло нервничать, переживать, не говоря уже о моральной травме, нанесенной мучительными страданиями. Как известно, инстинкт собственника в безответной любви порождает ревность и разрушение.

Анна вошла в гостиную. У рояля сидел скучающий Копров, что-то наигрывая. Анна улыбнулась:

– С трудом узнала «Элегию» Рахманинова. Вадим Евгеньевич, это произведение больше романс, чем шлягер, вещь для настроения, играть нужно задумчивую печаль.

– Анна, вы бесподобны!

Копров, встав из-за рояля, жестом предложил ей показать, как нужно исполнять пьесу, украдкой любуясь необычайно красивой девушкой с большими карими глазами, роскошными каштановыми волосами и статной фигурой. Она села за рояль и заиграла. В гостиной возник лирический настрой, хлынула мелодия – волна за волной, – заструившаяся в воздухе гостиной, точно стремясь пленить душу слушателя, породить в ней отклик, разбудить воспоминания, наполнить ее высокой печалью и нежной грустью…

Душа Копрова была низменной и черствой, она не руководствовалась возвышенными побуждениями. Подойдя к консольному столику с фарфоровой вазой с цветами, он для вида понюхал цветы и, убедившись, что за ним не наблюдают, достал пузырек из темного стекла и набрал пипеткой раствор. Капля жидкости упала на золотистый шар, замаскированный среди роз; тот раскрылся и, связавшись с двумя другими шарами, установленными в гостиной, передал им информацию с поврежденным геномом девушки. Три невидимых квантовых луча устремились к вдохновенно творящей великолепную музыку девушке, нарушая идиллию каждой клетки ее тела. Вдруг Анна прекратила играть и дотронулась тыльной стороной ладони до лба.

– Что-то мне нехорошо. – Она встала: – Простите, Вадим Евгеньевич, мне нужно идти готовиться к церемонии.

Копров проводил ее оценивающим взглядом. Она ушла, а он, уложив золотистые шары в футляр, направился к машине.

Глеб пришел в дом невесты с изысканным букетом цветов для возлюбленной, бутылкой коньяка для будущего тестя и парфюмерной водой «Богиня» для будущей тещи. Помолвка не свадьба, пригласили лишь узкий круг родственников и лучших друзей. Анна появилась в розовом платье, неестественно бледная, тем не менее она старалась улыбаться и отвечала на поздравления. Подойдя к Глебу, взяла его под руку. Родители жениха и невесты стояли неподалеку и о чем-то шутили, а также обсуждая детали предстоящей свадьбы. Присутствующие оживленно болтали о торжестве, проникнувшись важностью предсвадебных ожиданий, ведь после помолвки молодые люди станут официально считаться женихом и невестой.

Вперед вышел отец невесты и торжественно объявил:

– Близкие и друзья, сообщаю вам важную новость: моя дочь Анна и Глеб Орлов решили связать себя узами брака, чему я несказанно рад. Мы с супругой даем согласие. Несколько слов напутствия. Дети, вам предстоит заложить надежный фундамент семейной жизни. Пусть крепость ваших отношений строится на доверии и любви, станьте опорой друг другу!

Наступил волнительный момент: Глеб опустился на колено и преподнес даме сердца кольцо, а она приняла украшение. Официанты разнесли гостям бокалы с шампанским.

– За жениха и невесту! – провозгласил тост отец Глеба.

Анна почувствовала себя плохо: голова закружилась, в глазах потемнело, земля ушла из-под ног. Впадая в беспамятство, она уронила бокал и начала падать. Глеб, бросившись к ней, подхватил ее и закричал:

– Анна, что случилось? Ты слышишь меня?!

Подбежали отец и мать, кто-то звал врача, кто-то звонил в скорую помощь и холодной водой брызгал ей на лицо. Начался переполох, всех охватила паника. Глеб бережно перенес невесту в дом и, уложив в постель, не отходил ни на минуту. Прибывшие вскоре медики констатировали присутствие в организме серьезной патологии и настояли на госпитализации. Карета скорой помощи с Анной, не приходившей в сознание, с обеспокоенными родителями и Глебом бешено помчалась в больницу.

День спустя подавленный, скорее, убитый горем, отец Анны сидел в своем домашнем кабинете и вспоминал вчерашний разговор с врачом.

– Она впала в кому. Производим искусственную вентиляцию легких и внутривенное капельное введение растворов. Анализы еще не готовы, поэтому предвидеть вероятное развитие и исход заболевания пока не могу, – врач в формулировках был осторожен.

Анна без сознания лежала в палате интенсивной терапии в окружении аппаратуры и мониторов, окутанная трубками и проводами.

– Доктор, каковы шансы на выздоровление? – Отец смотрел с надеждой на врача.

– Положение серьезное… Она обязательно поправится, – говоря это, врач отвел глаза.

Завьялов, окинув взором свой кабинет, обратил горестный взор в окно. Чудесный летний вечер не радовал, в голову лезли невыносимые мысли.

Раздался звонок, звонили из больницы:

– Александр Анатольевич, – говорил врач, – мы обнаружили большое количество поврежденных генов в ДНК вашей дочери.

– Доктор, что это значит?! – вскричал Завьялов.

– Клетки пациента делятся, но копирование ДНК почему-то происходит неточно. Причину мутаций мы выясняем.

– Доктор, скажите, что могло привести к возникновению заболевания?

– Есть факторы, нарушающие структуру ДНК, такие как курение, ультрафиолетовые лучи, некоторые химические вещества, инфекции… Но накопленное количество поврежденных генов пока недостаточно, чтобы вызвать рак.

Завьялов сдерживался, чтобы не заплакать. Он спросил:

– Как помочь моей девочке?

Врач долго молчал, потом произнес:

– Есть различные механизмы выздоровления… Мы делаем все возможное, – и положил трубку.

В глазах Александра померкло. Все, ради чего он жил, ускользает в небытие, растворяется во мраке. Жена и его единственная дочь – личный космос Завьялова, и что ни делал он, все ради счастья и благополучия близких. Но какая-то посторонняя, темная сила вмешалась в жизнь семьи, разрушая целостность и напрочь превращая реальность в бессмыслицу. Жить больше не хотелось.

Раздался настойчивый звонок. Звонил «неизвестный». Завьялов долго не брал трубку, но наконец ответил. Странный голос с железными нотками и повелительной интонацией произнес:

– Александр Анатольевич, мы знаем о вашем горе, и можем помочь. Есть способ «отремонтировать» ДНК вашей дочери.

– Что вы хотите? – голос Завьялова дрожал.

– Вам надлежит перевести двадцать миллиардов долларов в фонд «Тифон» в течение двух месяцев. Реквизиты есть в Интернете.

– У меня таких денег нет.

Властный голос предложил:

– Продайте свои доли акций в компаниях, виллу в Испании, дом в Подмосковье…

– Собрать такую сумму за два месяца невозможно…

– Поторопитесь, – неизвестный отключился.

Александр подавил готовый вырваться стон. Словно затравленный зверь, он озирался по сторонам, и во всем его виде отражались ненависть, зло и ярость. В таком состоянии он крайне опасен. Взяв себя в руки, Завьялов пошел в гостиную.

Мать Анны сидела на диване в полной прострации, у окна с воспаленными глазами стоял Глеб. Ветер колыхал шторы, свет единственного горящего торшера пронизал сумрак комнаты роковым предчувствием.

– Анну заразили намеренно, – глухо произнес отец девушки. – Скорее всего, использовали изобретение Вартаняна.

Глеб взволновался:

– Как это возможно?

– Вартанян стоял на пороге научного открытия, его технология реализовала возможность корректировать ДНК человека. Образцы были похищены, – Александр говорил тяжело, продолжая переживать случившееся.

– Кто мог покуситься на нашу девочку? Она же ангел! – заголосила Ирина.

Александр, не успокаивая разрыдавшуюся жену, обратился к парню:

– Глеб, выйдем в сад.

Вечерние сумерки сгущались, зарево заката меркло. Но угасало не только солнце – придавленные к земле под тяжестью обрушившегося горя мужчины ощущали полное бессилие что-либо изменить. Они долго гуляли по дорожкам, пытаясь успокоиться, собраться с мыслями. Тишину нарушали только их тяжелые шаги.

Наконец Александр сказал:

– За излечение Анны потребовали все мое состояние. Затаившийся враг нанес удар, цель которого максимально навредить мне.

– Вы догадываетесь, кто причастен к этому? – спросил Глеб.

– Они представились как некий фонд «Тифон».

– Злодеяния совершаются ради денег, только страдают невинные, – голос юноши был мрачным и хриплым.

Всматриваясь в очертания лица Глеба, Александр чувствовал его сильную и порывистую натуру. Да, он молод, обычный пацан, но молодость сворачивает горы. Да, он самоуверенный идеалист, но самоуверенные убеждены, что им все по плечу, а идеалисты, они мечтатели, жаждущие приключений. Конечно, самомнение преувеличено, он часто действует спонтанно, но таким сопутствует удача, а удачливые люди верят в себя, идут напролом, используют каждый шанс, им всегда везет. Могущественного врага, того, кто прячется за мифом о Тифоне, может победить Геракл. Глеб не Геркулес, но у него, с виду обычного парня, есть неоспоримые достоинства: умный, смелый, сильный и бесстрашный. Он то что нужно!

– Хочу просить тебя об одолжении, – отец Анны с надеждой смотрел на юношу. – Пока буду готовить нужную сумму, разберись, кто скрывается за фондом с названием «Тифон».

– Немедленно займусь! – глаза Глеба горели. – Я должен спасти Анну!

В порыве признательности Александр крепко пожал парню руку, они обнялись.

– С этой минуты, – сказал отец Анны, – открываю тебе неограниченное финансирование. Все специалисты компании и наши разработки в твоем распоряжении. С документацией Вартаняна тебя ознакомит Копров.