Читать книгу: «Мода на чужих мужей»

Глава 1

Оленька, не суетись, дорогая! Ты же все равно опоздала. Какая теперь разница, дорогая сердцу подруга, на сколько именно, на десять минут, на полчаса или на час? Ты все равно проспала, потому что бессовестно таращила вчера глазищи в телевизор, когда надобно было почивать. Потом ты встала, пошла на кухню и, не удержавшись, дернула пятьдесят граммов коньяка. Как тебе рассуждалось на тот момент? Это для того, чтобы уснуть побыстрее и не думать ни о чем нехорошем и ни о ком непорядочном. Но вышло-то все как раз наоборот, милая. Янтарный напиток благополучно растворил всякое желание как следует выспаться перед важной встречей. И ты, завалившись с телефонной трубкой на подушки, начала обзванивать – и это невзирая на двенадцатый час ночи – близких и далеких знакомых.

Не очень близкие знакомые в весьма вежливой форме отослали тебя куда подальше. А самые близкие – их всего двое – терпеливо слушали твой получасовой бред, потом пожелали тебе спокойной ночи с понимающим снисходительным смешком и повесили трубку. Тут уж и вовсе стало не до сна.

Кто бы другой, но не эти! Улыбаются?! Понимают?! Делают вид, что в ее полуночном звонке нет ничего странного!

Сволочи! Просто наглые счастливые сволочи! Как они могут так поступать с ней? Как он может?.. А как она?..

Эти двое, стоило ей слегка выпить, всегда удостаивались ее внимания. Всегда! Исключений не существовало. Она звонила им либо заваливалась без приглашения в гости и медленно, тонкой соломинкой, пила кровь.

Они томились, вздыхали – переглядываться в ее присутствии не осмеливались, – вежливо улыбались наглым шуткам. Угощали обедом или ужином (все зависело от того, когда именно стопы ее свернули к их подъезду). Потом провожали до двери и, наверное, тут же бросались друг другу на шею и рыдали от облегчения, и жалели друг друга, и нянчили.

Так, казалось ей, они поступают, когда освобождаются.

Тоже еще нашлись пострадавшие!

В поганой ситуации, куда она вляпалась с их, между прочим, подачи, пострадавший только один, и это она – Лаврентьева Ольга Николаевна. Это она пострадала от лицемерного, подлого, вероломного – это не одно и то же, нет – предательства своего жениха и самой близкой подруги. Это они посмели гнусно полюбить друг друга за ее спиной. Потом тайно провстречаться полгода, опять же за ее спиной. А потом объявить ей о своем желании пожениться, потому как сил у них больше не оставалось и мочи терпеть тоже.

А что такое-то? Что?! Что терпеть-то? Ее присутствие в их жизни? Ее неосведомленность? Ее нежелание догадываться? Чего они не смогли терпеть дальше? Тайны, наверное, своей гадкой, которая жутко оскорбляла их светлое нежное чувство. Запятнанности. Чувствовали, стопроцентно чувствовали себя гадкими и подлыми. Вот оттого и хватило их всего лишь на полгода.

Объявили, стало быть, о своем желании, попросили извинения и ушли, обнявшись.

Нормально, нет?!

У нее уже, как в той песне, и платье шилось, пускай не белое, а кремовое, но шилось же! Она колечко себе присматривала в ювелирном за углом, чтобы невзначай намекнуть, какое именно она хочет. Туфли так вообще давно в коробке стояли, мамой из Германии присланные. Одним словом, она давно была готова к свадьбе, к браку, даже к бытовой серости себя сумела морально подготовить, хотя поначалу это ее весьма нервировало.

Но она совсем оказалась неподготовленной к тому, что уготовили для нее эти двое!

– Оленька, понимаешь, мы с тобой совершенно разные люди, – закончил после краткой извинительной речи ее любимый Стас. – Наши отношения были и так не очень ровными…

– Почему это? – перебила она его, оскорбившись за три года жизни в его объятиях, в которых чувствовала себя весьма и весьма беззаботно. – Очень даже все нормально было, пока эта… не влезла!

– Оленька, ты пойми… – терпеливо, как душевнобольной, начала объяснять ей лучшая подруга. – Никто никуда не влезал. Просто где тонко, там и рвется. Ваши отношения…

– Не смей трогать наши отношения! – взвизгнула она тогда, за что себя потом неоднократно ругала: нельзя было опускаться до истеричных воплей, никак нельзя. – Они были вполне безоблачны, пока ты не пришла однажды ко мне в гости со сломанным утюгом! Господи!.. Лучше бы я тебе свой отдала, чем попросила Стаса починить! Этот чертов утюг! Ну почему он у тебя сломался именно в тот день, а?! Ты нарочно его скурочила, что ли!

– При чем тут утюг?! – выдохнули они в одно слово. – Все дело в тебе, в нас.

Вот про них она уж точно слушать ничего не хотела и выставила их вон. А они даже обрадовались, обнялись и поспешили удрать. И оставили ее один на один с ее горем.

Ох, как она бесновалась тогда! Сколько посуды переколотила, сколько вещей, которые еще ненадеванными были и должны были стать оцененными Стасом, покромсала ножницами. Даже, кажется, головой о стенку билась. Этого не помнила, просто не помнила. А вот соседка через пару дней попросила ее не колотить в стену ничем тяжелым, у нее, мол, мигрень. А она ничего такого…

Нет, значит, все же колотилась башкой, чтобы выбить из нее все крамольные мысли, все больше отдающие страшной беспощадной местью.

Она не желала им смерти или гибели случайной, тьфу-тьфу-тьфу!

Ей – своей единственной лучшей подруге – она от всей души желала скорейшего увядания, тучности, брюзгливости, неряшливости.

Ему – скорой импотенции, неудач в бизнесе, лысого черепа, выпавших зубов, грибка на ногах и жирных складок на животе.

А еще она желала им пожизненной агонии рядом друг с другом, гадких безрадостных совместных дней, хаотично нагромождающихся в годы. Постоянного недовольства друг другом, нищеты, тусклых ночей в серой спальне с видом на центральный рынок, где вечно воняет сгнившими овощами. И…

И много чего еще, чему она должна стать свидетелем. А потом она будет торжествовать, упиваться свершившимся справедливым возмездием и хохотать демонически, впиваясь каблуками в обломки их несостоявшегося счастья.

Так она решила поступить поначалу и принялась ждать. Но терпения хватило дня на три, не больше. Снова полезли в голову невеселые мысли о том, как с ней безжалостно обошлись, снова нахлынули слезы. И снова она начала клясть предателей на чем свет стоит. И поняла тогда Ольга, что ее планы относительно торжества справедливости следует откорректировать. И причем изрядно!

Вот потому-то, отбесившись (это заняло примерно месяц), она решила, что крах их отношений должен быть у нее под постоянным контролем. Она не пропустит тот момент, когда Стас начнет чахнуть рядом с внезапно разжиревшей женой. Она должна быть во всеоружии и… вовремя перехватить его у соперницы, как знамя, нести которое та, другая, недостойна.

С какой стати, рассудила она, ждать так долго? С какой стати наблюдать за тем, как великолепный удачливый Стас превращается в ничтожество? На это могут уйти годы! И ведь… Сама-то она тоже молодеть не будет. Да и терпением ее бог обделил, вот только на месяц и хватило, чтобы не видеться с ними и на звонки не отвечать…

– Ты в порядке? – участливо поинтересовалась вероломная подружка, когда Ольга все же сняла трубку домашнего телефона на тридцать второй день бойкота. – Я так переживаю! Так переживаю! После того как у вас со Стасом не сложилось…

Вот в этом месте Лаврентьева Ольга Николаевна едва не перегрызла телефонный провод, который зажала зубами. И еле сдержалась, чтобы не зарычать и не покрыть лучшую подругу Светланку трехэтажным матом, вычурным, хлестким и сочным, какой можно услышать лишь от сантехников старой закалки. Хорошее воспитание, которым ее зомбировали родители с детства, выручило. Хотя в душе и поднялась волна праведного негодования, силой давления едва не разорвав мозг в клочья.

Это у них со Стасом не сложилось? У них?! Да они три года любили друг друга, холили и лелеяли, не уставая. Вместе засыпали, вместе просыпались, вместе работали, ездили отдыхать и друзей навещали. Они не могли друг без друга даже дышать, так ей казалось. Они даже скандалить не могли всерьез. Все их склоки были какими-то ненастоящими, смешными, уже через полчаса сходили на нет. Ни разу за три года они не наказывали друг друга молчанием. Никогда не повышали голоса и не опускались до оскорблений. Да кроме поддержки и нежной заботы, и не было ничего! А может…

Может, тогда и любви не было, а?!

– После того как у вас со Стасом не сложилось, я просто сама не своя! – горестно шептала Света в трубку. – Я, наверное, виновата перед тобой…

Наверное! Как мило! Она еще сомневается!

– Но это судьба, Оль. От этого никуда не денешься. Тебе, конечно, тяжело, но поверь мне, ты его не любишь и не любила никогда.

– Да ну? – Она все же не выдержала.

– Да! Да, я это точно знаю! – заспешила Света, уловив в ее возгласе неприязненный холод. – Это привычка, Оль, это не любовь! Оттого Стасу и неуютно было рядом с тобой! Мужчины чувствительны. Они сразу чувствуют, когда женщина их любит, а когда просто привыкла, как к удобным домашним тапочкам. Вот когда ты влюбишься по-настоящему, тогда поймешь. И может быть, со временем скажешь мне спасибо.

– Говорю уже сейчас! – выпалила она и положила трубку.

Нет, ну в самом деле! Хороший тон – это, конечно, замечательно, но не до маразма же! Может, Светка свихнулась на почве своего необычайного счастья, а? Она что несла-то сейчас? И точно «того», раз решила, что ничего, кроме привычки, их со Стасом не связывало.

А куда же, Светочка, теперь девать совместно прожитые три года, каждый из которых триста шестьдесят пять дней насчитывал, а? А десять месяцев, предшествующие этому времени, когда Стас за ней только ухаживал, куда девать? А ненасытные ночи, которым нет числа, тоже списать, квалифицировав привычкой?

Она все же дура, Светка, вдруг решила Ольга, немного успокоившись. Во всех отношениях дура. Жаль, что Стас этого не рассмотрел вовремя, и теперь какое-то время ему придется мучиться. А ей ждать, когда он наконец прозреет и вернется.

Ждать она не любила никогда.

И даже теперь, уже опоздав на встречу, которая теперь не состоится и смысла, стало быть, в ней не было вовсе, Ольга нетерпеливо дрыгала озябшими ногами на остановке. Казалось бы, куда спешить, раз все равно? Нет же, подавай ей транспорт прямо сию минуту, прямо к этому вот заплеванному бордюру. А транспорт только что хвост показал, и таксиста ни одного не видно, а ее машина вчера осталась возле кафе, где ей какой-то умник колесо проколол. Запаска валялась в гараже еще с прошлых выходных, вот и пришлось машину бросить, а до дома на такси ехать. Благо в их городе с эвакуаторами еще не так шустро управлялись, да и хозяин кафе – мужик знакомый, обещал присмотреть и колесо отремонтировать, для этого она и ключи от машины ему оставила.

– Девушка. Девушка! – позвал кто-то за ее спиной.

Она не стала поворачиваться, мало ли кого кличут. Но женский голос позади упорствовал, повторив еще три раза. Потом, не дождавшись внимания, неизвестная проворчала:

– Ну и стой, раз тебе хочется. Только полчаса ничего не будет. Пересменка у них…

Ну и что? Она такси подождет. Не могут же таксисты все вместе смену сдавать? Нет, конечно, глупости. Да и развелось их сейчас – яблоку упасть негде. Носятся по городу шальными тараканами, нарушая все установленные правила, чтобы ублажить капризного пассажира, сунуть ему свою визитку и дождаться потом повторного вызова, лучше, если мимо диспетчера. Именно так вчера все и происходило, только без нарушений правил.

Такси она станет ждать, вот. Жаль, что визитка вчерашнего шофера осталась на полке под зеркалом в прихожей, а то вызвала бы его, как и обещала.

И тут, словно угадав ее мысли, за спиной снова проворчали:

– И таксистов не будет. Всех сегодня допрашивают…

Ольга снова никак не прореагировала, теперь уже из упрямства, только отошла подальше от остановки, намереваясь и дальше мерзнуть в ожидании хоть какой-нибудь колымаги. А сама нарочно пристроилась возле фонарного столба так, чтобы можно было хорошо рассмотреть доброжелательницу, усиленно гнавшую ее с остановки.

Это была продавщица из ларька «Союзпечати». Она пару раз сердито покосилась в ее сторону, потом демонстративно отвернулась и громко окликнула продавщицу из другого ларька, который торговал сигаретами, пивом и шоколадными батончиками.

– Тонь! Тонь, не слышишь, что ли? Выглянь-ка, дело есть, – предложила она товарке и вылезла из окошка по грудь, плотно обернутую посадским платком в крупную розу.

Антонина выбиралась долго: мешали плотные плечи и более мощная упаковка на груди (предмет своей немалой гордости та меховой жилеткой грела).

– Чего орешь-то? – меланхолично поинтересовалась Антонина, поежилась, протискиваясь чуть дальше, зевнула и пробормотала: – Прохладно, да? С утра было тепло, а сейчас прямо совсем зима. Чего ты, Валь? Новости, что ли, какие?

– А то не знаешь! – фыркнула та беззлобно и снова покосилась в сторону Ольги Лаврентьевой, у которой, понятное дело, произошел приступ любопытства. – Помнишь, Толик-то все у тебя отирался?

– Какой Толик? Их тут знаешь сколько, Толиков этих! На тринадцатом маршруте Толик работает, постоянно сигареты покупает. На «Газели» пассажирской тоже Толик. Кто из них?

– Да не те! – Продавщица из ларька «Союзпечати» еще активнее полезла из окошка, теперь уже совершенно отвернувшись от Ольги, что той было на руку: могла подслушивать без зазрения совести. – Толик, ну, таксовал с лета тут. Во-он там стоял всегда. Помнишь, нет?

– Маленький такой, вертлявый? – догадалась Антонина.

– Ну!

– И что он?

– Так убили!

– Как убили?! Когда?! – ахнула Антонина, и две ее крупные ладони легли одна на другую на груди. – Он же тут только вчера крутился!

– Крутился, – подтвердила товарка, часто кивая. – У меня еще газету с объявлениями покупал. Говорит, квартиру хочу поменять, в другой район переехать.

– Купить, что ли?

– Да нет, снимал он тут однокомнатную через два дома от нас. Говорит, хочу куда-нибудь ближе к центру. Поменял теперь, называется!

– Да, да. – Антонина горестно поджала полные губы, покачала головой с сочувствием. – А молодой ведь какой. Слышь, а за что хоть убили-то? В драке или за деньги? Их, таксистов, часто обворовывают, а он, по слухам, хорошо сшибал.

– Не в драке и не за деньги, – авторитетно заявила подруга. – Все в машине так и осталось, – и бумажник, и документы. Убили-то прямо на улице. Прямо с дырочкой во лбу и свалился.

– С какой дырочкой?! – не поняла Тоня.

– Ясно с какой, от пули!

– От пули? Это кто же осмелился посреди толпы ему в лоб стрелять?! Арестовали хоть?

– Ага! Арестуют его! С чердака стрелял, говорят.

– Что, киллер, что ли? – не поверила Тоня и рукой в сторону ларька «Союзпечати» махнула. – Да ну тебя! Кому он нужен, Толик этот, чтобы на него такие деньги тратить?.. Ведь если с чердака стреляли, значит, заказали его. А это больших денег стоит. Кому он помешать мог со своей колымагой?

– Может, чего видал, может, кого не того подвозил, а может, и вообще не его убить хотели, а кого-то другого, там народу много толпилось. Там, на этой площади, тусовка молодежная. Может, промахнулся убийца этот или перепутал.

Скорее всего, перепутал, машинально сложилось в мозгу у Ольги. Если и правда стреляли с чердака и попали аккурат в лоб, значит, работал профессионал. А они редко страдают косоглазием.

Она даже улыбнулась, представив себе раскосого киллера, хотя до этого вообще ни разу в жизни никакого не видала, тьфу-тьфу-тьфу.

Промахнуться не мог, а вот перепутать…

И перепутать не мог, решила она тут же. Сколько фильмов смотрела, сколько хроники перелистывала, везде наемники жертву долго прорабатывают, изучают привычки, маршруты и все такое. С чего это вдруг какого-то Толика взял убийца и перепутал? Так не бывает, подытожила она через пару минут. И тут же как-то неприятно, неосознанно забеспокоилась: а что это за Толик?

Вроде таксист, женщины говорили. Маленький, вертлявенький. Ее вчера от кафе, где она бросила машину, как раз такой юркий и невысокий и подвозил до дома. Тоже назвался Толиком, тоже расспрашивал ее о возможных знакомых со свободной квартирой, что ближе к центру. Сразу сунул ей в руку визитку, попросил позвонить, если она в его услугах будет нуждаться или если с жильем вдруг что-то наметится. Он, мол, в долгу не останется, приплатит или даже ужинать в ресторан сводит.

Она тогда чуть не захныкала от обиды на тех двоих счастливых.

Что они с ней сделали, а?! Как у них получилось унизить ее, как растоптать! Ей вот уже таксисты в ухажеры набиваются, в ресторан приглашают. И не самых лучших внешних качеств, между прочим, таксисты.

– Ты не обижайся на меня, сестра, за смелость, – вдруг угадал он все, о чем она думала. – Вижу, что не по рангу я тебе и не по росту. Просто…

– Просто что? – поинтересовалась она с холодком.

– Раньше у меня и не такие красотки бывали, поверь. Это сейчас я на мели, а тогда!..

– Я в деньгах не нуждаюсь. – поспешила она избавиться от ненужных предложений.

– Да я не о том, сестра, – перебил он, досадливо сморщившись. – Ты вот побрезговала, а бывало, у меня такие, как ты, на шее гроздьями висели. Даже еще красивее попадались. Уж извини!

– Да нет, ничего, – пожала она плечами, не чая, как бы доехать.

– Жизнь, она штука кособокая, – продолжал он рассуждать, ехал тихо и аккуратно, соблюдая все правила дорожного движения, специально, видимо, чтобы поболтать подольше. – И не верь никогда, что если в одном месте убыло, то в другом прибудет непременно. Брехня, авторитетно заявляю!

– Авторитет какой нашелся, – возьми и брякни она.

А он вдруг так напрягся! Желваки на скулах заходили. Брови съехались в одну линию, а взгляд такой гадкий сделался, что змея любая позавидует. Она даже отпрянула, больно ткнувшись спиной о дверную ручку.

Он понял, что перегнул, и делано рассмеялся:

– А сама-то много авторитетов видала, сестра?

– Смотря что под этим понимать. – осторожно заметила Ольга, ругая на чем свет стоит хозяина кафе, который сунул ее именно в эту машину. – Если по понятиям, то одного.

– Это кого же? – окончательно развеселился он.

– Про Пузана слышали? Он жил, пока не схоронили, в соседнем со мной подъезде, весь этаж занимал. Крутой! – фыркнула она. – Вы знакомы были с этим человеком, Анатолий?

– Нет, – излишне поспешно обронил он и тут же будто ледяной ширмой отгородился, таким холодом от него повеяло. – Откуда мне?

Знает, решила тогда Ольга. Правильнее, знал, поскольку этого товарища давно схоронили.

Подумала и тут же забыла. А потом и про Толика тоже, потому что телевизор долго смотрела, потом пила коньяк, потом обзванивала всех кого ни попадя. И не вспомнила бы никогда, не продрогни она на остановке и не подслушай случайно разговор двух торговок. А вспомнив, тут же решила, что может воспользоваться врученной ей вчера визиткой и вызвать Толика, чтобы он доставил ее к месту теперь уже точно сорвавшейся встречи. Не его же убили-то, в самом деле. Таких совпадений не бывает.

Ольга решила вернуться домой и воспользоваться вчерашним предложением. Толику следовало позвонить немедленно. И даже не столько для того, чтобы добраться до места, наконец, а чтобы убедиться в его целости и сохранности.

Любопытство у нее зудеть принялось, как, бывало, говаривал Стас, и унять его теперь не было никакой возможности. Он иногда подшучивал над ней из-за этого самого любопытства, заставлявшего ее совать нос не туда, куда следует. Иногда откровенно злился, а иногда и поругивал.

– Когда-нибудь ты точно вляпаешься в историю из-за своей любознательности! Вот чего тебе далась эта женщина, чего ты к ней пристала?!

– Так плачет же посреди улицы, – пыталась она оправдываться, когда Стас оттащил ее от пьяной бомжихи, размазывающей слезы по грязному лицу. – Может, что случилось!

– Бутылку водки у нее ее сотоварищи отобрали, вот в чем ее несчастье! – упорствовал любимый и тащил упирающуюся Ольгу к машине. – Хочешь купить ей? Восполнить потерю?

– Водку я, конечно, покупать не буду, но… Но нельзя же быть таким равнодушным к чужой беде, Стас, – возражала Ольга, сердито отворачиваясь от него к окну. – Надо уметь сострадать.

– Да не состраданием все это вызвано, дорогая, – принимался он посмеиваться. – А тривиальным любопытством. И ты сама это знаешь, хотя и пытаешься спорить…

Вот сейчас бы Ольга точно спорить с ним не стала бы. А чем еще себя занять, если вдруг стала свидетелем такой интригующей сплетни?

– Алло! – нетерпеливо завопила она в телефон, когда ей ответили с третьей попытки. – Алло, Анатолий! Ну что за бардак? Сначала себя навязываете, теперь не отвечаете!

– Чё надо-то, конкретно? – отозвался Анатолий каким-то не своим, будто придушенным голосом. – Спал я, красавица.

– А надо ехать, Толик.

Она с облегчением улыбнулась. Ну вот, жив, оказывается. Тетки только зря болтали. Может, кого другого имели в виду, а может, просто туфта какая-то.

– Куда? – тот громко зевнул.

– Куда?

Ольга растерялась. А действительно, куда ей надо-то? Встреча не состоялась, опоздания на полтора часа ей никто не простит. От него не убудет добросить ее до кафе, где она вчера оставила машину. Наверняка и колесо теперь в порядке.

– Да, куда? – Анатолий начал проявлять нетерпение и с новым зевком пояснил: – У меня вообще-то выходной сегодня, но раз уж приспичило… Так куда надо?

– К тому кафе, от которого вы меня вчера забрали.

– Думаешь, я помню, кого я откуда забирал? – обозлился вдруг таксист.

– Кафе «Эльбрус». – напомнила она. – Там «Хонда» моя осталась, красная такая. Не помните? Мы же так душевно с вами пообщались.

– «Эльбрус»? На пересечении Никонова переулка и…

– И Смоленской улицы, – подхватила она на подъеме, хотя уже начала понемногу остывать: не очень-то любезен оказался вчерашний водитель. – Так что?

– Ладно, подъеду.

И взял, балда такая, и трубку бросил. А она даже не успела адрес сказать, куда за ней подъехать. Хотя он мог запомнить и дом и подъезд, но уточнить-то мог, а ей теперь сиди и мучайся, запомнил он или нет. Решила еще раз ему перезвонить, но телефон вдруг оказался вне зоны действия сети. Отключил, что ли, или разрядился он у него? Ладно, подъедет – хорошо. Не подъедет – она не расстроится. Живой, и ладно.

Только-только за дверную ручку взялась, намереваясь подождать Анатолия возле подъезда, как мобильный в сумочке истошно завопил.

– Алло, слушаю, – неуверенно начала Ольга, не узнав звонившего (не Толик точно).

– Ольга Николаевна? – любезно поинтересовался приятный мужской голос.

– Да.

– Лаврентьева Ольга Николаевна? – снова уточнил мужчина.

– Она самая, а в чем дело?

– Это я у вас желал бы узнать, в чем дело! – вежливо возмутился тот. – Мы с вами условились о встрече, вы не пришли. Как это понимать?

– Ах, Георгий Сергеевич! Это ведь вы?! – Ольга шлепнула себя ладошкой по лбу.

– Это мы, – признался Тихонов. – Так я могу узнать почему вы проигнорировали мое предложение?

– Причина? – Оля нервно улыбнулась себе в зеркало и виновато пожала плечами. – Так это… Проспала я, Георгий Сергеевич. Давно в безработных, график сбился, вот и…

– Хм… – хмыкнул тот, кажется, заинтересованно, потом с протяжным вздохом произнес: – Ну что же, зато откровенно и без вранья. Могли бы придумать, что переводили старушку через проспект и вас сбила машина или что-то в этом роде.

– Чур вас, Георгий Сергеевич! – ахнула Оля и тут же прикусила язык: ну что она несет, в самом деле. – Извините.

– Это вы меня извините, Ольга Николаевна, а то накаркаю еще… – завиноватился Георгий Сергеевич. – Так вы где сейчас?

– Дома.

– Отлично. Адрес?

Ольга быстро продиктовала.

– Сейчас за вами придет машина, – начальственным тоном объявил он.

– А-аа зачем?

– Затем, чтобы нашу несостоявшуюся встречу перенести в офис, Ольга Николаевна, – со вздохом объяснил он. – Может, это и к лучшему. Сразу посмотрите на свое рабочее место, познакомитесь с коллективом.

– А разве вы не передумали? – растерялась она. – Не передумали брать меня на работу из-за опоздания?

– Ну, если вы не пришли на встречу по той причине, которую указали, то не передумал. А если…

– Нет, нет, нет, – поспешила она его перебить. – Все так и есть. Я хочу у вас работать. Устала уже от безделья. А что за машина?

Георгий Сергеевич назвал марку и номер машины, даже сказал, как зовут водителя, и велел выходить к подъезду.

Ольга засуетилась, принялась расчесываться, подправлять подводку на веках, уронила карандаш, разозлилась, потому что тот по закону подлости закатился под шкаф для одежды. Схватила сумку, ключи, уже поставила одну ногу за порог, как снова мобильный.

Вот теперь, наверное, Анатолий, вдруг вспомнила она. Если он, то заказ она отменит. Если…

Звонила Светланка! Надо же, кого сподобило о ней вспомнить. Ну, ну, чем порадует?

– Оленька, добрый день, – прощебетала бывшая лучшая подруга, нагло укравшая ее счастье. – Как твои дела?

– Нормально, – отозвалась Ольга, как ей казалось, ровным голосом. – А что с ними может быть не так, с делами-то, Свет?

– Да я так просто звоню, как подруге, что ты сразу? – Света обиженно шмыгнула носиком. – Будто и позвонить тебе уже нельзя и о делах справиться. Просто ты вчера показалась нам такой расстроенной. Что-то случилось, Оль?

Ха! Нет, ничего не случилось. Ничего, кроме того, что любимая подруга увела у нее жениха, потом вышла за него замуж. Живет теперь с ним очень даже счастливо. И все это ванильное их счастье постоянно мозолит ей глаза и больно бьет во все уязвимые места ее души. Только это, больше нечему?!

– Ничего не случилось, – едва ощутимо скрипнула она зубами.

– Хорошо, – вздохнула, не поверив, Света. – А у меня сегодня выходной. Может, кофе выпьем где-нибудь, Оль? Помнишь наше кафе?

«Их» кафе как раз и было тем самым «Эльбрусом», где осталась ночевать ее машина. И даже столик у них любимый был возле окна в самом уголке, где Ольга доверяла подруге свои секреты. Про намечающийся роман со Стасом Светка, между прочим, узнала одной из первых.

– Боюсь, что не получится, Свет. – Ольга нетерпеливо закатила глаза, попутно запирая свою дверь.

– Все еще злишься на меня, да? – подруга печально вздохнула. – Просить прощения я уже устала, Оль. Нельзя жить с постоянным чувством вины, так ведь? А я живу! Очень тяжело, поверь.

– Верю, – мстительно ухмыльнулась Оля, пробираясь к лифту и на ходу застегивая кожаное пальто. – Но я тут ни при чем, не так ли?

– Да, конечно… – Света чуть помолчала, а потом вдруг предложила ни с того ни с сего: – Может, я могу быть тебе чем-то полезна? Мы же раньше всегда друг друга выручали.

Уж как она выручила, век не забыть! И от лишних хлопот со свадьбой избавила. И от возможных душевных треволнений, связанных с неудавшимся союзом, тоже. А денежных средств сколько позволила сэкономить! Умница, а не подруга.

– Ты знаешь, Свет, а помочь ты мне можешь, – неожиданно вспомнила Ольга. – Понимаешь, вчера возле «Эльбруса» мне колесо какой-то умник проколол. Пришлось тачку там же бросить.

– Отогнать на шиномонтаж? – тут же обрадовалась Света.

– Да нет, уже должны были сделать. Просто забери машину и, если не сложно, перегони ее к «Фабуле». Оттуда я тебя заберу и до дома доставлю.

– А «Фабула» – это через дорогу от…

– Правильно, через дорогу от фирмы Стаса.

– А зачем тебе туда? – тут же забеспокоилась Света.

Оно и понятно, боится! Как же, вдруг Ольга встретится со Стасом не в ее присутствии! А ну как что-то снова между ними проскользнет, искра какая-нибудь, к примеру, которая тлеет где-то у их общего любимого на самом дне его подлой души?

– На службу меня в «Фабулу» берут, референтом к Георгию Сергеевичу Тихонову, – она не стала трепать нервы своей подруге, хотя могла бы, и причем с удовольствием. – Еду на собеседование.

– А на чем едешь? Может, меня дождешься, я быстренько «Хонду» твою подгоню и…

– Нет, он за мной машину прислал, – оборвала ее на полуслове Ольга, увидев автомобиль возле подъезда. – Подъезжай прямо туда.

– Хорошо, – сникла Света. Теперь точно за Стаса переживает, а вдруг все же они пересекутся? И тут же вдруг в ней проснулась прежняя подруга, и она зачастила, зачастила: – Оль, а ты представляешь, что это значит? Раз Георг Третий за тобой машину прислал, это же вообще, блин!

– Что вообще?

Ее уже утомило прилипчивое внимание Светланы, не знала, как отвязаться. И чего Стас в ней нашел, а? Может, ему как раз такого вот прилипания и не хватало? Чтобы якорем на ногах висело. Чтобы липкой лентой всю его свободную жизнь сковывало. Чтобы как в тягучем сладком киселе барахтаться, коли и нахлебаешься, все равно не противно, а только сладко.

И как надолго его хватит?..

– Он же самый завидный холостяк у нас в регионе! – хихикнула Света, чем-то громыхая и без конца чертыхаясь. – Не обращай внимания, это я уже собираюсь… Так вот за ним такие дамы ухлестывают, а он неприступен. А за тобой машину прислал?! Это наталкивает на размышления, Оль! Я так рада за тебя, честно!

А как бы она обрадовалась, узнав, что Ольга благополучно профукала назначенную на нейтральной территории встречу и ухитрилась при этом не потерять предложения о трудоустройстве. С пеной у рта принялась бы ее сватать, лишь бы отделаться от пристального внимания к своей семье.

Ну что же, каждый защищается как может…

– Ладно, Свет, я все поняла, – свернула разговор Ольга, подходя к машине и кивая водителю. – Жду тебя у «Фабулы». Как подъедешь, позвони. До встречи…