Читать книгу: «Просто люблю. Сборник рассказов»

Галина Березина

Шрифт:

Редактор Эльвира Иванова

Корректор Эльвира Иванова

Дизайнер обложки Ирина Бочкарева

ISBN 978-5-4493-6098-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Просто люблю
Рассказ

Светлана бестолково сновала по комнате посреди раскиданных вещей. Завтра, ранним августовским утром – в первый день отпуска, ей предстояло отправиться на отдых. Не куда-нибудь – в глухую деревню, да ещё на целый месяц.

Поездку организовала младшая сестра Ксения, которая считала, что Свете необходимо общение с природой: чистый воздух, парное молоко и тишина. Сёстры жили в довольно крупном городе (по современным меркам – до Москвы рукой подать), и Ксюша проявила усердие, чтобы отыскать этот тихий уголок с речкой, лесом и коровой. Вдалеке от цивилизации ничто не должно было потревожить покой отдыхающей, для которой прошлый 2010 год, даже не будучи високосным, оказался тяжёлым. Нужное место нашлось в соседней области, за двести километров. Теперь же перед отпускницей возникла задача упаковать одежду, а что может потребоваться летом на селе, она никак не могла сообразить.

Горе-путешественница вздохнула. В последние годы они с мужем отдыхали за границей – Кирилл любит комфорт. Всё это – дорогие отели, море, палящее солнце – осталось позади, а её отсылают одну, да ещё в такую глухомань. Возражать энергичной сестрице неудобно – та потратила уйму времени: съездила в деревню, выяснила обстановку, даже познакомилась с соседкой, которая держит корову.

Вернувшись, строго-настрого предупредила:

– Тётя Клава каждый день будет оставлять тебе литр молока.

– Мне столько не выпить! – перепугалась тогда старшая.

– Надо постараться. Посмотри на себя, какие синяки под глазами!

Замечание прозвучало справедливо. Немногим больше года назад Кирилл Петрович Хрусталёв ушёл из семьи, и брошенная супруга страдала до сих пор. Сцена расставания накрепко врезалась в её память.

В тот день в салоне, где Света работала парикмахером, отключили свет, и мастера разошлись. Женщина заскочила на рынок, решив высвободившееся время использовать на домашние дела и порадовать близких телятиной в горшочках.

Муж руководил бизнесом, возвращался поздно, но сегодня, на удивление, был дома и при виде жены нахмурился:

– Что так рано?

– Авария какая-то случилась. Электричества нет и вроде как весь день не будет. Ты в командировку собрался?

Раскрытый чемодан говорил сам за себя.

– Надолго?

Кирилл нахмурил брови, помолчал и сердито отрезал:

– Навсегда!

Она приняла это за шутку и рассмеялась.

– А если серьёзно?

– Куда серьёзней, – проворчал мужчина и швырнул в саквояж пару сорочек.

Молчание повисло вопросительным знаком.

– Я ухожу от тебя, – не выдержав паузы, буркнул супруг.

– Куда?

– К другой женщине, чёрт возьми!

Тревогу сменила надежда: не может быть. Это розыгрыш, всего лишь глупый розыгрыш. Сейчас муж скажет, что пошутил, и повесит одежду в шкаф.

– Да, у меня есть другая женщина. Такое бывает. Не ты первая, не ты последняя.

Света не заплакала, только глаза её расширялись и расширялись. Казалось, ещё минута – и им не хватит места.

– Откуда взялась эта другая женщина? – прошелестело чуть слышно. – Ты же мой муж.

– Да, муж пока ещё! Но не твоя вещь! – приятные черты лица исказила гримаса злости, Хрусталёв перешёл на крик, принялся расхаживать по комнате, а голос его приобрёл визгливые нотки. – И вообще я не обязан перед тобой отчитываться!

– Но я подумала… – онемевшие губы отказывались шевелиться.

– Ты «подумала»! Это ты – подумала?! А что ты думала, когда я приходил домой по ночам?! Когда засиживался до утра якобы у бывшего одноклассника? Когда ездил на рыбалку без удочек?

Женское лицо пошло пятнами. Огромные тёмно-синие глаза сделались чёрными и не мигая смотрели на этого в одно мгновение ставшего чужим человека.

Тот прекратил истерику, опустился на кровать, провёл ладонью по вспотевшему лбу и устало произнёс:

– Ты же сама нашла в бардачке французские духи. Разве ничего не поняла?

– Я решила, что это подарок кому-нибудь из сотрудниц.

– Ты дура, что ли? – недоумение ясно читалось во всей на несколько секунд застывшей позе. – В общем, так: жить с тобой скучно и неинтересно. Я чувствую себя столетним стариком. Ты как кукла тряпичная – ни жизни, ни огня.

Кирилл уже не мог остановиться. Он осыпал жену упрёками, полностью перекладывая вину на её плечи. При этом безжалостно теребил очередную рубашку.

Хотелось зажмуриться и заткнуть уши, но Светлана стояла замерев, точно парализованная.

– Ну что молчишь?

Он ожидал слёз, рыданий, уговоров, но жестокие слова вызвали лишь безмолвный шок. Оцепеневшая, с чуть приоткрытым ртом, в эту минуту Света и впрямь напоминала безжизненную куклу.

Скрипнули чемоданные молнии, донёсся звук уверенных удаляющихся шагов. Прощальная фраза от дверей хлестнула по лицу: «А знаешь, как женщина ты тоже полный ноль!» Лязгнул замок и – тишина…

На ватных ногах покинутая подошла туда, где только что сидел супруг, безвольно опустилась на край. Замерла, глядя на маленькую рубашечную пуговицу, что закатилась под стол, а потом медленно сползла на пол. Веки нестерпимо щипало то ли от солёной влаги, то ли от напряжения. Несчастная зажмурилась и, обхватив голову, словно защищаясь от удара, скрючилась на коврике. Мысли острыми стрелами вонзались в мозг. Не может быть! Этого просто не может быть! Её муж, её Кирилл бросил семью, ушёл к другой!

Света взвыла, как раненое животное, истекающее кровью. Запустила обе пятерни в волосы и кусала губы, не чувствуя боли. Это могло произойти с кем угодно, только не с ней! Нет! Нет! Нет! Голова яростно тряслась в попытке избавиться от ужасных ядовитых стрел.

В таком состоянии застала мать пятнадцатилетняя Карина, вернувшись с тренировки. Девочка не на шутку перепугалась и позвонила отцу. Не дождавшись ответа, набрала номер маминой сестры. Ксения примчалась быстро, но и вдвоём они не смогли привести рыдающую в чувство. Ту бил озноб, пальцы сводило судорогой. Пришлось звонить в «скорую».

На вызов приехала бригада: девушка-фельдшер с объёмной сумкой и низенький седоватый доктор с чёрными густыми усами. Слушая сбивчивый рассказ родственников, он не спеша провёл осмотр и дал распоряжение коллеге, которая ловко распаковала шприц и вскрыла ампулу. После процедуры «усач» примостился возле больной и начал задавать простые житейские вопросы. Кем она работает? Где находится салон? Много ли в нём клиентов? В каком классе учится вон та «юная особа», которая, по всей видимости, боится уколов? И наконец, что же такую красивую молодую даму так расстроило?

От лекарства и искренне сочувствующего голоса та притихла, мало-помалу успокоилась. Заикаясь и путаясь, выложила всё. Казалось, не только глаза, но и очки девушки в белом халате, на пальце которой красовалось новёхонькое обручальное кольцо, испуганно округлились.

– Вот оно как, – лекарь посопел в усы и, повернувшись к Карине, распорядился: – Завари-ка, малышка, чайку.

«Малышка» – под метр восемьдесят, с высоким шоколадно-коричневым «хвостом» на голове, ещё добавлявшем роста, – метнулась в кухню.

– Эх, барышни, миленькие вы мои, – спустя несколько минут врач по очереди оглядел присутствующих. Отметил про себя, что от сладкого горячего напитка щёки больной порозовели, а помощница со своей сумкой топчется у выхода, точно опасается заразиться. Усмехнулся. – Не надо уж так-то из-за нас переживать. Ни один мужик не стоит ваших слёз. А который стоит – не заставит плакать. Ушёл – ну и пусть идёт себе с богом! Скатертью дорога. Мужик с возу – бабе легче.

Четыре пары глаз уставились на пожилого медика, а тот уже беседовал с пациенткой:

– О себе подумай, красавица моя. Дочь у тебя вон какая ладная растёт. Да и ты своё счастье ещё найдёшь. Не зря говорят: мужики как трамваи – не успел один укатиться, а другой, глядишь, уже из-за поворота виднеется.

Веки больной начали слипаться. «Лучшее лечение стресса – природа. На ножки – сапожки, в руки – корзинку, и за грибами. Погуляешь по лесу, душа и успокоится. Так и запомни: природа – хороший лекарь» – это было последнее, что расслышала несчастная женщина, проваливаясь в сон.

Светлана очнулась от воспоминаний: «Вот отчего сестрица засылает меня в деревню…» – и тепло улыбнулась. Ксюша была моложе на два года, но почему-то считала своим долгом опекать старшую.

Они были совсем разные. Одна (Света) внешне удалась в отца – Виктора Романовича. Высокая, темноволосая, не худышка, но и не толстая. Не сказать, что красавица, но и далеко не дурнушка. От матери – Натальи Николаевны – ей достался мягкий покладистый характер.

Ксения же – миниатюрная блондинка с аккуратными локонами – мамина копия, напоминала немецкую фарфоровую куклу. К тому же обладала хрустальным голоском и подкупающей очаровательной улыбкой. Только упрямый нрав и потребность руководить унаследовала от покойного деда – бывшего преподавателя начальной военной подготовки. «Командирша» – так прозвали младшую в семье. Тройное материнство не отразилось на её фигуре. Видимо, женщина умудрялась командовать и собственным телом, потому что отменный аппетит был ей абсолютно не во вред.

Последний год она не спускала с сестры глаз. Истерик покинутая супруга больше не устраивала, даже не плакала, но и разговаривать на болезненную тему отказывалась. Хотя мысленно часто возвращалась в злополучный день.

Вот и сейчас, вместо того чтобы выполнять поручение и собирать чемодан, она привычно окунулась в прошлое. Лицо раскраснелось в считанные секунды. «Это несправедливо! – горячилась она, не замечая, что говорит вслух. – Это неправда! Нам всегда было хорошо вместе!»

Она помнила свою тяжёлую беременность. Сильный токсикоз почти до самых родов. Тогда Кирилл терпеливо сносил капризы, приносил с рынка продукты, готовил еду и уговаривал жену съесть чуть-чуть. Хоть чайную ложечку. Будущую мать то и дело отправляли в стационар, а верный муж каждый день навещал, утешал и вытирал ей слёзы. А потом, в отличие от остальных пап, с удовольствием гулял с коляской. И в сад дочь водил. На школьные собрания и Каринины соревнования по плаванию они зачастую ходили парой. Целоваться в лифте перестали, только когда там камеру поставили. Гостей принимали и отдыхали всегда весело. Развлекались за океаном как могли: на дискотеках тряслись до утра, дайвинг, парашюты – всё это было, было! И вдруг – рядом с ней он старик!

Поток мыслей оборвал звук хлопнувшей двери. Явилась «командирша», у которой были свои ключи. Год назад она добровольно приняла на себя ответственность за судьбу Светланы. Как ребенка, таскала по врачам, покупала лекарство, советовалась с психотерапевтом. Специалист подтверждал, что пациентке требуется моральная поддержка, но Ксюша понимала это по-своему и бесцеремонно совала нос в дела опекаемой.

– Такое ощущение, что старше ты, – отбивалась та от нравоучений.

– У меня чувство вины. Это я в своё время поторопила тебя выйти замуж за этого кобеля.

На деле всё обстояло не совсем так. В девичестве сёстры носили фамилию Ивановы. Обыкновенная русская фамилия, но младшей она причиняла немало страданий. Во всех сказках Иваны были дураками. Из школы она часто приходила в слезах. «Иван-дурак», «Иван-чай», «Иван-да-марья», «Ванька – дурак, курит табак…» – какими только прозвищами не награждали её мальчишки. Глупые стихи: «Ваня, Ваня – простота, купил лошадь без хвоста…» И песни: «Иван Иваныч Иванов с утра ходит без штанов…» – всё было про неё.

Маленькая Ксюша не знала, что это всего лишь простой способ привлечь внимание хорошенькой одноклассницы, и с детских лет мечтала избавиться от фамилии, отравлявшей жизнь. К тому же, как выяснилось, Ивановых на свете огромное количество, а это делало её обладательницу одной из многих.

В выпускном классе, а случилось это в девяностые, когда всё: мораль, нравственность, этика – было поставлено с ног на голову, девушка закрутила любовь со Станиславом Мещерским – симпатичным парнем из соседнего двора. Благозвучное имя, приятый тембр голоса – разве можно было устоять? К сожалению, на этом все достоинства молодого человека заканчивались. Он недавно вернулся из армии, но ни учиться, ни работать не хотел. С раннего утра был подшофе, а вечера просиживал на детской площадке с гитарой. По причине сумасшедшей любви Ксения чуть не завалила экзамены, в институт не попала и пока устроилась на почту.

С каждым днём роман набирал обороты, а «командирша» на глазах превращалась в послушную марионетку в руках возлюбленного. Мещерский не раз намекал, что готов связать судьбу с юной подругой, и та с замиранием сердца тренировалась расписываться по-новому. Обманывать близких она не стала, пригласила Стаса в дом и познакомила с семьёй. Представляя гостя, не удержалась, поделилась радостью: «Как только мне исполнится восемнадцать, мы поженимся!»

Мать с отцом перепугались не на шутку: дочь совсем ребёнок, образования нет, работа временная. Да и жених ещё тот – явился знакомиться с будущими родственниками, а от самого пахнет спиртным. Наведя справки, родители ужаснулись. Оказалось, избранник их девочки – потомственный алкоголик, к тому же ужасный лентяй.

Упрямая Ксения ничего не желала знать и в ответ на предостережения беззаботно отвечала:

– Ну и что, что пьёт? После свадьбы бросит.

– Где вы жить планируете?

– У него.

– Ты понимаешь, что это значит – жить среди пьяниц?

– Что с того? Пусть себе пьют. У нас будет отдельная комната.

Влюблённой не хотелось забивать голову бытовыми проблемами. Ещё чуть-чуть, и её будут называть Ксенией Мещерской. Она сможет целыми днями слушать это волнующее пение. «Мама с папой у меня, как ёжики из леса, – снисходительно хихикала она про себя. – Ведь не зря говорят, что любовь спасёт мир. Стас исправится, и мы заживём долго и счастливо».

Со стороны пара смотрелась странно – девушка ангельской внешности из хорошей семьи и развязный, нагловатый тип. Пожилой участковый Семён Семёныч, регулярно навещавший неблагополучную квартиру и хорошо знавший её обитателей, не раз предостерегал супругов Ивановых, но те лишь обречённо вздыхали. Что тут сказать? Дочь не пьёт, не курит, службу не прогуливает, ночует у себя и терпеливо дожидается совершеннолетия.

Приходя в проблемный дом, милиционер часто наблюдал одну и ту же сцену: подвыпивший Станислав с гитарой, развалившийся на кровати в пыльных ботинках, и чистенькая девчушка, примостившаяся рядом на переломанном стуле, смотревшая на своего «героя» с обожанием. «Нежная картина – ангел и скотина», – досадливо бормотал под нос участковый и, махнув рукой, уходил прочь. Гражданка Иванова режим не нарушала, а ответственность за любовь Уголовным кодексом не предусмотрена.

Чем активней родня и знакомые уговаривали Ксюшу бросить непутного приятеля, тем жарче разгоралось её чувство. Казалось, любимого все стремятся очернить и никто не желает понять и разглядеть его душу. В конце концов друзьям эта история надоела, они отступились – живи как знаешь! Родители заняли выжидательную позицию и неприятную тему не затрагивали.

Однажды Стас заявился к невесте поздно вечером, пьяный «в хлам», стал требовать на бутылку и угрожать расправой. Вмешался отец. Несмотря на разницу в возрасте, он легко взял горе-жениха за шиворот и спустил с лестницы. После этого демонстративно долго отмывался в ванной. Закончив процедуру, сквозь зубы выдавил: «Можешь продолжать встречаться с этим охламоном, но знай – ноги его больше здесь не будет. И ещё: денег на свадьбу мы не дадим».

Ночью Ксении не спалось. Она жалела парня, который выглядел беспомощно в крепких руках обидчика, и одновременно гордилась отцом. «Конечно, настоящий мужчина не позволит постороннему так себя вести», – размышляла она, ворочаясь с боку на бок. А ещё было по-детски смешно вспоминать перепуганное лицо Мещерского в соплях и слюнях.

Теперь о том, чтобы Ксюшин кавалер появился на пороге, не могло быть речи, и молодые всё чаще уединялись в отдельной комнате непутёвого жилища. Хотя комнатой это можно было назвать с трудом. Скорее чулан без окон, где едва помещались расшатанная софа без намека на постельное белье, древняя тумбочка и табурет «ручной» работы. Гостья упорно не замечала убогой обстановки. Хозяин же каждый вечер радушно приглашал будущую жену к себе. Правда, перед этим требовалось зайти в универсам за провизией. Покупки оплачивала Ксюша и воспринимала это как должное: откуда у Стаса деньги – он ведь не работает. По этой же причине платила за пиво и сигареты. «Ну что у меня за женщина! – громко хвастался тунеядец кассиру. – Всё купит, никогда не ругается!»

Ужинать садились на кухне. Девушка раскладывала угощение на одноразовые тарелки и старалась не прикасаться к засаленному столу, отмыть который было невозможно. К нему тут же сползались такие же засаленные поддатые родственники, по-хозяйски располагались рядом и присоединялись к трапезе. Они хватали еду грязными пальцами с обломанными ногтями, при этом делали замечания и давали советы.

– Ты, Ксюха, такое печенье не покупай, не надо, – еле выговаривала слова мать, – уж на что у меня зубы железные, а никак не могу его расчавкать, так и липнет.

– А вот колбаска хороша! – нахваливал беззубый глава семьи. – Прямо тает во рту!

– Я выбирал, – гордо заявлял сын, – у меня вкус что надо!

На самом деле в продуктах он не разбирался и ориентировался только на цены. Обычно выискивал что подороже, тыкал пальцем в витрину: «Возьми вот это!» – и не реагировал на озабоченное лицо подруги.

То и дело родня кавалера, жалуясь на плохое самочувствие, клянчила у почтальонши на пол-литра. «Мы отдадим, не беспокойся, – уверяли они, – вот бабка деньги получит, и сразу вернём».

Бабушкина пенсия зачастую была их единственным источником дохода. Эту самую пенсию они пропивали все вместе и долги отдавать забывали. Побаиваясь участкового, алкоголики периодически устраивались на работу в районный ЖЭК, но после первой же зарплаты уходили в запой. Благодаря Семёну Семёнычу их поначалу не выгоняли – предупреждали, воспитывали. Прогульщики лили слёзы, клялись, но обещаний хватало лишь до следующей получки. Увольнение Мещерских не огорчало, тем более что статью за тунеядство отменили.

Супруги Ивановы денег с дочери не спрашивали: какой у почтальона доход? Крохи. Пусть тратит трудовые копейки на себя. Но для себя у неё ничего не оставалось. Чтобы жених выглядел прилично, приходилось покупать ему одежду. Вот только вещи вскоре пропадали. Парень, честно глядя в глаза, каждый раз объяснял их исчезновение: украли, потерял, оставил.

– Пропил, лентяй несчастный! – злилась Ксюшина подруга Ляля, приземистая, длинноносая и очень уверенная в себе девица. Стаса она терпеть не могла.

– Он устроился грузчиком на овощную базу.

– Значит, в конце дня получает расчёт. Скажи, хоть раз подарил тебе шоколадку?

– У них задолженность по квартплате, гасить надо.

– Видела я, как он этот долг гасит за углом винного. Ещё и скупердяй вдобавок. А ты – дура!

Ссориться с Лялей не хотелось, и Ксюша отмалчивалась. Остальные друзья давно перестали интересоваться её проблемами. Надобность сражаться за право на счастье постепенно отпала, и контраст между двумя семьями стал бросаться ей в глаза. В родительском доме всегда было спокойно и чисто. «Тихая гавань» – так называл его отец. Мама каждый день готовила обед, отчего квартира наполнялась ароматами. Да и сама атмосфера здесь была приятна.

Жилище Мещерских, которое Ляля язвительно окрестила «притоном», пропиталось грязью. Сколько бы Ксения ни пыталась навести там порядок, ничего не получалось. Хозяева шлёпали в уличной обуви по вымытому ею полу, тушили окурки о подоконники и бросали под ноги. На мух и тараканов никто не обращал внимания. Здесь люди жили так, как хотели, для них это было нормой. Ещё большая грязь царила в отношениях. В этом семействе не только разговаривали – дышали матом. За глоток палёной водки пьяницы готовы были вцепиться друг другу в горло. У них частенько собирались компании, а драки не были редкостью. Стас говорил, что прежде бабушка спиртное в рот не брала, но, видимо, измучившись от такой жизни, тоже начала прикладываться к бутылке.

Поначалу родственники жениха старались сдерживаться, но, привыкнув к без пяти минут невестке, показали себя во всей красе. Всё чаще Ксения стала всерьёз задумываться о будущем – вот-вот ей стукнет восемнадцать. Сомнениями можно было поделиться только с Лялей.

– Как мне быть? Я совсем запуталась. Знаешь, ведь когда мы вдвоём, Стас понимает меня с полуслова. Делится планами. Такой родной и близкий человек!

– Да он одной лапой обнимает, а другой – в твоём кармане шарит. Посмотри, все шмотки на нём куплены на твою зарплату!

– Но я люблю его.

– Любишь – люби.

– Я замуж за него хочу.

– Хочешь – выходи, – хмыкнула подруга.

– Ты на свадьбу придёшь?

– Нет!

– Почему?

– Западло.

Ксюша обиделась и замолчала.

– Ксюня, не обижайся, пошутила я, – рассмеялась Ляля. – Ну о чём ты? Какая свадьба? Деньги на неё откуда? Да и не пойдёт к вам никто, одна алкашня.

– Денег можно в долг взять. Потом Стас устроится на постоянную работу, и мы вернём. А ты вправду думаешь, что гости не придут?

– Слушай, ты со своим Мещерским сделалась как блаженная. Таращишься на этого придурка влюблённой коровой, противно прямо. Во что ты превратилась? Кем была и кто теперь? «Командирша», называется. Марионетка. Он вертит тобой как хочет. И главное, так быстро приручил! Тьфу! Даже обидно. Будь у меня такая внешность – ходила бы, как по подиуму, и мужики за мной колоннами по четыре в ряд, а ты… В общем, поступай как хочешь, только отстань от меня. Тошнит уже от этих разговоров.

Остаток дня резкие слова крутились в голове. Вечер Ксения провела у себя: Стас не явился на свидание. «Наверняка встретил такого же поклонника Бахуса и не может от стакана оторваться», – ничуть не сомневалась она и, чтобы отвлечься, нырнула в постель с книгой. Света ушла в кино, родители на кухне пили чай и переговаривались вполголоса. По доносившемуся маминому хихиканью было не трудно догадаться – папа рассказывает забавную историю.

Отложив роман, – все равно не читается, девушка задумалась: у неё испортились отношения с близкими, она теряет уважение окружающих. «Как блаженная» – фраза больно уколола сердце. Почему-то Ляля упорно не соглашается, что любовь требует жертв. Вспомнился вчерашний случай.

Со своей огромной рабочей сумкой Ксения шла по двору, и из-за угла на неё выскочила перепуганная женщина. Сначала показалось, что та не в себе – взгляд безумный, нечёсаные волосы, стянутые в хвост банковской резинкой, кеды на босу ногу, а на вытянутой футболке, на груди, расплылись два мокрых пятна. С ходу «сумасшедшая» озадачила вопросом: не видела ли почтальонка детской коляски? Оказалось, странная дамочка недавно выписалась из родильного дома. Утром её супруг вызвался погулять с грудным младенцем, а к обеду горе-папашу привели под руки нетрезвые товарищи. Все трое таращили глаза и силились понять, что с них спрашивают.

Ксения тут же взяла инициативу на себя и предложила обойти по очереди ближайшие рюмочные. Предположение оправдалось: коляска, в которой ворочался и покряхтывал малыш, сиротливо стояла возле одной из забегаловок. Мамаша судорожно обшарила ребенка, словно проверяя, на месте ли руки-ноги, и чуть ли не бегом увезла его подальше от питейного заведения, забыв поблагодарить помощницу. То ли от счастья, то ли вспомнив, что в квартире остался пьяный муж с двумя подозрительными личностями.

Воспоминания вызвали вздох, а из-за дверей опять послышался тихий смех. Ксюша села в кровати, потёрла лоб. «А ведь права Ляля – я и правда как блаженная. Интересно, что меня ждёт? Будет ли в моей семье вот такой спокойный отдых за чашкой чая? Хотя, скорей всего, придётся носиться по подворотням, как та полусумасшедшая с растрёпанным хвостом. Как же это так получилось?» Мысли и вопросы, которые ещё пару месяцев назад не волновали, сейчас беспокойно вертелись в голове. Следовало разобраться.

Лязгнул замок – это сестра пришла из кинотеатра. Ксюша упала на подушку и отвернулась к стене, что означало «не беспокоить». Снова и снова она мысленно прокручивала отрезок собственной жизни с момента появления в ней красавца Мещерского. Словно смотрела мелодраму с собой в главной роли. При этом героиня больше вызывала отвращение и брезгливость, чем понимание и сочувствие.

Не сказать, что поутру Ксения Иванова проснулась другим человеком. Она лишь стала собой прежней – «командиршей». Розовые очки разбились вдребезги, и возлюбленный предстал во всей красе: лодырь, эгоист и пьяница, у которого нет ни друзей, ни приятелей – одни собутыльники. Копаться в себе, анализировать факты прозревшая не собиралась – зачем? Стоило просто прекратить отношения, но сделать это постепенно, чтобы избежать бурных разборок, душещипательных бесед с родителями и не слышать Лялиного победного «Я же говорила – бросай!» Всё незаметно должно сойти на нет.

На деле это оказалось сложней. Стас тут же почувствовал холодок в отношениях. Подруга не появлялась в его комнате, вдруг сообщила, что готовится к экзаменам в институт, а потому очень занята. Завидев на улице его родню, переходила на другую сторону.

Теперь встречи молодых людей ограничивались короткой пустой болтовней около подъезда, но отпускать «добычу», а тем более её кошелёк, Станислав не собирался. На какое-то время он даже бросил пить, божился, что устраивается на завод слесарем, и умолял вернуться. Потом уговоры сменились угрозами, и, наконец, отвергнутый жених принялся давить на жалость. Он так натурально, со слезой в голосе клялся в вечной любви, что Ксения на минуту засомневалась: может, не врёт? Хотя здравый смысл подсказывал: если мужчина между любимой и глотком портвейна выбирает вино, вряд ли тут можно рассуждать о высоких чувствах. Исчерпав все возможности, Стас объявил: если бессердечная не одумается, он покончит с собой.

Пришлось поделиться опасениями с Лялей. «Да это же трус и подонок, – уверяла та, – он просто запугивает тебя».

Мещерский словно подслушал разговор подруг. Подловив в очередной раз бывшую невесту, он скривил губы в горькой усмешке: «Ты сомневаешься, что я на это решусь?» Глаза налились слезами сострадания к себе, плечи опустились. «Прощай!» – прошептал экс-жених и, загребая ботинками песок, горестно поплёлся прочь.

Ночью Ксюше не спалось. Тяжёлые мысли заставляли учащённо биться сердце: если такое случится, жить с грузом вины будет невмоготу. Под утро девушка даже соскочила с кровати, чтобы бежать на помощь, но рассудок опять одержал победу: нужно стоять на своём, иначе шантаж не прекратится.

Тревога не проходила. Как только на работе выдалась свободная минутка, почтальонша набрала номер Ляли – узнать, нет ли новостей. «Да успокойся, – засмеялась та, – видела я его сейчас. Сыт, пьян и нос в табаке. Нашла о ком переживать!»

Наталья Николаевна и Виктор Романович догадывались, что происходит, но ни о чём не спрашивали дочь: захочет – поделится сама. Та помалкивала. За сутки повзрослев, она сгорала от стыда, вспоминая свои слова и поступки, но признаться в этом не хотела.

Выручила бабушка. Она прикатила из деревни погостить и очень интересовалась судьбой Светы – вот-вот двадцать исполнится, под венец пора. Старшая внучка старалась избегать этой темы. Да и что отвечать, если на данный момент кандидатов в мужья не наблюдалось? Грозная бабуля, которая делала вид, что она не в курсе семейных дел, переключилась на Ксению: «А ты, малявка, не вздумай влезть без очереди. Негоже, чтобы младшая сочеталась браком вперед старшей! Иначе той век в девках куковать! И не кривись! – заметив ухмылку, повысила голос пожилая женщина. – На твою пору кавалеров хватит». В ответ хитрая девица погасила улыбку, похлопала кукольными ресницами и, словно подчиняясь приказу, уступила: «Так и быть, не пойду за Стаса. Подожду лучший вариант».

В квартире воцарился покой. Родители не сердились на дочь. «Каждый имеет право на ошибку, – рассудили они, – тем более наша девочка такая юная и неопытная». Как по заказу, Света вскоре встретила Кирилла и даже получила предложение, но принимать его не спешила. Хотя Ивановы-старшие выбор одобряли.

Тут восемнадцатилетняя особа опять заявила о себе:

– Ты долго не затягивай со свадьбой. Я вроде как тоже замуж собралась.

Наталья Николаевна тревожно посмотрела на супруга.

– И кто наш потенциальный муж? – посуровел тот.

– Сеня.

– Господи! – всхлипнула мать. – Ещё Сеня какой-то свалился на нашу голову!

– Погоди, Наташа, – остановил Виктор Романович и повернулся к дочери: – Ты хоть приведи его, познакомь. Покажи, что за фрукт твой Сеня.

– Никакой он не фрукт. Познакомиться хотите? Да сколько угодно!

Назавтра она предъявила нового избранника родственникам, и те облегчённо вздохнули. Волновались зря – будущий зять им приглянулся. Крепкий, рослый, широколицый, с глубокой складкой между бровями, не по годам серьёзный и молчаливый. Он был старше невесты, работал в городской администрации и носил красивое имя – Арсений. Парень рано осиротел и привык пробиваться в жизни самостоятельно, чем тут же завоевал расположение главы семьи Ивановых и сочувствие его супруги. С того дня молодой человек стал частым и желанным гостем в доме. Семейство Ивановых в нём души не чаяло, но младшая вдруг перестала заикаться о своих планах.

Потеряв терпение, отец решил уточнить, а может, и поторопить события:

– Ну что? Когда будете заявление в ЗАГС подавать?

– Не знаю, – протянула дочь, – я ещё подумаю.

– Что тут думать-то? – расстроилась Наталья Николаевна – Такого парня упустишь, до конца дней локти кусать будешь!

– Постой, мама, не торопись. Раз Ксюшка сомневается, значит, есть причина, – вмешалась Света. – Он женат?

– А вот и не угадала, – по-детски захлопала в ладоши сестра и тут же посерьезнела: – Хочу как следует всё взвесить.

– Да что тут взвешивать! – горячился глава семьи. – Невооружённым глазом видно, что пара достойная! Пойми: Арсений – стоящий мужик, будешь за ним как за каменной стеной! И главное, тебя любит.

Вместо ответа девушка налила себе чаю и принялась уплетать торт. Ей нравилось держать родных в тонусе и наблюдать, как те обеспокоены её судьбой. К тому же она (Ксюша) лучше других знала – Сеня хороший. Прямая противоположность бывшему возлюбленному: порядочный, заботливый и щедрый. Балует её, покупает цветы, конфеты.

На днях даже произошёл интересный случай. Незадолго до расставания со Стасом у Ксении пропали часы. Эти часики она преподнесла сама себе на 8 Марта и очень переживала из-за их исчезновения.