Читать книгу: «Энтропия», страница 2

Мастерская

По вселенной разбросано бессчётное множество миров. Некоторые – древние и солидные, им нужны целые планеты или даже галактики, чтобы разложить по порядку тысячелетия своей эволюции. Другие – совсем небольшие, они могут с роскошью поместиться на сотнях страниц машинописного текста. И где-то посреди них затерян один, совсем крошечный.

Пределы этого мира пока не известны. Возможно, граница проходит по горным хребтам загадочного и могучего государства Рандит, а, может быть, она значительно ближе: спуститься с этого места вниз пару строк, и книга будет закрыта и позабыта. Верьте или нет, но бездарность и скука сгубили больше миров, чем войны и эпидемии вместе взятые. А еще будильник, вот, кто настоящий злодей глобальных масштабов. На его кровавом счету миллиарды безвинно убитых историй. Но мы отвлеклись.

В мире, о котором сейчас пойдет речь, темно. Местное солнце до сих пор не успело родиться. Оно рассыпано по ветру золотой пылью. Представьте, что зимней ночью вы стоите под единственным уличным фонарем: вокруг кромешная чернота, а над вами танцуют сияющие снежинки. Очень красиво. И не очень понятно. Но не стоит задавать лишних вопросов и удивляться, в этом мире наука тоже еще находится в зачаточном состоянии, поэтому законы физики некому сформулировать. А, всё, что не запрещено в законах, то разрешено – это общеизвестный факт среди здешних жителей.

Кстати, о жителях. С ними дела обстоят чуть проще. Мир населяют диковинные растения, слегка удивительные животные, а также не в меру мерзкие насекомые и обычные люди. Да, народ тут весьма зауряден. Конечно, как и везде, есть выдающиеся исключительные таланты, но в основном люди очень просты: лежат на сырой земле в странных изломанных позах и молча наблюдают за вами со стороны. Банальные прохожие с непримечательной внешностью. Если попытаетесь вспомнить лицо кого-то из них, то у вас ничего не получится. Словно не человека вы видели, а болванку – плохо обтесанную деревянную заготовку, похожую на старенький манекен в лавке с дешевым товаром. Видите? Обычные люди, ничего любопытного.

Что же тогда интересного в этом мире, спросите вы? В нем есть ужасные ведьмы, загадочные волшебные механизмы под названием волшебнизмы, и, что гораздо более поразительно, нет инфляции! Вам этого недостаточно? Тогда предлагаем посетить традиционную гаражную распродажу перед концом света. Вы будете приятно удивлены размером скидки, которую можно выторговать за час до последний ночи.

Добро пожаловать в пока недивный новый мир!

***

Во внутреннем дворе мастерской был колодец. Старый и покосившийся. Эйден с Кассией любили кидать в него разные вещи: от мелких камушков до дырявых ботинок. А однажды они утопили там целое седло, которое нашли где-то за пределами мастерской. И, наверное, со стороны могло показаться, что у них была на то важная причина, но все было совершенно наоборот. Просто Эйдену было любопытно, сколько всего может уместиться в колодце.

Примерно так же была построена мастерская. Только вместо колодца у ее создателей была высокая башня со шпилем, с последнего этажа которой они смотрели вниз и гадали, как много комнат и переходов, можно раскидать внизу, прежде чем кто-нибудь там окончательно заблудится и сойдет сума. Комнаты достраивались, пристраивались и перестраивались. Архитектурные стили менялись, сплетались, а порой и просто терялись. И все это продолжалось до тех пор, пока мастерская не поймала свой собственный каменный хвост. Совсем как собака Вигго. И теперь было уже не понять, где было начало, и где конец.

Именно поэтому внутри мастерской было множество табличек и указателей, которые давали вежливые советы по нужному направлению, а иногда бессовестно угрожали членовредительством в случае неверного выбора двери и лестницы. Например, путь к столовой указывала надпись углем на стене:

«Оставь здесь надежду, жизнь и достоинство, безумец, ступивший налево.

Направо – трапезная, обед с часу до двух».

Слева, кстати, размещался кабинет мастера-надзирателя, который был ответственен за моральное воспитание учеников мастерской.

Впрочем, сегодня Эйдену не нужны были таблички. Честно сказать, он бы даже хотел чуть-чуть заблудиться. Совсем чуть-чуть: так, чтобы пропустить урок с мастером-по-общим-вопросам, но не так, чтобы есть пауков в голодных скитаниях по запутанным коридорам. И хоть Эйден шел очень медленно, но в этот раз время решило проявить любезность и подождать. Оно даже учтиво пропустило мальчика первым в класс, и только потом громко объявило о начале урока.

За огромным круглым столом по правую руку от Эйдена сидела Кассия. Кассия была замечательным мальчишкой, не смотря на то, что она была девчонкой. Что бы это ни значило. Кассия была как все. Нос, рот да глаза. Ни хвоста, ни даже коры вместо кожи, на крайний случай. Как и другие мальчишки в мастерской она обучалась волшебству, жила в общей комнате, носила белую одежду и брила на лысо голову и брови. То есть она была, как все, за исключением одного, а, точнее, двух «но». Второе «но» было в том, что она была дочкой магистра, и из этого «но» рождалось первое – она была единственной девочкой в мастерской.

Остальные места за столом занимали взрослые преподаватели вперемешку с учениками. Некоторые сражались со сном, ведя обреченный бой с безжалостно наступавшими веками. Другие тихонечко перешептывались с соседями. А кое-кто мертвым взглядом смотрел в пустоту, практикуя единение с вечностью. Мастер-по-общим-вопросам как раз был из таких людей. Если его вообще можно было назвать человеком.

Мастер-по-общим-вопросам был настолько скучным и неинтересным, что, по мнению Эйдена, мог бы считаться кирпичной стенкой или капустой. Хотя, пожалуй, судьба у капусты была интересней. У нее был шанс на развитие: протухнуть или стать салатом. Мастер-по-общим-вопросам, в отличие от капусты, не испытывал нужды в переменах. Он просто был. Всегда. В своем кабинете и на своем стуле. Вигго называл таких людей болванками. И теперь, смотря, на тех, кто сидел за столом, Эйден ясно их видел.

Их было большинство. Все они выглядели похоже: продолговатые тела и вытянутые головы без лиц. Кожа у них была красновато-коричневая и гладкая, на вид такая же холодная и твердая, как отполированный деревянный брусок. Они сидели вокруг стола, и заметить их было трудно. Взгляд просто проскальзывал мимо, огибая болванок, словно неприметный горшок с цветком, который стоял в углу комнаты с момента ее основания. Но все же горшок был тут, так же как и болванки.

Мастер-по-общим-вопросам был единственным преподавтелем из болванок, но это ему никак не мешало. Наоборот, считалось, что его урок был самым важным, а полученное здесь секретное знание превращало детей во взрослых.

Правда, Эйден не знал, чему они должны были научиться. Занятие заключалось в том, что дети два часа кряду слушали отчеты мастеров о проделанной за неделю работе. Для хорошей оценки было достаточно держать спину прямо и не заснуть за столом, что было намного труднее, чем могло показаться. Когда Эйден спросил об этом Вигго, тот лишь усмехнулся и сказал, что совещания – это залог успешной карьеры.

Урок был настоящей пыткой, из-за которой Эйден чувствовал себя простыней после стирки, а его измятой и затекшей спине нужен был раскаленный утюг. Однако сильнее, чем жесткий стул, Эйдена мучали мастера. Казалось, они тайно соревновались в том, чей доклад доставит больше страданий присутствующим.

Мастер-повар говорил очень медленно, он перечислял в граммах использованное количество соли и прочих специй, а в паузах между его словами можно было успеть приготовить ужин для всей мастерской. Мастер-лекарь отчитывался за каждый листок с выписанным рецептом. А мастер-надзиратель выходил к меловой доске и рисовал две колонки, над одной из которых он писал слово «план», а над другой – «факт». Картинка называлась «количество дисциплинарных наказаний учеников в процентах», и мастер-надзиратель был крайне горд, когда «факт» возвышался над «планом».

Сегодняшний урок ничем не отличался от предыдущих. Разве Эйдену пришла в голову странная мысль о том, что мастер-счетовод читал отчет об объеме потраченной звездной пыли с такого старого и пожелтевшего листка, что было удивительно, как на него могли попасть новые сведения. Эйден вяло обдумывал эту мысль без какой-то особой цели, когда вдруг произошло невозможное.

Дверь в кабинет отворилась с оглушительным стуком, от чего вздрогнули все присутствующие, включая стол, который кто-то задел коленом. Удивление волной прокатилось по лицам и накрыло мастера-по-общим-вопросам, от чего тот скрипнул, как старое дерево, и сполз со стула на пол.

Событие было настолько невообразимым, что Эйден почти забыл посмотреть, кто же устроил весь шум. И хорошо, что он вовремя вспомнил, потому что в дверях его ждало не менее интересное зрелище. Магистр стоял с нахмуренными бровями, что, не мешало ему выглядеть одновременно смущенным и огорченным. Он был невысоким мужчиной с очень выразительным лицом, за что должен был быть благодарен густым усам или кодексу мастерской, который разрешал мастерам их растить.

Магистр крайне редко покидал собственный кабинет, а застать его за таким вопиющим нарушением правил, как хлопанье дверью во время урока, и вовсе можно было считать за чудо. Впрочем, магистр выглядел виноватым не дольше минуты, после чего он твердым шагом подошел к мастеру-по-общим вопросам, выудил его из-под стола и усадил на стул. Затем мужчина оглядел всех присутствующих строгим взглядом, который задержался на Эйдене и стал задумчивым:

– Приношу свои извинения за столь грубое вторжение, но произошло событие, которое изменит жизнь каждого из нас, – громко и торжественно изрек магистр. – С глубочайшим прискорбием сообщаю, что сегодня умер король.