Читать книгу: «Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя»

Глава 1. Проклятый союз

Старинный замок и все его окрестности были погружены в праздничную суету, залиты яркими огнями от факелов и цветных фонарей. Во дворе гуляла челядь, в замке – благородные и влиятельные жители окрестных селений и специальные гости, прибывшие из самой столицы. Не умолкали ни на миг голоса свирели и лютни, звучали заздравные тосты, слышались веселые пьяные голоса. И все это сливалось в одну безумную какофонию звуков, от которой, кажется, и вовсе не было никакого спасения. Вот только во всем замке нашелся человек, которого раздражало происходящее, который желал окончания пира и до дрожи в пальцах боялся этого. И, к большому сожалению, этот человек сидел за центральным столом и являлся, так сказать, поводом для празднества.

Поднеся к губам серебряный кубок с фамильным гербом хозяина замка, Луиза покосилась на черноволосого красавца-мужчину, сидевшего рядом с ней на правах супруга, и невольно сжала кулак. Она всем сердцем ненавидела Рэя Треванса, но все же несколько часов назад дала брачную клятву и стала его законной женой – раздери его дракон!

О, да! Она от всей души была бы благодарна тому дракону, который сделал бы ее вдовой, и даже отдала бы ему все свои драгоценности. Вот только Луиза прекрасно знала, что ее «обожаемый» супруг нечеловечески силен и могущественен – не зря же король и герцог Натель ценят его – вон аж какой пир закатили! Поэтому если бы сэр Рэй и вздумал потягаться силами с драконом, то он бы и вышел победителем, забрав не только жизнь могущественного существа, но и его сокровища. Бедный-бедный дракон! И почему мироздание так несправедливо?

– Вы смотрите на меня так, словно готовы убить, моя дорогая, – неожиданно повернувшись к ней, тихо сказал Рэй. Впрочем, понижать голос было вовсе не обязательно – в праздничном шуме едва ли кто-то мог разобрать его слова. Несмотря на то, что тонкие губы новобрачного и кривились в улыбки, его голубые глаза, как и всегда, походили на две льдинки. Кажется, он и сам был не особо рад такому пышному праздненству, а, может, ждал, что же выкинет его драгоценная супруга, не отличавшаяся покладистым нравом. – Разве вам не нравится праздник?

– Вы абсолютно правы – мне не нравится праздник. И его повод тоже, – дерзко ответила Луиза, вновь поспешно поднеся кубок к губам, и сделала глоток. До безумия хотелось напиться, но необходимо было сохранять ясную голову, иначе вся подготовка окажется напрасной. Сегодня ночью решалась ее дальнейшая судьба, и был только один, причем, довольно маленький шанс изменить будущее и спастись от незавидной участи нелюбимой жены нелюбимого мужа. Впрочем, разве было бы ей легче, отсутствуй одно из этих «не»? Все равно все планы на будущую жизнь шли псу под хвост из-за этого самоуверенного мерзавца.

– Неужели вы и вправду злитесь? – удивлено-участливо спросил Рэй и попытался взять супругу за руку, но она не позволила – порывисто отдернула, словно боялась обжечься. Глупо было надеяться, что произнесенные брачные клятвы тут же сотворят из нее покорную женщину. Вполне возможно, в случае с упрямой и своенравной Луизой даже первоклассное любовное зелье оказалось бы бесполезным. Впрочем, легкие победы никогда и не привлекали Треванса, привыкшего покорять и завоевывать.

– А вы, сэр, разве не злились бы, окажись на моем месте? Если бы вас выиграли в карты, словно какое-то имущество, а не живого человека? – холодно спросила Луиза, чеканя каждое слово. Ох, с каким бы она удовольствием сейчас съездила по его довольной физиономии, но вынуждена была ждать. Время еще не пришло.

– Вы – женщина. Но я давал вам выбор, моя дорогая. Разве вы забыли? – почти ласково ответил Рэй, с удовольствием глядя, как его супруга изо всех сил старается держать себя в руках.

– Бесчестье или брак – да, выбор был просто королевский! Не знаю уж как и благодарить за такую возможность! – с нескрываемой иронией, приправленной изрядной порцией желчи, отозвалась Луиза, искоса глянув на супруга. Конечно, глупо было ожидать, что удар достигнет цели – этот кусок льда, по злой иронии судьбы, управляющей стихией огня, вообще было трудно вывести из себя. Впрочем, порой ей это удавалось.

– Будьте хорошей девочкой и наслаждайтесь праздником. Надеюсь, хоть музыка вам нравится? Я помню, вы любите гитару, но не смог найти хорошего исполнителя, – не сдержавшись, с изрядной порцией яда в голосе, поинтересовался Рэй. – Видимо, все в плаваньях.

Тварь подземная! Луиза залилась краской и поспешно отвернулась от мужа, чтобы на глазах у всех гостей не вцепиться ему в физиономию. Этот негодяй знал, куда бить и на каких струнах души играть, вот и издевался.

«Любите гитару. Все в плаваньях!»

Совсем скоро она ему обязательно припомнит, каждый взгляд, каждую издевку, но особенно эти слова. Обязательно! И тогда он пожалеет обо всем! Она втопчет его в грязь, от которой вовеки будет не отмыться!

– Ненавижу! – едва слышно прошипела Луиза, но Рэй прекрасно ее услышал, и это послужило отличным поводом для дальнейших событий.

Отодвинув стул с высокой жесткой спинкой, сэр Рэй Треванс медленно поднялся из-за центрального стола, где занимал место между своей молодой женой и герцогом Нателем. Стоило ему это сделать, как почти сразу прекратила звучать музыка, остановились танцы, а следом смолкли и голоса.

– Дорогие гости! Друзья мои! – начал он, обведя взглядом всех присутствующих. – Я приношу свои извинения, но мы с супругой вынуждены вас оставить – леди Треванс утомилась, – жестко усмехнулся он и протянул побледневшей Луизе руку, безмолвно приказывая ей подняться. – Однако наше отсутствие – не повод прекращать веселье. Пусть праздник длится всю ночь! – последние его слова утонули в звуках вновь заигравшей музыки.

– Прекрасно провести время, Треванс! – подмигнул круглолицый герцог Натель своему верному подчиненному. – Не подведите меня.

Паника плеснулась в зеленых глазах и Луиза, словно ища поддержки, взглянула на сидящую рядом с отцом младшую сестру, устремившую немигающий взгляд в одну точку. Обычно веселая Габриэлла все последние недели ходила бледная и очень тихая, будто в воду опущенная. Сегодня же утром у нее и вовсе глаза покраснели от слез, наверное, всю ночь оплакивала участь сестры. В последние дни Луиза то и дело порывалась утешить Габриэллу, посвятив ее в свои планы, да только каждый раз останавливалась, боясь спугнуть капризную птицу—удачу. Возможно, зря. Смотреть на переживания младшей сестры, которая буквально увяла на глазах, было мучительно больно.

Тяжело сглотнув, Луиза поднялась и с явной неохотой оперлась о предложенную Рэем руку, чувствуя на себе полные пьяного любопытства взгляды присутствующих. Кровь шумела в ушах, однако она прекрасно слышала каждое слово мужа, когда он, склонившись к ее уху, в следующий раз с нескрываемым ехидством обратился к ней:

– Кажется, вы сказали, что безумно любите меня, дорогая.

– Вам показалось, милорд. Я не могла сказать такую глупость! – все же нашла в себе силы ответить Луиза. Покидая свадебное пиршество, она ощущала себя обреченной на смерть преступницей.

***

Дверь в спальню, тихо скрипнув, закрылась за ее спиной, и Рэй, будто опасаясь, что супруга вздумает сбежать, повернул ключ в замке, отрезая путь к отступлению. Несмотря на все приготовления, Луиза ощутила новый прилив паники, наверное, подобное испытывает и загнанный в ловушку зверь.

Бросив быстрый, нервный взгляд на широкую кровать, убранную багряным одеялом, Луиза отошла подальше, приблизившись к заветной двери на небольшой балкон, служивший скорее в качестве декора. Впрочем, сегодня ему предстояло сыграть решающую роль в ее плане. Ох! Лишь бы все сработало как надо!

Повернувшись к мужу спиной, Луиза, стараясь действовать как можно незаметнее, достала небольшой пузырек с молочно—белым зельем, который еще утром особым образом спрятала в поясе свадебного платья. Тонкое стекло, приятно холодя ладонь, успокаивало и будто на неведомом языке нашептывало: «Все будет хорошо. Все получится!».

Треванс, даже в честь праздника не изменивший предпочтению в черном цвете одежды, бесшумно подошел сзади к супруге и осторожно положил руки ей на плечи. Он принуждал себя не торопиться, действовать как можно медленнее, чтобы не спугнуть, дать Луизе чуть больше времени, хотя она вряд ли заметила и оценила его благородный порыв. Для нее Треванс всегда был и будет врагом, худшим из когда—либо живших мужчин.

– Не бойся, – чувствуя, как вздрогнула жена, прошептал Рэй, вложив в голос всю мягкость, на которую он в принципе не особо то и был способен. Она отпрянула и порывисто обернулась, сжимая в кулаке спасительный пузырек. Страх плескался в изумрудных глазах, но вместе с ним там горел и воинственный огонек. – Я буду осторожен…

– Осторожен?! Не смейте прикасаться ко мне, сэр Рэй! – грозно сдвинув брови, велела Луиза. Она изо всех сил старалась, чтобы голос прозвучал надменно и холодно, но он все же предательски дрогнул.

– Я имею на это полное право. Вы – моя жена,– все еще улыбаясь, напомнил Рэй уже обычным голосом. Эта вечная игра в «кошки—мышки» его уже порядком утомила. Из Луизы была точно такая же недотрога, как из него вышивальщица. И он это видел своими глазами несколько месяцев назад, но вот с ним она все также оставалась холодна и всячески старалась показать свою неприязнь.

– Не по своей воле. Вы это прекрасно знаете! – с вызовом глядя прямо в его холодные глаза, сказала Луиза. – Я выполнила то, что вы хотели – вышла за вас, но в постель я с вами не лягу. Консуммации¹ не будет!

– Будет. Луиза, будет, – сделав еще шаг к упрямице, сквозь зубы процедил Рэй. – Смиритесь с этим. Я терпеливо ждал, но сегодня я получу то, что причитается мне по праву, – словно гипнотизируя ее взглядом, он осторожно приблизился еще на шаг. И как он вообще мог подумать, что первая брачная ночь пройдет, как и положено, а Луиза смирится со своим положением, стоит лишь обменяться священными клятвами? Он ведь знал ее достаточно давно, но все равно тешил себя глупыми надеждами. Ну что же, строптивице было не лишним напомнить о реальном положении дел и спустить с небес на грешную землю. – Луиза, надеюсь, вы понимаете, мне не охота брать женщину силой, но я сделаю это, если вы и дальше будете продолжать ваши глупые игры. Ваше ослиное упрямство ни чем хорошим для вас не закончится.

– Это мы еще посмотрим! – со странным ледяным спокойствием в голосе произнесла Луиза. Пришло время действовать и страх отступил. Исподлобья глядя на ненавистного супруга, она разжала кулак.

Пузырек упал на деревянный пол и, тихо звякнув, разбился. Тут же от растекшегося зелья начал подниматься густой белый дым, стремительно заволакивающий спальню.

– Стой! – реакция у Треванса, хоть и застигнутого врасплох, оказалась практически мгновенной. Луиза попятилась к балконной двери, но Рэй успел крепко схватить дражайшую супругу за руку чуть выше локтя.

– Вы сами напросились, милорд! – зеленые глаза бешено сверкнули. Подхватив подол, Луиза со всей силы ударила мужа ногой по месту, отличающему мужчину от женщины. Сдавлено охнув от боли, Рэй согнулся, выпустив руку жены.

Выскочив из задымленной комнаты на крошечный балкон, Луиза, проклиная свадебный наряд, не дающий особой свободы движения, перелезла через ограждение и замерла на узком парапете.

Высоко. Слишком высоко. И почему комнаты Треванса располагаются на третьем этаже, а не ниже? Если не сработает, то ведь ей конец! И теперь уж точно не отделаться сломанной ногой и пожизненной хромотой, с которой не помогла справиться и лучшая целительница.

Твари подземные! Детские страхи дали о себе знать слишком уж не вовремя, но пути назад не было. Лучше уж смерть, чем жизнь с Рэем Тревансом! По крайней мере, сейчас Луиза всей душой верила в это. Да, вера последнее, что у нее осталось.

– Я – ветер! Меня не удержать! – прошептала Луиза и, оттолкнувшись, сделала шаг в бездну. – Я – ветер! Я лечу! Я – ветер! Я не упаду!

– Нет! Луиза! Стой! Не делай глупостей! – выбираясь из заполненной белым дымом комнаты, закричал Рэй. Спесивость и былая самоуверенность исчезли без следа, а в голубых глазах была самая настоящая паника, которую никто и никогда там не видел.

Он действительно не желал ее потерять. И дело было вовсе не в том, что подумают люди, хотя герцог Натель, наверняка, скажет, что, видимо, Треванс ужасный любовник, раз его супруга предпочла лечь в гроб, чем с ним в постель. Но на подобного рода репутацию Рэю было плевать с самой высокой башни королевства. Ему была важна Луиза. Она пробуждала желание, манила, притягивала к себе, хотя, всеми силами, старалась оттолкнуть. Он хотел ею обладать.

На балконе никого не было. Проклиная все на свете, Рэй рванул к ограждению, зная, что увидит внизу переломанное тело жены. Впрочем, возможно, жизнь в ней еще теплилась, и он мог помочь, пусть это и означало самому оказаться на грани между жизнью и смертью. Однако судьба коварна и любит преподносить совершенно неожиданные сюрпризы.

Луиза вовсе не лежала на земле, а парила в воздухе, медленно и плавно опускаясь на лужайку в стороне от замка. В отдаление от праздничной суеты она оставалась незамеченной гостями, лишь злые, полные ненависти голубые глаза были прикованы к стройной фигурке темноволосой девушки в золотисто—белом свадебном платье.

– Змея!.. – прошипел Треванс, не в силах пошевелиться – настолько сильными оказались его ярость и потрясение. – Так она маг, покоряющая воздух!..

Глава 2. Иллюзия безопасности

Дожив до сорока пяти, Чарида строго уяснила для себя, что в мире нет ничего прекраснее тишины, покоя, домашнего уюта и кубка с горячим пряным вином по вечерам, особенно если нет ни семьи, ни возлюбленного, ни близких людей, способных прогнать одиночество. Однако она никогда ни о чем не жалела, прекрасно зная, не стоит плакать ни из-за пролитого молока, ни из-за испорченного зелья, какие бы дорогие элементы в него бы не входили.

Кто-то, кому не довелось близко узнать знаменитую на несколько королевств чародейку, мог, упиваясь собственной прозорливостью сказать, что она, отрекясь от своей женской сути, положила жизнь на алтарь карьеры и теперь, никому не нужная, влачит одинокое существование. Да, у нее и правда не было детей, но все-таки, положа руку на сердце, Чарида была счастлива. В отличие от домашних кумушек, в чьи обязанности входило рожать да вышивать, она повидала мир и добилась признания, а любовь… Да ну ее в топку эту любовь!

Юность и молодость чародейка пропутешествовала, изучая магию и зарабатывая себе репутацию первосортного целителя и зельевара, ну, а теперь осела в небольшом одноэтажном домишке на краю леса в некотором отдаление от людских поселений. Вот только теперь уже репутация работала на нее, и люди проезжали огромные расстояния, чтобы попасть на прием к знаменитой целительнице и признанному мастеру зельеварения, что приносило приличный годовой доход и тешило самолюбие.

Приближалась полночь, и Чарида, сладко потянувшись в кресле, с сожалением отложила старинный фолиант, посвященный зачаровываннию предметов и изготовлению талисманов – тема для женщин запретная, а потому вдвойне притягательная. Книги о магии «не для женского ума» приходилось доставать тайно, платя порой тройную цену, а все из-за десятка магов, век назад испугавшихся, что талантливые ведьмы и чародейки добивавшиеся успехов и в самых тонких магических искусствах, однажды вытеснят мужчин из Великого Совета Старейшин. Хорошо хоть те доблестные мужи и вовсе не запретили женщинам колдовать, милостиво разрешив заниматься «бабским искусством» – предсказаниями, зельевареньем и целительством.

Напоследок бережно, словно живое существо, погладив потрепанную обложку фолианта, Чарида решительно поднялась из кресла и прошла по небольшой уютной гостиной, туша свечи и лампы. Пора отправляться спать, а то завтра с утра, по всемирно известному закону подлости, явится какой-нибудь трудный клиент, и выспаться уже не удастся. Да и нет ничего хуже, чем ворожить с недосыпа – и свое здоровье подорвешь, и репутацию подпортить можешь.

Стук в дверь застал Чариду на половине пути к спальне. Она недовольно вздохнула и обернулась, глядя в крошечную темную прихожую. Идти открывать не хотелось. Возиться с полуночным незваным гостем тоже. Хотелось нырнуть под теплое одеялко и проспать до утра, но стук повторился, став настойчивее.

– Тьфу! Принесла неладная! Не дадут сегодня поспать! – ругнувшись себе под нос, Чарида, освещая путь масляной лампой, поплелась открывать. Ночь обещала быть тяжелой и бессонной – в такое время ломятся по смертельно важным делам, остальные клиенты, как все нормальные люди, предпочитают отсыпаться.

А нежданный гость продолжал тарабанить в дверь, будто действительно вот-вот умрет, или за ним гонятся голодные волки. Главное, чтобы не оборотни гнались – этих двуличных Чарида на дух не переносила с тех самых пор, как бывший ухажер, оказавшийся оборотнем, наградил ее парой жутких шрамов на теле, но хорошо хоть не укусил, а то б и ей пришлось бы ночами рыскать по миру, а не спать в мягкой постели.

Вспомнив о проклятом бывшем, Чарида запоздало подумала, что хорошо бы иметь под рукой хоть какое-то оружие на случай нападения, но настойчивый стук слишком сильно ее раздражал, чтобы тянуть еще. Отодвинув засов, она резко распахнула дверь и высоко подняла лампу, освещая едва не повалившегося от неожиданности незваного гостя. Точнее гостью – высокую девушку, закутанную в черный плащ-накидку, из-под которого виднелся подол некогда белого платья, пробитого дорожной пылью. Ее красивое, но осунувшееся, изможденное лицо показалось знакомым, однако Чариде понадобилось некоторое время, чтобы опознать гостью с зелеными глазами, настолько сильно изменила ее усталость. Пожалуй, к подобному эффекту могло привести злоупотребление зельем, дающим силу, бодрость и выносливость.

– О, Древние Духи, Аэри! – не сумела сдержать удивленного восклицания Чарида, при виде своей ученицы, которая уже едва стояла на ногах. – Ты? Что случилось?

– Я, – просто ответила Луиза, выдавив слабую улыбку. На большее у нее сил не хватило. – Я замуж вышла. Прошу, можно войти, мастер?

– Конечно, – ошарашено пробормотала Чарида, пропуская в дом девушку. – Замуж? – она выглянула во двор, словно ожидая увидеть еще и супруга Луизы, но кроме пегой лошади у коновязи там никого не было. Хотя ей на мгновение почудилось, будто в седле сидит кошка и вылизывается, но стоило лишь моргнуть и наваждение прошло. С сонных глаз и не такое почудится! – Так неожиданно. А где твой муж?

– Не знаю, – Луиза нервно передернула плечами, проходя в темную гостиную. Даже во мраке ей удалось избежать столкновения с мебелью, ведь этот дом она хорошо знала и нежно любила, как и его одинокую обитательницу, ставшую не просто наставницей, но и практически второй матерью. Ноги и пятая точка ныли после долгого пребывания в седле, но Луиза из последних старалась этого не показывать.– Надеюсь, далеко отсюда.

– Что-то я ничего не понимаю, – заперев для надежности на два засова входную дверь, Чарида расхаживала теперь по гостиной и вновь зажигала недавно потушенные свечи. – Что случилось? И садись ты уже! Садись, говорю, а то того и гляди – упадешь!

– Я замуж вышла, – повторила Луиза, опускаясь в кресло, обитое ситцем. – Вчера, – она быстро взглянула на замысловатые часы, тикающие на каминной полке, и поправилась: – Позавчера.

– И почему ты не с мужем? – пытливые карие глаза так и впились в лицо новобрачной. С Аэри было Что-то не так и дело не только в выпитых зельях. Чарида слишком хорошо знала свою ученицу – единственную и самую лучшую.

Они познакомилась почти десять лет назад, когда Чарида во время странствий посетила графство Мёрт и ее, уже тогда известную целительницу пригласили к старшей дочери графа Сенферн, не так давно сломавшей ногу. Девочка, несмотря на сильные боли, не плакала и даже не капризничала, лишь кусала губы и мертвой хваткой вцеплялась в трость. Она терпела, не желая показывать слабость, а зеленые глаза блестели от непролитых слез. Маленький воин, не кисейная барышня. Такую только и учить магии. Девочка понравилась чародейке с первого взгляда и уже через два месяца Чарида покинула графство со своей первой и единственной ученицей, которой впоследствии и подарила магическое имя – Аэри.

Как оказалось, странствовать с ребенком, пусть и таким, как старшая дочь графа Сенферн, тяжело. Даже слишком. Неожиданно проснувшийся материнский инстинкт требовал позаботиться об упрямой, гордой девчонке, старательно скрывавшей усталость и хромоту – к сожалению, и всех усилий целительницы оказалось недостаточно, чтоб полностью избавиться ото всех последствий перелома. И тогда Чарида наконец-таки решилась осесть в небольшом графстве на востоке Гилан. Дом они выбирали вместе, от души наслаждаясь процессом.

За шесть лет, прожитых под одной крышей, они стали близки. Если не матерью с дочкой, то уж точно лучшими подругами. Их соединила магия, древнее искусство зельеварения и общая тайна – стихийный дар Луизы, который для женщины мог обернуться настоящим проклятием. Она могла покорять воздух.

Будь юная Сенферн мужчиной, пусть даже из семьи самого нищего крестьянина, с ней бы носились лучшие учителя, а в будущем ей была бы гарантированна сногсшибательная карьера. Стихийных магов было ужасно мало, а потому ценились они на вес золота. Но Луиза родилась женщиной, и дар стал проклятием. Его приходилось несколько развивать, а сколько скрывать. Хотя Чарида доставала редкие книги, да и вообще прикладывала немыслимые усилия, чтоб ее ученица научилась покорять стихию, раз уж Древние Духи благословили ее.

Когда Аэри, после длительной и упорной подготовки, поступила в магическую Академию и покинула скромный домишко наставницы, они начали переписываться. В своих письмах Луиза честно рассказывала о непростой учебе в Академии, порой предвзятых преподавателях. Чарида даже приезжала поддержать ее во время выпускных экзаменов, однако с момента возвращения отчий дом Аэри стала на редкость плохим респондентом – письма писала редко, да и то как-то скомкано. Надо было догадаться, что все это неспроста, Что-то стряслось, однако сердце молчало. Чарида даже обижалась на позабывшую ее ученицу, оказалось – зря. У ее Аэри случилась беда. Самая настоящая. Такая, с которой не справиться одной, раз она, сломя голову, кинулась к наставнице.

– Я сбежала после свадебного пира, – честно призналась Луиза, не чувствуя ни капли сожаления. – Я не для него себя берегла! О, Древние Духи, Чарида, если бы ты знала, что это за человек! Я все это время провела в седле. Я так боюсь его! – зеленые глаза заблестели от непролитых слез, и Луиза торопливо закрыла лицо руками.

Так вот оно в чем дело! Чарида, шумно выдохнув, подошла к креслу, где, сжавшись, сидела ее ученица. Уставшая, измученная и очень несчастная. Бедная девочка! Магия не уберегла ее!

Беря Луизу себе в ученицы, Чарида была уверена, вырастя, девочка сама станет хозяйкой своей судьбы. Она избежит женской участи – не будет играть роль красивого, но абсолютно бесправного создания, служившего лишь для украшения в доме сначала отца, а потом мужа. Она не станет разменной монетой в мужских играх. Ее не выдадут замуж за нелюбимого, лишь потому, что такой брак выгоден семье, ведь чародейки свободны. Они сами содержат себя и не зависят от мужчин.

– Я не все еще понимаю. Ну, да ладно, – смилостивилась Чарида, нежно гладя Луизу по темным кудрям. – Все потом. Посиди. Отдохни. Я приготовлю тебе перекусить и вино с пряностями, а то на тебя больно смотреть, – еще раз глубоко вздохнув, она постаралась взять себя в руки и засунуть некстати пробудившийся материнский инстинкт куда подальше. – Зачем ты так переборщила с зельем? – уже совсем другим, деловым тоном продолжила чародейка. Так было легче думать и действовать. – Оно же и в могилу может свести! Тебе обязательно нужно нормально поесть и поспать. Желательно вообще сутки, но все-таки сначала поесть. А во время ужина ты мне обо всем расскажешь с самого начала, а не как сейчас, иначе я и помочь тебе не смогу.

Все еще говоря, Чарида направилась в кухню, чтобы воплотить в жизнь свои слова. Она всегда была такой решительной и деловитой, а Луиза завидовала и старалась подражать ее манерам. Жаль, что не всегда у нее это получалось.

– Рассказать с самого начала? – устало подумала Луиза, прикрывая глаза. – Да, пожалуй, свадьба – это конец. Но тогда где начало? Все началось с того, когда отец, войдя в азарт, поставил меня на кон в карточной партии, или раньше? Нет, все же раньше. Начало в начале. Все началось с нашей первой встречи полгода назад, когда я только вернулась домой после Академии. И почему я не держала тогда язык за зубами? Возможно, промолчи я тогда, и сэр Рэй не обратил бы никакого внимания на меня. Глупая… Я сама во всем виновата.

Усталость окончательно одолела Луизу. Впрочем, если бы не специальное зелье, это случилось гораздо раньше. Перестав сопротивляться, она забылась тревожным сном, ведь этого давным-давно требовало ее изнуренное тело.