Читать книгу: «Жизнь в нелюбви», страница 13
– Андрей!
– Ну что ещё? – нехотя повернулся он к Тане.
– Татьяна Ивановна уже багаж получает. Давай вниз живее!
Глава пятнадцатая,
в которой речь пойдёт о любви, в том числе и о любви к искусству
И не то, чтобы Андрей в эту Викторию влюблён был. При его кочевой жизни он почти всегда завязывал отношения на новом месте, не предполагая продолжать их после смены дислокации. Были в «Новострое» дамы и поэффектнее. Вика на первый взгляд показалась ему самой обыкновенной, но, побеседовав с ней, он проникся уважением как к специалисту. А ещё понравилась ему её выдержка. Не вспылила, когда предложил ей кадровую перестановку, не закатила истерику или наоборот, не согласилась подхалимски, а ловко подвела к личному знакомству с заместительницей, а потом резко выключилась из разговора, дав возможность самому оценить собеседницу. Не было в ней этого бабьего желания с триумфом выпалить: «Я же говорила!», которое так бесило его в бывшей жене.
Связь с ней завязал он спонтанно. Просто наблюдая, как она вела себя на переговорах, он залип. Там у принимающей стороны была такая красотка, да ещё и со щучьими зубами. Она сразу перетянула всё одеяло на себя, почти не давая никому слова вставить, а внешностью она и так вне конкуренции была. А Вика не попыталась в ответ выделиться, а спокойно ушла в тень. Вступила в разговор пару раз, но только по необходимости и очень вовремя. Приглашающая сторона оценила и натравила на неё обоих потрёпанных джентльменов, имевшихся в их группе в наличии. Наблюдая, как они добивались её внимания, Андрей не мог не посочувствовать Вике, поэтому, провожая пожилую даму с танцпола, шепнул ей:
– Пора мою девушку выручать, пережимают ваши ребята.
А наглое приглашение в номер было из серии «Не догоню, так нагреюсь».
Дальнейшие их отношения яркими не оказались. Какая-то там физиологическая авария при первой встрече – это ещё ладно. Но поза католической жены, исполняющей свой супружеский долг, и вечная зажатость достала. Ладно, в номер его она пошла не за удовольствием, а назло бросившему её мужу – это он понял, заметив секундное колебание, а затем выражение лица Жанны Д’Арк, вступающей на костёр. Но потом! Если не нужен, то зачем встречались? Он даже спросил позже, не ждёт ли она каких-то преференций от их связи. И Вика первый раз на его глазах вспылила, назвав себя его любовницей, но не проституткой. Ему пришлось извиняться, а потом он при прощании даже предложил ей уехать с ним, прекрасно понимая, что никуда она от своей семьи не денется. Он даже звонил пару раз после отъезда, надеясь всё-таки, что она как-то эмоционально отреагирует на расставание, выразит сожаление, намекнёт на возможность встретиться. Но нет, доброжелательный, но абсолютно ровный разговор. И Андрей закрыл эту страницу.
Вот теперь увидел её эмоции, только на другого мужчину обращённые. Задело, и даже очень. Но силой воли мысли об этом отбросил и пошёл встречать прилетевшую из отпуска мать.
По дороге мама рассказывала о родственниках, передавала приветы. Он мычал поддакивая, не особенно вслушиваясь в смысл, просто радовался её радости. Маму он любил, чего нельзя сказать о материнской родне. В её доме он с удовольствием вдохнул запах съестного – соседка к приезду расстаралась. Пока женщины накрывали на стол, он пошёл переодеться в свою комнату, а потом вышел на длинную террасу, тянущуюся вдоль всего фасада. Форточка на кухне была открыта, доносилось звяканье посуды. Потом мама спросила:
– Что насчёт свадьбы, Танечка?
– Ничего… что, мне ему предложение делать?
– Ну, не до такой степени… но можно ведь забеременеть.
– Андрей не хочет детей!
– Не хочет – перехочет. Твоё дело забеременеть.
Андрей обозлился, причём не на маму, а на Таню. Вот с чего она решила, что он должен на ней жениться? А насчёт детей он ей сразу чётко сказал: не нужны! Ну не любит он детей! Не понимает? Значит, расстаёмся!
Вернулся на кухню злой, но изо всех сил делал вид, что всё отлично. Ещё Митя позвонил, зовёт на выходные с Таней на дачу, лыжи, санки, ватрушки, все дела. Категорически отказался. Мама уговаривает поехать. Специально сказал:
– Ты что, там все с детьми. Этот дурдом мне не нужен.
– Вот появятся свои…
– Мама, мне без малого сорок, а ты до сих пор считаешь, что лучше знаешь, что мне надо. В моём доме детей не будет!
– А куда ты денешься, если родится?
– Семьи у меня не будет. Точка.
Назавтра он просто согласился поехать в Нижний, куда раньше ехать отказался. Позвонил маме уже с вокзала.
А ранней весной они встретились с Викой на Новогорском кладбище.
Они с мамой бросили по горстке земли на гроб отца и пошли в сторону центральной аллеи. Какие поминки? Там вторая жена со взрослым сыном, третья с маленькой дочерью. Падишах, блин! Светка ещё не приехала, младшая его сестрёнка, она сразу сказала, что отца у неё нет, и даже теперь от слова этого не отказалась.
У центральной аллеи хоронили Петра Николаевича Малютина. Эти похороны даже пышнее папашиных, хотя он не последний человек был в городе. Некоторые из скорбящих высокопоставленных лиц умудрились поскорбеть в двух местах, шустро переместившись от могилы к могиле. Вика держала под руку плачущую Асю, с другой стороны её поддерживал муж. Вика представляла себе, как надоел ему этот приёмный дед, семь лет отбирающий внимание жены и дочери на себя. Рядом стояла Розалия Карловна. Это она сама изъявила желание лететь с Викой. Сказала, что помнит Петю Скурату со времён его бандитской молодости, лично ей он ничего плохого не сделал, а в той среде это уже неплохо. Так что проводит Петю, заодно и квартиру свою продаст. Руслан крутился распорядителем, к Вике подошёл один раз, попросил непременно пойти на поминки, а то, мол, дядя Петя особо предупреждал о её нежелании толкаться в толпе.
Всё так же вчетвером они двинулись на выход. Внезапно один сухощавый пожилой джентльмен из тех, кто с похорон на похороны переместился, обернулся, посмотрел на них и, подойдя, бухнулся на колено прямо в месиво из снега и песка:
– Донна Роза, ты ли это?
– Ох, Володенька, тебя не признать!
Ясно, что это был кто-то из стриптизёрского прошлого Розалии.
– Я после пожара вернулся, искал тебя. В больницу толкнулся – нет тебя среди мёртвых и живых.
– К тому времени я оттуда давно сбежала. Ты-то как, бодрячком? Гляжу, колени гнутся, я-то вот уже с костыликом…
Медленно пошли рука об руку, Вика даже залюбовалась. Но потом её окликнул голос из прошлого.
Андрей. Ведёт под руку миниатюрную даму. Понятно, что маму. Дошло:
– Это что же, Андрей Павлович умер? Выражаю вам своё сочувствие.
Обменялись обычным «как дела», «какими судьбами» да «позвольте представить», далее пошли рядом. Тут Андрея их прежний финдир подозвал, кивком поздоровавшись с Викой. Вика предложила даме руку и двинулась вслед за мужчинами.
– Так вы были знакомы с отцом Андрея? – спросила дама.
– Да как сказать… я работала в «Новострое», где он членом совета директоров был и одним из крупнейших акционеров.
– Теперь в другом месте работаете?
– Перебралась в Петербург.
Маме Андрея это не понравилось. Вика задумалась, почему мамам знакомых мужчин она не нравится, даже не вслушиваясь в начало плавной речи, в которой она сетовала на кочевую жизнь сына. Мол, ждёт-не дождётся, когда сынок поженится со своей невестой, и они подарят ей наконец-то внуков.
– Я не слишком хорошо знаю вашего сына, – осторожно перебила её Вика. – Но мне кажется, он из чайлдфри. Не любит он детей.
– Это вам кажется, – сердито возразила собеседница. – Любой нормальный человек любит своих детей!
Вика оглянулась назад, где увидела, как отец и сын Милоновы вели под руки мать, и сказала:
– Есть у меня один знакомый. Ему уже за сорок. Его мама то же самое говорит.
– И что?
– Миша маму не огорчает. Есть у него любимая женщина в его возрасте, которая маму как невестка не может устроить по фертильности, и он их не знакомил. Там и с её стороны проблемы, дети считают, что для пожилой сорокалетней женщины личная жизнь должна быть сосредоточена исключительно на их личностях. Вот и живёт Миша на два дома и даже на два города. Чуть появляется просвет в работе – и он в Москву к своей Кармен. Иногда и она к нему вырывается. Я так полагаю, что он бы с удовольствием пришёл бы с работы домой, где встретила бы его она, поужинали бы спокойно, на диване бы повалялись, кинишко какое посмотрели. Но… маму волновать нельзя! И Миша исправно ходит в родительский дом на семейные обеды, куда мама с упорством, достойным лучшего применения, приглашает девушек из хороших семей.
– И что в этом плохого?
– Плохого? Старенькая мама считает, что сын на пятом десятке не знает, в чём его счастье, и по капельке крадёт у него это счастье.
– Ну, знаете!
– Когда вы с мужем расстались, вы примерно в Мишином возрасте были. Неужели никто не сказал вам, что нельзя ставить крест на своей жизни, надо приглядеться к тем, кто на вас внимание обращает? Почему вы эти умные речи не слушали?
– Не сравнивайте, у меня были дети.
– Первый раз слышу, что наличие детей добавляет ума.
– Да вы… да вы… у вас-то у самой дети есть?
– Трое.
– Вот поймёте, когда дети не захотят семьи создавать!
– Приму их выбор. Но нежелание создавать семью идёт из детства. Значит, перед глазами была непривлекательная модель.
«И чего завелась»? – ругала себя Вика. Но дама эта её взбесила. Кажется, она что-то поняла об Андрее, пообщавшись с его мамашей. Мученица великая! Достойно несла свой крест, тоскуя о покинувшем её муже. Дети, видя её муки, возненавидели блудного папашу, а она продолжала его навязывать им даже после смерти. Дочь не прогибается, а сынок маменькин у неё на поводу как бычок на верёвочке полетел на похороны, хотя отец прошлый раз его надул с работой, и теперь, небось, вряд ли что завещал. Может, и внуками сынуля её наградит. Но внучки она не заслуживает!
– Неприятная особа, – сказала простившаяся со своим поклонником Розалия Карловна. – Тем более неприятно, что Наташа внешне на неё похожа. А на отца – просто одно лицо!
– Неужели так заметно, что вы, впервые их увидев, догадались? И вы разговора не слышали, откуда такое неприятие?
– Апломб. На лице написано, что она умнее всех, и мнение её сомнению подлежать не может. Хорошо, что мы переехали.
– Только они тоже в Петербурге живут.
– Ничего, город велик.
Увы, они улетали одним рейсом. И Андрей даже поменялся местами, чтобы сидеть с ней, вызвав у матери большое неудовольствие, которое она не сочла нужным скрыть. Он спросил, чем Вика так обидела его мать, и Вика ответила, что поспорили о том, в каком возрасте детей можно отпускать. Куда? В самостоятельное плавание, чтобы сами решали свои проблемы. Так вот, с маминой точки зрения Андрей по-прежнему хуже мамы знает, что ему надо. А Вика до таких лет думать за своих детей не согласна, ей кажется, что они у неё умные. Андрей прекрасно понял, что Вика не его, а маму считает глупой, но счёл приличным обидеться за себя, что она его считает глупым.
В общем, распростились. Вика радовалась, что уговорила детей не встречать их в аэропорту. А уже сидя в экспрессе, подумала, что надо радоваться ещё и тому, что три с половиной года назад после визита к врачу он не звонил. А то бы она сказала ему о беременности. Не женился бы он на ней точно, да и она бы за него не пошла, хватит с неё одного замужества! А вот мамы бы в её жизни оказалось сверх меры, даже если виделись бы нечасто. Повезло!
С Андреем они ещё как-то раз пересеклись поздней весной. В её банке. Зашёл он туда вроде бы как по делам, но в её отдел толкнулся явно не с деловым визитом. И надо было ей место работы назвать! Но он расспрашивал, неудобно было не ответить. Ещё посетовал, что с её мозгами не дело оказаться рядовым сотрудником. Но она ответила, что её устраивает, и выше она не стремится. А тут он ей протекцию вдруг предлагает. Ну, она и высказалась:
– Андрюша, я та река, которая уже до моря утекла. Деловые мои качества в семье растворились, сексуальные тебя никогда не устраивали. К чему возобновление?
– Ну ты! Прав я был, подозревая, что ты с корыстью со мной встречалась! Может быть, для того, чтобы я уволился?
– То есть когда ты в совете директоров напомнил, что место вакантно, они сразу тебе его предложили, а папа бежал следом, крича: «Вот тебе акции, сынок!»
– Ну прости, – сразу опомнился Андрей. – Я просто обиделся, что ты так резко меня бортанула.
– Я тебе не запасной аэродром! Улетел ясный сокол и не вспоминал четыре года. А тут встретились случайно – и что? Снимай штаны, знакомиться будем?
– Грубо и пошло!
– Зато убедительно.
Скоро лето, каникулы. Можно половину отпуска взять. Или дачу снять на всё лето для семьи? Надо узнать, какие планы у Стаса. Без него на даче не справиться. Идёт Вика с работы, планы обдумывает, чтобы от воспоминаний об этой неприятной встрече отключиться.
Чаще Наташу из садика Розалия Карловна забирала. Но как-то Вике удалось пораньше уйти, и от метро она двинулась дворами за дочерью. Наташа обрадовалась и всю дорогу рассказывала последние детсадовские новости, по которым выходило, что все в группе очень неважные ребята. Вика понимает, что, рассказывая о чужих проделках, дочь пытается завуалировать тот факт, что сама вела себя хуже всех. Поздоровался мужчина со смутно знакомым лицом, кажется, в их подъезде живёт. Она ответила, а Наташа прокричала: «Привет!»
– Дочь, как-то ту чересчур неформально здороваешься. Это что за панибратство?
– Чего?
– Говорю, со взрослыми нужно вежливо здороваться, а «Привет» – это для близких.
– Это близкий дядя, он в нашем доме живёт. Он меня на шее носит!
Мужчина, двигавшийся по тротуару параллельным курсом, улыбнулся и протянул Наташе руку, за которую она с удовольствием ухватилась и сразу попыталась на руках взрослых повиснуть.
– Пора нам по-соседски познакомиться. Я Евгений. С Наташей и Розалией Карловной я знаком.
Дома у Розалии спросила, что за знакомство. Выяснила, что эта хитрюга поспорила с подружками, что у неё тоже папа есть, и он её тоже на шее носит. И на выходе из садика попросила первого попавшего ей на глаза дядю её немножко на шее понести. Он нёс её до самого дома, так и познакомилась.
С тех пор с соседом они здоровались, даже иногда какими-то фразами перебрасывались, если сталкивались у почтовых ящиков или оказывались в лифте. Он поглядывал на её родных, когда она оказывалась не одна, и как-то, будучи слегка в подпитии, решился на откровенный разговор. Начал с подходом, мол, сын у неё взрослый, как с такими разговаривать? У него сын, скоро восемнадцать, но уже семь лет они с его матерью в разводе, они остались в Москве, бывшая давно замужем. Разговаривают с сыном редко, эсэмэсками обмениваются. И кажется, что у пацана не всё в порядке, а в душу лезть боится. А Вика сказала, что надо перечитать заново всю переписку, и, если впечатление тревоги его не покинет, написать как чувствует: «В душу лезть не хочу, но беспокоюсь. Если есть желание поговорить, звони, а лучше приезжай». Чем дело кончилось, Вика не знает, больше не разговаривали.
Направляясь к подъезду, увидела, что от автостоянки ей наперерез к подъезду устремился тот самый сосед. Увидев её, просиял и сказал:
– Вас небо послало!
Рассказывает о своей проблеме кратко и не без юмора. Ситуация, конечно, дурацкая. Его учитель пригласил на какой-то междусобойчик, но Евгений в силу некоторых личных причин туда идти не желал, поэтому отговорился тем, что к нему приехали родственники, и он завтра для них решил сделать что-то вроде новоселья, поскольку живёт в этом доме первый год, и все они у него здесь впервые. А мэтр в ответ ему заявил, что и сам не очень любит компанию, в которую идти собрался, поэтому с удовольствием заявится с супругой и ещё несколькими коллегами к нему на новоселье. И вот теперь Евгений в затруднении: угощение в ресторане заказать не проблема, а как быть с родственниками?
– Моё семейство в качестве родственников? Не прокатит, младшенькие продадут, – покачала головой Вика. – Но сама идея мне нравится, я сегодня здорово обозлилась, и мне требуется разрядка. С удовольствием бы пошалила. Ульяна, поможешь?
Соседка со второго этажа, приостановившаяся с детской коляской и нагло подслушивавшая их беседу, сразу включилась:
– Я директор Дома культуры, по специальности режиссёр массовых зрелищ, сейчас во временном простое с доченькой. Это прямо моё! Рада помочь, только у меня один вопрос. Среди гостей будет дама, которая к вам нагло клеится? Это ведь потому вы их боитесь?
Евгений захохотал:
– Как вы догадались?
У Вики вылетело:
– Всегда думала, как это у мужиков? Дама визжит, отбивается сковородой – это нормально. А мужик? Бить неудобно, на помощь звать – тем более.
Они втроём пошли к лифту, вызвонив ещё и Розалию Карловну. А у квартиры Евгения поджидал худенький остроносенький паренёк в очках и с небольшим рюкзачком.
– Санька! – радостно воскликнул Евгений.
– Сын? Замечательно, – сообразила Вика. – Вот и родственники начали съезжаться! Ты, Саня, не подумай чего, у папы тут небольшая мистификация намечается. Якобы у него большая родня, и все его с новосельем поздравляют. Ульяна, ты кем будешь? Гражданской женой с незаконнорождённой дочерью?
– Нет, я против светской дамы не потяну. Мы будем семья племянника, а ты гражданской женой со скверным характером.
У сына глаза поверх очков полезли. Вика его за плечо приобняла:
– Сынок, не сомневайся, мы тут все по-соседски шапочные знакомые. Дом меньше года как заселён. Твоего отца я знаю только по имени, даже профессия и фамилия его мне неизвестны.
– Стрельников. Актёр, – склонил голову Евгений.
– Ой, сейчас умру, – простонала Вика. – А я-то гадаю, почему мне ваша физиономия знакомой показалась! Думала, по-соседски примелькалась, а мы же в одном сериале снимались! В третьем сезоне «Расставания в декабре», в той серии, где вы, Евгений, с проекта соскочили, у нас была очень жаркая сцена.
– У меня хорошая зрительная память, но почему-то не помню.
– А у вас есть этот фильм?
– Архив всего, где снимался. Полная видеотека.
Он очень быстро нашёл диск и включил сцену пикника. Все столпились у монитора и смотрели, а Евгений удивлялся:
– Сцену помню, а вот вас… и детей не помню, а ведь там, оказывается, были Стасик и Ромка! А после страстных заключительных кадров я вообще просто обязан на вас жениться!
– Вика, хватит интриговать, – засмеялась Розалия Карловна.
– Это ваши кинематографические штучки, – объяснила Вика. – Нас подснимали неделей позже. А под кустом мы обжимались с вашим дублёром.
– Виктор, каскадёр, – вспомнил Евгений. – В том фильме он меня много где подменял. Там были драки и автомобильные трюки. А этот трюк я бы с удовольствием исполнил сам.
– Ну и переходите на «ты», потому что эти трюки вы должны будете повторить завтра вечером. Как иначе мадам отвадить? А вообще тут нам дел не переделать. Вика, посмотри, сюда же не ступала нога человека!
Вика поглядела на ошарашенное лицо хозяина квартиры и засмеялась:
– Женя, не падай, Уля имеет в виду, что к этому жилищу не приложила руки женщина! У тебя одна комната вообще пустая, в остальных помещениях пустовато, но, вроде, всё необходимое имеется, но нет каких-то мелочей, которыми обычно окружает себя женщина. Ну, безделушки, фотографии, подушки, коврики. Кстати, я заглянула в кухонные шкафы, у тебя и посуды мало. Мы сейчас составим, как это автослесари называют, дефектную ведомость, перечислим, что необходимо добавить, и из своих норок понатаскаем.
– Ну нет, мне как минимум надо ещё один диван прикупить, а то сына уложить некуда будет. И посуду, и коврики, и прочую лабудень заодно прикуплю, а то полгода здесь живу, а жилище высокая комиссия признала дефектным! Только не бросай меня, поедем по магазинам вместе.
Пока Ульяна с Розалией составляли список блюд для заказа в ресторане, отец с сыном в присутствии Вики обсуждали причину приезда Сани. Он решил бросить университет и поступать по новой, теперь на программирование. Евгений растерялся:
– Как же так… год отучился…
– Жень, ему восемнадцать! Что такое год? Вся жизнь впереди! Пусть ошибается, пробует! Пойдём, Саня, я тебя обедом накормлю и со старшим сыном познакомлю. Он тебя по намеченным учебным заведениям повозит. Но рассмотри ещё такой вариант: закрыть эту сессию и перевестись на второй курс нового вуза, досдав разницу в программе. Задача архисложная, зато родителям крыть будет нечем.
А после отъезда парней Евгению сказала, что у сына кроме разочарования в будущей профессии явно произошла и любовная драма, иначе бы он не сбежал из Москвы.
Вечер удался. Досадуя на мэтра и его наглых прихлебателей, Евгений, тем не менее, наслаждался атмосферой, царившей сегодня в его холостяцкой квартире. Ульяна оказалась хорошим режиссёром, и актёрские силы в их доме собрались прекрасные. Режиссёрша ходила и бубнила, делая в маленьком блокнотике заметки, что у хозяина дома имеется сын родной Саня, племянник Илья (в натуре её муж) с женой и дочерью, сожительница Вика, на современном языке именуемая гражданской женой, пасынок Стас, тётушка Розалия из Бердичева («Какого чёрта? Из Новогорска!» – рявкнула Розалия Карловна), ну ладно, из Новогорска, но Бердичев звучит колоритнее, крёстная мама Наталья с мужем дядей Веней (это дуэт из её ДК, пенсионеры, живут в соседнем доме, поют народные и советские песни, а ещё собственного сочинения), и двоюродная бабушка Нина (на самом деле Женина восьмидесятилетняя соседка по лестничной площадке, учительница химии в прошлом, а в настоящем мастерски гонит шестидесятиградусный самогон).
Коляска с шестимесячной Сонечкой стояла за угловым диваном. Вика ахала: «Как же в таком шуме!», а Уля отмахивалась: «В семье культпросветработников к шуму привычны», и Сонечка, действительно, голос не подавала. Ульяна требовала от Вики «прибавить нежности во взгляде на собственность», имея в виду поступившего на нынешний вечер в её собственность мужчину. Вика пыталась окружить Евгения заботой, но выходило плоховато. Для придания достоверности образу Евгений прополоскал рот бабы Нининой самогонкой, и теперь, страдая от онемения языка, говорил невнятно. Утверждая, что, стоит ему поесть, и запах испарится, Вика предложила для стойкости запаха «заложить за воротник» и показала, как это делается: смочив в водке узкий конец галстука, повязала ему его. Именно в этот момент вошли незваные гости. Евгений чмокнул её, а она, скривившись, сказала:
– Перегар такой силы может исторгнуться только из пучины страсти!
– Именно, – пристукнула стопкой по столу баба Нина. – Горючее страсть какое убойное. Хозяин, штрафную опоздавшим! Женщинам и детям не наливать!
Мэтр, в молодости бывший очень смазливым, в старости оплыл и обрюзг. Волосы продолжал носить длинные, но мыл, наверное, не каждый день, и они свисали спутанными сосульками. Его спутница, довольно молодая, но с уже откорректированным лицом и фигурой, вела себя как примадонна, посетившая ночлежку. Тем не менее, Вика ей посочувствовала: мэтр вёл себя с ней по-хамски. И понятно, почему она Стрельникова домогается, он на фоне этого пузатого старика выглядит просто добрым молодцем. Итак, светская львица оглядела поле боя и, пока её спутники налегали после убойного напитка на закуску, сочла возможным мяукнуть:
– М-да, тут все дамы весомые…
– Ну да, – отозвалась Ульяна. – Мы имеем вес и в обществе, и в профессии, и в семье. Представить себе, чтобы какой-то левый мужик, пусть даже почтенного возраста, в присутствии посторонних хлопнул меня по заднице – это немыслимо. Да и заступники при нас.
– А может, ваш заступник в это время глядит на совсем другую задницу?
– Илюша, такое возможно?
– А? – её муж, убеждённый трезвенник, чтобы собутыльники не доставали, сразу предупредил, что будет изображать геймера, и расстреливал каких-то монстров за Жениным компьютером. – Что ты сказала, любовь моя?
– Спросила, давно ли ты любовался на чужие задницы? К примеру, как тебе эта? – кивнула она на гостью.
– Ты же знаешь, что у меня близорукость. Что я там могу увидеть?
– Ты что, Илья, не слышал выражения «Мал золотник, да дорог», – состроила Вика возмущение на физиономии. – Знаешь, сколько импланты стоят?
– Вам такие расходы не страшны, – свысока взглянула на неё дама мэтра. – Вон какую мадам Сижу наели!
– Если боитесь поправиться, перед едой выпивайте пол стакана самогона, – посоветовала ей баба Нина. – Алкоголь убивает чувство страха. Это я вам как последовательница Менделеева говорю.
– Вика, а если твой на её задницу поглядит, что будет? – спросила Ульяна.
– Его глаза не пострадают, я ж его люблю. А вот из объекта наблюдения я силикон-то повыпущу. Заодно и причёску отфилирую.
– Да, помню я, как ты предыдущей его ухажёрке губешки расквасила. Одобряю, свою собственность надо охранять!
Евгений, обойдя с рюмкой вновь прибывших, присел между Натальей и Веней и с чувством затянул с ними «Лучинушку». Гости оценили, один из них даже стал снимать их на телефон. Мэтр, уже сильно косенький, сказал, что всегда гордился своим учеником.
Хотя на столе был большой выбор алкоголя, гости продолжали наливать бабы Нинину самогонку. Как пояснил тот, кто хозяина на телефон снимал, основное правило застолья – нельзя понижать градус. Ещё несколько тостов – и начал отключаться дядя Веня. Вика мигнула молодым людям, и Стас с Саней, возглавляемые Натальей, подхватили дядю Веню и его баян и повели домой.
– Предварительная… промежуточная… главная… подъём… – прокомментировал перемещение гостя Евгений и, явно опасаясь приставучей дамы, которая, наоборот, страх потеряла ввиду окосения мэтра, переместился на угловой диван к Вике.
– Первый пошёл, – вздохнул ему вслед Илья.
– Что же ты, Женечка, так даму свою раскормил? – спросила приставучая дама.
– Это счастье моё, – пробормотал Евгений, пристраивая голову Вике на колени. – Добрая она, с первого взгляда видно. Это злые худые, а полненькие добрые, потому что злоба душит, а от радости распирает.
– Точно, племянничек, – откликнулась Розалия Карловна. – По себе знаю, что змеи толстыми не бывают.
И сделала волнообразное движение руками, изобразив ими змею. Тот, кто снимал Евгения на телефон, даже взвизгнул от восторга и попросил повторить на камеру:
– Моему боссу требуется такая пластичная дама элегантного возраста!
– Виктория, а почему это вы с нами не пьёте? – вдруг пристал мэтр. – А ну-ка, на брудершафт!
– А ей нельзя, – заявил Саня, вернувшийся со Стасом после благополучной доставки дуэта до дома.
– А чё это ты командуешь? – возмутился мэтр. – Яйца курицу не учат!
– Она не курица, а будущая мать моего брата… или сестры, – поправляя очки, ответил Саня.
Мэтр выпучил глаза, не сразу врубившись. Зато Евгений мгновенно сориентировался, сполз на пол и, стоя на коленях, приподнял её футболку и чмокнул в живот:
– Солнышко, я ни на минуту об этом не забываю и каждый день небо благодарю!
– Фу, – сморщилась гостья. – Ну и целлюлит!
– Лучше качаться на волнах, чем биться о скалы, да, мой капитан? – потрепала Вика Евгения по голове.
– Сань, – окликнул он сына, не отрываясь от Викиного живота. – глянь, что там Сонечка делает.
– Улыбается, – лаконично отрапортовал сын, перегнувшись через подлокотник дивана к коляске.
– Значит, обоссалась, – сказал он.
– Да нет, папа, она сильно улыбается!
– Значит, обосралась, – вздохнул он, поднимаясь. – Надо подгузник менять.
Глядя, как мастерски Евгений выпутывает малышку из одёжек и сворачивает использованный памперс, привычным жестом укладывает её на предплечье и направляется в ванную, сын удивляется вслед:
– Пап, откуда такие навыки?
Вернувшись с Сонечкой, завёрнутой в полотенце, он укладывает её на диван и, вытирая и вновь одевая, спрашивает:
– А ты думаешь, в её возрасте ты в унитаз ходил?
– Женя с Леной на курсе были самыми молодыми родителями, – сентиментально вздохнул мэтр. – Я ведь помню тебя, Саня, в слинге у отца на пузе. Ленка из аудитории выскакивает с зачётом, а Женька ей тебя на плечо перевешивает и с мокрым пятном на груди в дверь ныряет.
– Фу, – говорит светская львица.
– Не обращайте внимания, – отворачивается от неё мэтр. – Она появилась на свет из-под ножа пластического хирурга, а её силиконовая попочка в унитаз роняет исключительно розы и лилии.
– Если честно, то я недавно на съёмочной площадке навыки освежил, – сказал Евгений, вновь устраиваясь рядом с Викой после того, как уложил Сонечку в коляску. – Была небольшая роль в сериале, где я изображал врача-гинеколога. Вы же знаете, сейчас в тренде растрёпанную актрису с задранными вверх ногами в кресле подвешивать. И я такой меж её коленей в шапочке и маске и с крупными каплями пота на лбу помогаю появиться на свет новой жизни. Ну, заодно чужих детей потетёшкал. И так захотелось своего маленького!
– Ну, и сразу пошёл делать? – уточнил мэтр. – Вы давно вместе?
– Сказал бы я… Вик, а когда первый сезон «Расставания» снимали?
– Да уж семь лет скоро.
– Вот, значит, столько мы знакомы.
– А можно посмотреть, какими вы были тогда?
Не так прост старик, чувствует фальшь. Но неожиданно в разговор вступает Саня:
– Илья, сверни игру, покажи папин рабочий стол!
Вика только восхищённо головой покрутила, когда увидела на мониторе в качестве обоев кадр из фильма, где они с Евгением глядят друг на друга. На самом деле, конечно, они видеть друг друга не могли, но киношниками смонтировано так, что комар носу не подточит. А будущий программист ведь когда-то успел влезть в папин комп и вставить эту картинку!
