Читать книгу: «Очепятки», страница 5

Когда русские зимой приходят в гости к японцам и трясутся от холода, те удивляются:

– Вы же из России! У вас там морозы 30—40 градусов! Почему вы мерзнете при 7 градусах?

– Морозы-то у нас суровые, но дома при этом 20 градусов тепла.

Одна из странностей медицинского обслуживания в Японии состоит в том, что врач практически не общается с пациентом. Больному выписывают лекарство, не сообщая, чем он болеет.

– От какой болезни это лекарство?

– Зачем вам это знать? Вот лекарство – лечитесь.

Японцы – нация абсолютных коллективистов. На ум сразу приходит ассоциация со стайкой рыбок, каждая из которых движется абсолютно синхронно с остальными, будто повинуясь невидимому дирижеру. Каждый человек является винтиком гигантского механизма, который он не может покинуть по собственному желанию, – настолько сильны связи, которые соединяют винтики между собой.

Состоятельные люди стараются ничем не выделяться. В Японии есть государственные школы, где плата за обучения формальная, и есть частные школы, где учат лучше, но дорого. Но даже если родители имеют возможность платить за обучение, немногие отдают ребенка в частную школу, поскольку он выпадет из своего круга. Например, не сможет общаться с соседями. Это чревато, поскольку японцы отторгают все, что находится за пределами их круга.

Студентов в университете учат писать резюме, и это очень непросто! Европейцу кажется логичным, что в резюме следует обязательно указать опыт работы. Чем он больше, тем выше должен цениться специалист. В Японии опыт работы не имеет особого значения. А вот увлечения стоит указать. Лучше, если это будут какие-нибудь командные игры вроде волейбола или баскетбола. Это будет свидетельствовать о том, что человек можешь работать в коллективе, а для японцев это важнее всего. Не умеешь работать – научат. Опыт получишь в процессе работы. Но если ты не способен ужиться с коллективом – это катастрофа!

Если при знакомстве японца спросить, кем он работает, тот ответит, что работает в такой-то компании. Не кем, а где. Ну, к примеру, в «Хонде». Он может там работать уборщиком, инженером, директором, но все равно ответит, что работает в компании «Хонда», тем самым, причислив себя к какой-либо общественной группе. Находиться в группе для него гораздо важнее, нежели работа, которую он выполняет. Поэтому в начале знакомства такой вопрос задавать бессмысленно – ответ на него получить невозможно.

В Японии все жестко регламентировано. Есть даже тренинги, где обучают, как правильно пройти собеседование при приеме на работу. Что здесь сложного? Зачем этому учиться? Интервью – это настоящий ритуал, во время которого нельзя упустить даже малейшие нюансы. Сначала нужно позвонить потенциальному работодателю, представиться на вежливом языке и объяснить, что ищешь работу. Обязательно следует извиниться, что побеспокоил человека.

При получении приглашения на интервью необходимо прийти в точно указанное время, трижды постучать в дверь, войти, поклониться, подойти к стулу непременно с левой стороны и сесть только после получения разрешения. Инструкторы обучают, как сесть, как держать ноги, где должны быть руки, куда смотреть, что говорить. Разумеется, это слегка утрированная ситуация, но в целом она верна. Регламент настолько строгий, что легко превратиться в робота. Даже для психологически закаленных японцев это большой стресс.

В стране царит жесткая иерархия, где начальник – почти бог. Как он скажет – так и будет. Это касается не только производственных, но и клиентских отношений. Помню, в горном местечке Минаками, где русских никогда в глаза не видели, меня попросили дать интервью для местной газеты. Журналистка приехала во время обеда. Пришлось отвечать на вопросы, сидя на полу за столом. При этом женщина стояла, низко склонившись надо мной. Я все время порывался встать – ну не могу я сидя разговаривать со стоящей женщиной! Но сопровождающий осаживал меня – сидеть! Такова традиция.

Кстати, тогда я убедился в колоссальной информативной емкости иероглифов. Я попросил журналистку прислать мне газету с интервью – все-таки нечасто удается засветиться в зарубежной прессе. Коллега записала адрес и слово сдержала: спустя месяц пришла бандероль из Японии. Я развернул газету и ахнул: мы общались не менее получаса, а текст уместился в пару колонок размером 6 х 15 см. Аналогичный текст на кириллице занял был треть полосы.

– Японцы – страшные трудоголики, – рассказывает Татьяна. – На работу они приходят вовремя, а уходят с большим запозданием. Если уйдешь раньше, на тебя будут смотреть косо – ни в коем случае нельзя отрываться от коллектива. Обычно рабочий день длится до шести вечера, но, если хочешь уйти вовремя, необходимо поставить в известность начальника. Свет в офисах горит допоздна. На работе отношения между сотрудниками строго регламентированы. Особенно это касается отношений между подчиненным и начальником. Отсюда большое количество стрессов, ведущих к самоубийствам.

В течение года японцы имеют 16 отпускных дней. Правда, редко кто их выгуливает полностью. Обычно довольствуются десятью. Нередко работники умирают от переутомления. Бывало, что родственники умерших инициировали судебные иски, обвиняя компании и государство в создании системы, когда работник не может полноценно отдыхать, официально имея на это право.

После Японии я оказался на острове Тиниан, который входит в архипелаг Марианских островов в Тихом океане. Он печально известен тем, что в августе 1945 года отсюда взлетели американские бомбардировщики с атомными бомбами и взяли курс на Хиросиму и Нагасаки. В настоящее время на острове нет американской базы, но сохранились взлетно-посадочная полоса и бункеры, где снаряжали бомбы. Они получили название «Погрузочная яма атомной бомбы №1» и «Погрузочная яма атомной бомбы №2». Возле бункеров находится небольшой мемориал. Сюда приезжает много японцев.

Мне пришла в голову мысль спросить, как японцы относятся к атомной бомбардировке их городов. Я бы потрясен ответом.

– Положительно.

– Почему?! Погибло столько мирных жителей!

– Если бы американцы не сбросили атомные бомбы, война продолжалась бы гораздо дольше и мирных японцев погибло бы несоизмеримо больше.

Логика меня поразила. Долгое время я не мог ее принять, пока до меня не дошло, что без атомной бомбардировки погибло бы и множество наших солдат, ведь СССР тоже участвовал в войне с Японией. Можно представить, насколько были бы болезненны и обидны эти потери, когда над Рейхстагом в Берлине уже развевался красный флаг.

С Тиниана я перелетел на Сайпан, где познакомился с русским отельером Сергеем, основавшим свой бизнес на этом курортном острове в Тихом океане. Он перебрался сюда из Японии, где несколько лет работал в отельном бизнесе. Я поделился своим мнением по поводу коллективизма, трудоголизма и приверженности японцев к регламенту.

– Я хорошо знаю эту сторону жизни японцев, – ответил Сергей. – Сам в ней изрядно поварился. Японцы создали систему, несовместимую с жизнью, и уже ничего не могут с этим поделать.

ИХ НРАВЫ

Баня в стиле ню

В конце девяностых среди российских туристов огромной популярностью пользовались финские аквапарки. Водные горки, бурлящие джакузи, гидромассажеры – все это было в диковинку. Обязательным атрибутом аквапарков был банный комплекс, включающий финскую сауну и турецкий хаммам. В Хельсинки туристические автобусы непременно делали остановку возле аквапарка «Серена». На пару часов туристы погружались в нирвану, а потом ехали дальше. Мы с друзьями тоже решили испытать райское наслаждение. Это была наша первая поездка в Финляндию.

Поскольку в «Серене» множество развлечений, на аквапарк выделили целый день. Мы с упоением исследовали невиданные водные аттракционы. «Торнадо», «Дикий поток», «Трамплин» – названия красноречиво говорят сами за себя. Огромное впечатление произвела горка в виде трубы длиной 120 метров. Стремительное падение по спирали в полной темноте, прерываемое разноцветными вспышками света, могло свести с ума.

Особенность «Серены» в том, что аквапарк «вырублен» в цельной гранитной скале. В нем имеются пещеры и скрытые переходы, где царит полумрак. Это создает иллюзию, что водный центр не имеет ни конца ни края. Когда уже казалось, что мы изучили весь аквапарк, прибежала моя жена и с круглыми от изумления глазами сообщила, что в пещере есть хаммам. Но не обычный. В парной сидят вместе абсолютно голые мужчины и женщины!

Через минуту все мы были возле бани. Для мужчин и женщин вход был раздельный через душевые. На двери парной красовался знак с изображением перечеркнутых плавок. У женщин, соответственно, был зачеркнут купальник. Следовало раздеться догола, принять душ, взять бумажную подстилку и только после этого идти в парную. Беда в том, что в хаммаме царил полумрак, а густой пар окончательно убил надежду что-либо разглядеть.

Найдя на ощупь свободное место, мы устроились на полке. Когда глаза привыкли к темноте, стало ясно, что напротив сидят женщины. Отделения были разделены низким деревянным барьером. Различались только контуры фигур, и это огорчало. Скрытое оживление на мужской половине возникало лишь в том случае, когда с противоположной стороны из душевой в парную входила женщина. В лучах света она выглядела как на обложке эротического журнала.

По шепоткам и коротким репликам стало ясно, что в бане собрались исключительно русские туристы. Для финнов подобные парилки – вещь обыденная, а вот для россиян – явление из ряда вон выходящее. Оно обеспечивало яркие впечатления и острые ощущения. В Финляндии принято мужчинам и женщинам париться вместе не только в хаммамах, но и в саунах, где видимость идеальная. В банях, где бывало много туристов из России, практиковали только совместные хаммамы с полумраком и густым паром, чтобы не травмировать психику рожденных в СССР. В Советском Союзе, как известно, секса не было.

Пока мы сидели в клубах пара, на мужской половине случился казус. В парную вошел крупный мужчина. Было видно, что он новичок. В темноте он никак не мог найти свободное место, нащупал рукой деревянный барьер и сел на него голой попой в сторону женской половины. Женщины терпеливо промолчали. Мужчина опомнился, когда его глаза привыкли к темноте. Разглядев позади множество женских взглядов, устремленных на его филейную часть, он мгновенно ретировался.

Спустя несколько лет я оказался в пресс-туре в австрийском Тироле. В группе были журналисты из России, Германии и Швеции. По программе мы должны были посетить так называемый «Аква Дом» – термальный курорт, расположенный в горах возле небольшого городка Ленгенфельд. Этот курорт был известен крупнейшими в Европе термами и оказался настоящим чудом!

Горячую минеральную воду качают с глубины двух километров. Поражает футуристическая архитектура терм: три огромных бассейна-чаши под открытым небом напоминают вазы на высокой тонкой ножке. Каждый бассейн имеет особенность: подводную музыку, фонтан, соленую или подсвеченную воду. Подземные этажи «Аква Дома» заняты всевозможными саунами.

Пикантная особенность состоит в том, что в банном комплексе принято находиться абсолютно обнаженным. Причем раздевалки, душевые, сауны и бассейны являются общими для мужчин и женщин. Подобное явление распространено не только в Австрии, но и во многих других европейских странах. Местные чувствуют себя без одежды комфортно – они привыкли к этому с детства.

Австрийки и немки из нашей группы мгновенно разоблачились донага, а вот российские женщины впали в ступор. Пришлось разбежаться по разным раздевалкам, чтобы не вступать в прямой визуальный контакт. Европейские коллеги женского пола, напротив, охотно отправились с нами принимать душ перед сауной. И при этом непринужденно болтали. Наших женщин вблизи я так и не увидел. Стоило им только завидеть меня, как они тут же с головой ныряли в бассейн или прятались в сауне.

«Аква Дом» мы исследовали до позднего вечера. В комплексе была земляная сауна, где пар насыщен настоями солей, лимона и меда. Имелись травяная сауна и королевская паровая ванна. Охладиться можно было под душем с эффектами природных явлений: тропическим дождем, водопадом или туманом.

В одной из саун я обратил внимание на странное сооружение над печью. Когда в помещении понижалась температура, огромный медный чан с водой начинал подниматься вверх. Достигнув наивысшей точки, он наклонялся, и жидкость через медную воронку выливалась на широкий противень, а с него – на раскаленные камни. Вверх поднимались клубы пара, воздух наполнялся ароматом эвкалипта, температура начинала расти.

Но не везде господствовала автоматика. В другой сауне работал банщик, который парил сразу два десятка человек. Вместо березового веника он использовал полотенце, которым с силой обмахивал клиентов. Одновременно банщик из деревянных ведерок подливал на горячие камни различные травяные настои, наполняя воздух чудесными ароматами. Это было похоже на ароматическую симфонию.

Но самое большое впечатление произвели комнаты для релаксации. Одна из них – «Утроба» – представляла собой сферическое помещение с черными стенами. По диаметру висели люльки розового цвета. Следовало забраться в люльку, принять форму эмбриона и абстрагироваться от внешнего мира.

В центре на цилиндрическом постаменте высились огромные кристаллы горного хрусталя, которые снизу подсвечивались фиолетовым, красным, голубым светом. Тихо звучала музыка, шумел невидимый водопад. Люлька мерно покачивалась, и ты неминуемо впадал в состояние блаженного транса. Все бы хорошо, но при виде обнаженных женщин, свернувшихся в «утробе» в позе эмбриона, совладать с безусловным рефлексом было очень непросто.

Еще один вариант бани в стиле ню мне пришлось опробовать в Латвии. Программа пресс-тура включала знакомство с регионом Латгалия. На ночевку остановились в лесу в гостевом доме. Во время обильного ужина хозяин объявил, что вечером ожидается традиционная латгальская баня. И добавил, что, согласно традиции, париться следует вместе мужчинам и женщинам в обнаженном виде. После доброй порции латышской травяной настойки не возражали даже женщины.

Вскоре с соседней фермы приехала профессиональная банщица Анита. Она должна была обучить нас банному искусству: как изготавливать ароматические травяные настои, вязать веники, правильно париться и отдыхать после парилки. Поскольку народу было много, всех разделили на три группы. В каждой должны были быть мужчины и женщины. На занятие для каждой группы отводилось около часа. Скинув одежды, участники мастер-класса отправились в баню.

Сначала Анита показала, как правильно запаривать веник, наносить удары по телу, делать веником массаж. Потом действия повторяли журналисты. Сложилось так, что роль парильщиков сразу взяли на себя мужчины, а женщины лишь подставляли свои тела. Просидеть час в раскаленной бане да еще при жгучей эмоциональной нагрузке – это было настоящим испытанием! Несмотря на это, некоторые мужчины пожелали повторить сеанс в составе следующей группы. А уж как три часа знойной парилки выдержала наша банная учительница – ума не приложу!

После парилки следовало окунуться в бассейн с ледяной водой, а потом, завернувшись в простыни, растянуться на зеленой травке на берегу реки. Райское наслаждение! Когда банный жар спал, все забрались в огромную деревянную бочку, в которой воду подогревала встроенная печка на дровах. Согласно традиции, в бочке также следовало находиться обнаженным.

После окончания мастер-класса каждому участнику вручили сертификат банщика. Полученные знания я так и не применил на практике. Слишком уж отличаются банные традиции России и Латвии. А жаль!

По лезвию бритвы

Когда речь заходит о странах Центральной Америки, непременно возникают вопросы по поводу криминала. Я проехал Гватемалу с запада на восток и с юга на север и ни разу не видел, чтобы кого-то грабили или убивали. Наверное, мне повезло. Да, на улицах городов не увидишь драк и криминальных разборок со стрельбой. Однако массивные металлические решетки на окнах жилых домов красноречиво говорят о скрытой форме криминальной жизни.

Принцип «мой дом – моя крепость» в Гватемале не просто крылатая фраза. Он реализован повсеместно. Решетки для окон используют такой толщины, что их можно вырвать только динамитом. Дворы защищает высокий забор с кольцами колючей проволоки. Поскольку между домами нет промежутков, они сливаются в единую линию обороны. Каждый квартал представляет собой небольшую цитадель. Правда, в туристских местах, где много полиции, это проявляется не столь явно.

Гражданам Гватемалы официально разрешено владеть огнестрельным оружием. Наибольшей популярностью пользуются револьверы и полуавтоматические винтовки. Статистика утверждает, что на сотню человек приходится три единицы оружия. Всего же зарегистрировано более полумиллиона стволов.

Есть небольшой нюанс. Владеть оружием можно, но нельзя перевозить его в общественном транспорте. В аэропортах есть специальные камеры хранения для оружия: сдал ствол и лети спокойно, вернулся – забери огнестрельное имущество. Лишь небольшая часть владельцев имеет лицензию на перевозку оружия.

С винтовками по улицам не ходят, а вот револьверы в кобуре на поясе-патронташе можно увидеть довольно часто. Для местных мужчин такой комплект является средством самоутверждения. Я видел патронташи и кобуры из белой кожи, инкрустированные металлом и камнями. Они выглядят очень нарядно. Возможно, их носят по праздникам.

У крестьян огнестрельного оружия нет, но мачете, напоминающие кавалерийские палаши, вызывают чувство уважения и желание посторониться – кто знает, что в голове у владельца! Оказалось, что мои опасения были вполне обоснованны. Наш гид рассказал, что в деревнях встречал немало одноруких молодых парней. Вторую отсекают во время пьяных стычек. Мачете держат в руке на весу или носят в кожаных ножнах.

Свобода владения оружием – палка о двух концах. С одной стороны, это эффективное средство противостояния криминалу. Преступник трижды подумает, прежде чем пойти на ограбление. Он знает – жертва не будет звать полицейских, а сразу шмальнет из револьвера промеж глаз. Или разрубит голову острым мачете.

С другой стороны, в пьяном угаре стрельбу по случайным прохожим могут открыть даже законные владельцы оружия. Мне показалось, что в Гватемале есть некое равновесие, когда владельцы револьверов и винтовок сдерживают натиск криминала и при этом не злоупотребляют правом стрелять. Кстати, иметь при себе оружие не всегда удобно – на дверях некоторых отелей и магазинов можно увидеть знаки с перечеркнутым пистолетом. Вход с оружием в такие заведения воспрещен.

Порядок также поддерживают многочисленные охранники в офисах, банках и магазинах. Они вооружены не дубинками и электрошокерами, а автоматами. Таким же арсеналом располагают полицейские. Возле популярных достопримечательностей несет вахту туристическая полиция. Все вместе создает ощущение безопасности.

Поскольку туристы привозят деньги в страну, местные жители стоят за них горой и готовы вступиться в любой момент. Это обеспечивает дополнительную страховку от посягательств криминала. Благодаря этому в крупных туристских центрах можно спокойно гулять по улицам даже поздним вечером. Но иногда случаются коллизии.

Наша журналистская группа состояла из пяти человек: трех женщин и двух мужчин. В столице выдался свободный вечер, и мы отправились на прогулку по историческому центру. Женщины надолго зависли в магазине. В ожидании дам мы с коллегой Алексеем сели у магазина на тротуарный бордюр.

Улица была плотно забита автомобилями и мотоциклами. Один из таких двухколесных агрегатов стоял на отшибе, выделяясь новизной. Остальная техника выглядела довольно непрезентабельно. Через некоторое время к мотоциклу подрулил небольшой грузовичок. Из него выпрыгнули двое молодых парнишек, которые тут же принялись грузить агрегат в кузов.

Гватемальские мужчины в своем большинстве худые и низкорослые. В сравнении с ними мы просто великаны. У щуплых ребят не хватало сил поднять мотоцикл на большую высоту. Они пыжились изо всех сил, но ничего не могли поделать.

– Поможем? – предложил Алексей.

– Конечно.

Мы поднялись с бордюра, подошли к грузовичку и вчетвером легко запихнули агрегат в кузов. Не поблагодарив и даже не взглянув в нашу сторону, ребята стремглав залезли в кабину и умчались прочь. Разочарованные черной неблагодарностью, мы снова уселись на бордюр. Ситуация показалась странной. Через пару минут Алексей смачно хлопнул себя по лбу.

– Сдается мне, что мы только что помогли украсть мотоцикл. Валим отсюда!

Другая примечательная история произошла на севере Гватемалы в небольшом городке Флорес. Он находится на берегу озера Лаго-де-Петен-Итца и служит перевалочной базой для туристов, которые направляются в Тикаль – столицу империи майя. Древний мегаполис скрыт в джунглях неподалеку от мексиканской границы. Историческая часть Флореса находится на острове, который с материком соединен полукилометровым мостом. В городе нам предстояло провести две ночи – перед посещением Тикаля и после него.

После ужина мы поплавали в бассейне и устроились в шезлонгах под пальмами. Около полуночи все отправились спать. Одна из моих коллег обнаружила, что у нее закончились сигареты. В двух кварталах от отеля был круглосуточный магазин. Я вызвался ее проводить. Наше желание сходить ночью за сигаретами крайне удивило охранника отеля, вооруженного автоматом. Тем не менее он послушно открыл дверь и выпустил нас наружу.

Ночной город совсем не походил на дневной. Казалось, его заполнили декорациями для съемок фильма ужасов. Вокруг не было ни души. Только бездомные собаки. Улица не освещалась. Окна не светились. Город спал. Или вымер. Мощные решетки на черных глазницах оконных проемов превращали дома в мрачные казематы. Наверняка кто-то засел с револьвером за углом. Или ждал жертву, спрятавшись в темном дворе. По спине пробежал леденящий холодок.

Отступать показалось стыдным, и мы потихоньку направились в сторону магазина. Его горящая вывеска служила путеводным маяком. Дорогу освещала луна. Вдруг сзади послышался звук мотора. Мы разом оглянулись. Из-за поворота появилась машина. Она поехала в нашу сторону, потом остановилась. Мы двинулись вперед, и машина поехала следом. Остановились – она встала. Только возле магазина мы разглядели, что это была полиция.

Полицейские дождались, пока мы сделаем покупки и выйдем из магазина, а потом сопроводили нас до отеля. Соблюдая дистанцию, они ехали позади с такой же скоростью, с какой шли мы. И умчались прочь только тогда, когда вооруженный охранник открыл дверь и впустил нас внутрь. По всей видимости, это он вызвал полицию и обеспечил эскорт, посчитав наш поступок безумным.

Но самое сильное впечатление от той поездки оставила дискотека. После посещения Тикаля у нас выдался свободный субботний вечер. В материковой части города не было никаких развлечений, и мы приставали к нашему гватемальскому гиду с просьбами сводить нас на дискотеку. Альбо категорически отказывался, и только спустя два часа его ожесточенное сопротивление было сломлено.

Флорес – столица департамента Эль-Петен. Старый город находится на острове – там сосредоточены все достопримечательности, рестораны и дискотеки. Когда стемнело, мы вместе с Альбо по мосту перешли на остров и погрузились в старинные кварталы, где бурлила ночная жизнь.

Гид попросил нас подождать на набережной и отправился в ближайшее заведение, откуда доносилась музыка. Вернулся озабоченный и предложил пройти дальше. Битый час мы ходили от одного клуба к другому, но Альбо по какой-то известной только ему причине браковал их. Наконец, он остановил свой выбор на деревянной постройке с крышей из пальмовых листьев. Хижина стояла на понтоне прямо в озере. Из недр наружу лилось безудержное веселье. Мы оживились – наконец-то!

Перед входом нас остановили охранники и тщательно досмотрели. Искали оружие. Внутри было полно народу. У стены устроена барная стойка, где продавали пиво и легкие закуски. Напротив, на возвышении, устроился диджей с аппаратурой. По периметру вдоль стен тянулись узкие высокие столы без стульев. Собственно, стен как таковых не было – только стойки, которые держали крышу. С трех сторон раскинулась водная гладь озера.

Музыка играла на пределе, поэтому общаться не было никакой возможности. Альбо принес пиво и жестом указал на стол. Мы потягивали холодный пенный напиток и с интересом наблюдали за происходящим. На танцполе преобладали молодые парни, девчонок были единицы. Танцевали как-то странно – каждый сам по себе, хотя было очевидно, что многие пришли компаниями.

С каждой минутой народу становилось все больше, и вскоре на площадке было яблоку негде упасть. Мы осмелели и на крохотном пятачке организовали свой круг. Вскоре к нам присоединились три американки. Других «бледнолицых» на дискотеке не было. Диджей на полную катушку гнал реггетон – местную музыку, под которую европейцам танцевать невозможно.

Среди местных мы вызывали пристальное внимание, выделяясь не только внешностью, но и наличием большого числа женщин в компании. Наши девчонки с трудом вытащили на танцпол Альбо. Он начал танцевать, высоко подняв руки вверх. Когда женщины пытались взять его за руку или приближались слишком близко – шарахался в сторону.

Временами происходило нечто совсем непонятное. Под самой крышей была устроена крохотная площадка, на которой сидел человек и смотрел на танцующих. Иногда он что-то громко кричал и указывал на кого-то пальцем. Музыка тут же умолкала, появлялись охранники и тащили жертву на улицу. Когда очередного парня поволокли наружу, заинтригованный, я увязался следом. Во дворе парнишке набили морду. За что? Неизвестно.

Потомки майя оказались ребятами темпераментными. Они все плотнее смыкались вокруг нас. Вели себя неагрессивно, но напористо. Что-то громко кричали нашим женщинам, но не прикасались. Обстановка накалилась до предела. Еще немного, и нам, мужской половине группы, пришлось бы принимать меры. При этом шансы на победу были нулевыми: разгоряченная толпа смяла бы нас словно бульдозер.

Альбо знаками указал путь к отступлению. Мы поодиночке пробились к столу в дальнем конце хижины. Американки увязались следом. Они уже были счастливы, что оказались в нашей компании. Однако долго позицию удержать не удалось. Народ все прибывал, пока танцпол не превратился в вибрирующую биомассу.

Многие курили и гасили бычки о столы. Учитывая, что постройка была деревянной, а крыша сделана из сухого пальмового листа, в любой момент дискотека могла превратиться в погребальный костер. Пробиться к выходу не было никакой возможности. Чтобы обезопасить себя на случай пожара, мы пролезли под столом и оказались на балке, нависающей над водой. Американки последовали за нами.

Снаружи была живительная прохлада, а стол служил надежной защитой от разгоряченных мачо. Здесь было относительно тихо, и мы набросились на Альбо с расспросами: «Почему он танцевал, подняв руки вверх? За что ребятам били морду во дворе? Что хотели от наших женщин?»

Оказалось, что на дискотеке мужчинам категорически запрещается прикасаться к женщинам. За этим следит специальный человек. Завидев нарушение, он останавливает музыку и указывает охранникам на нарушителя. Его волокут во двор и проводят воспитательные процедуры. Почему так жестко? Майя – ребята страстные. Страшно представить, что творилось бы на дискотеках, не будь таких строгих правил.

Поскольку наши женщины по незнанию приближались к Альбо слишком близко, он сразу решил поднять руки вверх, чтобы контролер видел – он никого не трогает. В противном случае нашего гида ждало бы перевоспитание. По понятным причинам на дискотеках нет медленных танцев – их невозможно танцевать, соблюдая дистанцию.

Наши женщины вызвали большой интерес у местных ребят, поскольку они решили, что правило «неприкасания» не распространяется на иностранок. Но не были в этом уверены. Они подбадривали себя непристойностями, но трогать женщин так и не решились, поскольку многие прошли курсы кулачного воспитания.

Наконец нам удалось добраться до выхода. После громкой музыки тишина на набережной показалась оглушительной. Мы перешли по мосту на материк и скоро уже сидели в баре своего отеля. Ром окончательно привел нас в чувство. Альбо расслабился, размяк и разговорился:

– Вы не представляете, как мы рисковали, – признался он. – У нас не принято чужакам ходить на дискотеку. Можно прийти лишь по приглашению в сопровождении местного. У себя дома, случись что, ко мне на помощь сразу бы примчалась толпа друзей. А в этом городе я никого не знаю. Мне бы никто не помог. Нас спасло только чудо!

Больше просьбами о дискотеке нашего гида мы не беспокоили.