Читать книгу: «Этот Ад – он как Рай, только по-адски особенный»
Глава 1
Сегодня вечером за ужином моя сестра обнаружила в своей тарелке несколько мёртвых тараканов. В атмосфере послерабочего дня мы сидели за шатающимся квадратным столом, под ножкой которого лежал старый учебник истории для средних классов. Придающие кухне форму каменные стены давили, а лампочка, висящая на оголённом проводе из дыры в потолке, создавала жужжащую звуковую текстуру.
– Это просто отвратительно! – она закричала и закрыла костлявой ладонью рот. – От этих мерзких насекомых уже не избавиться.
– Зачем от них избавляться? – я спросил её, доставая лежавшего лапками кверху таракана из картофельного пюре.
– Затем, что я ненавижу, – на секунду сестру передёрнуло и она скривила лицо, – лучше бы таких ужасных существ вообще не существовало. При виде таракана я покрываюсь льдом от бровей до пяток.
– Они не виноваты в том, какие они.
– А вампиры в замке тоже не виноваты, что похищают детей?
– Клэр, довольно, возьми себе другую тарелку, – мама перебила дочь и указала подбородком на кастрюлю, стоявшую на старой газовой плите.
– Может они просто не могут жить по-другому… – я ответил на вопрос Клэр.
– Тогда ты не против, если сосущие монстры похитят тебя в замок и опустошат твою голову, а затем засушат, как виноград? – спросила Клэр, пока несла новою тарелку к нашему столу, – Поговаривают, что в замке есть отдельная комната, где вампиры пытают своих жертв, а потом съедают заживо.
– Не думал, что ты веришь в эти сказки, – я удивился, пока отнёс пустую посуду к раковине.
Когда я повернулся, Клэр зажмурила глаза и кончиками пальцев скинула жалкого тараканчика прямо на деревянный пол. Я сделал глубокий вдох. На секунду мне показалось, как его правые лапы дёрнулись. Таракан перевернулся на живот, а затем скрылся под недавно вымытой духовкой, внутри которой ожидали своего часа сырые круассаны.
Мою сестру, Клэр, при рождении наделили двумя качествами: красотой, выражавшейся симметричностью лица и шелковистостью волос, и постоянным преувеличением. Лучше бы ей не знать, что он "восстал из мёртвых".
Закончив ужин, я поднялся на второй этаж. Зашёл в тёмную комнату со скрипящей дверью. Параллельно снимая старую чёрную резинку с волос, я утонул в заправленной красным одеялом кровати. Тем временем лунный свет бился в закрытое окно сквозь облака и создавал мою тень на белой стене позади. Круглый неоновый диск не отпускал мой взгляд ни на мгновение, а тот таракан и вопившая от отвращения сестра так и не выходили из моей головы.
– Нехорошо это для бизнеса. Вдруг этот маленький друг решит самолично встретить покупателей?
Ещё в детстве, в то время, когда я впервые осознал себя, мой ныне покойный отец научил меня не питать ни злобы, ни отвращения ни к какому из существ. Даже к самым низшим. Как люди могли винить маленьких насекомых, у которых сознания-то не имелось, за желание утолить голод и продолжить род?
– Никто не рождается чудовищем, – сказал отец.
Однако он умер из-за грязной крысы, укусившей его за руку, и мы остались втроём: я, Клэр и мама.
Наши дни в доме начинались рано. Едва пробивалась заря, как мать уже крутилась на кухне, замешивая тесто для первой партии хлеба. Я помогал ей. Я переносил тяжелые мешки муки из кладовой, разжигал огонь в печи. Время от времени мама бросала взгляд на старые часы, висевшие над дверью, словно боялась, что хлеб не успеет подняться. Клэр же занималась выпечкой сладких булочек с джемом и кружевными пирогами, которые стали нашей местной изюминкой. Не сказал бы, что дела шли в гору, но благодаря точному расчёту себестоимости и грамотному ценообразованию мы уверенно держались на плову.
Вечерами, когда работа в лавке заканчивалась, мы собирались у стола, чтобы поужинать всей семьей, делясь новостями и планами на следующий день. Несмотря на все трудности, связанные с нашим делом, это был дом, полный тепла и заботы.
Эх, кровь. Кровь определяла в жизни всё: положение, быт и будущее. Она, словно необъятный океан, тянула тебя на дно к истокам. Вместе с ней ты получал место среди похожих тебе. Вы становились одним человеком, связанным жидкостью, в которых хранилась память десятков поколений. Они не отпускали тебя даже после смерти. Для большинства людей невозможно избавиться от призраков, следующих за тобой до самого конца.
За стеклом, кроме леса, на холме стоял величественный замок Вимиур: огромные каменные стены и башни пронзали облака, а в окнах никогда не горело света. Жители Рутории, нашей деревни в лесах Рунории, считали, что замок населял древний род вампиров. По-моему его забросили лет сто назад. А то и раньше. В прочем, неважно.
В любом случае, я бы не позавидовал их судьбе. Вампиры обречены жить под луной, избегая солнца, и питаться одной кровью. Ну, конечно, в их ситуации выбора не оставалось: днём на улицу не выйти, люди их боятся. Не умирать же им от голода? Кровь определяла их жизнь ничуть не меньше остальных.
Не успев закончить размышлять, я погрузился во внезапный сон. Мне не часто снились сны, но когда это происходило, то они были особенно яркими и запоминающимися. Казалось, что в этот раз мне повезло. Стук в окно послышался первым. За ним ещё один, точно такой же. Затем наступила минута гробовой тишины. Внезапно окно разбилось, я не видел этого, но отчётливо слышал, как осколки падали на деревянный пол. Спустя мгновение моя голова и спина заскользили по одеялу. Свежий ветер подхватил меня, и я полетел.
Я поднимался выше в небеса, чьи бриллианты, или звёзды, когда-то радовали мой деревенский глаз.
Но сейчас я ничего не видел, кроме темноты перед глазами. Полёт окончился, когда я почувствовал землю под собой. Меня тут же бросило в холодный пот. Ощущения были столь реалистичными, что я мог клясться: чувствую каждый камень и бугорок. То ли ещё во сне, то ли уже наяву, я попытался двигаться, но тщетно – руки и ноги стягивала верёвка или вроде того, ограничивая любые попытки вырваться.
Влага и запах плесени пропитали воздух. С каждым моим движением камни впивались в кожу и оставляли острую боль и мелкие ссадины. В конце концов, тьма ненадолго рассеялась и краем глаза я заметил высокую фигуру в серой накидке, которая тащила меня за ноги. Его шаги были размеренными и тяжёлыми, и каждый раз, когда он шагал, моё тело беспомощно ударялось о холодную и слегка мокрую землю.
Мне хотелось кричать, но голос застревал в горле. Всё, что я мог делать – это болтыхать конечностями и молиться в мыслях.
Чем дальше мы продвигались вглубь этого тёмного и сырого подземелья, тем страшнее становилось. Слабый свет факела в руках этого человека освещал стены, украшенный странными символами и покрытые засохшим мхом. Кончики языков пламеня колыхалось от сквозняка, исходящего позади.
За ржавыми решётками покоилась тьма, и ты не знал, что могло в ней спать и ждать.
Этот путь, казалось, не имел конца, и каждая минута превращалась в вечность, полную мук и страха перед неизвестностью впереди.
Однако голый камень подо мной сменился потрескавшейся от постоянной ходьбы лестницей. Мне пришлось поднять голову, чтобы затылок не бился о края ступенек. Лестница никак не кончалась; это напоминало тоннель, вырытый муравьями. А я, как долгожданная добыча, готовился встретиться со всем роем, жаждущим закатить пир.
Моя спина больше не чувствовала боли. Человек, что тащил меня на мгновение остановился перед чёрной дверью с вырезанной в ней эмблемой весов с четырьмя чашами вместо двух. На каждой из них лежало по одному уникальному предмету: сердце, голова летучей мыши, роза и человеческий глаз. Узор вокруг смахивал на щит, который использовали для гербов знатных семей.
Мужчина в накидке бил руками по карманам. Его голова вертелась вправо и влево.
– Вот же чёрт, – он пробубнил.
Крошечные острые частички, упавшие с потолка, попали в мой нос. Я не смог удержаться, как и закрыться, и чихнул. Звук моего чиха отразился эхом от стен. Он остановил поиски и резким движением взглянул на меня. На его взрослом лице отображалось удивление, которое сменилось злобной улыбкой. Он подкрался поближе и присел. Его кожа не имела изъянов: гладкая и матовая благодаря обилию от пудры. Тем не менее, одна деталь сломала идеальную картину – на мгновение правая часть лица расслоилась и покрылась морщиными, а в щеке и глазной впадение образовались дыры. Меня передёрнуло от вида его языка и гнилых зубов, видневшихся сквозь чёрную дыру. Когда он приблизился настолько, что я мог ощущать его холодное дыхание, израненное кем-то лицо восстановилось. Широкая улыбка этого человека, а может и не человека, смеялась над моим страхом.
– Не подглядывать! – сказал он и щёлкнул двумя пальцами.
Сразу после этого я вновь лишился способности видеть. Мне не пришлось долго ждать, и новые звуки наполнили бескрайнее пространство вокруг. Их было несколько: непонятное мычание по бокам, стук каблуков по мраморному полу и чья-то оживленная, на пониженных тонах беседа. Резко, судя по ощущениям, моё запястье обхватили окоченевшие руки. Сжимающие пальцы дрожали, и их владелец не собирался ослаблять хватку.
– Ты закончила, Авиоль? – спросил взрослый женский голос, слегка низковатый и мелодичный.
– Все люди, которых притащил Георг, перед вами, как вы и просили, моя госпожа, – ответила девушка, по-видимому, та самая Авиоль.
– Превосходно… Можешь идти, – с возбуждением говорила женщина. – Эй, ты, верни им зрение.
Щелчок пальцами, и я оказался в освещенной хрустальной люстрой комнате с высокими потолками и стенами, покрытыми обоями с шелкографией. Это место изобиловало фресками и позолотой. К тому же, массивные бежевые шторы закрывали окна и служили стражами интимности для обитателей замка.
Мой рот сковывала шёлковая тряпка. Однако самое главное – я был здесь не один. По моим быстрым подсчётам справа и слева от меня на полу сидело по пять человек. Мальчики и девочки примерно моего возраста и младше. Верёвки, обмотанные вокруг наших рук и ног держали нас на месте, как покорных псов, но они продолжали барахтаться с ужасом на лице. Их головы бились о скользкий пол в попытках освободиться, пока я ждал продолжения своего сна. Одна маленькая девочка позади сидела с вытянутыми руками. Именно она держала меня и тихо плакала с закрытыми глазами.
