Читать книгу: «Хатуахвар: Взойдёт Солнце правды. Парадатапант», страница 3
10. Так я продолжил лечить людей и заниматься житейскими нуждами до тех пор, пока не настало время, когда я должен был обличить всё бесчестие этого города и излить на него свой гнев. Ибо в обществе я начал замечать кое-какую несправедливость.
11. В Ануфе выделялось несколько слоёв населения. Самая невежественная, бессовестная и в то же время во многих делах успешная его часть помимо того, что подчиняла себе остальных, ещё и выставляла своё благополучие и радости окружающим напоказ.
12. Некоторые же представители более низших слоёв населения, с кем судьба обошлась не лучшим образом, смотрели на всё это, и в них волей-неволей рождалось недовольство своей жизнью, зависть и распри с близкими. Больше всех от этого страдали слабые, в чём-то безвольные и безответные люди, которые, глядя на тех, кто выставляет своё счастье напоказ и одновременно помыкает ими, впадали в глубокое уныние и никак не могли выбраться из этого состояния.
13. Целых полгода я пытался объяснить э́то и многое другое жителям Ануфа, но те всегда выставляли меня глупцом и распускали обо мне дурные слухи, и продолжали вести неблагочестивую жизнь.
14. Пару раз мне приходилось наблюдать, как развращённые мужчины и женщины занимаются чуть ли не на виду у всех непристойными вещами. Может быть, ослеплённые своей страстью они не ведали, что творят, но ведь я и был послан сюда для того, чтобы открыть им на всё глаза и объяснить, почему разврат и непристойность – это плохо.
15. Каждое явление, действие зачастую нуждается в подробном исследовании.
16. Не непосредственно страсти плотские являются злом, а явления, которые из них вытекают. Ангел страсти является таким же Божиим Ангелом, как и все остальные, участвующие в сотворении мира и всех его стихий, проявлений и чувств. Однако внешняя привлекательность одних может оставлять в несправедливом осуждении других, ибо выбор своего партнёра человеком осуществляется по лицеприятию. Отсутствие выхода страстной энергии усиливает творческое начало человека, а без творчества невозможно никакое развитие. Ибо Сам Бог называется Творцом, потому что абсолютно непорочен.
17. Вместе с тем возможно представить гармоничный мир, в котором сожительствуют страсти и развитие, отсутствует лицеприятный суд и обида. В таком мире деятельность Ангела страсти явно выражена и не затуманена кознями бесовскими.
18. Я объяснял тем людям, что далеко не у всех горожан всё в порядке в личной жизни и наблюдение за вашей нескромностью может привести некоторых к зависти и обиде, поскольку не все, кто в этом нуждается, счастливы в личной жизни. Однако мои слова и на сей раз оказались неуслышаны.
19. Я призывал людей к тому, чтобы совершая любое действие, они сперва задумывались – не произведут ли они тем самым зла и не причинят ли кому-то боль? Конечно, если наши страсти ни на ком не сказывались бы отрицательно, то не было бы ничего плохого в том, что мы станем пить вино, развлекаться с женщинами, получать от жизни лишь радости и удовольствия, следуя своим желаниям; однако так как всё это порождает другим боль, это является грехом, ведущим к погибели. Занимаясь удовлетворением своих желаний, ты вызываешь у других, не имеющих такой возможности, разочарование и обиду, и при этом тебе самому́ перестаёт хватать сил и времени на добрые дела, на утешение павших духом, на то, чтобы подать кусок хлеба голодному.
20. Когда я пришёл к правителю города Уце́лу и заявил о несправедливости, творящейся в обществе и порождающей скорбь, он сначала спросил моё имя, а затем грозно приказал стражам вывести меня. Я же твердо стоял на своём и продолжал говорить: «Уцел! неужели здесь все настолько слепы?! Это же очевидно, что нехорошо выставлять свои радости и личную жизнь напоказ! Кто-то обладает даром красноречия, богатством и красивыми супругами, а кто-то по неграмотности и двух слов связать не может, кроме хлеба никакой еды не видит и живёт в одиночестве. А теперь вы ещё побуждаете этих людей испытывать разочарование и переживать по этому поводу. Если вы этого не видите, то послушайте меня, ибо я открываю вам глаза!»
21. Уцел с грозным выражением лица выслушал меня, а затем приказал своим стражам поколотить меня, и после того как они исполнили его приказ, он сквозь зубы проговорил: «Ханох! Не забывай своё место и не делай больше мне замечаний, не обвиняй ни в чём придворных! Если я ещё что-либо подобное услышу от тебя, ты легко можешь лишиться жизни!»
22. Почувствовав недоброе, я немного склонил голову перед правителем и дружелюбно произнёс: «Уцел, до сих пор я не обвинял кого-либо из людей в несправедливости, потому что в начале на зло нас подталкивают ду́хи, а уж только потом мы его совершаем. Поэтому я обвинял духов, но если вы не воспримите мои слова, я буду вынужден пойти против вас.
23. Ты видишь, как я склонил перед тобой свою голову и как посчитал себя достойным оказаться побитым? но говорю тебе: если вы продолжите помогать демонам сеять скорби, я стану вашим врагом».
24. «Как ты посмел?!» – грозно воскликнул правитель и приказал побить меня ещё раз, а затем отвести и бросить в ущелье, и облить его стены маслом, чтобы я не мог выбраться…
25. Благодарю Йора за то, что Он не обделил меня ловкостью, и когда меня били, я уворачивался и смягчал удары, а когда меня бросали в узкое ущелье, с обоих сторон заваленное камнями, я сгруппировался, дабы не удариться обо что-либо головой, но вместе с этим расслабился и при падении в мелкую речку отделался лёгкими ушибами и ссадинами.
26. В замкнутом ущелье я провёл почти двое суток, съев за этот период лишь несколько мальков и ящерицу и выпив много прохладной свежей воды. Время от времени я видел в воде отражения стражников. Они наблюдали, не покинул ли я эту холодную тёмную дыру, которая у меня иногда ассоциировалась с загробной пещерой, куда после смерти попадали люди селения, где жил маг Нехор. Такая постоянная слежка выводила меня из себя до такой степени, что мне уже начали сниться эти противные рожи стражей.
27. На третий же день мне наконец-таки посчастливилось увидеть новое лицо. Я спокойно сидел, как всегда погрузившись в свои раздумья, и в какой-то момент неожиданно услышал, как в реку упал камень, и вздрогнул. Посмотрев на воду, я увидел отражение красивой незнакомки, державшей в руке горсть винограда и кусок дыни.
28. Я наклонил голову, протёр на всякий случай глаза и взглянул на поверхность реки ещё раз. К моему удивлению, отражение оказалось подлинным и не превратилось в отражение одного из свирепых толстых стражей. Когда же девушка аккуратно кинула мне вниз кусок дыни, я от удивления воскликнул: «Йор! Разве такое возможно? Я что – умер?»
29. Девушка в этот момент наклонилась и спросила: «С кем это ты разговариваешь?»
30. Я опомнился и, чтобы не показаться странным, прикинулся, что это я ей говорил: «Я спрашиваю, кто ты и как тебя зовут?»
31. – «У меня несколько имён. Как хочешь, так меня и называй. А тебя?» – раздался её мягкий приятный голос.
32. Дабы стражники, если таковые поблизости имелись, не могли услышать наш разговор, я старался отвечать негромко: «Меня зовут Ханохом. Я – сын Иареда, внук Малелеила и потомок Еноса, при ком стали призывать имя Господне». Вид я́дущей виноград девушки ассоциировался у меня с небесной птицей, и поэтому я ещё сказал ей: «Я хочу звать тебя Циппо́рой (Птицей), если, конечно, это имя тебе понравится».
33. – «Красивое имя, – одобрила она прежним приятным голосом, – Я знаю тебя! Ты – пророк и волхв, который пришёл помочь нам, но царь, придворные и некоторые другие жители города невзлюбили тебя».
34. – «Откуда ты знаешь меня?» – поинтересовался я.
35. – «Многие в этих краях слышали имя Еноса – великого патриарха-долгожителя, а пару лет тому назад я узнала, что в наших землях появился человек, которому подчиняется стихия и который умеет изгонять демонов и воскрешать мёртвых. Я так же, как и ты, вижу происходящее в городе зло, и поэтому хочу, чтобы ты пообещал забрать меня отсюда как только выберешься из этой дыры».
36. Такое услышать я не ожидал, но почувствовав, что надо соглашаться, произнёс: «Я сделаю это, Циппора, но только когда эта яма озарится небесным светом». Ни о чём не подозревая, она улыбнулась, однако в дальнейшем моя фраза породит между нами некоторые разногласия. Ибо Циппора восприняла мой ответ дословно и решила, что свет в яме нужен для того, чтобы мне лучше ориентироваться, когда буду выбираться наружу, однако под словом «яма» я подразумевал город, а под «небесным светом» – Духа истины.
37. Когда девушка покинула меня, я оставался сидеть некоторое время в раздумье, а затем в сердце произнёс: «Родитель, я готов идти исполнять Твою волю. О чём бы я ни думал, что бы ни хотел и что бы ни чувствовал, Твоё слово для меня – закон, и оно важнее всего моего человеческого».
38. Помолившись, я ощутил колоссальный прилив сил, и мне удалось выбраться из ущелья. Неподалёку от него я наткнулся на четырёх стражей. Они злобно взглянули в мою сторону, отверзли свои нечестивые уста, обругали меня, а затем напали. Мне пришлось схватиться с ними в нечестном поединке – четверо против одного; однако сам того не ожидая, в конечном счёте мне удалось их одолеть и при этом незаметно скрыться с места побоища.
* * *
39. Вскоре я вышел к людям и в лицах некоторых увидел страх за мою жизнь. Другие же обступили меня и стали кричать: «Он сбежал! Ловите этого негодяя, клевещущего на царя и на нас!» Среди них был и один высокопоставленный человек. Он исподлобья бросил на меня ненавистный взор и сквозь зубы спросил: «Захотел против нас восстание поднять?! Думал, всё тебе с рук сойдёт?»
40. Без капли агрессии в голосе я ответил на это: «Кто вы такие, чтобы против вас поднимать восстание? Вы – всего лишь безвольные фигуры в руках мироправителей тьмы! и потому, если и нужно поднимать восстание, то против них». Несмотря ни на что, мои слова оказались не способны подействовать на яростную толпу, и когда она уже приготовилась к нападению, мне ничего не оставалось, кроме как взмолиться: «Отец! моя воля и жизнь принадлежат Тебе, и я вернулся сюда лишь для того, чтобы Твой Дух не покинул этого места и не оставил этих людей на погибель. Я вернулся, чтобы воевать не на жизнь, а на смерть, но только не с людьми и их царём, а с духами тьмы и их князем».
41. К этому моменту я готовил себя всю жизнь и уже был готов пойти в последний путь, был настроен на мученическую смерть от рук врага. Я просил у Господа смирения, но вместо него Он дал мне ярость. Я не сдержался и, ощутив, как огненные реки растекаются по моим жилам, вслед за молитвой я возвёл руки к небу и стал издавать низкие звуки, помогающие мне взять контроль над энергопотоками сил природы, и в это мгновение раздался гром, и начались сильная буря и землетрясение.
42. Ануф стал рушиться, земля под ногами потрескалась, а в царский дом попала молния. Люди в страхе принялись разбегаться кто куда. Послышались душераздирающие крики. Я же продолжал посылать на город ураган и грозы, не слушая окружающих, пытавшихся мне что-то говорить.
43. И призывал Ангела-Начала Эфелъйя́ра, чтобы моими руками он сотворял ветра и бури на этой земле, дабы вразумить безумствующий народ и напомнить ему имя Господа духов.
44. Через какое-то время я увидел бегущую ко мне в слезах Циппору. Она кричала: «Остановись, пророк! Ты что, с ума сошёл? Зачем губишь все́х, когда виновником несправедливости является наш царь Уцел и его приближенные?!»
45. Я опустил руки и голову и окинул взором руины и лежавших среди них мёртвых людей. Потом ко мне со страхом приблизился какой-то человек. Он встал на колени и дрожащим голосом проговорил: «Прошу, прекрати эту безумную бурю! Ты даже не предоставил нам возможности исправиться, а уже пришёл истреблять нас. За что умерли мои близкие, которые никогда ничего не имели, никого не обижали и всегда пребывали в унынии и печали от тяжёлой судьбы и несправедливости?»
46. Мне стало жаль этого человека и его семью, и я задал ему вопрос: «Если твои близкие пребывали в печали, не лучше ли им сейчас? Неужели ты хочешь вернуть их обратно к унынию?»
47. – «Волхв, я знаю, что тебе открылась мышца Господня и ты говоришь народу правду; но пойми одну простую вещь: мне жаль моих близких! Что мне без них остаётся?»
48. – «И мне вас жаль, – ответил я, – И поэтому я пришёл, чтобы принести не смерть, которую вы стремительно принимаете от злых духов, но жизнь, которую дарит нам Господь».
49. Когда буря утихла, оставшиеся в живых горожане стали в слезах каяться, причитать, просить о помиловании и подобно Циппоре роптать на царя, в своё время не желавшего пресекать несправедливость и недавно выползшего из-под руин дворца. Однако милостью Своей и могуществом Йор отверз мои духовные очи, и я уразумел суть человеческого заблуждения и произнёс: «Виной несправедливости является не только царь, а всё общество. Ведь поставь во главу города любого из вас, и мало что изменится. Какой народ, таков и правитель, ибо если вы сами подчиняетесь несправедливости, то и владычицей вашей является несправедливость».
50. После этих слов я прошёлся по разрушенному городу и, встав среди руин, раскинул руки в стороны и начал молиться Йору о воскрешении мёртвых: «Отец, не я́ сам пришёл помогать этим людям, но Ты призвал меня к этому. Ныне я прошу Тебя воскресить всех погибших, ибо по великой Твоей воле я должен был принести сюда не смерть, а жизнь, которую Ты даришь нам».
51. В этот час были воскрешены все могущие жить, кто пали вследствие этой страшной бури; изначально же мёртвые остались мёртвыми, как и были. Когда же народ обступил меня, я сказал ему: «Помните Го́спода нашего!
52. Вы пребывали в заблуждении и не хотели исправляться, и испытали на себе Его гнев, но Он воскресил вас, чтобы вы больше не грешили и вместо причинения страдания другим учили мир Его слову.
53. Нет моей заслуги в том, что я наслал на вас бурю, а затем оживил и защитил от злых духов, ибо Творец мира призвал меня к этому, а если бы не призвал, то я собирал бы сейчас злаки, стучал бы по доскам, и вы не увидели бы света. Но Он всегда призывает нас к хорошему, а если не призывает, то мы должны попросить Его, и тогда призовёт.
54. Жив Господь Бог, но чтобы Он жил и в нас, мы должны вернуть к жизни себя».
* * *
55. Ещё совсем недавно жителей Ануфа одолевали злые духи, но к ним на помощь пришёл Йор и победил всю нечисть и показал путь к свету.
56. Если народ внял Его слову, то он имеет возможность увидеть нечто прекрасней светлой загробной пещеры. Если же люди услышали слово Господне, но уже по своей воле потянулись к бездне, то скажу вам: бездна намного страшней тёмной и душной пещеры…
57. Вскоре народ разошёлся кто куда, а я отправился на широкую дорогу, разделявшую солнечную поляну на две части. Там я встретил Циппору. Вначале она улыбнулась, а затем, видимо только что вспомнив наш недавний разговор, принялась обвинять в обмане – что я не забрал её из города сразу после того, как выбрался из ущелья. Я же в свою очередь попытался убедить её, что никоим образом не пытался её обмануть, но удалось мне это или нет – остаётся загадкой и по сей день.
58. Под конец нашего спора к нам подошли её родители, Йигаль и Пнина. Догадавшись, что их дочь собирается покинуть их и уйти вместе со мной, они начали жаловаться: «Дочь рассказала о своих планах на жизнь. Согласны мы с ней или нет – это второй вопрос, но родителей оставлять в нищете – дело неблагодарное.
59. В городе царит полный разгром! Наши дома разрушены, и кто теперь их заново отстроит?»
60. Какое-то время я не мог ничего придумать, разве что молча пожимал плечами и бездумно смотрел вниз, но затем меня осенило, и я ответил: «Если старый дом разрушен, это значит, он был некачественным и плохим. Ныне же стройте дом надёжный и добротный, который смог бы стоять вечно».
61. Те люди не уразумели моих речей, но я не стал им ничего объяснять, поскольку верил, что рано или поздно они всё поймут, и отправился вместе с Циппорой в далёкие края.
Глава 6: Метушела́х.
1. Когда меня посещали житейские размышления и приземлённые чувства, я мог легко их передать кому угодно. Когда же Йор открывал моей душе Свои́ чистые мысли и чувства, мне было очень трудно передать их другим живущим на земле, потому что этот мир – тёмный, и князь его – сатана.
2. Это являлось первопричиной того, что вскоре я очень устал от странствий по миру людей, борьбы с бесчестиями духов и от своих дел. А ещё я не хотел мучить долгими походами Циппору, ибо она, как горожанка, к ним была абсолютно не готова. Поэтому когда мы добрались до небольшой возвышенности, я спросил её: «Тебе нравится это место?» Она сказала: «Да», и тогда я сделал ей следующее предложение: «Давай останемся здесь. Я построю для нас дом, и мы вместе будем наслаждаться первозданным миром, который окружает нас и который подарил нам Творец».
3. Циппора с радостью согласилась, и вскоре я принялся строить дом и добывать пищу, а будущая жена собирать ягоды и шить одежду.
4. Я больше не странствовал и не искал городов и селений, чтобы производить там бури и землетрясения, а затем воскрешать мёртвых, но люди сами приходили ко мне, и кто-то из них просил исцеления, а кто-то наставления.
5. Так с моей Птицей мы прожили около одиннадцати лет, и когда у нас родился сын, мы назвали его Метушела́хом. Моё сердце чувствовало, что в будущем ему надлежит взять в руки духовный меч и сражаться им с демонами, надлежит отгонять от людей смерть и прожить очень долгую жизнь. Когда же он покинет этот мир, стихия с этими землями обойдётся весьма сурово.
Глава 7: Пастыри и овцы.
1. Однажды к нашему дому пришло несколько человек. Один из них сильно хромал на правую ногу, которая была очень тощей, практически высохшей. Он приблизился ко мне, поприветствовал и обратился с просьбой: «Ханох, я верю, что ты даёшь нам жизнь. Исцели меня».
2. Я ответил: «Йор даёт и исцеляет», – и провёл рукой по больной ноге человека и исцелил его.
3. Его товарищи изумились этому чуду и спросили: «Ты совершаешь великие дела и раскрываешь многое зло, но неужели не боишься царей, магов и богов, которым ты этим очень мешаешь?»
4. Я спокойно ответил: «Кого я должен бояться больше, нежели всемогущего Йора?
5. До часа, назначенного Отцом, никто не способен противостоять нам; ибо мы поставлены воевать с демонами вплоть до самого последнего дня». Я употребил «мы», так как Йор открыл мне тайну о последней битве, когда наравне со мной встанет ещё один воин, который ещё не рождён.
6. После недолгого молчания некто именем Боз поинтересовался у меня: «Ты исцеляешь и ничего не просишь взамен; совершаешь значимые открытия, а обходишься по жизни малым. Почему ты так живёшь, когда есть возможность на своих делах разжиться?»
7. Немного поразмыслив, я ответил: «Моё богатство – это дела Божьи. Живя таким образом, я, конечно, не разбогатею, но зато останусь в сердцах.
8. Моё богатство – в делах, которые Господь поручил мне совершить, а иначе они лежали бы мёртвым грузом в моей усыпальнице, и не было бы в них никакого прока.
9. А за данное Богом безвозмездно могу ли я просить у людей какую-то плату? И разбогатею ли я от неправедно нажитого?
10. Йор говорит – если мы будем всё делать безвозмездно и от чистого сердца, то соберём все богатства, о которых могли только мечтать, и даже больше.
11. Истинно говорю вам: когда не делаю добрых дел, не кормлю голодных и не исцеляю безвозмездно болящих, то, сколько бы я ни ел, всё равно не насыщаюсь, и сколько бы ни пил, жажда моя не утихает.
12. Душа моя голодает и жаждет, ибо подобно тому, как тело мы должны кормить хотя бы раз в день, так и душу должны постоянно питать добрыми делами и истиной, верой и покаянием; а если мы не будем этого делать, то что с нами станет?»
* * *
13. На следующий день к нашему дому явились другие люди – человек двадцать. Многие из них просили исцеления – в частности от потери конечностей, слепоты, глухоты, опухолей, зубных болезней и увечий, и я не мог им отказать.
14. Среди гостей была некая женщина по имени Хен. Она была здорова и пришла лишь для того, чтобы задать мне вопрос: «Почему люди называют тебя и Иареда пастырями, при том как твой отец говорил, что вы – лишь овцы?»
15. Как сам понимал, так я ей и ответил: «Для маленьких овечек мы пастыри, а для Пастыря и сами овцы».
16. – «А как отличить хорошего пастыря от плохого?» – спросила Хен.
17. Она заставила меня ненадолго задуматься, после чего я предложил людям выслушать мою притчу: «Однажды вместе со своими овцами пастырь проходил по долине смерти. Увидев, как его скотина стала поедать ядовитую траву, он пытался отозвать стадо, но оно не слушало его. Тогда он накинул каждой овце петлю на шею и силком потащил их на живоносную равнину, трава на которой была сочной и полезной. Овцы, возненавидев его за то, что он мешает им поедать ядовитую траву, превратились в волков, набросились на него и пытались убить. Так вот знайте: плохой пастырь плюнет и бросит своих овец, а хороший пожертвует собой, но попытается привести их на хорошее пастбище – пастбище жизни.
18. Овцы ополчились против своего пастыря, но Йор говорит, чтобы он продолжал пасти их и пытался вывести на живоносную равнину, и учил всех остальных пастырей тому же».
19. Вскоре люди поблагодарили за всё и покинули меня, и разошлись каждый в свою сторону, оставив нас с Циппорой наедине.
20. Был тёплый поздний вечер. Поскольку день выдался нелёгкий, мы решили лечь спать немного раньше, но перед тем как заснуть, мне почему-то захотелось пообщаться с женой, и я сказал ей: «Я уже знаю, что должен сказать Метушелаху, когда мне исполнится сто восемьдесят лет, а ему тридцать пять».
21. – «И что же?» – улыбнувшись, спросила Циппора.
22. – «Мы тридцать пять лет учили тебя жизни, и тридцать пять лет ты помогал нам, – ответил я, – Теперь ты взрослый и должен подумать о своём жизненном пути самостоятельно. Я – твой отец, а Циппора – твоя мать, и поэтому мы учим тебя всему, что умеем сами. Однако мы учились у своих родителей, а наши родители учились у своих. Если же ты будешь учиться у нас и при этом не слушать нашего общего Родителя, то многому ли ты научишься и не зайдёшь ли в конечном итоге в тупик?
23. После того как он с удивлением задумчиво на меня посмотрит, я произнесу это: иди и строй свой дом».
24. Циппора, конечно, мало что поняла. Она лишь усмехнулась и вскоре стала засыпать.
Глава 8: Смрадный бастион.
1. Десятилетия шли. У нас с Птицей на свет появилось несколько сыновей и дочерей. Все они выросли и разошлись по дальним землям, и каждому из них я наказывал, чтобы уделял больше внимания не тому, как построить тленное жилище, а как построить то, которое смогло бы стоять вечно.
2. Чтобы они не боялись колдовства недоброжелателей, я объяснял им, что проклясть можно только обитающего на земле мёртвых, но кого Господь от этой земли отнимает, тот не может быть проклят.
3. Чтобы они не боялись тёмных сил, я также внушал им, что побороть все их страсти в Божьей власти. За такие слова бесы ненавидели меня, и бывали случаи, когда они пытались даже убить меня.
4. Как-то ранним пасмурным утром я шёл из леса и нёс тра́вы и пряности для обеда и напитков. Вдруг я заметил, что ко мне бежит какой-то незнакомый богато одетый человек. Я только и успел подумать, что ему от меня надо, как он набросился на меня с кулаками.
5. Его глаза пылали злобой, и когда он в очередной раз кинулся на меня, мне пришлось признать скорое появление на своём теле многочисленных синяков и ссадин.
6. После довольно продолжительной драки я начал побеждать, однако противник, упав на одно колено, вцепился пальцами в землю, и последняя затряслась и начала расходиться подо мной.
7. Мне стало страшно не столько за себя́, сколько за Циппору, Метушелаха с его женой, отдыхавших после долгого путешествия, и за ещё совсем юную дочь Наа́мию. Все они в этот ранний час, ни о чём не подозревая, продолжали спать.
8. Я резко подскочил, набросился на колдуна, но он схватил меня за ногу и откинул в сторону. Тогда я взял в руки камень и снова набросился на него и забил до смерти.
9. Казалось бы, всё закончено, но это было далеко не так. Демон-посол, которым был одержим колдун, вышел из него и явился передо мной, произнеся: «Ты убил человека, но Инноре́г тебе не под силу».
10. Это приземистое существо внушало ужас и какое-то чувство пустоты. Его цвет был чёрным, но не таким, как у обгорелого дерева, а таким, как если бы ночью во тьме тебе явилось существо чернее самой ночи.
11. Мы схватились, и на моей одежде вскоре выступили пятна крови. Демон утащил меня в другое измерение, где было очень противно и мерзко находиться, и исчез.
12. Откуда-то доносились ужасные крики и стоны страданий. Я в страхе принялся метаться по каким-то мрачным туннелям, стены которых были испачканы кровью и серо-зелёной гнилью.
13. В одном из туннелей передо мной неожиданно появился Иннорег. Он кинул на меня свой хищный и пугающий бессмысленностью взор и набросился словно орёл на степного зверя.
14. Меня объял панический страх, и я второпях взмолился: «Твоя воля – моя воля! В Тебе, Йор, убежище моё! Благослови на битву с нечистью».
15. С этим прошением я ринулся в бой. Мы долго сражались, и я был значительно изранен. По ходу битвы мы перемещались по туннелю в его конец. Там я неожиданно заметил лёгкий свет, исходящий из небольшого окна.
16. В этот момент я почувствовал силы, и мне к превеликой радости удалось дать Иннорегу отпор. Стремительными атаками я поразил его, и он рухнул, издавая при этом омерзительные звуки, а затем и вовсе исчез, словно провалился сквозь вонючий серый пол.
17. Какое-то интуитивное чувство подсказывало мне, что из этого проклятого места существует только один способ выбраться – это выпрыгнуть в окно.
18. Так я и поступил, но вместо ожидаемого падения вниз меня почему-то потянуло наверх, и некоторое время я летел мимо огромного ужасного ромбовидного бастиона, из окна которого я выпрыгнул.
19. Вскоре я очутился на чудной поляне, украшенной золотистыми цветами. Погода была уже не пасмурной, и от сиявшего вовсю солнца наш лес заискрился зелёной пеленой. Позади меня – на холмах, гуляли тени от надвигавшихся с запада кучевых облаков, а между ними словно алмазы сверкали капли росы.
20. На взгорке возле нашего небольшого деревянного дома стояла Циппора. Она испуганно и одновременно ласково смотрела в мою сторону. Когда я подошёл к ней, она обвела глазами мои раны, и удостоверившись, что моей жизни ничего не угрожает, обняла за шею и спросила: «Кто это сделал? Ты опять сражался с демонами?»
21. Я ответил: «Лишь с одним».
22. – «Когда же мы всегда будем вместе и когда нечистые силы оставят нас в покое?» – спросила она.
23. Я задумался над этим «когда», но решив не вдаваться в подробности, ответил: «Некоторых бесов я победил, но были и те, кто побеждал меня.
24. Я знаю, что мы навечно будем вместе – у Йора, и ничто не сможет разлучить нас во веки.
25. Когда-то мы будем вдвоём и будем свободны, но прежде того мне надлежит совершить дело, ради которого я был поставлен; ибо прежде человеку следует думать не о воле своей, но о воле Сотворившего его. И посему мир ещё ждёт меня, и я должен идти, чтобы понести бремя, быть отверженным, больным, одиноким, униженным, жестоко наказанным и убитым».
26. – «Зачем ты говоришь такое? Это неправда, и я не пущу тебя в этот путь», – строго проговорила Птица.
27. На это я ответил ей: «Мой путь – моя свобода, и если ты останавливаешься на нём, то оказываешься в заточении.
28. Когда вовремя уходишь, тебя провожают с грустью, а если не уходишь, не знают, как от тебя отделаться. Подобным образом не до́лжно держаться и за этот мир, когда пора уходить, а иначе так и останешься неупокоенной душой бродить здесь всю вечность».
29. И после я добавил также: «Ты помнишь мою притчу о пастырях? Так какова моя цена, если Йор показал мне, каким надо быть пастырем, а я совратился на свою дорогу и стал плохим?
30. Истинно говорю: Венец мира уже близок, и Он, как Добрый Пастырь, придёт к нам, чтобы спасти нас, дабы мы узнали всю правду о Господе, у Которого мы должны учиться».
Глава 9: Как если бы этот день был последним в нашей жизни.
1. В одном селении жил некий обездвиженный бедолага по имени Ор. Он долго уговаривал близких и знакомых, чтобы они пришли ко мне и попросили о помощи; однако все отказывались. Ор опечалился, но, возведя очи к небу, взмолился и попросил Баа́ла – так он называл Бога – даровать ему возможность самостоятельно отправиться ко мне.
2. Тогда Господь услышал его прошение и сжалился над ним, и исцелил его, после чего Ор пришёл ко мне и привёл с собой всех остальных больных и несчастных жителей своего селения. Кого-то из них привезли даже вместе с постелью.
3. – «Ханох, мы верим в тебя и почитаем. Наставь нас на путь истинный и исцели больных», – обратился ко мне Ор.
4. Я смутился от этих слов и ответил: «Я – такой же человек, как и вы, и не делайте из меня и других людей идолов, а поклоняйтесь одному лишь Йору. Не своей силой я исцеляю вас и наставляю, но Господь делает это через уста и руки мои.
5. Мы, пророки, лишь исполнители – мы служим истине, а затем каждый расходится куда ему угодно, каждый погружается в пучину забот и следует своим интересам. Но впереди нас пребывает Сильнейший нас, на Которого мы не достойны и взирать».
6. Когда же я исцелил почти всех больных и прогнал от них духов несчастья, ко мне вышел человек по имени Пезакья́ и удручённо спросил: «А почему мои ожоги до сих пор не сошли?»
7. Я тоже удивился этому и попросил его показать свои ожоги и рассказать о причине их появления. Тогда Пезакья поведал мне следующую историю:
8. «Несколько месяцев назад в нашем селении случился пожар. В пылающем доме находилось пятеро моих знакомых. Случайно оказавшись неподалёку, я увидел этот ужас и ринулся в пламя спасать людей, но прежде этого заметил вблизи от места событий ещё одного моего соседа – Уги́ла. Кивком головы я ему показал в сторону пожара и после этого поспешил на помощь.
9. Из-под опаленных досок мне удалось извлечь лишь двоих, после чего на мне остались эти страшные ожоги.
10. Угил же оказался трусом и, как я понял, он просто сбежал и не стал никого спасать».
11. – «Это, конечно, неприятно. Но ты простил его за это?» – не успел я задать вопрос, как собеседник возмущённо воскликнул: «Как таких можно прощать?! Это же не человек!»
12. Представив перед собой всю эту картину, я ответил: «Пожар видели и другие люди, но ты почему-то таишь свою злобу именно на него. Он, наверно, в вашем селении в противоположность тебе самый тихий и забитый?» Пезакья ничего не сказал, и тогда я продолжил: «А поэтому он устроен так, что ему сложней решиться на подобный поступок. Ты и с ожогами чувствуешь себя уверенно, и тебе это не мешает, скажем, знакомиться с женщинами, которые тебе нравятся. А его устройство и без этого не позволяет чувствовать уверенность.
