Читать книгу: «Письма пепла. Новелла – мистификация»

© Елизавета Сорока, 2023

ISBN 978-5-0060-7261-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Решение написать новеллу на историческом фоне начала Х1Х века зрело давно, но пришло как всегда спонтанно. Эпоха моя любимая -«пушкинская». Моя специализаци я во время учебы в РГГУ. Как во всех моих исторических новеллах дело не в сюжете, а вглубинном постижении души человеческой.

Форма -документальное повествование, где почти нет авторских строк. Это художественный вымысел, но вполне допустимый.

Новелла – версия преждевременной и внезапной смерти одаренного русского поэта Дмитрия Веневитинова.

Начала 21.09.2023 года. -закончила 15.10.23г.

Для тех кто ничего не знает о русской истории:

Граф А. Х. Бенкендорф – начальник третьего жандармского управления. Главный цензор и гонитель всех свобод.

Граф М. Н. Воронцов служит в третьем управлении под началом Бенкендорфа

Доктора Штольц и Абрамшин – вымышленные лица, но имитирую стиль и приемы начала Х!Х века.

Дмитрий Владимирович Веневитинов – талантливый русский поэт начала Х!Х века. Умер не дожив до 22 лет, в марте 1827 г.

Княгиня Зинаида Александровна Волконская – известная светская львица того времени, умница и красавица. Пушкин посвящал ей милые строки.

 
А.С.Пушкин.
Среди рассеянной Москвы,
При толках виста и бостона,
При бальном лепете молвы
Ты любишь игры Аполлона.
Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
Певца, плененного тобой,
Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой,
Как мимоездом Каталани
цыганке внемлет кочевой.
 

Талантливый музыкант и художница. Первая из официально разведенных русских дам. Большую часть жизни прожила в Италии.

Сорока Елизавета.

«Письма пепла.»

«Si tout est fini -faites-moi un signe quelconque/

Если это все, то дай мне знак.

Из записок А. С. Пушкина. декабрь 1835 г.

______________________________________________________

«

Милостивый государь, Александр Христофорович.

Спеша исполнить повеление ваше по наущению некоторых излишне подозрительных господ для расследования странной, преждевременной и необъяснимой смерти юного пиита, г -на Дмитрия Владимировича Веневитинова, кои подавал надежды не только на литературном поприще, но обещал проявить себя служа Отечеству в Коллегии Иностранных Дел. Его сиятельство, Кн. Горчаков дал ему самые превосходные рекомендации.

Смерть г-на Веневитинова наделала много шуму в обществе, хотя общество наше как взбаламученное море тут волнуется, а тут и улеглось Но литераторы близко знавшиеся с г-ном Веневитиновым, друзья его, а то и покровители Князь Одоевский, князь Вяземский -отправили петицию, что и вызвало этот лишний труд для нашего ведомства.

Мною лично была произведена опись документов оставшихся после смерти оного юноши, а также была составлена опись его писем и дневников. Список рукописных творений отправлен вам вместе с письмом.

В поисках причин скоротечной и необъяснимой горячки собраны были свидетельства докторов его -Ивана Ильича Штольца и Василия Львовича Абрашина.

Особливо интересны для прочтения последние записки Дмитрия Веневитинова, что писаны неразборчивой горячечной рукой, человека явно не здорового не только телом, но и душою. Сумбурные слова его, с удивлением отмечаю, были словами будто помраченного рассудка, что крайне прискорбно для молодого человека столь рано восхищенного в объятия Фортуны, подававшего столь большие надежды в Отечестве нашем, а затем брошенного в руки ранней смерти.

По изучении сих документов и расследовании обстоятельств кончины г-на Венивитинова комиссией не найдено причин для сомнений в его смерти от естественных причин.

Далее прилагаю :

1. Медицинское заключение доктора И.И.Штольца.

2.Опросный лист доктора В.Л.Абрамшина. Опрос проводился мною лично.

3. Папка с листами последних записок Д.В.Веневитинова.

Переданы следствию доктором медицины г-ом В.Л, Абрамшиным и заключены в особый архив Третьего Управления Его Имп. Величества Канцелярии.

Нижеоговоренная секретность полностью соблюдена.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностью честь имею быть, вашего сиятельства покорнейшим слугой.

Статский советник, граф Н. М. Воронцов.

________________

Медицинское заключение о состоянии и применяемом лечении по отношении к Д. В. Веневитинову.

Составлено доктором медицины И. И. Штольцем.

Март 1827 г. от Р. Х. г. Санкт-Петербург.

Марта, седьмого числа, 1827 года от Р.Х., я, доктор Иван. Ильич. Штольц, был спешно вызван в квартиру по адресу Морская, д.17, к чиновнику Архива Коллегии Иностранных Дел г-ну Д. В. Веневитинову.

Осмотр.

Мужчина, 21 года от роду. Телосложение щуплое, росту среднего. При осмотре не нашел я в нем никакой болезни кроме высокого жара. Глаза слезились обильно,. дыхание тяжелое, но чистое. Сам больной показал, что накануне, в состоянии душевного волнения, шел домой с бала без шинели. Погода была морозная и сам г- н Веневитинов думает, что заболел от сильного ветру.

Я тщательно осмотрел глотку, уши, прощупал пульс. Прописал как и всем своим пациентам – много чая с малиной, микстуру собственноручного изготовления с кореньями солодки и постельный режим. Ничего необычного в состоянии больного не отметил.

10 марта, в ночь приехал мальчик из дома Веневитинова – сказал, что барину стало хуже, что кричит и мечется как в бреду. Я не стал откладывать, хотя и время было позднее и пошел к больному сразу.

Войдя в дом слышал крики. Взошел в комнаты больного и застал его сидящим на кровати в одной мокрой рубашке. Г-н Веневитинов дышал совсем тяжело, глаз почти не открывал. Я уложил его на кровать и снова осмотрел. Кроме жара не видел в нем никакой болезни. Прощупал пульс. Констатировал сильное сердцебиение и похолодание пальцев. Больной вел себя беспокойно. Холодные руки были сильно сжаты. Это походило на судорогу, но когда я хотел разжать руку его закричал: -“ Не сметь трогать. Это все что у меня осталось». Я решил, что начался бред и дал больному выпить настойки опия, что всегда в моем саквояже. Когда г-н Веневитинов заснул, я сразу же послал за своим коллегой, известным доктором Василием Львовичем Абрамшиным, с которым не раз советовался по самым тяжелым случаям. Просил его доставить с собой пиявки для снятия жара у Дмитрия Владимировича.

В ожидании наблюдал сон больного. Сон был беспокойный. Кожные покровы бледны несмотря на жар. Повышенное потоотделение, тяжелое частое дыхание. Микстура успокоила его и судорога прошла. Тогда заметил я, что в правой руке Дмитрия Владимировича зажатый большой перстень. О нем он верно и бредил. Я вынул оный из руки и положил на стол. Перстень не виделся мне драгоценным, с большим камнем и надписями. По моему мнению ценности никакой не представлял.

Время на часах было около двух часов ночи. В. Л. Абрамшин вошел в комнату около трех. Больной спал, но сон становился все беспокойнее. Г-н Абрашин также осмотрел Дмитрия Владимировича и так же как и я, кроме жара не нашел в нем никакой болезни. Ни моя докторская трубка, ни доктора Абрашина не услышала в груди хрипоты, коя бывает при воспалении и кашле. Причину жара ни я, ни мой коллега определить не смогли.

Коллоквиум наш затянулся и так как время было позднее, то я решил отправится домой и вернутся на завтра. Василий Львович решил остаться, ибо больного не знал и хотел наблюдать как тот проснется. Г-н Абрамшин опытный и заслуженный доктор. Много пишет о странных случаях. Поэтому то я и оставил своего больного на его попечение не сомневаясь, что он будет пользовать его, возможно даже лучше меня.

На следующее утро, 11 марта получил от него записку, что беспокоится не надо и просил препоручить ему пациента. Г-н Абрамшин констатировал нервическую горячку, но причины ее разгадать не мог. Я согласился с диагнозом для г-на Венивитинова, так как наблюдал и странное его поведение и слова, никак не вязавшиеся с разумным поведением больного человека, борящегося с недугом. Тогда я отнес слова его на предмет жара и бреда, но теперь после вскрывшихся обстоятельств, понимаю, что причины я не разгадал и до сих пор отношу этот медицинский случай к списку уникальных и необъяснимых явлений природы человеческой.

С той поры до самого 15 марта дом г-на Веневитинова не посещал, с В. Л. Абрамшиным общался письмами.

15 марта 1827 года от Р.Х., по просьбе доктора Абрамшина приехал засвидетельствовать кончину моего пациента г-на Д.В.Веневитинова.

В комнате усопшего застал В.Л.Абрашина, его сиятельство Кн. Одоевского, г-на Хомякова и настоятеля церкви Вознесения, что на Конюшенной, отца Никодима. Прискорбно было видеть г-на Веневитинова усопшим столь безвременно.

По смерти своей стал он более худ чем был. Я с пристрастием осмотрел тело и ни нашел ни одной причины усомнится в естесвеннной кончине г-на Веневитинова.

Я подтвердил диагноз г-на Абрашина, засвидетельствовал смерть, составил бумагу по всей форме и приложил свою докторскую печать.

Кн. Одоевский высказал мне претензию, что я покинул больного, на что я ответил, что Василий Львович Абрашин более опытный врач и я полностью передоверил ему больного и сделал это надеясь на его выздоровление.

Претензию считаю неверной. Констатирую смерть от естественных причин.

Доктор медицины Иван Ильич Штольц»

______________________________________________

25 марта 1827 года от Р.Х.

Опросный лист доктора Василия Львовича Абрамшина о течении болезни и причине смерти коллежского асессора Коллегии Иностранных дел г-на Д.В.Веневитинова.

Опрос проводил :

тайный советник, граф Н.М.Воронцов.

Отвечал :

доктор медицины, статский советник В. Л. Абрамшин.

Записал – тит. совет. А.Н.Семенович.

Воронцовъ.

– Беседа наша, Василий Львович, совсем дружеская. Поверьте ни у меня, ни у Александра Христофоровича нет никаких сомнений ни в вашей порядочности, ни в компетенции вашей, как известного в Санкт Петербурге врача, но знаете общество, близкие не всегда могущие принять раннюю смерть столь молодого человека, все ищут виноватых, вместо того чтобы помолится богу и принять выпавший на долю

г- на Венивитинова, жребий.

Абрамшин -.

Покорно благодарю и вас, ваше сиятельство, и г-на Бенкендорфа за добрые слова Я пользую больных много лет и не раз уже слышал обвинения, что дескать доктор виноват в смерти пациента. Это натура человеческого горя. В сплетнях общество не только выражается, но и выхаркивается. Из всех слухов доходящих видно, что привыкли во всем находить недуг более более политический чем естественный.

Воронцов.

Рад, что вы готовы к беседе, коя не по моей воле началась, а по высшему повелению Государя Императора. Г-н Веневитинов был известен в кругах близких ко двору, служил по части Коллегии Иностранных дел и был влиятелен в кружках восторженной молодежи и его преждевременная и неожиданная смерть послужила лишним толкам.

Званием мы равны и будем тут говорить будто сидим за ломберным столом в Английском клубе.

Абрамшин.

Так с чего начнем беседу нашу? Вы спрашивайте. Буду отвечать как на духу. Да и скрывать тут нечего, хоть и многие обстоятельства мною виденные, были странны, а то и необъяснимы обычным человеческим разумением.

Воронцов.

Расскажите ту ночь, когда вы первый раз зашли к г-ну Веневитинову. Что видали и как вел себя больной и как вел себя по отношению к нему г-н Штольц. Не было ли небрежения в исполнении докторских правил?

Абрамшин.

Ничего необычного не было той ночью. Полусонный мальчик принес записку, я собрался, взял, что было необходимо и что требовал г-н Штольц и пошел на Морскую. Поднявшись в комнаты застал больного спящим беспокойным сном. Дышал он тяжело и несмотря на опийную настойку, пульс был частый, а дыхание слабое. Штольц изложил мне все свои предположения, что обнаружил в неизъяснимой болезни г-на Веневитинова, кои я отверг после осмотра пациента. Штольц искал в нем болезнь тела, но тело его и внутренние органы были в порядке. Для снятия жара ставили пиявки. Все, что г-н Штольц делал для помощи больному было оправдано и правильно, в этом я клянусь на святом распятии.