Цитаты из книги «Поллианна», страница 2

- Господи помилуй! Я не вижу тут ничего, чему можно радоваться: получить пару костылей, когда хочешь куклу!

Поллианна хлопнула в ладоши.

- А вот можно... можно! - торжествовала она и тут же чистосердечно добавила: - Но я тоже не видела сначала, и папе пришлось мне подсказать.

- Ну, тогда, может быть, ты подскажешь мне? - с гневом почти рявкнула Ненси.

- Да очень просто! Просто радоваться тому, что они тебе... не нужны! - воскликнула Поллианна.

Ну неужели нельзя жить как-то так, чтобы радоваться своему долгу?

Игра состоит в том, чтобы во всем всегда находить что-то такое, чему можно радоваться

Потому что жилище становится Домом, только благодаря женщине или присутствию ребенка, а у меня нет ни того, ни другого.

"В понедельник можно радоваться тому, что до следующего понедельника еще целая неделя!"

"А Вы ведь сломали только одну ногу! Теперь вы можете радоваться что не сломали обе, -входя в раж, продолжала Поллианна...."

- Если взглянуть на это с такой стороны, еще больше мне следует радоваться, что я не сороконожка и не сломал пятьдесят ног."

В девять часов каждое утро ты будешь полчаса читать мне вслух. Перед этим приведешь в порядок свою комнату. По средам и субботам с половины десятого до полудня Ненси будет учить тебя в кухне готовить. В остальные дни по утрам будешь шить со мной. Тогда послеобеденные часы останутся у тебя для музыки. Я, разумеется, сразу найду тебе учительницу, — заключила она решительно, поднимаясь со стула.Поллианна вскрикнула от ужаса:— Но, тетя Полли! Тетя Полли, ты не оставила мне времени просто на то, чтобы… чтобы жить!— Жить? Что ты хочешь сказать? Как будто ты не живешь все время!— О, конечно, я буду дышать все время, пока буду все это делать, но я не буду жить.Ведь во сне тоже дышат, но не живут! Для меня жить — это делать то, что хочется: играть во дворе, читать (для себя самой, конечно), взбираться на холмы, разговаривать в саду с мистером Томом и Ненси, разузнавать все о домах, людях и обо всем, обо всем везде, на всех этих чудесных улицах, по которым я вчера проезжала. Вот что я называю жизнью, тетя Полли! А просто дышать — это еще не жизнь!Раздраженная, мисс Полли резко вскинула голову:— Поллианна, ты самый странный ребенок, какого я в жизни видела! У тебя, разумеется, будет время, чтобы поиграть.

— А потом мне стукнуло в голову, что сумей она снова чему-то порадоваться, и ей мигом бы полегчало. Вот я и решила ей напомнить.

— Напомнить? О чем ты там могла ей напомнить? — кинув на Нэнси исполненный ярости взгляд, спросил Пендлтон.

— О том, как она других учила играть в свою игру. Ну, там, миссис Сноу и остальных, сами ведь знаете… Но наша крошка, мой ягненочек, она только заплакала и сказала, что, когда с ней случилась эта беда, все стало как-то по-другому, чем раньше. Она, мол, теперь поняла, что одно дело учить других инвалидов на всю жизнь, как радоваться, и совсем другое — когда сама становишься инвалидом. Сколько наша крошка ни твердила себе, как рада, что другим людям легче, чем ей самой, ей отчего-то легче так и не стало. /…/ Потому что теперь смекнула, что, когда и впрямь трудно, играть совсем не хочется.

«Когда их слушаешь, кажется, что заботиться надо только о детях, которые далеко, а на несчастных мальчиков здесь не надо обращать никакого внимания»

Из своих сорока лет пятнадцать она посвятила недовольству всем, что ее окружает. У нее просто времени не хватало подмечать что-то хорошее.