Цитаты из книги «Алмазы под ногами»

– Говорят, что когда-то жила в этой горе одна красавица по имени Марьяна. Однажды она увидела молодого человека, который забрел в эти места в поисках изумрудов. Познакомились они, да и стал приходить он к ней каждый день. Полюбила его Марьяна, а парень только охоч за богатством был. Марьяна спустя некоторое время пригласила его к себе, раздвинулась перед ним гора, и увидел он богатства невиданные, которые там были запрятаны.

пещера. Местные говорят, что ходить в эту пещеру никак нельзя. Кто пойдет – тот уже никогда назад не вернется, – сказал проводник. – Пустая местность. Почему не вернётся, если и красть у горы нечего? – спросил второй путник. – Кому нечего, а кому и есть чего. Да не про вашу все это честь. Ясно, что давно молва о сказочных рудах и самоцветах в людском море волной о стены мира плещется. Все хотят найти эти сказочные места, взять из них руды, камни-самоцветы, – задумчиво сказал проводник.

– Где нашли труп? – спросила Катя. – В подъезде, – выдохнул Юра. – Только мистики нам не хватало, – протянула Василиса. – Ребята, тут не только мистика, но и политика, – сказал Толя. – Ты откуда знаешь? – спросила Кира. – Шеф сказал. Депутат Сергеев Максим Петрович. – Ого! Это меняет дело, – присвистнул Юра. – И заметно усложняет его, – сказала задумчиво Катя. – В каком смысле? – поинтересовался Юра. – В прямом. Такие дела нужно расследовать быстро и главное результативно, – сказала Кира.

Человек открыл записную книжку в толстом кожаном переплете и с улыбкой посмотрел на список. Затем он взял со стола ручку и зачеркнул первую строчку, где было написано «Сергеев Максим Петрович». Он снова улыбнулся, захлопнул книжку и зажег свечу. – Въсякаго дела конъцъ пред началом распытаи1, – тихо сказал он и закрыл глаза.

– Вот так, дружок, поехали чуток поработаем, – сказала Катя и потрепала собаку по шее. Джим радостно гавкнул и лизнул Катину руку. – Быстро он к Вам привык. Меня не так скоро признал. – Василиса, из того, что я знаю, пес потерял своего боевого друга. Он страдал. Ему нужно было время. Сейчас он уже немного освоился, стал снова доверять людям. А я просто очень люблю собак, они это чувствуют.

Она засмотрелась на огоньки, которые так заманчиво сверкали на елке, и вдруг ее взгляд остановился на молодом человеке, сидящем за столиком напротив. Он был тем типом мужчин, которые ее не интересовали от слова «совсем»: брутален, красив и слишком дорого одет. Мужчина приветливо улыбнулся и призывно поднял бокал вина. Катя отвернулась.

Ты мне лучше вот что скажи, не слышала ли ты в доме чего-нибудь подозрительного по ночам? – О чем это ты? Что я должна была слышать? – испугалась Вика. – Новенькая наша говорит, что тут призраки живут, – рассмеялась Алиса. – В смысле? – Говорит, что слышала, как кто-то ходит по дому и песни жалостливые поет. Не слышала случаем ничего такого? – Я за день так накручусь, что сплю очень крепко. А ты?

– Ладно, ничего уже не поделаешь, – выдохнул Валентин. – Серега, у тебя никогда не было такого чувства, что в одно прекрасное утро ты проснулся в параллельной реальности? Все вроде бы на месте: дом, семья, дети, работа, Москва, но все не так. Все не так разговаривают. Солнце для тебя встает с противоположной стороны, луна пугает своими близкими очертаниями, которых ты не замечал раньше, воздух становится не прозрачный, а липкий.

– Майор Екатерина Феликсовна Парамонова, – завершил свою речь Поляков. Екатерина Парамонова по мнению сотрудников отдела явно не была похожа на майора полиции: высокая и красивая, со светлыми длинными волосами, ярко розовым локоном, выделяющимся на фоне идеально прокрашенных волос. Короткая шуба такого же цвета, что и локон волос на голове завершала образ. – Ну, что замерли-то? – спросил Поляков. – Поздоровайтесь что ли. – Здравствуйте. Внучка Дзержинского? – спросил Толя.

Тишина в комнате приобретала зловещий оттенок. Валентин Петрович вздохнул и задумался. В какой момент его жизнь пошла под откос? Как такое могло произойти с ним, владельцем домов, заводов, компаний и пароходов? Он встал с постели и подошёл к окну. Снег валил такими хлопьями, что Валентин невольно залюбовался этой картиной.