Читать книгу: «Что там?»

Предисловие

«Любовь есть единственная разумная деятельность человека»

(Л. Н. Толстой)

Когда мальчик осознает, что он не такой как девочка? Когда девочка сравнивает себя с мамой? Как я родился на свет, и зачем взрослые целуются? Это первое, в чем пытается разобраться каждый, а что потом?

В книге собраны рассказы из разных книг, но объединяет их одно: желание разобраться через истории героев, что такое эротизм, влечение, сексуальность и любовь.

Эротизм – Érotisme, Искусство наслаждения? Скорее искусство желания и искусство вызывать желание вплоть до умения наслаждаться самим желанием (собственным или желанием другого) с целью достичь более тонкого или более длительного… (Философский словарь Спонвиля)

Сексуальность – совокупность биологических, психофизиологических, душевных и эмоциональных реакций, переживаний и поступков человека, связанных с проявлением и удовлетворением полового влечения.

Сексуальность является врождённой потребностью и функцией человеческого организма, подобно процессам дыхания, пищеварения и др. Человек рождается с определённым физиологическим сексуальным потенциалом, далее сексуальность формируется уже в рамках индивидуального жизненного опыта.

Любовь. Различение отдельных типов любви можно видеть уже в древнегреческом языке:

«эрос» (др.-греч. ἔρως) – стихийная, восторженная влюблённость в виде почитания, направленного на объект любви «снизу вверх» и не оставляющая места для жалости или снисхождения;

«филия» (др.-греч. φιλία) – любовь-дружба или любовь-приязнь, обусловленная социальными связями и личным выбором;

«сорге» (др.-греч. στοργή) – любовь-нежность, особенно семейная;

«агапэ» (др.-греч. ἀγάπη) – жертвенная любовь, безусловная любовь, в христианстве такова любовь Бога к человеку.

Греками выделялось ещё 3 разновидности любви:

«людус» (лат. ludus) – любовь-игра до первых проявлений скуки, основанная на половом влечении и направленная на получение удовольствий;

«мания» (др.-греч. μανία) – любовь-одержимость, основа которой – страсть и ревность. Древние греки называли манию «безумием от богов»;

«прагма» (др.-греч. πράγμα) – рассудочная любовь, когда переживание этого чувства в человеке побуждается не сердечной привязанностью, а лишь в корыстных интересах с целью извлечения выгод и удобств.

Читайте и делайте свои выводы.

«Без любви жить легче, но без нее нет смысла» (Лев Толстой)

Всему есть начало

Отрывок из книги «Всему есть начало»

Мама как я родился? (глава 7)

– Мама, ты меня родила? – спросил мальчик у женщины, что лежала на надувном матрасе в кемпинговой палатке.

Вот уже третий год две семьи собирались вместе и отправлялись на неделю к озеру, что около поселка Трошково. Озеро огромное, с одной стороны подходил маленький поселок, а другая его часть уходила вглубь леса. Именно тут Виталий и нашел место для лагеря. Чуть в стороне текла река Липка, пологий и длинный берег.

Мужчины целыми днями ловили рыбу, женщины загорали, а Вадим, мальчик лет одиннадцати, обычно сидел у костра. Ему нравилось подкладывать дрова и смотреть, как они, потрескивая, сгорали. А когда наступало время что-то варить, то тут он отрывался от созерцания и разводил уже по-настоящему большой костер.

– Как это? – спросил мальчик, прикоснувшись к животу своей мамы.

Женщина не уходила от темы, сын уже взрослый и сказать, что нашли в капусте глупо, а про аиста даже наивно. Она не знала, как ответить на вопрос сына, но и молчать не могла.

– Ты рос вот тут, – ее ладонь легла на живот и погладила его, словно там кто-то спал.

– Прямо здесь? – удивился мальчик и провел своей ладонью по ее животу.

– Да, ты барахтался и пинался.

– Пинался?

– Ну да, если спать не хотел. Да еще как, аж сюда, – и женщина, не поднимая головы, взяла ладонь сына и потянула ее выше, прямо к груди. – Отсюда и… – рука заскользила вниз, – сюда.

Мальчик смотрел, как гладкий живот чуть прогнулся, как под его ладонью напряглись мышцы, он чуть надавил и тут же отпустил. Женщина улыбнулась и опять погладила свой живот.

– Ты спал целыми днями, а когда родился только и делал что кричал.

– Спал… – мальчик внимательно посмотрел на пупок мамы, потом сел и посмотрел на свой. Женщина краем глаза заметила и пояснила.

– Это пупок, он у всех людей. Это связь ребенка с его мамой, – ее пальчик прикоснулся к пупку, она опять улыбнулась и, надвинув на глаза соломенную панаму, продолжила. – Это такая трубочка, через нее ты питался, дышал, а когда родился, ее просто отрезали…

– Отрезали! – чуть ли не с ужасом сказал мальчик.

– Да, ведь ты стал дышать самостоятельно, теперь она стала не нужна. Вот у тебя и остался он, – она не глядя прикоснулась к его животу, пальцы скользнули чуть ниже, и сразу нашли углубление.

– Ай…

– Что такое?

– Дырку сделаешь, – шутя сказал сын и лег рядом с мамой.

– Вы где пропадали? – спросил Вадим у Ларисы.

– Да так, в Гилевку ездили, а что?

– Отец хотел отвезти нас на дачу, подальше от всех.

– Тогда поехали, – сразу согласилась девушка и, схватив за руку, потащила Юлю в комнату. – Мы собираемся?

– Нет, он уехал на базу, часа через три только приедет. На вот лучше, почитай.

– Это что? – Лариса взяла пачку листов и быстро пролистала.

– Ведущий накропал…

– Фи… пусть что хочет то и говорит, я со всем согласна.

– Но…

– Даже читать не буду, ты у нас самый умный, вот и разберись, а мы пошли…

– Куда? – удивился юноша и нехотя взял бумаги.

– Отдыхать.

– Я тоже хочу.

– Нет, милый, ты еще не мой муж, мы с Юлей еще немного пошепчемся, – и девушки убежали к себе в комнату.

Мальчик смотрел, как дышит его мать, как поднимается грудь и медленно опускается.

– А как я родился?

– Ну… – женщина протянула, на несколько секунд замолчала, подбирая правильные слова, а после продолжила. – Ты лежал у меня в животе словно рыбка…

– Серьезно?

– Ага, точно-точно, словно рыбка. Ты рос, кушал, спал и пинался, и вырос вот таким. – Женщина подняла руки и показала, какой у нее был огромный живот.

Вадим уже знает, что это такое, видел. В соседнем подъезде живет женщина, как ее зовут он не знает. Еще весной она ходила нормально, а после заметил, что живот у нее стал расти, а к осени вообще стал таким огромным, словно арбуз проглотила.

– Не… – как-то недоверчиво произнес он.

– Да-да, именно такой ты и вырос.

– И как же я вылез оттуда?

Мальчик сел и посмотрел на свою маму, прикинул размер живота и, скривившись, подумал, что мама все же шутит.

– Ну…

Она хоть и взрослая женщина, но ее воспитание было жестким, пресекались любые разговоры, связанные с телом и уж тем более с родами или сексом. Ее лицо невольно покраснело, как будто сделала что-то неприличное, но она должна была объяснить сыну, как это происходит.

– Понимаешь, у женщины там, внизу, – она робко вытянула руку и указала пальчиком в низ живота, – есть дырочка, – мальчик молчал и внимательно посмотрел в направлении пальца. – Когда ребенок созревает, он начинает двигаться вниз и дырочка раскрывается.

От этих слов глаза мальчика расширились, он внимательно посмотрел на купальные трусы мамы и мысленно представил дырку. На лице появилась одновременно гримаса ужаса и любопытства.

– Там… – и его палец чуть коснулся бугорка под тканью.

– Нет, чуть ниже, между ног, – от этого движения, на душе стало сразу легко. – Именно оттуда ты и появился на этот свет.

– А сейчас она есть? – мальчик наклонил голову набок и постарался сквозь ткань хоть что-то рассмотреть.

– Да, есть, но она стала маленькой, ведь ты был такой толстый. А вот Светина мама, она рожала не так.

– А как?… Еще есть дырка?

– Нет, ей просто разрезали живот вот тут, – и женщина, не поднимая панамы, провела указательным пальцем по краю купальных трусов. – Аккуратно достали, а после зашили.

– А почему? У нее нет дырочки? – мальчик имел в виду дырочку, через которую сам родился.

– Есть, но девочка перед родами развернулась головкой не вниз, а легла поперек, поэтому врачи решили лучше разрезать.

– Больно?

– Да, но это не так страшно. Главное – Света здоровая и ты с ней учился до пятого класса.

Мальчик опять наклонился и осторожно коснулся пальцем на чуть выпирающий бугорок. Женщина знала, что сын давно уже пытается разобраться, что к чему. Природа сотворила людей такими и тут нечего стыдиться. Она с ним до первого класса мылась вместе, а после заметила, как он стал чуточку стесняться ее.

Сын опять коснулся пальцем лобка, он прекрасно знал, что такое девочка и мальчик, но почему-то еще не мог разобраться. Женщина, не поднимая головы, вытянула руку, ладонь легла поверх купальных трусов. Она замешкалась, рука ушла в сторону и, пальцами подцепив тесемку, потянула ее. Бантик с легкостью развязался, то же самое она сделала и с бантиком на другой стороне бедра. Убрала руки и просто стала ждать.

Где-то около палатки села птица и громко зачирикала. Было слышно, как ее коготки прыгают по столику, что стоял под деревом. Она то попискивала, то опять начинала чирикать. «Нашла, наверное, крошки», – подумала женщина и мысленно вернулась к сыну.

Мальчик сидел в нерешительности. Он впервые видел свою маму такой родной и в то же время чужой. Сердце почему-то застукало словно молоток, что вбивает гвоздь. Осторожно коснулся тесемки, приподнял ее и опустил, опять сердце тук-тук. Выглянул пяточек незагорелой розовой кожи, опять тук-тук. Он осторожничал, чего-то боялся, но любопытство толкало вперед. Пальцы коснулись тесемки и медленно потянули ее на себя.

Вадим запомнил это момент на всю жизнь. В нем что-то проснулось, это было уже не любопытство, а что-то иное. И когда он смотрел на свою Ларису, то видел в ней мать, женщину-загадку, женщину-тайну, женщину, которую он любил.

«Скорей бы уж эта свадьба, как все надоело», – подумал Вадим и, взяв кипу листов со сценарием, ушел в зал читать. А девчонки в это время визжали и смеялись, шушукались и опять смеялись.

Как интересно (глава 8)

– Сперва хотела вот его выбрать, – раздетая девушка подошла к манекену, на котором было надето свадебное платье.

Гладкая ткань, на нем отсутствовали кружева, крупный рисунок цветов, они поднимались от земли к самой талии. А от груд, там, где крепилась зелено-голубая брошь, уходили за спину две ленты. Они так необычно подчеркивали грудь, словно невеста хотела улететь. За спиной ленты соединялись такой же брошью, что и на груди, а после расходились в стороны, словно широкий хвост. А между ними опять рисунок цветов.

– Красиво, – сказала Юля и обошла манекен со всех сторон. – А почему не выбрала? Ты была бы в нем бесподобна. Я такого не видела.

– Оно красивое, но какое-то простое.

– Но в этом и прелесть, нет ничего лишнего и все смотрят на тебя.

– Не искушай, я и так вся в сомнениях, – девушка вильнула своей попкой и нагнулась, чтобы лучше рассмотреть рисунок цветов. Выпрямилась, уперлась руками в бедра и, наклонив голову набок, утвердительно сказала. – Нет, оно мне не идет. Идем, – и, взяв подружку за руку, повела в другой зал.

Уже было поздно. Салон закрылся, поэтому будущая невеста могла себе позволить походить по залам и померить наряды.

– Стой, иди сюда, – позвала Юля подружку.

Платье выделялось среди остальных розовым бантом. Почему невесты выбирают белый цвет? Как символ чистоты, непорочности? Девушка обошла манекен, и рука скользнула по полупрозрачной юбке. Воздух. Вот что ощутила Юля от этого прикосновения. Платье было свободным и легким, словно пух, что вылетел из подушки и теперь медленно опускался на землю.

Она закрутилась на месте, словно уже примерила его на себя, юбка поднялась, оголив ее коленки.

– Может примеришь? – предложила Лариса.

– Нет, – спокойно ответила ей Юля.

– Давай.

– Уже и так поздно. Может потом? У нас еще будет время.

– Ладно, ты обещала. Завтра же придем, – радостно сказала девушка и пошла дальше. – Иди сюда, вот оно.

Юля поспешила за своей подружкой, которая, не стесняясь безмолвных манекенов, продолжала щеголять своей наготой. Этот салон принадлежал маминой подруге, и та позволяла им делать тут все, что им вздумается.

– Смотри, его уже подшили, – Люда присела и стала рассматривать тесьму на поясе. Маленькие серебристые цветы были разбросаны по всему платью. – Правда оно красивое?

– Ты в нем просто фея, – ответила Юля и прикоснулась к тонкой бретельке.

– Помоги.

Они, пыхтя, сняли его с манекена, тот вроде даже не возражал. Чуть покачался, попытался, правда, упасть, но Юля вовремя его подхватила. Извиваясь, словно пролезала через форточку, Лариса втиснулась в него, покрутила талию, стараясь определить ее центр. Бретельки сваливались, оголяя грудь.

– Стой смирно, – попросила ее Юля и стала застегивать на спине маленькие, не больше ноготка, пуговички.

Через пару минут все было готово.

– А тебе идет, можешь прямо вот так на свадьбу идти.

– А я так и пойду, – удовлетворенно поворачиваясь перед зеркалом, заявила Лариса.

– Я говорю без ничего, зачем оно тебе…

– Ты имеешь в виду, – и девушка задрала подол и заглянула под него.

– Ну да.

Лариса посмотрела на свое отражение в зеркале, повернулась боком, показала сама себе язык и, ухмыльнувшись, ответила:

– Нет, если мама узнает, она меня разорвет на клочки. Потерплю до вечера, а там…

– Что там? – интригующе спросила подружка.

– Что-что… Брачная ночь, вот что.

– А… – протянула многозначительно Юля.

Лариса нашла большой кожаный пуфик, села на него и стала крутиться перед зеркалом.

– Слушай, принеси мне серебряные босоножки, они в пакете остались, где-то там.

– Ладно, – ответила Юля и не спеша пошла обходить манекены.

Лариса посмотрела на свое отражение в зеркале, села прямо, вытянула шею, сомкнула коленки и повернула голову чуть в сторону. «Красивая», – подумала она и, подняв подол своего свадебного платья, посмотрела на голые коленки. Они торчали и словно смеялись, девушка не выдержала и улыбнулась сама себе.

– Прикольно, – тихо сказала она и развела коленки в стороны. Вспыхнуло алое пятнышко, Лариса хихикнула и еще чуть шире раздвинула коленки.

Когда бабушка увидела, как девочка сидит, а пальчиками что-то перебирает в трусиках, она буквально взорвалась.

– Что ты делаешь, негодница? А ну быстро убери руки, и чтобы так больше не поступала! – она еще минут десять кричала. Даже взяла ручку девочки и несколько раз по ней ударила, чтобы запомнила урок бабушки.

Но прошли годы, и девочка подросла. Она помнила урок, но иногда пальчики все же касались того, что было у нее между ног. Она вздрагивала, боялась, вдруг кто-то увидит, оглядывалась и быстро поправляла на себе платье.

Лариса стояла перед зеркалом, сегодня дома никого. Она вот уже три дня как болеет, мама и папа на работе. Девочка подошла поближе и высунула язык. «Странный он какой-то, весь в пупырышках», – думала она, стараясь как следует рассмотреть его.

Она повернулась боком и взглянула на свое отражение, хотела заглянуть в ухо, но никак не получалось. Выпучила глаза. Красные прожилки. Повела зрачками в разные стороны, но так не видно что там в зеркале.

Лариса сделала шаг назад и подняла руку, теперь она могла спокойно посмотреть, что там у нее под мышками. Но кроме маленькой родинки ничего нового не увидела.

– Ладно, – тихо сказала она и посмотрела на свою грудь. – А что тут такого? – она повертелась, но грудь была такой же плоской, как и ее живот. – Ну и ладно, – недовольно сказала девочка и нагнула голову вперед.

Но как бы она ни старалась, ничего рассмотреть не могла. «Вот у Светки все видно», – сказала она про себя, вспомнив, как вместе купались в ванной.

Девочка убежала в комнату мамы, покрутила головой и, найдя зеркальце, убежала обратно в коридор. Она села на пол и пальчиками потрогала то, что ей запрещала бабушка. Но бабушки рядом не было, и девочка продолжила изучать свое удивительное, как ей казалось, тело.

Она крутилась и так и этак, то вставала на коленки, то ложилась на живот, то тянулась вперед, стараясь как следует рассмотреть, что там. И только маленькое мамино зеркальце позволило заглянуть в странный мир.

Лариса не спешила, ей некуда было бежать, родители только к вечеру придут. Она внимательно трогала и смотрела. «Что это?» – задавала она себе вопрос. То раздвигала, то опять соединяла, то пальчиком тыкала, морщилась, а после улыбалась. Она впервые в жизни смогла себя изучить. Что-то было интересное, а что-то фу, ничего стоящего.

Где-то в соседнем зале послышались шаги, Лариса напряглась, коленки мгновенно сомкнулись, закрыв красное пятнышко. Она покосилась в сторону зала и аккуратно опустила подол платья. Раздались чьи-то голоса, Лариса встала.

– А, это ты, – увидев с Юлей Вадима. – Ты откуда? Мы тебя не ждали.

– Твоя мама послала за вами. Говорит, чтобы закруглялись, а то как в прошлый раз до девяти проторчите.

– Ну и что? – сказала Лариса и, надев свои серебряные туфли, завертелась на месте.

Платье раздулось, словно большой белый пузырь, сверкнули ножки, она довольно подпрыгнула и, с визгом подбежав к юноше, поцеловала в губы.

– Не смотри, – тут же заявила она подружке, как будто та сделала что-то неприличное.

– Так, ладно, кончайте. Снимай и пошли, – как только оторвалась от него Лариса, сказал Вадим.

– Снимать так снимать, – сказала она и, повернувшись к Юле, попросила. – Расстегни.

Пальчики быстро пробежались по пуговицам, она потянула платье вверх.

– Стой, – почти крикнула она. – А ну выйди, – приказала жениху и стала стягивать платье.

Юноша пожал плечами и, уже выходя, заметил голый торс девушки.

– Топай-топай, – крикнула она ему и сделала шаг в сторону, чтобы любопытный взгляд отлип от нее.

Со временем все становится скучным, приедается, и лишь только в детстве каждый день ты узнаешь что-то новое. Это завораживает, пугает, притягивает, а порой интригует.

Девочка изучала свое тело, словно она была стрекоза. Так, Лариса, найдя у папы линзу, разглядывала перепончатые крылья. Она была очень удивлена, увидев, что у муравья вместо пальцев огромный коготь, а спина жука покрыта какими-то волосками, наподобие шипов. Девочка трогала свое тело, морщилась, улыбалась, смеялась и радостно прыгала голышом по комнате.

– Как это интересно, – говорила она, повернувшись спиной к зеркалу и рассматривая свои выпирающие лопатки.

Из коридора вальяжно вышла кошка, потянулась, муркнула, подошла к ногам девочки и тут же упала на пол, делая вид, что уже устала. Девочка присела и как кошка растянулась на полу.

– Как это интересно, – повторила Лариса и посмотрела на тени, что плавали на потолке.