Читать книгу: «Пережить измену. Сборник рассказов»

Шрифт:

ISBN 978-5-0062-8256-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Котомочка с нежностью

– Понимаешь, она меня просто достала! – Любаша несла блюдо, но, услышав голос мужа, остановилась: про кого это он?

Нет, она не подслушивала, просто не стала заходить в комнату, где сидел её муж Денис и Николай, друг детства.

– Заколебала своей услужливостью… Ты не представляешь! С утра: «Саша, яичницу или кашу? Кофе или чай? Рубашку какую? Галстук какой? На обед что хочешь: рыбу или мясо? Стюардесса, блин!»

– Тебе повезло, Ден! Моя так не обхаживает… – сдержанно и задумчиво произнёс Николай.

– Ага! Повезло! Связала по рукам и ногам… Давай ещё по одной.

Разговор стих. Было слышно, как стучат вилки о тарелки. Любаша глотала слёзы и не знала, как бесшумно уйти в спальню. Пятясь и стараясь ничего не задеть, она зашла на кухню и поставила блюдо на стол. Пусть сам приходит. Стюардесса тоже человек…

– Где мясо? – раздался крик мужа.

Любаша вытерла слёзы и пошла в спальню. Что делать? Собраться и уйти к матери? Выслушивать: “ Я же тебя предупреждала…» Или лечь спать?

– Жена! Неси мясо! – по-барски требовал муж.

Любаша вскочила, скинула платье, быстро натянула джинсы и футболку, схватила куртку, на ходу переобулась в кроссовки. В коридоре столкнулась с мужем, увернулась от него и выбежала из квартиры. Лифт ждать не стала, сбежала по лестнице и устремилась на шумную улицу. Среди людей стало легче… Они бежали по своим делам, до неё им не было дела.—

– Прикинь, Колян, моя убежала! – Денис, глупо улыбаясь, вернулся в комнату, неся блюдо с мясом. – Психанула… Что не так?

– Ты громко говорил – услышала… – Николай досадливо поморщился: его приход спровоцировал ссору? – Тебе надо пойти, поискать Любашу.

– Ага, щас! Кем себя возомнила? Фифа… – Денис понимал, что это слово к жене не подходит, но марку перед другом держать нужно – кто в доме хозяин? Денис, уже не предлагая гостю, выпил и опустил голову – уснул. Николай вышел на балкон, с которого открывался нереальный вид на город: четкие линии дорог утопали в огнях от фар машин, фонарей освещения. Эти линии вели к кольцу развязки. Потоки света то замирали, то двигались, создавая иллюзию калейдоскопа.

– Жалко, что я живу на втором этаже… Зато для детей безопасно, – успокоил себя Николай.

Денис спал в кресле, будить не хотелось. Разговор с ним оставил неприятный осадок. Когда Денис успел так измениться? Они знают друг друга уже тридцать лет, с детского сада. Откуда такая спесивость? Решил показать, какой он деспот? Вспомнил, что Любаша нравилась Николаю? Глупо. Столько лет прошло…

Говорят, что всё, что ни делается – к лучшему… Нет, не всегда. Николай несчастлив в своей семье. Любаша – в своей. Хотя… Откуда он знает? Может, ей нравится? Выбрала же она Дениса… А убежала сейчас после обидных слов? Нет, она несчастлива… Терпит. Она такая… верная. Правильная.

Николай вздохнул. Надо уходить. Дверь можно захлопнуть.

– Где ты шлялся? Всё гуляешь… – заскрипела жена, как только он зашёл к себе. – Жрачка на столе. Она с силой хлопнула дверь спальни. Николай виновато посмотрел на комнату детей – тихо, не проснулись… Хорошо.

Зашёл на кухню, поставил еду в холодильник. Вышел на балкон: деревья тихо волновались от лёгкого ветерка. На скамейке сидела парочка, склонив головы друг к другу… В спальню идти не хотелось.

Любаша дошла до сквера. Все лавочки были заняты. Она пошла по аллее, освещенной жёлтыми фонарями. Ни о чём не думалось. Казалось, что в голове пусто…

Любовь, сложив в котомочку нежность и доверие, тихонько закрыла за собой маленькую дверцу, неслышными шагами покинула сердце…

Подарок для свекрови

Вы грызли ночью подушку? Нет? А Дарья грызла.

Как в старой песне поётся? «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь..» Вроде, так. Но… Чтобы она нагрянула к ней?! В таком возрасте? К многодетной матери? При живом муже? Любимом муже?

Михаила она встретила на работе. Симпатичный мужик. Тоже многодетный отец.

Жена у него старше лет на десять. Дарья видела её: тощая, стервозное лицо, злая, как… Понятно: не он её выбрал, а она его. А потом, как порядочному, пришлось жениться.

Это не догадки, а подруга Дарье рассказала. А подруге – соседка другой подруги, которая подруга другой подруги, соседки другой подруги… Короче, сплетни такие ходят.

Дарья Ивановна занимает высокий пост в их управе, так сокращённо они называют своё управление, хотя это уже департамент… Смешно: вроде бы в министерство превратились. На самом деле простая контора.

Михаил – электрик. Пришел чинить проводку у неё в кабинете. Увидела его – ноги подкосились. Втюрилась. А он даже не успел ничего сказать. Что произошло? Они даже ни разу не разговаривали…

Дарья по должности общалась с серьезными мужчинами. Умными. Интеллигентными. Таких и любила. Но теоретически. А мужа – по-настоящему. Он у неё тоже умный, солидный. Полюбила его за ум, неординарность. Вместе уже сто лет. Куча детей. А тут…

Дарья потеряла покой. Ночью грызла подушку. Реально грызла, чтобы не кричать. От желания чужого мужика. Понимала, что это не любовь, не страсть. Животное желание.

Задумалась: может, и мужики изменяют по такой же причине? Животное стремление к самке! А у неё к…

Это стало навязчивой идеей – затащить несчастного Михаила в кой… Нет, в кабинет. Перегрызть провода, что ли? Лишь бы опять пришёл.

Борьба самки с женой и матерью продолжалась два месяца. Дарья похудела (и то – польза!). Стала внимательнее к мужу, он таял от внимания, игриво поднимал брови, целовал её по малейшему поводу и без.

А она ночью поджимала ноги, испытывая боль? нет, не боль, невыносимую негу, представляя себя… и Михаила. Больше всего страдала подушка.

Самку победили двое: жена и мать. Они прочно сидели внутри Дарьи и оказались сильнее. Самка ушла, поджав хвост. Дарья ходила с гордо поднятой головой. Встречая Михаила, усмехалась. Она не любила глуповатых мужиков.

Купила новую подушку. Старую отдала свекрови.

Фрезеровщик и море

Люди разводятся, потом снова сходятся… Бывает, опять разводятся, и опять сходятся… И опять разводятся, и опять сходятся.

А вы видели трудовую книжку, где отмечено, что человек каждый год увольняется, потом опять устраивается на ту же работу? И его берут! И так уже 15 лет. Потому что фрезеровщик от Бога. Причём все пальцы на месте у этого фрезеровщика пятого разряда.

Богдану 36 лет. Был женат. Он и сейчас женат, но с семьей не живёт. Числится отцом и мужем. Помогает. Зарплата очень большая. Обитает в заводской общаге. Койка в четырехзвёздочной комнате: то есть имеет койко-место в комнате на четверых.

С женой не ругался. Изредка встречаются. Она его любит. Ну как любит? Терпит. Опять же зарплата хорошая. Ребёнка растить нужно.

Богдан любит свободу. Любит настолько, что обычная жизнь, в квартире его давит, выкручивает.

Товарищи по работе шутят:

– Украли тебя, Богдаша, у кочевого народа.

А он только усмехается.

Светлокожий (зимой!), синеглазый, с пышной копной льняных волос. Похож чем-то на Есенина. Но стихи не пишет. Песни любит петь.

Вкалывает Богдан с ноября по апрель, как каторжный. В смысле, много работает. Не отказывается от вторых смен. Может и в ночь выйти.

Он из тех работников, на которых молятся.

Мастер. Виртуоз. К нему едут со всей области. Стараются успеть до его увольнения. А летом и осенью к нему идёт запись: есть операции, которые только он может делать.

– Золотые руки у парня, – говорят в один голос все. – Но душа – потёмки.

В конце апреля Богдан пишет заявление на отпуск и последующее увольнение. Уходит из общежития и селится на берегу моря. Живёт в землянке или шалаше. Из пожиток только одеяло, котелок, ложка, кружка и миска. Все деньги отдаёт семье, оставляет только на хлеб.

Начинается настоящая жизнь!

Встаёт с восходом солнца. Купается в нежных лучах и в ласковом море, которое рано-рано спокойное, а для него даже тёплое. Чувствует единение с ним, получает энергию, которая проникает в каждую клеточку его жилистого тела… И тогда Богдан поёт! Голос у него чистый и сильный. Разносится по всей акватории бухты и ускользает в открытое море.

Действия по выживанию отработаны годами: собирает нежные крючкообразные побеги папоротника на сопках, сушит (хватает и на зиму), подбирает ленты ламинарии (морскую капусту) – тоже на сушку, лакомится икрой плоских шаровидных морских ежей. До середины июля ныряет за трепангом – морским огурцом, который позже в теплой воде, расслабленный, впадает в спячку, забиваясь в расщелины скал и прячась в корневищах морских растений – уже не достать…

Ныряет, любуясь морщинистым песчаным дном, наблюдает за ленивой камбалой. А мидии? А гребешок? А светящийся ночью планктон?

Море… Что может быть прекрасней?

Вечерами Богдан сидит допоздна у костра или на вершине прибрежной скалы. Хочется петь! И он поёт.

Послушать его приходят влюбленные парочки. Они садятся внизу, у подножия скал, и, обнявшись, часами слушают красивые песни в исполнении красивого человека, который больше жизни любит свободу и море…

Почему нам бывает стыдно

А вы стеснялись своих родителей? Или стесняетесь сейчас? Сознайтесь, что были такие случаи, когда краснели щёки от высказывания или поступка отца или матери!

Тонька помнит себя с пяти лет. И не было дня, чтобы она не злилась на мать.

Началось всё с детского сада. Родители собирали деньги на подарки к Новому году. Сдать не могли двое: отец Славки и мать Тоньки. Ситуации были разные: у Славки родители пили, а у неё не было отца.

Во время сонного часа Тонька не спала, пошла в туалет и возле кабинета воспитателей остановилась – услышала своё имя.

Ирина Сергеевна, любимая воспитательница, мягкая, добрая, говорила:

– Тонечка такая милая девочка! Умненькая, отзывчивая… Не повезло с матерью. Надо подарок-то делать… Если родители не скинутся – я вложу деньги.

– И что? Ты за всех голодранцев будешь деньги вносить? – подала голос помощница, молодая и бесцеремонная Виктория Андреевна.

– Тихо! Не кричи… Вдруг кто услышит.

Тонька убежала в спальню. Кто такие голодранцы она не знала, но слово запомнила. Плохое оно какое-то.

– Мамочка, а мы голодранцы? – спросила она у матери, когда они шли домой.

– Кто сказал? – вскинулась мать и покраснела.

Тонька тоже покраснела.

– Значит, правда? Почему ты не можешь дать деньги на подарок? Голодранцы – это те, у кого мало денег?

– Тонечка! Я сдам деньги. Обязательно сдам. – Мать ускорила шаг, быстро проходя мимо красивых витрин с пирогами, тортами, пирожными.

– Это хорошо, а то Ирине Сергеевне придётся мне подарок покупать. – Тонька обрадовалась и забыла об этом разговоре.

Через неделю шли в садик и Тонька спросила:

– Мама! А почему ты не носишь сережки?

– Да надоели они мне, доча.

И этот разговор забылся.

Помнила только Тонька, сколько раз она краснела за мать, серую мышку, которая на собраниях старалась сесть за последнюю парту, спрятав стоптанные туфли. Краснела за её постоянные подработки по мытью подъездов и насмешки одноклассников… Краснела за свои штопаные носки и колготки… Краснела за свою сумку с потрескавшимися ручками…

Краснеть она перестала, когда Славку забрали в интернат, и она услышала, как бабульки на лавочке сказали, кивая на её мать:

– Вон, Галина, тянет девчонку одна, похудела, бедняжка, но не бросает дочку… А эти, алкаши, пацана проморгали…

Прибежала домой и кинулась к матери:

– Мамуля! Когда тебе на подъезд выходить? Я помогу тебе…

– Ты что, дочка! Учись, я сама…

Тонька с этого дня и училась… И помогала. Училась с азартом, злостью, словно стараясь вырваться из предначертанного круга.

Прошло время. Нет, оно пролетело, унося обиды за некупленные джинсы, за отсутствующий компьютер, за старенький кнопочный телефон, за отложенные поездки по турпутёвкам…

Выучилась. Устроилась на работу…

…Возле подъезда стояла стройная девушка, глядя вверх, на окна родной квартиры. Она перекинула ремешок дорогой сумки с одного плеча на другой, ухватила за ручку большой чемодан.

– Здравствую, мама! – дверь открыла немолодая женщина, худенькая, тоненькая, с потухшими глазами. Ахнула, кинулась обниматься.

– Это тебе! – Тонька подтолкнула чемодан к матери…

Галина стояла возле зеркала, расправляя руками нарядное платье. Тихая улыбка и сверкающие глаза преобразили лицо. Она похорошела.

– Ты такая красавица! – дочка обняла мать, поцеловала в щёку, отошла полюбоваться издали.

Мать кокетливо, забытым жестом, взбила волосы и повернулась к дочери.

Тонька стояла, протягивая ей открытую коробочку, где, сверкая, лежали серьги…

Ожидание надежды

– Она не оправдала моих надежд… – Такую фразу я услышала от Лидии. Мать говорила о своей дочери Александре.

Прозвучало это как приговор. Я замерла… Какие надежды? На что?

– Я растила её одна. Муж ушёл, когда Саша родилась… Ей не было ещё и года… Предатель. А знаете почему? – На меня смотрела молодая ещё женщина. Обычная внешность: крашеная шатенка среднего роста, нормальный вес, правильные черты лица – её можно было назвать симпатичной. Но ожесточённость, застывшая в голубых глазах отталкивала.

– Он ждал сына. Просто был уверен, что родится мальчик. – Она смотрела на меня увлажняющими глазами, переживая прошлое. – Хотел ходить с ним на рыбалку, играть в футбол…

Лидия теребила мокрый носовой платочек, то разворачивая его, то скручивая, нервные пальцы выдавали внутреннее напряжение.

– Как только на УЗИ сказали, что будет девочка, он взбесился. Ко мне изменился… Но до последнего верил, что аппарат ошибся.

Лидия судорожно вздохнула, открыла сумочку.

– Я принесла фотографию. Видите, с каким лицом встречает нас из роддома?

Я взяла карточку. Улыбающиеся бабушки и дедушки. Женщина с кулёчком, перевязанным розовой лентой. Лицо виноватое. Мужчина с брезгливой кривоватой усмешкой… Застывшая история несчастливой семьи.

Мы беседуем уже час. Лидия пришла с проблемой: не может найти язык с дочкой-подростком, которая изводит её.

– Всему! Всему сопротивляется! – твердить Лидия.

Я спокойно прошу расшифровать это неохватное слово «всему». Чему может сопротивляться девочка?

– Всему! Всему! – твердит, как заклинание мать. – Я хотела быть гимнасткой! Не повезло. Тренер сказал, что нет перспективы. Повела Сашеньку, думаю, пусть хоть у неё получится… А она не хочет! Повела в музыкальную школу – та же история! Не хочет… А я так мечтала, чтобы она стала пианисткой!

– А кем она думает стать? – пытаюсь повернуть разговор в другую сторону.

– Да никем! Говорит, что сама решит. – Лидия высморкалась в платочек. – Извините… Любит только гулять…

– А мне так хотелось, чтобы этот… так называемый отец… узнал, что Александра занимает призовые места в соревнованиях. Или о победах в конкурсах, как пианистки… Чтобы он пожалел, что ушёл! А эта неблагодарная девчонка… Я ради неё…

Долго Лидия рассказывала, чем она пожертвовала, чего лишилась…

Вот и всё прояснилось. Мать посвятила жизнь не дочери, а мести мужу. Жалко… Постоянные упрёки довели девочку до тихого сопротивления. Пока до мирного протеста. Она сама хочет делать себя, свою жизнь. И она права.

Мне грустно: дети – всегда заложники взрослых. Надо работать и с матерью, и с девочкой. Всё поправимо.

Гложет только вопрос: а если бы отец остался? Как бы себя вёл? У него вообще мечта не совпала с реальностью. Любил бы он дочку? Или мстил бы за несбывшееся ожидание?

Освободиться от нелюбви

Ольга тщательно работала кисточкой для макияжа, наводя порядок на лице, подкрасила глаза, подвела губы и, подмигнув себе, быстро прошла на кухню. Достав из фирменного пакета готовые блюда, разложила их по кастрюлям и спрятала в холодильник. Сегодня не стала рисковать – заказала ужин в ресторане. Вечер будет особым.

Она ждала Олега. Намекнул вчера, что готовит ей сюрприз. Неужели решился? Уже год она ждала предложения. Руку и сердце. Только зачем они ей нужны? Ольга усмехнулась: рук и сердец полно. А состоятельных мужиков мало.

Олег был настоящим боссом. Именно так она их раньше и представляла: холеный, в отличном костюме, с приятным парфюмом, с дорогими аксессуарами. Одни часы чего стоят! Ольга узнавала, тайком сфотографировав и пробив через поисковую систему, сумма была впечатляющей! Про машину можно и не говорить: представительского класса, чёрная, кожаный салон… О квартире ничего не известно. Может, у него особняк? Спрашивать она боялась, чтобы не заподозрил в меркантильности. Ну не однокомнатной же он живёт?

Встречались они ровно год. Он появлялся несколько раз в неделю. В основном у неё дома, в съёмной квартире. Олег предложил оплачивать аренду и коммуналку, но Ольга «гордо» отказалась. Это был главный пунктик плана: типа, она его любит, ей ничего не надо. Так, по мелочи, подарочки принимала: духи, цветы, конфеты… ресторан. Драгоценности? Ни-ни! Ни в коем случае! А как хотелось перед девчонками похвастаться…

Звонок… Ольга мельком взглянула в зеркало и поправила локон. Подошла к двери, глубоко вздохнула, натянув улыбку.

– Добрый вечер! – Олег? Джинсы, рубашка, кроссовки. Букет ромашек. Взлохмаченные волосы… Чемодан.

Ольга не могла вымолвить ни слова: пришёл делать предложение с ромашками?!

– Я зайду? – Олег уверенно перешагнул порог, скинул обувь.

– Заходи… – улыбка не сходила с растерянного лица, казалась приклеенной. Ольга попятилась, мысли метались, она часто моргала. – Что-нибудь случилось?

– Случилось. – Олег взял её за плечи, отодвинул и зашёл в комнату. – Ого! Какая сервировка! Будем ужинать?

Ольга стала доставать кастрюльки, подогревать блюда, которыми решила сразить будущего мужа… Выставила тарелки с нарезкой и салатом. Делала всё механически, обдумывая происходящее.

Сели за стол. Олег наполнил тонконогие бокалы.

– За нас! – он залпом выпил. – Любимая! Я обанкротился. Всего лишился. Остался только чемодан. Поженимся. Буду жить у тебя.

– Что?! – Ольга успела сделать глоток и, чуть не подавившись, резко поставила бокал, вино выплеснулось на белую скатерть. – Ты о чём?

– Я делаю тебе предложение. – Олег честными глазами смотрел на неё.

– Пошёл ты! – напряжение дня вылилось в крик, истерику. – Женишок! Банкрот! Пошёл вон!

Ольга топала ногами, сорвала скатерть, на пол рухнул ужин, стоивший бешеные деньги. Мельком подумала: «Зря, еда пропала…» По щекам потекли чёрные реки злости. Она рукой задела губы, нарисовав помадой кривую усмешку…

Олег молча обулся. Вышел. Без чемодана.

На улице сел в машину, чёрную, представительского класса… Парень, сидящий на водительском месте, посмотрел на часы и повернулся к Олегу:

– Быстро ты. Я даже не успел заскучать. Любовь закончилась?

– Да. Что ж они такие алчные? – Олег откинулся на спинку сиденья. – Кольцо даже не успел подарить.

– А нечего в баре знакомиться. Конечно, зря это говорю. Ты и сам знаешь… – друг завёл машину. – Поехали, отметим освобождение.

Ольга сидела на полу, ела из разбитой тарелки креветки, глотая их вместе со слезами. Глаза блеснули злой яростью – она заметила чемодан.. Нервничая, открыла его – большой букет пурпурных роз, распрямившись, кинулся к ней. Как заворожённая,

Ольга взяла его, поднесла к лицу… На дне чемодана лежала маленькая красная коробочка в форме сердца.

Играй свою роль

Совещание закончилось. Кажется, что все бестолковые устроились к нему на работу. Кадровичка подводит. Надо ею заняться. Не видит, кого берёт? Самому устраивать собеседования?

Он откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза. Домой идти не хотелось. Людмила начнёт ныть: денег не хватает, кран протекает, сын не слушается… Именно в такой последовательности. На первом месте деньги, сын – на последнем.

Позвонил Андрей, друг с института. Предложил встретиться, пивка попить. Игорь обрадовался, что оттягивается время прихода домой, согласился. Отправил жене сообщение: вызвали наверх. Уточнять куда не стал. Не её дело. Напишешь, что остался на работе, кинется проверять, звонить охраннику. Уж он-то её знает.

Раздражение нарастало, казалось, что во всём виновата жена. Утром зудит, в обед звонит, вечером доканывает. Любовницу завести, что ли?

Заводить не хотелось. Имелся печальный опыт. Вначале была хорошей, а по мере углубления отношений начала вести себя как жена: то не позвонил, то не предупредил, то опоздал, то не купил… И требует и требует! Жене столько не покупал, как ей. Жена-то хоть своя, всё в семье остаётся, а эта…

В результате девица стала на два фронта работать: завела второго, помоложе и побогаче… Пережил унижение. Заработал комплекс неполноценности.

Доехал до бара. Проходя мимо гардероба, Игорь взглянул на своё отражение: усталый сорокалетний мужик хмуро сдвинул брови и сжал губы – ничего не скажешь – просто «красавец»! Андрей уже ждал. Выглядел спокойным, уверенным, свежим.

– Здорово! – пожали руки, сделали заказ.

– Что такой замученный? – Андрей расслабленно попивал живительный напиток и разглядывал друга. – Проблемы?

– Ты знаешь, везде неприятности. – Игорь был как сжатая пружина, готовая распрямиться. – Всё комом. Такое ощущение, что все сговорились меня доставать. Я на пределе… А ты изменился. В лучшую сторону.

– Комплименты мужчинам делаешь? – засмеялся Андрей.

– Другу – можно! – улыбнулся Игорь. – Раскроешь секрет?

– За этим и позвал. Помнишь, позавчера я тебе звонил?

– Ну? – Игорь не помнил, но вида не подал.

– Наорал на меня… Послал… – друг прищурился.

– Наверное, под горячую руку попал… – Игорь вспомнил, стало неудобно, повёл себя как баба истеричная. – Извини.

– Так вот: я тут статью прочитал. Неделю себя приучаю играть роли…

– Чего? – Игорь чуть не подавился.

– Говорю, живу по ролям… На работе – начальник, дома – муж и отец. Проблемы испарились. Не все, конечно… Но стало легче.

– Ну ты даёшь! Статью прочитал! – Игорь осуждающе посмотрел на друга.

– Попробуй, потом поговорим. – Андрей достал из портфеля толстый глянцевый журнал. – На, у жены подрезал. Десятая страница.

Игорь, чтобы не обижать товарища, взял издание, подумав: «Дожили: женский журнал читаем…» Но дома, закрывшись в туалете, статью прочитал. Написана убедительно. Вообще-то, прописные истины излагаются. Андрею-то помогло. Надо попробовать.

Решил не ждать понедельника. Начал с субботы.

Утром поцеловал жену, улыбнулся, похвалил завтрак, ещё один раз поцеловал. Смотрит: расцвела Людмилка! Сказала, что сбегает в магазин одна, а он пусть отдыхает, нечего с ней мотаться. Спросил, для формы, что дома сделать по хозяйству. Чмокнула и убежала. Лёг на диван, захватив планшет. Для себя отметил: роль мужа исполнил.

Подозвал сына, обнял, поинтересовался новостями, посмотрел электронный дневник, похвалил, предложил сходить в зоопарк.

Сын засветился. Это тебе не «иди погуляй, сынок, я устал». Отец как-никак.

Суббота и воскресенье прошли на «Ура!»

Всю неделю Игорь Павлович, выбритый, благоухающий, с улыбкой на лице входил в офис, громко поздоровался со всеми, делал комплименты женщинам, пожимал руки мужчинам… Разговаривал вежливо, только по делу. Сотрудники как-то подтянулись, обращались к нему тоже только по делу. На себя всё не оттягивал, делегировал помощникам. Появилось время подумать о стратегии и тактике, попивая кофе. Приятно быть начальником. И поводов орать нет…

В пятницу позвонил Андрею:

– Хочу сыграть роль друга: спасибо, прочитал, осваиваю.

– Смотри не перепутай, дружище!

К концу рабочего дня позвонила жена:

– Забыла утром спросить: на собрание в школу сходишь?

– Ты же мать, сходи сама!

Людмила молча отключилась.

Игорь досадливо хлопнул рукой по столу: перепутал! Переложил общую обязанность на жену… А вдруг у неё дела? Даже не спросил…

Перезвонил:

– Прости, любимая… В начальника заигрался. Схожу.

Вечером Игоря ждал ужин при свечах. Бабушка сыграла свою роль: забрала внука.