Цитаты из книги «Страшный дар», страница 3

Агнесс любила шоколад, но решила не выдавать свои экстравагантные вкусы, раз уж попала в глушь. Здесь предел сладости - это, наверное, печеное яблоко.

Он может не то что сбить вишню с чьей- нибудь головы - одним ударом косточку из вишни выбьет! Но стоит ему взяться за кнут, как темнеют прозрачно- серые глаза, словно бы с их дна поднимается потаенная жестокость.

Только работа. Должна ли она приносить удовольствие? Нет, как и любой другой труд, поскольку с самого начала он ниспослан человеку в наказание.

Не пугайся... За такие разговоры на каторгу не сошлют, а писать на эту тему трактат я не собираюсь.

Почему бы не развалиться на кушетке в позе одалиски? Нет такой причины!

– Какая ты хорошенькая, дитя. А когда-нибудь вырастешь в миловидную особу, – похвалила баронесса, и Агнесс раскрыла глаза, подумав что юная стиральная доска может вырасти разве что в доску покрупнее, еще более ребристую...

И если бы мистер Хант обругал при ней Сатану, Агнесс пригласила бы хвостатого джентльмена в дом, попросила Сьюзен принять у него вилы, а потом завела бы беседу о разных видах смолы.

Добивать падших — занятие утомительное. Нужно слишком низко нагибаться.

– Куда мы катимся?

– Вот именно! С одной стороны – небывалый технический прогресс, с другой – небывалое духовное убожество.

Насколько им хватит любви? Не угаснет ли она при первом дуновении ветра, не увянет ли, как только наступят холода, согреет ли их во время скитаний, из которых будет состоять вся их дальнейшая жизнь? Какой бы полыхающей ни была страсть, на ней вряд ли можно поджарить тосты. Особенно если хлеба нет.