Читать книгу: «Цыганское монисто историй»
© Екатерина Антонова, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Забавно, однако…
Стою как-то раз на троллейбусной остановке. Подошли две бабульки, и тоже встали ждать транспорт. Надо сказать, колоритные дамы. Обе невысокие, полноватые, примерно одного возраста – за семьдесят. Одеты довольно простенько. Одна из них выделялась нелепой зелёной кофтой – самовязкой с оттянутыми полами впереди. То запускала, то вынимала из глубокого кармана свободную от сумки руку.
Встали они неподалёку, и я невольно слышу такой вот разговор:
– Даниловна, как внук-то со своей молодухой?
– Да ничо, вчера с им «по скальпу» разговаривали. Грит, минуты свободной нету. Бедный мальчишко, целыми днями бегает весь в работе, а та только по всяким салонам шляется.
– Дак, ты чо, прям, в этот, как его… заходила? – округлив глаза, искренно удивилась собеседница.
– Вот, клуха тёмная! «Интимнет» называется!
– И как ты туда попала? – продолжает допрос бабулька с ещё большим интересом.
Не замечая, машинально протягивает руку, и хватается за пуговицу на кофте у товарки.
– Ой, Нюра, коль захочешь внука увидеть, – всему обучишься! – с горечью вздохнула подруга, и взялась поудобнее за сумку.
– А кто тебя научил?
– Так, внук Серёжка меня и научил…
Тут же, как более «продвинутая», с серьёзным видом начала выговаривать:
– Степановна, а ты чего до сих пор не учишься на капутере, или нотебуке письма писать? Ведь как курица лапой царапаешь! Поди, толком не могут разобраться в твоих каракулях!
Та с обидой поджала губы:
– Ну, уж! Скажешь тоже…
– Да ладно, а то не знаю! – засмеялась приятельница.
Обида тут же прошла, и посыпались новые вопросы:
– Ну, и чего там есть?
– А мне особо перед сном делать неча, вот и глазею.
– Расскажи хоть!
Та на несколько секунд задумалась, собрав поперечную складку на переносице. Вспомнив, энергично вытерла пальцами уголки губ, окружённых ореолом отходящих от них морщинок, закивала головой, и начала делиться впечатлениями:
– Ой, там всех начальников и правителей ругают «и в хвост, и в гриву»! И там недосмотрели, – чего-то случилось, то там чего. Всех к ответу притягивать хотят, да не до всех руки доходят. Кто с кем свёлся, кто развёлся, где чего выпускают. И про «гламур» всякий, что девки раздетые выходят на сцену.
– Да ну?! А чего одеться не заставят?
– Откуда ж я знаю?! Ну, дак вот. Есть там «Одноклассники». Кого хочешь найдёшь!
– Да ты что?! – не поверила Степановна, и тут же, немного порозовев от смущения, спросила:
– А ты мне Макара Иванова найдёшь? Как он, где счас…
Подруга посмотрела насмешливо, и постучала пальцами по своему лбу.
– Ты что? Совсем, что ль, свихнулась? Ну, кто ж про него может знать, про пастуха нашего бывшего?
В ответ та резонно заметила:
– Сама же только что говорила, что любого найдут!
– От, умора с тобой! Надо ведь чтобы он про себя написал!
Степановна невозмутимо согласилась:
– Ну, так пусть напишет! Писать-то, поди, не разучился!
– Подумай своей головой, откуда у него капутер?
Подруга нисколько не растерялась, и, удовлетворённая своей находчивостью, сказала:
– Что, он конверт не найдёт, отослать письмо?!
Даниловна в ступоре. Не знает, как объяснить всё, только молча хлопает глазами. Наконец, приходит в себя, и переводит разговор на другое:
– А знаешь, учёные вакцину изобретают какую-то. Будто от неё помолодеют люди. Побыстрей бы, пока ещё живая! Уж я в этом интимнете порядок бы навела!
– Я б пособила! – кивает головой подруга.
Тут подошёл троллейбус, и они, одна за другой, залезли в его тесное нутро…
Случай в поезде
Анатолий вошёл в купе, и недовольно поморщился, бегло оглядев соседа, с которым предстояло коротать в пути достаточно много времени. Тот хоть и источал запах хорошего парфюма, но внешности был довольно заурядной: худощавый пожилой мужчина в спортивном костюме тёмного цвета. Русые волосы с проседью. В круглых очках с толстой оправой. Под глазами мешки. Тонкие губы, не то с улыбкой, не то усмешкой. Лежит, читает, «ботаник». А ведь Толик так надеялся, что будет ехать с какой-нибудь приятной дамой…
– Никак, попутчики будем? – приветливо спросил пассажир, оторвавшись от книги, блеснув парой золотых коронок на зубах.
– Наверное… – буркнул парень, и начал молча располагаться на своём месте.
– Тогда – здравствуйте! Далеко ли едете? – поинтересовался сосед.
– Да так… к новому месту работы… командировка.
– Меня Фёдор Павлович зовут, а вас?
– Толян, – нехотя представился молодой человек.
Устроившись, достал из сумки двухлитровую бутыль пива, солёную рыбу.
– Бушь? – спросил у мужчины, кивнув на неё головой.
– Спасибо, я не пью, – вздохнув, ответил Фёдор Павлович, -почки, знаете ли, больные…
Анатолий до этого уже успел выпить на проводах водки, поэтому, добавив пива, захмелел, и теперь возжелал общения. Хотя бы с соседом.
– Ты кем работаешь?
– На заводе в управлении.
– Ты – в управлении? Не смеши, тюлень! – и засмеялся.
– Нельзя ли повежливей! – поморщившись, попросил мужчина.
– Да ладно тебе… – хмыкнул Анатолий.
– Я, всё-таки, постарше вас, молодой человек!
Толик в одиночку осушил больше половины бутылки, и ему снова захотелось продолжить разговор.
– Ни выпить, ни закусить с тобой… Вот ты мне скажи, «ботаник», что ты можешь понимать в машинах?! Вот я – можно сказать, супер спец в этом деле! Зато и послали в командировку! Понял, шурша канцелярская! Да у тебя хоть жена-то есть?
– Давайте лучше ложитесь спать, Анатолий!
– Мне, нормальному мужику, указывать ещё будешь?! Да пошёл ты!
– Что себе позволяете?!
– Ой, ой, какие мы энтэлигэнция! Да я таких столько видел-перевидел! Понял, да?
– Перестаньте хулиганить! – резко сняв очки, сдвинув брови, строго потребовал попутчик.
– А ты кто такой, указываешь? Тоже мне!
– Я сейчас проводника позову! – и мужчина решительно поднялся с места, собираясь выполнить своё намерение.
Связываться с милицией, быть высаженным, ну, никак не входило в ближайшие планы командированного, поэтому он махнул рукой, и вышел из купе, решив найти более интересного собеседника в вагоне-ресторане…
Когда же Анатолий явился на новое место работы, и по приглашению деловитой секретарши попал в просторный кабинет руководителя, то остановился как вкопанный, потерял на время дар речи: за директорским столом сидел его бывший сосед, тот самый Фёдор Павлович…
Торговля
Витрина была снизу доверху заполнена товаром: ветровки, джемпера, блузки разных расцветок и фасонов. Джинсы несколькими рядами красовались на вешалках…
Хоть и была секция на втором этаже большого крытого рынка, торговля шла вяло. Покупатели только покосятся на товар, и идут мимо. Молодая продавщица Оля, скучая, смотрела по сторонам.
Наконец, у секции остановилась пожилая пара: высокий худощавый мужчина и полноватая невысокая женщина с нелепой сумкой.
– Зюзя, вон какие кофточки есть…
– Нравится, – бери, – заученно сказал мужчина.
– Но мне цвет не очень, – поморщилась его спутница.
– Есть другие расцветки, такая же модель, – предложила продавец.
– Покажите.
– Пожалуйста, – и Оля предложила три варианта.
– Вот эту померяю, – выбрала женщина, и отдала сумку мужчине.
– Зюзя, подержи…
Пока покупательница примеряла блузку, Оля не выдержала, и спросила:
– Это у вас имя такое, – Зюзя?
– Да нет… Зиновий. Это она сокращённо придумала так называть… – смутился мужчина.
Из примерочной показалась его дама.
– Ну, как?
– Нравится, – бери, – опять сказал мужчина, вздохнув.
Блузка покупательнице вполне подходила. Не обтягивала, не полнила. Расцветка приятная.
– Нет, что-то не то, я другую посмотрю… – поморщилась женщина.
– Какую показать? – спросила Оля.
– Вон ту…
– Померяйте, – и подала вещь.
Дама снова зашла в примерочную.
– Знал бы, – не женился, – сказал негромко мужчина, и показал красноречивый сдавливающий жест пальцами у горла.
– А что так? – тоже негромко спросила Оля.
– Со своими женскими штучками уже довела…
Его дама показалась из примерочной. И эта блузка оказалась нужного размера. Цвет вполне подходил, сама модель удачно сидела на фигуре.
– Сколько стоит? – спросила покупательница, и посмотрела на ценник.
– Ой, нет… что-то она мне тоже не очень…
Мужчина начал нервно переминаться с ноги на ногу.
– Посмотрите вот эту модель, – снова предложила Оля.
– Ну, давайте эту померяю…
Через некоторое время женщина вышла из примерочной. Хотя и эта блузка отлично сидела на ней, и была очень даже хороша, в очередной раз поморщилась.
– Как-то не то…
Её муж чуть не взвыл.
Сбившись уже со счёта после многочисленных примерок, и Оля начала терять терпение, спросила:
– Какую же вы блузку хотите?!
– Зюзя, ты посмотри какая хамка! Безобразие! Ничего брать у такой хамки не будем! – и, демонстрируя оскорблённость, забрав у мужа свою сумку, пошла, громко стуча каблуками.
За ней – уставший от шопинга супруг.
Аня
Аня лежала на песке у реки, и смотрела в небо. Никуда не хотелось торопиться, совсем ничего не хотелось делать. Все на-до-е-ло! Надоела суета, надоело вечное ужасное брюзжанье соседки Ларисы Геннадьевны. Она, женщина хоть и приятной внешности, но сварливым мухоморным характером.
«-Почему лето кончается?» – с сожалением думала Аня, перебирая тёплый песок. Он пробегал сквозь пальцы, оставляя на ладошках бархатисто-пыльный след.
Красоту окружающего речного пейзажа Аня заметила по-настоящему, почему-то, только сейчас.
– Как вода? – спросил подошедший незнакомый парень, нарушив негу девушки.
Аня мельком взглянула на него, и ответила вопросом на вопрос:
– Хочешь услышать от меня, как в анекдоте: «-Мокрая!»?
– Нет, я ожидал более интересного ответа, – спокойно возразил парень.
– Кавээнщик-самоучка? – лениво спросила Аня.
– Почему так решила?
– А у тебя на лице написано: пропустите, пожалуйста, шутку в зачет команде.
– Разве я не один? Команды не вижу.
– Команды нет, один болтаешь за всех…
– Девушка, у вас определённо проблемы со зрением и со слухом.
– Даже так?
– Ну, если в одном человеке видите команду, а один вопрос воспринимаете как болтовню.
– Перепутал.
– Что перепутал?
– Я воспринимаю тебя репьём. Такой же приставучий.
– Не получается. Репей не умеет говорить.
– А ты представь, что есть такой вид.
– Ну, если я – репей, и, вдобавок, приставучий, тогда ответьте на вопрос: как, всё-таки, вода?
– Ты головой сильно не ударялся? Никто по голове не стукал? – начинала выходить из себя девушка.
– Нет, такого в моей жизни не было.
– Странно, а тормозишь…
– Вы уж определитесь: репей, или тормоз?
– Ты шёл куда-то? Вот и иди.
– Я шёл к тебе, спросить как вода.
– Вода нормальной температуры, не простынешь! Теперь – вали от меня…
– Ещё несколько уроков возьмёшь, и будет – супер!
– Каких уроков?
– У кинолога. Рычать научилась, осталось освоить команду «фас!».
– Сходи к психиатру, полезней будет, чем болтать тут глупости.
– Говорящий репей на приёме у психиатра… Забавно!
– Сам не уходишь, – провожу! – разозлилась Аня, и, схватив полотенце, погналась за побежавшим парнем.
Через минуты две – три погони, Аня услышала команду по громкоговорителю:
– Стоп! Снято!
– Что?! – остановилась опешившая Аня.
Подняла глаза, и тут увидела небольшую группу людей на обрывчике неподалёку. Они наблюдали погоню сверху.
– Всем – спасибо!
– Не поняла… – растерялась Аня, а парень остановился, улыбаясь, прижал руку к груди, и сказал:
– Девушка, извините. Мы снимаем сюжет для фильма. По сценарию надо, чтобы за мной погналась рассерженная девушка. Пробовали сыграть, – не получается, нужно правдоподобней… Ещё раз, извините!
Аня уже и не знала, толи ей смеяться, толи плакать от обиды.
– Вас как зовут? Меня – Юра.
– Аня…
– Мне сейчас нужно идти, но, надеюсь, не против, если я приглашу вас в кафе сегодня вечером? Согласны?
– Я не против…
– Отлично. Сегодня в шесть в кафе «Пиратский сундучок» возле речной станции! Пока! – и он побежал догонять товарищей.
Похожий на…
Надежда пришла по объявлению в газете снимать жильё, предварительно созвонившись с хозяйкой квартиры Верой Андреевной. Причина для «сдачи метров» была проста: в четырёхкомнатных апартаментах, где они жили сейчас вдвоём с сыном, свободного места оказывалось многовато, а деньги, какие-никакие, не помешают. К тому же пожилая женщина надеялась, что молодая квартирантка будет хоть иногда немного помогать по хозяйству.
Девушка посмотрела предложеное, и осталась довольна. Комната чистая, светлая, да и оплата вполне приемлемая. Другие за своё просили намного больше. Надежда осталась.
Вечером, когда она в первый раз увидела сына хозяйки Вадима, очень удивилась, и подумала: «-Боже мой, как же похож на Высоцкого! Тот же серьёзный взгляд с прищуром… Та же небрежная улыбка…». Сходство с известным поэтом и актёром действительно было большим. Это вызвало внутри горячую волну непонятных для Надежды эмоций.
Вадиму такая похожесть, конечно же, нравилась, помогала высоко держать планку самооценки. Он уже с подросткового возраста стал стремиться максимально приблизиться к кумиру огромного количества женщин. Очень часто пересматривал имевшееся видео с легендарным артистом, а уж песни… песни Высоцкого постоянно звучали в доме, наполняя стены невероятно мощной энергетикой.
Со временем Вадим многое перенял. Привык говорить с небольшой хрипотцой, уже машинально делал в произносимых словах акцент на раскатистой «р».
– Р-разрешите представиться, – Вадим!
Смутившаяся от прямого взгляда молодого мужчины, квартирантка робко пожала протянутую ей руку, и тихо назвала своё имя:
– Надя…
Вадим оживился, и, потирая по-жегловски ладони, открывая в улыбке мелкие ровные белые зубы, спросил:
– Н-ну, что, как насчёт чая, дорогие женщины?
– Опять где-то пропадал, – проворчала мать, доставая чашки из настенного шкафа…
Вадим присел у небольшого обеденного стола, весело и коротко хохотнул:
– Всякое случается…
В дальнейшем Вадим и Надежда виделись довольно редко, только это не помешало всерьёз взбудоражить девушку. Его мужское обаяние неудержимо манило к себе. Что называется «вскружил голову». Пусть и невольно. Никаких усилий для этого не предпринимал, и совсем даже не собирался предпринимать в отношении неё, хотя, что скрывать, интерес вызывала. Надя же, засыпая с мыслями о парне, путала порой, кого видела во сне: Вадима, или самого Владимира Высоцкого.
Однажды вечером, когда Вера Андреевна занималась на кухне ужином, оказались наедине в уютной общей гостиной. Ещё не зажгли свет, и, спускающийся с неба сказочный полумрак, как никогда располагал к романтическому настроению. Пользуясь таким случаем, Надя, всё же, не выдержала, и откровенно призналась Вадиму в своих чувствах…
Для него это признание не было неожиданностью, давно уже заметил. Предполагал, что может случится что-то подобное… Но что сейчас делать с этим?
Внимательно выслушав, Вадим молча закурил. Сидя в кресле, немного наклонился в сторону, опершись локтем одной руки на широкий подлокотник. В другой – держал сигарету, изредка стряхивал в пепельницу. Задумчиво выпуская струи дыма, глядя себе под ноги, после паузы, длящейся, казалось, вечность, негромко сказал:
– У меня есть женщина… Думаю, скоро будет жить здесь, с нами…
От этих слов тяжёлый комок встал в горле. Едва сдерживая слёзы, Надежда только и смогла сказать:
– Что ж, значит так…
– Я понимаю, другой р-расклад ожидала…
– Не будем больше об этом, – попросила Надя, и ушла в свою комнату.
Она вспомнила сетования Веры Андреевны. Пожилая женщина волновалась, что сын последнее время совсем мало бывает дома. Иногда ночует где-то, появляясь лишь утром. Не выспавшийся, какой-то помятый, но с загадочной улыбкой.
– Не иначе, дамочку какую встретил Вадим. Спрашиваю, – не говорит ничего. «-Всё скоро узнаешь!». Где бывает? Что я должна скоро узнать? Ничего не знаю… – делилась переживаниями Вера Андреевна с квартиранткой.
И эта «дамочка» вскоре появилась в доме…
Жизнь Вадима и Ирины была бурной. Всё происходило на глазах Надежды. Сначала всё шло хорошо, молодая пара проводила больше времени у себя в комнате. Нежно обнимались в гостиной и кухне. Однако, совсем скоро Ирина всё чаще стала исчезать из дома. Чем дальше жили, тем чаще и продолжительнее повторялись её исчезновения. Потом или сама приходила, в изрядно потрёпанном виде, или Вадим притаскивал от кого-то из друзей, где она весело проводила досуг. Просила прощения со слезами на глазах, а немного погодя всё повторялось…
Надежда сидела на скамейке у автовокзала, ожидая свой автобус, чтобы навсегда уехать из этого города. Тут из-за угла здания автостанции появилась Ирина. Она была пьяна, пошатывалась. Сделав несколько шагов – остановилась, оперлась спиной на стену. Очевидно, Ирина приехала из гостей, где, в очередной раз, хорошо погуляла…
Надя знала, что Вадим с матерью уже третьи сутки её ищут. Достала мобильный телефон позвонить им.
Не успела набрать знакомый номер, как в пёстрой толпе пассажиров увидела встревоженного Вадима. Он смотрел по сторонам, напряжённо искал кого-то глазами. Как оказалось, – Надежду. Заметил, и быстро подошёл.
– Мне мать только что позвонила, сказала что ты уехала на вокзал… Зачем?!
– Вадим, так будет лучше…
Девушка кивнула в сторону Ирины.
– Я только что хотела тебе звонить. Вон она, нашлась…
Вадим со стоном рванулся к пропавшей. Со всей силой схватил за шиворот, и потащил на скамейку. Почти швырнул на место. Пьяная женщина сначала дико заверещала, но, увидев рядом знакомые лица Вадима и Нади, успокоилась, с кривой улыбкой пролепетала что-то невразумительное. Навалилась на стенку, и тут же начала засыпать…
Вадим поймал такси, попросив водителя подъехать ближе к тому месту, где оставил Надю и Ирину.
– Надя, садись!
– Как это… – попыталась сопротивляться девушка.
Тоном, не терпящим возражений, Вадим приказал:
– В машину! Я сказал!
Затем впихнул Ирину.
Вернулись домой втроём. А дальше – уже другая история…
Было, или не было…
Берег моря. Солнце, делая глубокий реверанс, прощаясь на ночь, медленно приседало к горизонту. Никого, кроме одинокой фигуры седоволосого мужчины, который, скинув с плеча полупустой рюкзак, сидел на камне, и задумчиво смотрел на далёкую линию, где небо сливалось с морем…
С какой же радостью Михаил снова ощутил себя дома! Как же давно не был здесь! Какое блаженство, после долгих лет отсутствия скинуть, наконец, казённую одежду, выданную при освобождении из тюрьмы, зайти в накатившуюся тёплую пенную волну! Ощутил с детства знакомый солоноватый вкус. Взмахнул руками, и поплыл.
Уже взрослый мужик, а нырял с мальчишеским упоением, шумно отфыркиваясь, легко управляя своим поджарым телом, на котором не счесть «отметин» прожитого.
Никого вокруг. Только чайки вскрикивали, летая над кипящими гребнями волн. Никто не мешал, вдоволь искупавшись, улечься на шуршащий песок, и вспомнить «дела минувших лет». А вспомнить есть о чём…
Всё случилось как в страшном сне. По прошествии многих лет, вспоминал нестираемо-живой картинкой…
Вот он, узнав знакомую долговязую фигуру друга, вырулившую из-за угла дома, резко выпустил дым очередной затяжки, и замер на месте. Тот увидел его, остановился за несколько шагов, и уставился немигающими округлившимися глазами. Заметил, как у бывшего приятеля хорошее настроение сразу стекло куда-то с физиономии, и она приобрела испуганно – растерянное выражение.
Помнит, как негромко сказал тогда, вглядываясь в Витькино побледневшее лицо:
– Вижу, шо не ждал! Имею, таки, до тебе разговор!
Машинально бросил окурок в сторону, и не спеша поправил бескозырку с золотистым тиснением. Сжал пальцы в кулаки. Они до боли отчаянно впились в ладони. Но тогда даже не заметил этого. Старался сохранить спокойствие, только, видно, глаза выдавали внутреннее возбуждение.
Было противно смотреть, как губы у Витьки сложились в натянутую улыбку, и он, всеми силами пытаясь взять себя в руки, пролепетал:
– А, отслужил, значит…
Буквально за несколько секунд из размашисто шагающего к подъезду «хозяина жизни» в дорогой фирменной одежде холёный молодой человек стал похож на испуганно сжавшегося суслика.
Помнится, сделал только одно движение навстречу к Витьке, и тот, резко развернувшись, побежал, неуклюже задирая ноги, размахивая руками. Побежал, не разбирая дороги, ошалело натыкаясь на прохожих. Михаил бросился вслед за ним…
Никогда не думал, что придётся драться со своим лучшим другом! А ведь были со школы «не разлей вода»! Обычно, где один, там и другой. Даже после школы решили поступить в одно училище. Только, загвоздка получилась: Витька попал в число студентов, а Мишка – нет.
Всё детство у обоих мальчишек прошло здесь, в Одессе. С малолетства знал каждый закоулок родного города!
Отец, как большинство одесситов, был рыбаком. Войну прошёл, а погиб вместе с экипажем траулера, подорвавшись на уцелевшей с войны шальной подводной мине. Так нелепо случилось. В мирное время остались одни с матерью.
Примерно за год до призыва в армию Михаил случайно познакомился с девушкой. Молоденькая, с густыми каштановыми волосами. Не заметил, как за короткое время заняла главное место в голове и сердце. Осталось только вспоминать, как провожала в армию, едва сдерживая слёзы, как долго махала тоненькой рукой вслед помчавшемуся вагону. До сих пор перед глазами её стройная фигурка на платформе, с чуть приподнятой головкой и полным отчаяния взглядом. Как будто предчувствовала…
Если бы знал, что видит в последний раз, – приложил бы все силы, всё возможное и невозможное, но не отпустил! Хотя… Что он мог сделать?
Когда демобилизовался, «на всех парусах» вернулся в родную Одессу.
Мать была дома. Конечно же, обрадовалась возвращению возмужавшего сына, быстро собрала на стол.
С аппетитом наворачивая домашний борщ, Мишка успевал попутно рассказывать о службе.
После паузы с недоумением сказал:
– Я таки не понял, на шо Иринка обиделась, писать перестала. Спрашивал, а никто за это ни слова не ответил.
Мать молча опустила глаза.
Заметив, как изменилась она в лице, парень опустил ложку, и настороженно спросил:
– Шо случилось? Та не тяните мине нерви, как сломаний зуб!
– То я просыла… Сгыбла Ирынка… Машина збыла. За рулём, люди бачилы, Виктор був… Тильки воны откупылысь, на свободе ходыть…
Сказала, и закусила губу, с ужасом прикрыв рот пальцами. Не хотела ведь говорить, чтобы не ринулся сын с разборкой, не натворил чего, а вот, проговорилась…
Да разве есть на свете сила, которая удержит одессита-моряка, если обидчик остался без наказания?!
Схватка с Витькой была короткой. Михаил не сразу до конца осознал, что сделал, а когда пришёл в себя, – ужаснулся, но даже не пытался скрыться. Более того: сам позвонил в дежурную часть, а когда арестовали, – молча сел в подъехавшую милицейскую машину…
Потом начал вспоминать годы, проведённые в заключении, новых знакомых, с которыми свела шальная судьба. Не нашёл ничего романтичного там, в мире, ограждённом высокими заборами и колючей проволокой. Одна бесконечная жестокая борьба, чтобы просто выжить…
Вернулся, а идти – некуда. Мать умерла, не дождавшись возвращения сына. В их квартире теперь жили другие люди. Новых соседей по дому он совсем не знал. Те, кто раньше по доброму всегда общался с ним – стали относиться к парню настороженно, ведь многие из них «сидели на чемоданах», в ожидании разрешения на выезд в Израиль, в Штаты, или ещё куда, и боялись появления компромата. Михаил понимал это, и не обижался.
Сейчас, после освобождения, хотя воспоминания настойчиво атаковали, он пришёл к морю не только вернуться мысленно в прошлое, но и чтобы, уединившись, подумать, как жить дальше…
Насобирал сушняка, и, разжигая огонь, негромко запел:
– Ты – одессит, Мишка, а это значит…
Утро выдалось на редкость погожим. На берегу у потухшего костерка спал мужчина в тельняшке. В руке под щекой крепко держал бережно сохранённые письма от единственной в жизни любимой девушки Иринки…
