Хомские тетради. Записки о сирийской войне

Мой озноб не проходит, и я прошу, чтобы мне купили ибупрофен. Пытаюсь дать деньги. Биляль отказывается: «Если ты предлагаешь деньги, значит, ты жадный. Значит, когда я приду к тебе, ты меня не приютишь».

Я еле волочу ноги, меня опять лихорадит, и нет никакого желания идти с ними, снова играть в войнушку. Остаюсь дома и опять берусь за Плутарха: в любом случае, это более осмысленное занятие, чем мучить себя пустыми вопросами: когда же наконец я смогу уехать из этого проклятого города.

Очень приятная, неторопливая прогулка по кварталу. Облака скользят по небу, придавая дневному свету различные оттенки. В лужах отражаются небо и фасады домов. Изредка слышатся одиночные выстрелы, иногда взрывы, но в основном тихо.

Но прежде чем они доберутся до реального Башара, им надо убить Башара в своих головах.

Мечеть Хамзи. Совсем новая, даже ещё не достроенная и пока не освященная. Но стены уже испещрены снарядами, пулями, в окнах - ни единого целого стекла. Заходим внутрь, стараясь держатся поближе к стенам: не исключено, что снайперы за нами наблюдают. Ситуация не из приятных. Однако все обходится.

Заходит молодой парень, нас знакомят, и он тут же принимается рассказывать: у него есть друг, который три месяца просидел на нарах за свой сон. Ему снилось, что он едет во главе президентского кортежа; он пересказал сон приятелям, кто-то на него стукнул, и его арестовали.