Читать книгу: «Фея Мопса. Перевод Елены Айзенштейн»

Шрифт:

Посвящается
моей дорогой
маленькой кузине
Джейн Холлвей

Иллюстратор Дороти Латроп

Переводчик Елена Оскаровна Айзенштейн

ISBN 978-5-0050-2166-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Над облаками

Может, это мой собственный мир?
Здесь все из снега и золота,
Здесь алые волны с ропотом
Кидаются вниз, на залив.
Этот мир – это мой мир,
В нем город, и луг, и берег с горами.
Тот, у кого есть собственный мир,
Обладает мирами.

Мальчик, которого я очень хорошо знаю, однажды шел через луг, полный лютиков. Няня и его младшая сестренка были с ним; и, когда они подошли к старому цветущему боярышнику, росшему рядом с изгородью, и сели под его тенью, няня взяла три ломтика сливового пирога и дала каждому из детей, а один взяла себе.

Пока Джек ел, он заметил, что изгородь была очень высока и густа, и большое углубление находилось в стволе старого тернового дерева. Он услышал щебетанье, как если бы внутри было гнездо, засунул туда свою голову, развернулся и посмотрел вверх.

Это было очень большое терновое дерево, и дупло было так велико, что два или три мальчика могли бы вертикально поместиться в нем. И едва Джек привык к тусклому освещению в этой коричневой тьме, над своей головой, он увидел настоящее гнездо, довольно любопытное, потому что по ширине оно было размером с пару черных птиц, которые могли бы его построить, а еще оно было сделано из прекрасной белой шерсти и тонких кусочков мха, короче говоря, напоминало в три раза увеличенное гнездо щегла.

Едва Джек об этом подумал, тоненький голосок закричал: «Джек! Джек!» Младшая сестра спала, няня читала книгу, поэтому не могло быть никого, кто позвал бы мальчика. «Я должен пойти туда, – подумал Джек. – Я хочу, чтобы это отверстие стало шире». Поэтому он начал извиваться, крутиться и, как только потянул свою вторую ногу, посмотрел вверх, и три головы, выглядывавшие с края гнезда, высунулись снова.

«У этих голов нет клювов, я уверен», – подумал Джек. Он встал на цыпочки и ткнул одним из пальцев. «Эти штуковины не имеют оперенья», – продолжал рассуждать он. Отверстие показалось ему труднопроходимым, но мальчуган умудрился залезть туда и посмотреть внутрь.

Его глаза еще не привыкли к тусклому свету; но он был уверен, что эти существа не птицы, нет. Он толкнул их, и они не заметили. Но когда он схватил одну из них из гнезда, это вызвало громкий писк, и кто-то сказал: «О, нет, Джек!» – настолько ясно, насколько это возможно.

Джек почувствовал, что напуган; он потерял равновесие, уронил существо и соскользнул вниз. К счастью, это не причинило ему вреда, а также и существам (теперь он смог увидеть их довольно ясно); это было что-то ползающее, похожее на старого ребенка, одетое в маленькое платье и передник.

– Это фея! – воскликнул Джек, говоря сам с собой. – Как любопытно! И я попал, должно быть, в гнездо фей! О, как рассердится их старая мать, если эти маленькие существа уползут и вылезут из этой дыры!

Поэтому он посмотрел вниз.

«Дыра выходит с другой стороны», – подумал Джек и обернулся, но на другой стороне дыры не было. Это не была другая сторона. Это не была никакая сторона. Всё вдруг закрылось, пока он смотрел в гнездо, желая найти хоть какой-нибудь выход, там вообще не было отверстия, исключая одно очень маленькое, высоко над гнездом, откуда лился небольшой солнечный лучик.

Джек очень удивился, но решил доесть свой пирог и так восхитился, увидев молодую фею, поднимавшуюся по другой стороне отверстия, снова карабкавшуюся в свое гнездо, что от всей души рассмеялся; в гнезде все существа вытащили свои головы и показывали милые белые зубы, нацеленные на кусочек пирога.

– Хорошо, – сказал Джек, – я могу остаться здесь внутри надолго, а у меня нет никакой еды, кроме этого пирога; однако ваши рты очень маленькие, так что вы можете взять по кусочку.

И он отломил маленький кусочек пирога и положил в гнездо; подтянулся, чтобы посмотреть, как они это съели.

Маленькие феи долгое время делили и жевали пирог, и, когда они закончили, начало темнеть. Темное облако накрыл маленький солнечный луч. В это же самое время поднялся ветер, начал укачивать ветви и превратил дерево в скрипящее и дрожащее. Потом загремел гром и пошел дождь; феи выбрались из гнезда и заползли внутрь карманов Джека. По одной в каждый карман жилета, и две другие очень удобно устроились, когда он взял свой носовой платок и в кармане своей курточки сделал для фей комнату.

Все темнело и темнело, когда, наконец, Джек смог увидеть отверстие: ему показалось, что впереди – длинная дорога. Все время он смотрел на отверстие в дереве, и это было далеко. Наконец он увидел растущую луну, светившуюся в дупле.

– Я уверен, ночь еще не настала.

Он вытащил из кармана одну из упитанных молодых фей и поднес к отверстию.

– Посмотри на это, – сказал он, – что может быть сейчас? Отверстие так далеко, что там ночь, а здесь, внизу, я не могу съесть мой ланч.

– Ладно, – ответила молодая фея. – Почему ты не свистишь?

Джек был удивлен, услышав ее речь в такой чувствительной манере, и при свете луны он очень внимательно взглянул на нее.

– Когда я впервые увидел тебя в гнезде, – сказал он, – у тебя впереди был передник, а теперь на тебе элегантный маленький фартук с кружевом.

– Это потому что я теперь стала старше, – ответила фея. – Мы никогда не тратим так много времени на взросление, как вы.

– Но твой передник? – спросил Джек.

– Превратился в фартук, – ответила фея. – Точно так же, как твоя вельветовая курточка, когда ты станешь старше, превратится во фрак.

– Этого не будет, – возразил Джек.

– Да, это будет, – ответила фея с интонацией высшей мудрости. – Не спорь со мной. Я старше тебя. Близко к взрослости, фактически. Возьми меня снова в свой карман и посвисти так громко, как только можешь.

Джек рассмеялся, спрятал ее в карман и достал другую фею.

– Всё хуже и хуже, – подумал он, – почему этот был мальчик-фея, а теперь у него есть усы и шпага, и он смотрит так сурово, как только возможно!

– Мне кажется, я слышал мою сестру, которая говорила тебе, как нужно свистеть? – очень серьезно сказал мальчик-фей.

– Да, она сказала, – ответил Джек. – Хорошо, я полагаю, лучше я сделаю это.

И Джек действительно громко свистнул.

– Почему ты так скоро перестал? – сказала одна из фей, высовываясь.

– Почему? Если ты желаешь знать, – сказал Джек, – потому что мне показалось, что кто-то держит меня за ноги.

– Смешной ребенок! – крикнула последняя из четырех. – Как ты думаешь выйти, если она не станет держать твои ноги?

Джек подумал, что охотно займется долгим устным счетом, чем будет вынужден свистеть. Но он не мог сделать этого, когда феи говорили с ним; он почувствовал, что кто-то снова держит его за ноги, а потом толчком подсадил его себе на спину, где Джек сидел верхом, и удивлялся, пони ли это. Но это не был пони, а Джек тотчас заметил, что существо имело узкую шею и было покрыто опереньем. Это была большая птица, и мальчик сразу обнаружил, что они поднимаются к отверстию, которое находится очень высоко. В несколько минут птица промчалась через отверстие с Джеком на своей спине и со всеми феями в его карманах.

Было так темно, что мальчик не мог ничего видеть, и он обвивал своими руками шею птицы, держась за нее, в ответ на это приятная птица просила его не бояться и выражала надежду, что ему удобно.

– Мне будет еще удобнее, – ответил ей Джек, – если я узнаю, как могу снова вернуться домой. Я еще не желаю оказаться дома, но хочу увидеть, где мы летим, к тому же папа и мама испугаются, если я никогда не вернусь.

– О нет, – ответил альбатрос (потому что это был альбатрос), – ты не должен беспокоиться по этому поводу. Когда мальчики попадают в Страну Фей, их родители никогда не беспокоятся об этом.

– Действительно? – воскликнул Джек.

– Совершенно точно, – ответил альбатрос.

– Итак, мы отправляемся в Страну Фей? – Как восхитительно!

– Да, – сказал альбатрос. – Путь назад – путь мысли. Мы только вернемся назад. Ты в две минуты можешь оказаться на обычной дороге. Но эти юные феи хотят отправиться, прежде чем их вызовут. И поэтому ты и я возьмем их с собой.

И птица очень долгое время продолжала лететь в небесной темноте.

– Кажется, все они быстро уснули, – сказал Джек.

– Возможно, они будут спать, пока мы не прибудем к чудесной реке, – ответил альбатрос, и почти сразу едва не столкнулся с большой выпуклостью в воздухе.

– Что за корабль, если нет света? – сказал сердитый голос.

– Я мог бы задать тот же вопрос тебе, – угрюмо ответил альбатрос.

– Я только бедный блуждающий Огонек, – сказал голос, – и ты очень хорошо знаешь, что у меня есть лишь фонарь, чтобы светить.

После этого фонарь стал виден, и Джек благодаря освещению увидел человека, который казался старым и усталым. Он был так прозрачен, что через него можно было видеть и фонарь, и всё.

– Надеюсь, я не обидел тебя, Вильям, – сказал альбатрос. – Я немедленно буду светить. Спокойной ночи. Доброй ночи!

– Спокойной ночи, – ответил Вилли-о-висп, – Я спущусь вниз так быстро, как смогу. Меня побил шторм, и мне никогда не бывает легко, за исключением моего родного болота.

Джек смог бы лучше видеть Вилли, если бы альбатрос не начал светиться. Птица сделала это так: один ее глаз начал слабо блестеть прекрасным зеленым светом, который далеко и близко бросал свои лучи, и потом, когда светил ярко, как лампа, засиял и другой глаз, и свет этого глаза был красным. Короче говоря, птица светилась, подобно кораблю в море.

Джек был так счастлив, что ему было трудно определить, на что посмотреть в первую очередь, так много замечательных и достойных внимания вещей было вокруг.

– Феи спят, – сказал альбатрос, – они очень быстро уснули, и, пока они не проснутся, мне хочется немного поговорить с тобой.

Птица имела в виду, что феи храпели, и это действительно было так: феи храпели в карманах Джека.

– Меня зовут Дженни, – продолжал альбатрос. – Как ты думаешь, ты запомнишь это имя? Когда ты окажешься в Стране Фей и захочешь снова вернуться к себе домой, позови Дженни, я буду готов прийти к тебе, и я с удовольствием приду, я люблю мальчиков больше, чем фей.

– Спасибо, – ответил Джек, – о да, я запомню твое имя, оно очень легкое.

– Если ночью ты захочешь увидеть меня, только посмотри вверх, – продолжала птица-альбатрос, – и ты увидишь зеленые и красные вспышки, скользящие в воздухе. Ты увидишь, а потом позовешь: «Дженни!» – и я приду; но помни, что я не приду, пока ты меня не позовешь.

– Очень хорошо, – сказал Джек, но он был невнимателен, потому что вокруг было столько всего, на что можно было посмотреть.

В первом месте все звезды, исключая несколько больших, исчезли; они выглядели испуганными; и поскольку стало светлее, одна за другой звезды начинали сиять в голубом небе и исчезали. А потом Джек посмотрел вниз и увидел, как он подумал, большую страну, покрытую неровными снежными горами, с удивительными острыми пиками. Здесь и там он заметил очень глубокое озеро, наконец, он подумал, что это озеро, но, поскольку он восхищался горами, появилась огромная трещина между двумя громаднейшими из них, и он увидел, как солнце скатилось в нее, и это казалось почти потрясающим.

– Неужели это облака?! – воскликнул Джек. – о, какое все радужное и преобразившееся! Я думал, что эти облачка были горами!

– Да, это облака, – ответила птица, – а потом они превратятся в золотые, а затем станут нырять и кувыркаться, и каждая вершина наденет сверкающую корону. А потом они разобьются вдребезги, и опять начнут перемещаться.

В самом деле, Джек был там всю ночь, и вот наступило утро.

Глава 2. Капитан Джек

Наша судьба – плыть
со многими капитанами,
ни один из которых не стал
заплатой на твоей спине.
Письмо корабельной компании H. M. S. S. Royalist капитану В. Т. Бейту.

Все это время альбатрос падал и падал вниз, подобно камню, пока Джек совсем не запыхался; они падали или летели, как угодно ты можешь назвать это, прямо через одну из больших расщелин (Джек думал, что это были озера), и он посмотрел вниз, увидев спину птицы; и Джек заметил, что мир подобен тому, каким видишь его на добром пути, вися над ним на рассвете.

Это было очень красивое зрелище: овцы и ягнята все еще крепко спали на зеленых холмах, и морские птицы широкими рядами дремали на выступах скал, а их головы лежали под их крыльями.

– Молодые феи еще не проснулись? – спросил альбатрос.

– Спят крепко, как всегда, – ответил Джек. – Но, альбатрос, что это? море находится под нами? Ты морская птица, я знаю, но я не морской мальчик, я не могу жить в воде.

– Да, это море, – ответил альбатрос. – Разве ты не видишь, что оно покрыто кораблями?

– Я вижу лодки и суда, – сказал мальчик, – и все их паруса поставлены, но они не могут плыть, потому что нет ветра.

– Ветер никогда не подует в этот прекрасный залив, – проговорила птица, – все эти корабли должны находиться в покое, пока они не разлетелись вдребезги, если только один из них не захочет теперь подняться вверх по чудесной реке.

– Но как они могут отправиться туда? – удивился Джек.

– На некоторых кораблях капитаны плохо использовали своих юнг, некоторые были пиратскими кораблями, другие вышли для недобрых дел. Последствием явилось то, что, когда они изменили курс со своими юнгами и оказались в штиле, пришли феи и забрали всех моряков, все флаги и значки, чтобы смастерить из них свои лучшие пальто, бросили корабельное печенье и другую провизию рыбам и поставили все паруса. Как полагают люди, многие корабли, потерпевшие крушение, лежат в этом тихом море. Посмотри на эти пять кораблей с высокими носами, что пришвартовались близко друг к другу; они были частью испанской армады, а открытые лодки с голубыми парусами принадлежали римлянам; они шли под парусом с Цезарем, когда он вторгся в Британию.

В это время альбатрос парил над кораблями, выбирая одно из суден, чтобы взять Джека и фей на чудесную реку.

– Корабль не должен быть очень большим, – проговорила птица. – В некоторых местах реки довольно мелко.

Джеку очень понравилось для себя одно судно, но потом он посчитал, что ничего не знает о парусах и снаряжении, и подумал, что правильнее будет довольствоваться любым, которое выберет альбатрос, поэтому он разрешил посадить себя в красивую открытую лодку с большой вырезанной на ней головой. Там он отлично уселся, и альбатрос присел на соседней скамье лицом к нему.

– Ты помнишь мое имя? – спросил альбатрос.

– О да, – сказал Джек, но не обратил внимания на эти слова; он подумал, что было бы отлично иметь подобную забавную лодку для себя.

– Это хорошо, – ответила птица, – потом, в другом месте, эти феи, наконец, проснутся?

– Нет, не проснутся, – сказал Джек, достал фей из карманов и положил в ряд перед альбатросом.

– Они, конечно, спят, – сказала птица, – возьми их обратно и позаботься о них. Помни, ты не должен потерять ни одной из фей, я действительно не знаю, что случится, если ты это сделаешь. А теперь только одна вещь, которую я могу еще сказать тебе: ты голоден?

– Довольно голоден, – ответил Джек.

– Потом, – проговорил альбатрос, – когда ты почувствуешь себя очень голодным, ляг на дно лодки и усни. Тебе приснится, что ты видишь перед собой жареную дичь, ты увидишь во сне молодую картошку и яблочный пирог. Помни, ты не должен много есть в твоем сне, или ты будешь сожалеть об этом, когда проснешься. Это все. Гуд бай. Я должен идти.

Джек охватил своими руками шею птицы и обнял, потом она расстелила перед ним чудесные крылья и медленно, как под парусом, поплыла прочь. Сначала Джек почувствовал себя чрезвычайно одиноко, но через несколько минут он забыл об этом, потому что маленькая лодка начала плыть очень быстро.

Лодка не была под парусом, и для нее не было парусов, а мальчик не был гребцом, у него не было весел; мне потребовалось назвать производимые им движения плаванием, так как я не знаю лучшего слова, чтобы это описать. Меньше, чем за четверть часа они прошли под носом великолепного трехпалубника, оснащенного семьюдесятью пушками.

Бакланы, жившие в тех краях, овладели этим пространством, и оно было сплошь покрыто гнездами, так что вы не могли бы шагнуть на палубу, без опасности наступить на одно из гнезд. Отцы-птицы находились в воздухе, на реях или плавали в теплом зеленом море, и они подняли такой крик, когда увидели Джека, что почти разбудили фей, почти разбудили, но не полностью; маленькие существа, лежащие в кармане Джека, повертелись, почихали и начали храпеть снова.

Потом лодка поплыла мимо прекрасного брига. Какие-то морские феи сбросили груз за борт и на палубе играли в чехарду. Они не были полностью похожи на собственных фей Джека; были небольшой высоты и размером с него, с коричневыми лицами, красными фланелевыми юбками и красными шапками. Большой флот жемчужных наутилуусов собрался рядом с судном. Маленькие существа пировали тем, что морские феи выбросили за борт, и лодка Джека, в рвении пройти рядом, бросилась к ним так резко, что некоторые феи опрокинулись. Оглянувшись, смуглые морские феи сердито крикнули: «Лодка, эй!», – и лодка остановилась.

– Скажи, что у твоей лодки на уме, что она о себе воображает? – спросил фей-морской капитан Джека.

Джек дотронулся до своей шляпы и сказал:

– Да, сэр.

И его лодку упрекнули: «Тебе должно быть стыдно так легкомысленно, без оглядки бежать рядом с этим маленьким рыболовным суденышком, иди с более тихой скоростью».

Поэтому лодка пошла медленнее, и Джек, в это время по-настоящему голодный, свернулся на дне лодки и впал в сон.

Ему приснилась дичь и несколько картошин, он съел птичье крыло, потом съел веселую мысль, а потом кто-то сказал ему, что лучше не есть больше, но он все равно съел; он съел другое крыло, – и появился свежий яблочный пирог, он съел немного, потом немного больше, потом он сразу проснулся.

– Теперь птица скажет мне не есть так много, – подумал Джек, – и я сделаю это, в жизни никогда я не чувствовал себя таким сытым.

И больше, чем полчаса он вряд ли обращал внимание на что-нибудь.

Наконец, он поднял голову и увидел прямо перед собой два больших коричневых утеса, а между ними текла чудесная река. Другие реки вытекают, но эта река текла в нужном направлении, далеко, в землю дельфинов, меч-рыбы, кефали, солнца-рыбы и многих других странных существ; и это была одна из причин, почему она называлась волшебной или чудесной рекой.

Сначала река текла довольно широко; Джек был слишком взволнован, чтобы увидеть множество солдат, находившихся на другой стороне, охранявших берег и предотвращавших высаживание здесь кого бы то ни было. Он волновался: как он сможет доставить фей на берег? Однако в течение часа река стала намного уже, а потом Джек увидел, что гвардейцы не реальные солдаты, а розовые фламинго.

Длинными полками они стояли среди камышей и не шевелились. Они были только очень жестокими пехотинцами, которые служили за плату в стране фей и никогда никому ничего не разрешали, но корабль с феями поднялся по реке.

Мили и мили они охраняли берег, много тысяч их стояло на небольшой дороге в воде, среди флагов и камышей; но, наконец, больше не было тростника и солдат гвардии, поток стал уже и потек между такими крутыми скалами, на которые никто не мог подняться.

Глава 3. Заводящееся время

«Проснись, офицер, проснись, корабли пришли,
Проснись, – зовет рыцарь, – будь быстрым,
За главную улицу, прощай-улицу, над городом
Кочергой и палкой дерутся они со свистом».
Сквайр промолвил: «Сражение свирепое, как никогда,
У всех офицеров».
Башенных часов старых звон уха достиг:
Тик, тик, тик.
Проснись, дочка, проснись!
Час проходит,
«Проснись! – шепчет дама – будь быстра,
Закуски гостей ждут с утра,
Скрипач вощит свой смычок».
Дочь сказала: «Жених ждет и ждет,
Чтобы увидеть невесты лик».
Бой новых часов его что прозвенит?
Тик, тик, тик.

Джек посмотрел на горячие коричневые скалы, первые на левом берегу, и потом направо, пока он не слишком устал. Наконец, берег справа стал плоским, и мальчик увидел прекрасный маленький залив, где вода была спокойной и где с краю пропасти росла трава. Он был так обрадован этой перемене, что поспешно закричал: «О, как я желаю, чтобы моя лодка плыла по этому заливу, и пусть бы я здесь высадился».

Пока лодка не изменила своего курса, как если бы кто-то управлял ею, и не устремилась к заливу так быстро, как только могла, он молчал.

«Как странно! – подумал Джек. – Удивительно, лодка точно не собиралась заходить в этот залив. Однако я думаю, мне нужно будет оставить ее теперь одну, и, очень может быть, мне захочется высадиться здесь».

Когда они пришвартовались к берегу, вода была такая мелкая, что можно было видеть крабов и лобстеров, прогуливающихся по дну. Наконец киль лодки наткнулся на гальку, и только Джек начал думать о том, чтобы выпрыгнуть на берег, он увидел приближающихся к нему двух маленьких старых женщин, аккуратно управлявших идущей перед ними белой лошадью.

У лошади были корзины, по одной с каждой стороны, и, когда ноги Джека оказались уже в воде, он все же остановился и заговорил с одной из старых женщин:

– Не будете ли вы так добры, чтобы ответить, это Страна Фей?

– Что он говорит? – спросила одна старушка у другой.

– Я спрашивал про Страну Фей, – объяснил Джек; он подумал, что первая старушка могла быть глухой.

Старушка была одета в очень красивое атласное красное платье и, по крайней мере, не выглядела, как прачка, хотя потом оказалось, что она была одной из них.

– Он говорит, что это Страна Фей? – повторила она.

И другая, которая была в голубом атласном плаще, ответила:

– О, он что-то сказал?

И потом они начали опустошать корзинку с маленькими голубыми, розовыми, алыми блузами, пальто, чулками, и, когда сделали из всего этого две маленькие кучки, они преклонили колени и начали стирать белье в реке, не обращая на него никакого внимания.

Джек уставился на них. Старушки не были намного выше него, не обращали внимания на свою красивую одежду; потом он посмотрел на старую белую лошадь, с очень недовольным видом опустившую голову над приятной чистой водой.

Наконец женщина в голубом сказала:

– Я пойду теперь, я замучилась от моей работы.

– Да, – сказала другая. – Когда придешь домой, выпей чашку чая.

Потом она бросила взгляд на Джека, спокойно сидевшего в лодке, и сказала:

– Можешь ли ты ударить?

– Могу, если захочу, – ответил Джек, немного смущенный этой речью.

И красная, и голубая старушки стали выжимать свои одежды, сложили их снова в корзины, взяли под уздцы старую лошадь и начали осторожно руководить ею.

«У меня есть отличная причина, чтобы высадиться, – подумал Джек. – Я не удивился бы, если бы оказался в Стране Фей. Так как лодка пришла сюда, чтобы порадовать меня, я попрошу ее остановиться здесь, если захочу».

Поэтому он прыгнул на берег и сказал лодке:

– Стой точно, где ты есть, ладно? – и побежал за старыми женщинами, спрашивая их:

– Есть ли какой-то закон, препятствующий моему прибытию в эту страну?

– Тпру, – закричала женщина в красном, и лошадь остановилась, пока старушка в голубом не воскликнула:

– Никаких законов нет, насколько я знаю, но если ты чужеземец, лучше остерегись.

– Почему? – удивился Джек.

– Неужели ты думаешь, – сказала она, – что наша Королева будет заводить иностранцев?

Пока Джек размышлял, что она имела в виду, другая сказала:

– Я не удивлюсь, если он уедет через восемь дней. Но-о-о! – и лошадь пошла.

– Нет, тпру, – сказала другая старушка.

– Нет, но-о-о, я уже сказала тебе, – закричала первая старушка.

На это, к величайшему удивлению Джека, старая лошадь остановилась и проговорила, произнося в нос:

– Вперед, назад, как это может быть одновременно? Мне хочется «но-о-о», и мне также нравится «тпру». Но что делать вашей приятельнице, если вы руководите обе вместе?

– Почему лошадь разговаривает? – воскликнул Джек.

– Это потому что у нее холодная голова, – заметила одна из прачек. Она всегда разговаривает, когда ей холодно и что-то не нравится; что бы вы ни сказали, она не будет довольна. Бони, вперед!

– «Тпру» потом, – сказала лошадь и начала бегать.

– Она снова сказала, – отметил Джек, и лошадь засмеялась над ним, поэтому мальчик был немного встревожен.

– Похоже, твои лошади не говорят? – спросила старушка в голубом.

– Никогда, – ответил Джек. – Они не умеют.

– Ты думаешь, они не могут, – заметила старая лошадь, и, хотя она говорила человеческими словами, это не был голос, подобный человеческому.

Все же Джек почувствовал естественный тон лошади, и звук не возник только из ее носа.

– Когда-нибудь тебе откроется, возможно, – продолжала лошадь, – могут лошади говорить или нет.

– Я узнаю? – спросил Джек очень серьезно.

– Они РАССКАЖУТ тебе, – продолжала белая лошадь. – Я не буду с тобой, когда они поведают тебе, как ты их использовал.

– Вас дурно использовали? – обеспокоенно спросил Джек.

– Да, да, конечно, – вмешалась одна из женщин. – Она пришла сюда, чтобы снова все было хорошо. Это очень благотворная страна для лошадей, не так ли, Бони?

– Да, – ответила лошадь.

– Хорошо, пробегись там, дорогая, – продолжала старушка. – Почему? Ты будешь скоро снова молодой, ты знаешь, молодой, игривой, красивой, у тебя будет настоящий жеребенок, и вы сможете свободно присоединиться к компании на счастливых лугах.

Старая лошадь так утешилась доброй речью, что навострила уши и значительно ускорила темп.

– Лошадь позорно использовали, – заметила старая прачка. Посмотри на нее, какая она худая! Ты можешь увидеть все ее ребра.

– Да, – сказала другая, словно извиняясь перед бедной старой лошадью. – Лошадь становится грустной, когда думает обо всем, что она пережила. Но ей уже намного лучше, чем раньше. В Лондоне ее хозяин всегда носил длинный хлыст, чтобы бить ее, и никогда не говорил с ней вежливо.

– Лондон! – воскликнул Джек. – Да ведь это в моей стране! Как лошадь оказалась здесь?

– Это не твое дело, – ответила одна из женщин. – Но я скажу тебе; она пришла, потому что захотела. Больше, чем ты.

– Оставим мальчишку, – сказала лошадь ворчливо. – Я не испытываю к нему никакой злости.

– У него хорошие намерения, Бони, – заметила старушка в красном. – Скажи, ты мальчик?

– Да, – сказал Джек.

– Настоящий мальчик, который не хочет заводиться? – спросила старая женщина.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – проговорил Джек. – Но я реальный мальчик, разумеется.

– Ах, – воскликнула она, – хорошо, я полагаю, так и есть, между прочим, Бони говорила с тобой. Как страшно тебе должно быть! Я поражаюсь, что будет со всем вашим народом за управление, работу, избиение животных, если так много прекрасных существ умирают каждый год. Когда-нибудь люди заплатят за это, это и от тебя зависит.

Джек был немного встревожен, и он ответил, что никогда сам не был недобр к лошадям, и он был рад, что Бони не испытывала к нему злобы.

– Бони работала на них, и часто все ночи хозяева ехали по нищим улицам, и никогда не позволяли лошади галопа в зеленом поле, – сказала одна из женщин. – Но сейчас с ней все в порядке, только она встала не с той ноги.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джек.

– Почему в вашей стране, – ответила старушка, – лошади бывают ужасно старыми и жесткими? Сначала они кажутся несчастными и измученными, но постепенно снова становятся молодыми, как ты слышал.

– Действительно, – сказал Джек, – и тебе это нравится?

– Это ничего не меняет во мне, – ответила она. – Здесь мы только заботимся обо всех существах, которые плохо использовал человек. Поскольку они больные и старые, какими они были, когда впервые пришли к нам; после того как они умирают, мы заботимся о них и постепенно делаем их снова молодыми и счастливыми.

– В таком случае, это, наверное, очень хорошая страна для жизни, – сказал Джек.

– Для лошадей, да, – со значением ответила старая леди.

– Хорошо, – сказал Джек, – такое впечатление, что здесь полно стогов сена, и весь воздух, конечно, пахнет свежей травой.

В этот момент они вышли на прекрасный луг, старая лошадь остановилась, повернулась к женщине в голубом платье, сказав:

– Факса, думаю, я могу помечтать о горстке клевера.

В этот момент Факса схватила шапку Джека прямо с его головы, очень активным способом перепрыгнула через маленькую канаву, собрала немного клевера, тотчас принесла назад шапку, полную травы, и с великим почтением вручила старой лошади.

– Не надо так спешить, – заметила старая лошадь, обратясь к старушке, – если ты не станешь думать об этом, твой вес будет прыгать в течение нескольких дней.

– Это все рвение, – заметила женщина в красном.

Как раз в этот момент маленький человек, одетый, подобно конюху, подбежал, запыхавшись.

– О, ты здесь, Дав! – обратился он к женщине в красном. – Пойдем? Леди Бетти ждет тебя. Такой жаркий день, и она знает, никто не может так обмахивать ее от жары, как ты.

Не говоря ни слова, женщина в красном ушла с конюхом, и Джек подумал, что надо идти с ними: леди Бетти, наверняка, могла сказать ему, называлась ли эта страна Страной Фей и должен ли он сесть в его лодку и плыть дальше. Ему не нравилось слушать всю дорогу, как Факса и Дав толковали по поводу их тяжелой работы; поэтому он попросил Факсу отдать ему его шляпу; она отдала, и Джек услышал любопытную разновидность тикающего звука; он подошел ближе, звук удивил его.

– Это, должно быть, Страна Фей, я уверен, – проговорил Джек. – В моей стране тиканье другое.

– Что, – сказала Факса довольно резко, – тебе не нравится дорога, по которой я иду?

– Нет, – сказал Джек, – немного пристыженный. – Я думаю, вы идете прекрасно, ваши шаги так равномерны.

– Она, как машина, – меланхолическим голосом заметила старая лошадь с глубоким вздохом, – с самым большим увеличительным стеклом вы вряд ли найдете маленькую ошибку в ее цепи. Ей не нравятся товары, которые приходят в Клеркенвелл.

Джек все более и более поражался увиденному; он был так рад вернуть свою шляпу, что побежал за конюхом и леди Дав, собираясь найти леди Бетти; он был доволен, что снова сможет побыть с обычными человеческими существами; но когда он подошел к ним, обнаружил, что леди Бетти – прекрасная коричневая кобыла. Она лежала в довольно вялой и страдающей позе, с грузом свежего сена перед собой; с ней было двое спутников, и один из них стоял и держал зонтик над ее головой, а другой обмахивал ее.

– Я так рада, что ты пришла, моя добрая Дав, – сказала коричневая кобыла, – не думаешь ли ты, что я достаточна крепка сегодня, чтобы отправиться на счастливые луга?

– Ну, – сказала Дав, – боюсь, что еще нет, ты должна помнить, что нельзя оставлять нас, пока ты не справишься с последствиями твоего падения.