Читать книгу: «Ремесленники душ. Изгой», страница 2

Глава 3

Майор Сорес Рамфи, чертыхаясь и ругая дежурного, который разбудил его среди ночи, быстро ополоснул лицо над тазом из протянутого дворецким кувшина с водой и, одеваясь на ходу, вышел из дома. Внизу уже ждал парокар Сената вместе с незнакомым водителем.

– Доброй ночи, гражданин, – поприветствовал его тот, на что майор лишь кивнул.

Автомобиль тронулся с места, быстро набирая ход и выезжая на улицу Сент-Антуан, по которой до де Риволи и здания Сената можно было по ночному городу доехать за двадцать минут.

– Подробностей вам не сообщили? – поинтересовался он, смотря, как мелькают тусклые огни газовых фонарей, освещающих одну из центральных дорог города.

– Нет, майор, – водитель пожал плечами, – в гараж поступил приказ привезти вас, запрос от комиссии по контролю за душеприказчиками.

Рамфи покачал головой, не понимая, что такого срочного могло понадобиться среди ночи, ведь он только вчера сдал отчёт об устранении очередного имперского антианиманта.

Парокар, скрипнув тормозами, остановился возле гигантского здания Сената, в котором даже в эту ночную пору горело множество окон.

– Благодарю вас, гражданин, – попрощался он с водителем и зашагал вверх по мраморной лестнице с каменными изваяниями львов по бокам.

Когда-то давно это здание было дворцом короля, который скоропостижно скончался, не оставив после себя наследников. Разгорелась гражданская война, продлившаяся десяток лет, пока наконец уставшие от всего простые люди не вышли с оружием на баррикады, сметя всех, кто претендовал на власть. Полетело много голов аристократов, и кровь нации здорово обновилась за счет того, что на многие государственные посты пришли новые люди. Революционеры, поэты, шахтеры, даже пара артистов было поначалу у власти. Со временем это всё утряслось, и на высокие посты стали назначать специальные комиссии, которые анализировали каждую кандидатуру в отдельности и принимали решение в зависимости от того, чего достиг человек раньше. Это было закреплено в Конституции, но, к сожалению, и это майор знал по себе, сейчас многое решали связи. Связи и деньги – вот что сейчас было главным в республике, и идеи первых отцов-революционеров стали медленно, но верно размываться. Особенно если дело касалось душеприказчиков, стоявших на отдельном счету в государстве.

Мысли о текущем положении дел в стране промелькнули у него при взгляде на потемневших мраморных львов, которых не чистили и не мыли, похоже, с лета, и, бодро взбежав до самого верха, он показал пропуск дежурному патрулю у входа. Старший офицер знал его лично, но всё равно тщательно сверил номер пропуска с указанными в журнале, определяя, кому разрешён вход в Сенат. Кивнув, Рамфи сунул пропуск в карман кителя, вошёл внутрь и повернул в левый коридор, чтобы подняться на третий этаж, поскольку ему нужен был триста тридцатый кабинет.

– Доброй ночи, Эдвард, – открыв нужную дверь, он без удивления увидел человека, который, похоже, тут и жил. На своей памяти майор лишь два раза видел его на официальных мероприятиях вне этих стен, в остальных же девяноста процентах случаев все встречи проходили только в его кабинете.

– Доброй, Рамфи, – худощавый, затянутый в официальный мундир сенатского служащего, тот сверкнул половинками стёкол очков, – думаю, для тебя особо.

– М-м-м? Да? – майор особого карательного отряда республики устало упал на единственное кресло в кабинете, – что такого могло случиться, что ты поднял меня среди ночи?

– Прочитай, – глава комиссии протянул ему кусок телеграфной ленты.

Собеседник принял её и вчитался в краткие предложения.

– Наверно, очередная шутка, – вернул он телеграмму, пожав плечами, – сколько таких уже было.

– Согласен, поэтому я сделал повторный запрос, – хмыкнул Эдвард, протянув новый обрывок ленты.

Глаза майора стали расширяться, едва он дочитал его до конца. Остатки сна вылетели из головы, и он подскочил с места, бросив взгляд на календарь.

– Блять, как это не вовремя! Уже ведь четыре месяца прошло!

– Да, и вот именно поэтому, прежде чем посылать тебя туда, я и хотел поинтересоваться состоянием шлюхи Лютоглаза.

– Какое состояние, Эдвард, ты смеёшься? – майор ругнулся снова. – Как только ты сказал, что операцию по поимке на живца мы схлопываем, я отдал её в комиссию по правде. Прошла неделя, как сам думаешь, что от неё там осталось целого?

Глава комиссии скривился.

– Но хотя бы состояние можно узнать?

Майор молча встал с места и подошёл к аппарату телеграфа. Настроив нужные цифры передатчика, он сделал короткий запрос.

– Можешь угостить меня чаем, это надолго, если они вообще не спят, – он вернулся на своё место.

Эдвард хмыкнул, но, выглянув в коридор, подозвал административного служащего, ответственного за обслуживание их этажа, и высказал просьбу. Тот, молча кивнув, сказал, что будет через пару минут, и правда, уже скоро, гремя столиком с разболтанными колёсиками, он появился в кабинете, оставив им чайник, две чашки и небольшую вазочку с печеньем.

Налив себе и военному крепкого чая, служащий вернулся на своё место и, запивая напитком вкусное печенье, они молча сидели, пока не заработал телеграф, выплёвывая из внутренностей ленту с пропечатанными на ней буквами.

Рамфи, отставив чашку, поднялся и подошёл к столу, оборвав ленту, вчитался в мелкий шрифт. Скривившись, он передал её Эдварду. Тот, ознакомившись, поднял на него взгляд.

– Если это окажется действительно он, тогда тебе придется его устранить.

– Не получится, – майор пожал плечами, – согласно директиве №5.6 Сената, если я могу захватить Жнеца живым, то обязан буду представить его комиссии по контролю за душами, а она, насколько я помню, выше вас по иерархии.

– Это если сможете, – недовольно нахмурился служащий.

– Эдвард, съездите за ним сами, – майор пожал плечами, – пристрелите там его хоть по пути назад, хоть на глазах у всех, только меня на это не подписывайте, я ещё жить хочу. Могу даже оружие вам дать.

Собеседник нахмурился и вернулся на своё место, сел за стол и обхватил голову.

– Может, тогда её убить? И концы в воду.

– Если его оставят в живых, а судя по тому, что происходит сейчас на фронтах, в этом нет никаких сомнений, он начнёт копать и наверняка сможет узнать, что она была ещё жива на момент его появления здесь. Дальше события будут развиваться по непредсказуемому сценарию.

– В том виде, что она сейчас, шлюха точно далека от того человека, каким он её знал, – возразил ему Эдвард, – хотя ты прав, второй вариант худший из возможных, о лояльности Жнеца можно будет забыть. А вот если представить так, что империя отказалась её выкупить, хотя мы предлагали, ситуация сразу становится интересной.

– Это ваши интриги, Эдвард, моё дело – доставить того, кто назвался Жнецом,– военный пожал плечами.

– Хорошо, я ещё обдумаю своё решение, а тебе пора в путь. Дирижабль уже на площадке, как и твои люди.

– Тогда до встречи, – Рамфи пожал протянутую руку и направился к выходу.

Далеко ходить не нужно было, недалеко от здания Сената была взлётная площадка, на которой и правда оказался небольшой курьерский сигарообразный дирижабль, возле которого, переминаясь с ноги на ногу от предрассветного холодного ветра, курили Холаф, Джон и Роберт.

– Привет, босс, – они обменялись рукопожатиями, и ему протянули сигарету. Он поблагодарил и, подкурив от протянутой зажигалки, сделал глубокую затяжку.

– Очередной самоубийца? – поинтересовался его заместитель. – Решивший выдать себя за Жнеца?

– Боюсь, что в этот раз сдался либо очень сильный антианимант, либо он сам, – майор, сделав пару глубоких затяжек, потушил о землю недокуренную сигарету и сложил окурок в специальную жестяную коробку, которую всегда носил с собой. Его подчинённые проделали то же самое, затем по одному забрались в открытый люк летательного аппарата. Дорога предстояла долгая, можно было доспать упущенное.

***

Идя по извилистым тоннелям окопов, майор Сорес внезапно поймал себя на мысли, что волнуется. Сердце заколотилось, ладони вспотели, а сам он принялся ловить взглядом любого, попадавшегося навстречу. Охота за Жнецом была долгая, кропотливая, и очень хотелось поставить галочку в списке имперских антианимантов, которых он поймал или устранил. Его встречал на входе в офицерский блиндаж заместитель командира полка. Который, радостно представившись, облегчённо тряс ему руку.

– Как хорошо, что вы прибыли, майор, – частил он, – забирайте его скорее от нас, пока все кругом тут медвежьей болезнью не заболели, и так на три дня сорвали сроки наступления.

– У вас все настолько трусливые? – хмыкнул Рафми, но капитан не попался на подначку, лишь отрицательно покачав головой.

Вместо того чтобы возмущаться или спорить, он, испуганно посмотрев в сторону блиндажа, прошептал.

– Как его увидите, сами всё поймёте.

Волнение стало нарастать, и в прикрытую дверь, которую охраняли два вооружённых бойца, с таким видом, словно их завтра расстреляют, он вошёл внутрь.

– Мистер Рэджинальд, заверяю вас, сопровождающий скоро прибудет, – услышал майор, едва вошёл в натопленное помещение, где находилось два ряда кроватей, большой штабной стол с закрытой картой, а также стол и четыре стула. На одном сидел лицом к нему пожилой майор, а на втором спиной неизвестный человек.

– Ну вот, я же говорил, – командир полка подскочил и радостно побежал встречать Рамфи.

«Что они стелются перед ним», – мелькнула в голове брезгливая мысль, которая, пискнув от страха, сразу же забилась в дальний уголок мозга, едва второй человек поднялся с места и повернулся к нему лицом.

Майор Сорес за свою жизнь видел много разных взглядов, да что уж говорить, он и сам был тем ещё живодёром, но вот то, как на него глянули стального цвета глаза, за секунду словно разрезав тело на слои, вынув душу и сложив всё обратно в произвольном порядке, произвело впечатление.

Молодой человек лет восемнадцати-двадцати, одетый в гражданское, с аккуратной прической, был бы ничем не примечательным, если бы не две вещи. Синие перчатки на руках, а также тот самый ужасающий взгляд вивисектора, которым он его окатил при встрече, но даже без этого у Рамфи, словно бешеное, заколотилось сердце. Это, безусловно, был Рэджинальд ван Дир собственной персоной. Анна Билофф его слишком хорошо описала в поезде, чтобы можно было ошибиться.

Ужасный, неповторимый имперский душегуб, именем которого вот уже несколько лет пугали детей родители, а республиканские газеты называли его чуть ли не антихристом и поднявшимся с глубин ада сатаной. Изобретатель дирижаблей-собирателей, которые кружили над любым полем боя и собирали души так быстро, что республиканским душеприказчикам ничего не оставалось, кроме как бессильно разводить руками перед своим начальством. Жнец самим фактом своего существования ставил под сомнение всю известную науку о душах, вызывая ожесточённые споры в научных кругах. Его боялись, им восхищались, его боготворили некоторые сектанты, которые ему поклонялись, и вот он наконец самолично предстал перед майором.

Пару раз глубоко вздохнув, чтобы успокоить пульс, он незаметно вытер руку о брюки и протянул её навстречу.

– Специальный агент майор Сорес, выделен вам для сопровождения к Сенатской комиссии.

Молодой человек при звуках его имени вздрогнул, и дёрнувшаяся было рука снова опала.

– Это ведь вы убили майора Немальда? – голос собеседника оказался на удивление молодым.

Рамфи нахмурился, не понимая, откуда тому стала известна секретная информация.

– Не беспокойтесь, эти господа тут ни при чём, – Жнец кивнул в сторону командира полка и его заместителя, – у меня свои источники информации.

Майор нахмурился, опустил руку, которую не пожали, и затем кивнул своим людям, чтобы принесли специальные кандалы для транспортировки антианимантов.

– Это излишне, – когда двое военных осторожно подошли к нему ближе, Жнец недовольно нахмурился, видя тяжёлые железки.

– Мы не можем привести вас в сердце республики, не убедившись, что вы не представляете угрозы. – Рамфи, как и его помощники, потянулся к оружию.

Молодой человек недоумённо на них посмотрел и внезапно рассмеялся. Это насторожило всех, а Джон и Роберт сделали шаг назад.

– Похоже, вы не до конца понимаете, господа, с кем имеете дело, – отсмеявшись, Жнец холодно улыбнулся, – давайте я вам продемонстрирую одно из своих умений, иначе, думаю, мы не найдем с вами дальнейшего взаимопонимания.

Военные резко выхватили оружие, направляя его на Жнеца, но мгновенная слабость во всём теле сделала их руки и ноги ватными. Рамфи с затуманенным взором рухнул на пол, рядом попадали все, кто был в блиндаже. Жнец обошёл неподвижно лежащие тела и собрал оружие, затем поманил его пальцем к выходу. Почувствовав небольшой прилив сил, словно его окатили из стакана водой, майор поднялся и вышел на улицу.

Жнец, опершись ногами на неподвижно лежащее на дне окопа тело Роберта, поднялся на вершину бруствера.

«Он что, сумасшедший к тому же? Его ведь свои убьют», – вяло шевельнулась в голове Рамфи мысль.

– Поднимайтесь, это безопасно, – на незаданный вопрос он внезапно получил чёткий ответ.

Майор, преодолевая слабость, с трудом поднялся следом, с этой вышины открылся хороший вид как на свои позиции, так и на траншеи противника, а вот то, что он везде увидел, заставило его сжать зубы так, что он едва не прокусил себе язык.

Глава 4

– Я здесь нахожусь довольно продолжительное время, – спокойно прокомментировал Жнец вид десятка тысяч неподвижно лежащих на земле тел, – поэтому могу одним желанием умертвить всех, кто есть на этом участке фронта. Не знаю, сколько здесь, пятьдесят? Сто тысяч?

У майора похолодела спина, и он снова столкнулся со спокойным взглядом стоящего рядом с ним человека.

«А человека ли?» – после продемонстрированного майор уже не был так в себе уверен, как до этой встречи.

– Они не мертвы? – прохрипел он, поскольку с трудом разлепил губы из-за внезапно появившейся сухости во рту.

– Конечно, нет, я ведь не чудовище какое-то, – Жнец улыбнулся ему в ответ, но глаза его оставались при этом такими, что Рамфи сам закончил за него предложение.

«…но, в принципе, меня это не остановит, если будет нужно для дела».

– Хорошо, давайте вернёмся вниз и продолжим беседу, – Жнец легко спрыгнул вниз и вошёл в блиндаж. Майор, хоть и с трудом, последовал за ним.

Едва он вошёл внутрь, как почувствовал, что силы полноводным потоком возвращаются к нему, как, впрочем, и ко всем, кто был с ними. Сам же Жнец сидел за столом, на прежнем месте, а перед ним лежало всё оружие, которое он забрал у присутствующих.

– Стоять! – майор рывком остановил подчинённых, которые в злости и от осознания того, что с ними произошло, бросились к оружию.

Нехотя те замерли на месте.

– Думаю, произошло небольшое недоразумение, – майор Сорес вернул себе чувство самообладания, – мы с мистером Рэджинальдом его разрешили, считаю, нам не пригодятся кандалы для его транспортировки.

– Но Рамфи! Инструкции! – подчинённые удивлённо посмотрели на командира, не понимая, почему тот передумал. Конечно, они же не видели того, что видел он, и, возможно, к лучшему, а то Жнеца он бы и не довёз до столицы, узнай они реальные его возможности, которые тот продемонстрировал ему одному.

– Майор, можно я воспользуюсь вашим телеграфом? – попросил он пришедшего в себя командира полка. Тот махнул рукой с обречённым видом, выделив ему сопровождающего.

Выйдя наружу, Рамфи хмуро наблюдал, как люди приходят в себя, недоумённо спрашивая друг у друга, что произошло и почему они очнулись, лёжа на полу в нелепых позах. Роберт, на спину которого наступал Жнец, болезненно морщился, прося солдата посмотреть, почему у него внезапно заболела спина.

Найдя телеграфиста, майор с его помощью сигнализировал о произошедшем, как мог, впихнув максимум информации в три коротких строчки. Ответ пришёл незамедлительно, и всего в нескольких словах.

– Доставить живым! Код два.

Это означало, что он и его подчинённые должны были незамедлительно доставить нужного человека, обеспечив ему такой уровень охраны, чтобы он при любой ситуации остался жив, даже если бы для этого потребовалось сложить свои жизни. Всего второй раз за свою службу он получал подобный приказ.

Кинув ленту в пепельницу, он сжёг её, затем, выругавшись и поблагодарив испуганно замершего солдата, вышел из палатки.

***

Первый вопрос, который задал Жнец, подписав все нужные бумаги с военными, был:

– Что с Анной? – К тому моменту майор отвёз его на станцию и усадил в купе с собой, а его подчинённые заняли два соседних.

Поскольку в нарушение всех инструкций и приказов антианимант ехал не связанным и не с укрытыми специальной плотной тканью руками, майор заколебался перед ответом, что не укрылось от собеседника.

– Майор, я узнаю правду, если меня не убьют, конечно, к этому времени, – спокойно сказал Жнец, у которого из вещей был с собой лишь небольшой походный саквояж.

Рамфи вспомнил свои слова, которые произнёс перед Эдвардом, и нехотя ответил:

– Поскольку вас долго не было, её отдали палачам.

– Она жива? – голос спрашивающего был ровен.

– Пока да, я остановил их, едва узнал, что вы решили сдаться.

– Насколько она цела? – а вот уже следующий вопрос был задан хриплым голосом.

– Трудно сказать, я сам не видел, но обычно после комиссии по правде от людей мало что остаётся, – майор честно посмотрел на сидящего рядом молодого человека.

Тот, всмотревшись в него, вздрогнул, но промолчал, в таком состоянии находясь всю дорогу. Сам Рамфи, любящий поболтать с пленниками, пытаясь вытянуть из них интересные сведения, с этим пассажиром не стал рисковать и также молчал, просто радуясь тому факту, что тот не выкидывает никакие фортели.

«Четыре дня, и я сдам его жандармерии, – Рафми повернулся и стал смотреть в окно, – дальше это будут не мои проблемы».

***

Прибывший на конечную станцию поезд просвистел об остановке, и я, получив сигнал от охранявшего меня майора, поднял саквояж и направился в сторону выхода.

Сам вагон, как и вокзал, были оцеплены людьми в одинаковой тёмно-синей форме, так что я мало что разглядел из местных достопримечательностей, пока меня вели под усиленной охраной к закрытому фургону. Всё, что я успел увидеть, – это серое, безликое здание вокзала и оцепление полиции, которая несколькими кругами охраняла поезд.

Прямо рядом с фургоном нас ожидало десять вооруженных полицейских, сразу нацеливших на меня оружие, а также подтянутый человек в странного покроя сером сюртуке.

– Рамфи, почему задержанный без кандалов? – сразу поинтересовался он, поджав губы.

– Я его доставил в целостности и сохранности, – военный не моргнул и глазом, – теперь это твоя головная боль, Эдвард, можешь сам его заковать.

При этом майор посмотрел на меня, я на него, и мы обменялись улыбками. Тот, кого назвали Эдвардом, увидел наше молчаливое переглядывание, которое его взбесило, и он махнул охране. Двадцать человек отделились от оцепления и приблизились к нам, неся знакомые мне стальные железки, которые я уже видел недавно в блиндаже на фронте.

За то время, пока поезд ожидал у станции встречающих, я успел подготовиться, дотянувшись сначала до первого человека, затем до второго и так далее, так что все вокруг имели по паре присосавшихся к их душам отростков моей ауры. Так что я улыбнулся, ожидая, как ко мне подойдут полицейские, кончиком туфли проведя черту на бетонном полу платформы. За моими действиями с любопытством наблюдали все. Полицейские остановились, не смея подойти ближе, и только угрозы человека в сером заставили их сделать два шага и пересечь невидимую черту. Все, кто заступил за неё, тут же упали на землю, мгновенно сложившись, словно этажи карточного домика.

Тут же послышались щелчки снятия оружия с предохранителей.

– Ладно, развлекайтесь, я свою работу сделал, – Рамфи в полной тишине помахал мне рукой и направился к выходу.

– Майор Сорес! – окрик человека в сюртуке его остановил, и он недовольно повернулся. Тот пошёл ему навстречу и говорил так тихо, что мне не было слышно. Видимо, майору не нравилось то, что он слышал, поскольку с каждой минутой его настроение портилось. По итогу, он со поджатыми от злости губами вернулся обратно.

На вокзале тем временем появились новые действующие лица в чёрных одеждах, которые моментально привлекли к себе внимание всех. Полицейские раздвинули цепь, чтобы они могли беспрепятственно пройти, и те важно прошествовали к нам. Моим огромным удивлением стало то, что у каждого – у каждого! – было либо пенсне, либо очки, либо монокль с огромной вставкой из паинита.

«Видимо, местные ремесленники», – понял я по этому явному опознавательному знаку.

Правда, до нас они так и не дошли, стоило им только взглянуть на меня и всё вокруг через паинит, как они, мгновенно потеряв былую спесь, бросились прочь на безопасное расстояние.

– Чего это с ними? – удивлённо обратился ко мне Рамфи, которому я невольно начал симпатизировать как единственному адекватному здесь человеку.

– Думаю, увидели, что каждый здесь присутствующий находится под моим контролем, – я пожал плечами, – доказывая этим, что хотя бы не зря носят свои очки.

– Майор Сорес, – человек в сером сюртуке обратился к моему сопровождающему, – приказываю доставить задержанного в Бастилию, к месту его дальнейшего содержания.

– Слушаюсь, гражданин Нойл, – откозырял ему Рамфи и показал мне рукой в сторону стоявшего фургона. Я молча последовал за ним.

***

Глава комиссии по контролю за душами молчаливо наблюдал, как подчинённые, трусливо поджав хвосты, убегают прочь с территории, которая была, словно паучьей сетью, окутана мощной и плотной аурой прибывшего Жнеца. Он всё внимательно рассматривал через небольшой монокль, запоминая всё, что видел.

– Что скажешь, Габриэль? – обратился к нему сидящий напротив глава комиссии по правде. – Я специально попросил тебя приехать сюда со мной лично, чтобы из первых рук узнать, стоит вообще Жнец наших усилий и траты времени или нет?

Старик убрал от глаз монокль и покачал головой.

– Вы обезумели, Пауль, притащив прямо в столицу этого монстра. Я не спорю, что был прав тот, кто хотел с ним поработать, поскольку ты лучше меня знаешь, что наука о душах у нас развита хуже, чем в империи, несмотря на то, что у нас количественно больше душеприказчиков, чем у них. Но вот что я тебе скажу сейчас, после того как увидел его. Пускать это чудовище в здание Сената опасно, он может убить всех, кто там находится, и мы ничего ему не сможем сделать.

– Всё так серьёзно? – нахмурился собеседник.

– Более чем, – старик показал рукой на оцепление, растянувшееся на сотни метров, – все они были бы трупами, захоти он этого. Отростки его ауры присосались к каждой душе, к каждому человеку, а посмотрев, как солдаты падали, мгновенно лишаясь двух третей своей ёмкости ауры, я более чем уверен, что то же самое произошло со всеми вокруг.

– Похоже, слухи о Жнеце не были таким уж слухами, – Пауль поджал губы, – у меня много информации о нём, в том числе и от тех, кто был с ним лично знаком. Все говорят о том, что он в обычной жизни простой человек, но это заканчивается ровно на том моменте, когда речь заходит об искусстве, они признают, что он гений в своём роде, о котором с восхищением отзывается все, кто с ним работал.

– Так что, Пауль, видимо, я буду голосовать за его устранение, – признался глава комиссии по контролю за душами, – никто из моих душеприказчиков, и я в том числе, не сможет его остановить, если он взбунтуется.

– Но ты же понимаешь, что из-за его изобретения мы сейчас терпим колоссальные убытки. Количество поступающей энергии в войне, которую мы сами и начали, чтобы наполнить опустошённые резервы, стало практически нулевым. Никакие налоги не перекроют эти затраты. Да что я говорю, ты сам участвуешь в заседании этого оперативного штаба. Ещё полгода-год таких действий, и нам придётся капитулировать. Ты этого хочешь?

Габриэль задумчиво почесал висок моноклем.

– Как мы его будем контролировать? – задал он единственный вопрос после минуты молчания.

– Дадим ему всё, что он хочет, благо шлюха жива до сих пор, пусть и находится в не совсем кондиционном состоянии.

– Всё? – удивился старик.

– По моим сведениям, он весьма скромный молодой человек: лаборатория, хороший механик, пара красивых служанок, постоянный приток материала – вот и всё, что ему нужно для жизни.

– Хм, я подумаю, Пауль, – засомневался над своим решением старик, – если всё так, как ты говоришь, я не против работать с ним. Повторюсь. В том, что он вдохнёт в нашу науку новую жизнь, я нисколько не сомневаюсь, дело только в контроле над монстром. Только я никак не пойму, чего вы с Жаклин так о нём печётесь? Личный интерес?

– Безусловно, – не стал скрывать от него собеседник, хоть и не говоря всей правды, – нам стало известно, что он может воздействовать на неизвлекаемые души.

– Ты это серьёзно? – изумился Габриэль. – Это ведь считается невозможным.

– Как ты сам только что правильно сказал, многое, что касается этого молодого человека, казалось невозможным.

– У нас, насколько я помню, двадцать три процента населения с неизвлекаемыми душами, – пожевал губы старик, – если нам с его помощью удастся заполучить к ним доступ, за такое Сенат ему жопу целовать будет, не говоря уже о лаборатории и прочем.

Он помолчал и затем протянул руку, которую быстро пожали.

– Если введёте меня с Жаклин в долю, я присоединюсь к вашей коалиции.

– Габриэль, вот наше предложение, – ему протянули запечатанный конверт, который он положил во внутренний карман, – мы не требуем немедленного ответа.

– Я посмотрю и дам ответ до конца недели.

– Большего и не прошу, – собеседник нажал кнопку, чтобы водитель вернулся в машину.