Читать книгу: «Мэри Мерлин Милк. Повесть о человеке, ставшем частью того, что он ненавидел», страница 5
– Гризайль, ты что… – успел крикнуть ей вслед кавалер.
– Надоело, – произнёс я, не желая видеть, что будет дальше.
Резко и нестерпимо захотелось бежать. Бежать куда угодно, как можно дальше, обратно, к северной окраине леса. Я мчался со свистом в ушах, с брызгами от ночной росы на траве, через темноту и туман, по пустынным холмам. Звёзды дрейфовали так близко и вместе со спутником под названием Мэя, которая была местной луной, светили не хуже любого солнца, всё вокруг было видно. Я остановился только у опушки. Маленькие мерцающие жучки летали вокруг кустарника с какими-то ночными жемчужными цветами, ветви деревьев мирно скрипели, словно те лениво разминали затёкшие конечности. Всё вокруг навевало некую художественную атмосферу с оттенком мистики. С одной стороны было приятно смотреть и чувствовать окружающую природу, когда я зашагал по извилистой тропинке внутрь леса. Но с другой, меня до сих пор не покинуло цепкое ощущение нереальности повсюду, и быстро переросло в раскалённый кусок угля, прижатый к сердцу.
«Всё ведь не по-настоящему, как бы ни выглядело. Знаю. Это смесь из цветовых формул и пиксельной раскраски вперемешку с векторной графикой. Любой самоучка, интересующийся творчеством на компьютере, может нарисовать подобное, и даже создать анимацию. Я видел таких людей, результаты их работы в глобальной сети», – я остановил свой взгляд на плывущем вниз по воздуху листике, он был красивым и простым, пахнул лесной свежестью. Листик упал на нос, я почувствовал его лёгкое прохладное прикосновение, подул и пустил дальше. Новые мысли дополнили картину происходящего, даже хвост и уши машинально встали торчком.
«А если это не их мир – иллюзия, а наш? Если планета Земля только плод чьей-то богатой фантазии, неведомый грандиозный проект с миллионами цветов, миллиардами персонажей, и бесконечно гигантским спектром всевозможных сюжетов, от мелких действий до глобальных событий. А этот мультипликационный мирок – чем он хуже нашего? Вдруг это он настоящий, и зелёная туча вырвала меня из непробудного сна, перенеся сюда? Нельзя недооценивать то, что выходит за рамки каких-то представлений о правде и реальности или просто комфортного существования. Мне знакома подобная философия. Кошка, шагающая по этому лесу, которая посмотрит на тот жемчужный цветочек у кустарника, скажет себе, что это самое прекрасное, что она когда-либо видела. А для меня это набор формул и цветовых оттенков, потому что я так привык, потому что не знаю и не могу себе представить, как может быть иначе, это не укладывается в мои рамки и нормы. И всё вышесказанное будет геометрически противоположно, если кошка отсюда попадёт к людям».
Я медленно шагал по тропинке, навострив уши; в мультфильме этот лес иногда называли беспокойным, но я рассчитывал, что никто не станет выбираться просто так на его окраину из чащи, даже в темноте. Земля была прохладной, но мех не давал ногам замёрзнуть. А поток мыслей всё шёл и шёл. Он довёл уже до того, чему я сам невольно удивился. «Может весь этот мир – фантазия или сон отдельно взятого человека, моя фантазия, всё то, что отложилось в моей памяти из мультфильма и превратилось в эту цветастую страну. Или… я вообще угодил в фантазии отдельно взятого человека, скажем… Жермена Мауса, – что-то внутри защекотало, и я глупо засмеялся. – Я загремел в фантазию Мауса. Конечно, – на воздух опять вылетела порция смеха. – Эй, Маус, привет, как там поживают твои дети? Никак? А твой Муж? Да уж. Передавай привет команде мультипликаторов, похвали за розовую краску, проступающую сквозь шерсть, пусть и мультяшную». Смех неудержимо рвался наружу, он был совсем не беззаботным или весёлым. Это был дрожащий нервный звук, напряжённый и напрягающий всё внутри и вокруг.
«Ну, зачем столько лирики? Всё опять сводится только к одному. Я хочу и должен вернуться назад, вот и всё. Брожу здесь, потому что в ближайшие семь часов ничего не смогу сделать, чтобы приблизиться к своей цели, только ждать. По логике вещей мне не стоит думать и переживать сейчас ни о чём, но это тяжело. Я сам не могу понять до конца, насколько. Каждый миг в сознании происходит что-то новое, спазм за спазмом. Если не вернусь, сойду здесь с ума, не смогу привыкнуть к этому миру и поставить крест на предыдущей жизни. Я не смогу пережить уничтожающее чувство того, что моя семья будет неизбежно искалечена потерей. И даже если удастся гарантированно устроить их будущее без меня, всё равно не приживусь. Я чужой. Просто чужой».
Всё тело опять зазнобило, как тогда на скамейке у дома-лаборатории. Зубы застучали. Пришлось остановиться.
«А если… вообще ничего не получится. Ничего. Абсолютно. Без вариантов! Наверно… наверно, тогда я просто украду у Клео сферу, с помощью которой главные персонажи в одном из эпизодов пытались свергнуть принца Обсидиана. И если будет хоть один вариант из ста, что она поможет, то я её использую. И плевать на последствия, любые!»
Возможно, я зря думал об этом, в какой-то миг стало слишком горько. Захотелось схватить себя за глотку и запихнуть собственные лапы внутрь, ухватиться ими там за свою душу и выкинуть её из тела, вместе с кровью, болью, жилами, мясом. «Чтоб тело вывернуло наизнанку, оно легло на землю и сгнило, а душа улетела наверх, к чёртовой матери, к чёртовым звёздам! И чтобы нашла дорогу домой! Домой… домой…» – мне вдруг вспомнился один мотив.
Не смогу сказать точно, что творилось в голове, когда это произошло. Единственно, чего хотелось – забыть обо всём происходящем, хоть на миг. Я запел… как в мюзикле, разве что не затанцевал. Шёл и пел. Сначала представил себе музыку. Она начала звучать в голове. Первые моменты это были звуки пианино, они становились всё сильнее, увереннее, и вот уже грянули остальные инструменты: электрогитара, бас-гитара, барабаны. Озноб моментально прошёл. Я пробежался по тропинке, впадая в странный неуловимый транс, музыка играла так правдоподобно, словно звуки были снаружи, а не внутри.
Ледяное дыханье бедыыы разошлось изнутриии…
Не оставило сил для мольбыыы, ни идти – ни ползтиии…
Наполовину всё, что было мной, разбилось!
А что осталось? И во что же превратилось?!
Снова прозвучал проигрыш на клавишах, я зашагал сквозь деревья, размахивая взъерошенной гривой. Ноги привели к небольшой каменистой поляне.
Ни среди солнца, ни под луной,
Мне не добыть здесь себе покой,
Быть не собоооой…
Опять жить там, откуда я пришёл,
Чего я здесь лишён!
Всего лишь дайте знать,
Что я не обречён!
Что я вернусь домой, вернусь домооой!
Непонятно откуда, но какие-то тени начали мерещиться у деревьев, окружавших поляну. Если бы я не пел, то хотя бы подумал что это неспроста, но ритм и музыка неведомым образом убедили, что всё нормально и надо продолжать.
Удушает бессилия гнёёёт, ничего не даёёёт,
Обещает страшнейший исхооод, заунывно поёёёт.
Наполовину всё, что было мной, разбилось!
Но что осталось, с этой долей не смирилось?!
Тени преследовали, я пустился бежать, они помчали, не отставая. Атмосфера, которую я породил вокруг, манила их. Пока звучал второй куплет, краем сознания я обратил внимание на свой голос. Он был женским, но для пения подходил просто замечательно, это было странно для того, кто никогда не был одарён вокальными данными, хотя и обожал музыку.
Ни среди солнца, ни под луной,
Мне не добыть здесь себе покой,
Быть не собоооой…
Опять жить там, откуда я пришёл,
Чего я здесь лишён!
Всего лишь дайте знать,
Что я не обречён!
Что я вернусь домой, вернусь домооой!
Этот припев я исполнил уже не соло. Тени подошли близко, и в лунном свете удалось разобрать, это были жители города в пурпурных балахонах, кошки и коты. Каждый держал правую переднюю лапу подогнутой верх, пальцы сжимали светящийся масляный фонарь. Они подпевали, словно мы вместе были единым коллективом. И я был совершенно не против, продолжал без задних мыслей.
Неизвестно почти ничего,
Что безликое завтра ответит.
Я готооов испробовать всёёё,
Если дом их глазами в конце меня встретит!
Я не остановлюююсь, я не остановлюююсь,
Дверь открыв, я вернууусь!
Веееернуууууусь!
Лапы, внезапно, через ночную пелену привели к тому водоёму с большим камнем, уходящим от берега, где довелось сидеть ещё прошлым утром. Я подошёл к самому краю камня и подогнул лапы, опустившись на холодную породу. Коты и кошки собрались вокруг озера и кружились в каком-то импровизированном танце в такт музыке.
Ни среди солнца, ни под луной,
Мне не добыть здесь себе покой,
Быть не собоооой…
Опять жить там, откуда я пришёл,
Чего я здесь лишён!
Всего лишь дайте знать,
Что я не обречён!
Что я вернусь домой! Вернусь домой!
Вернусь домой! Вернусь домой!
Вернусь домой! Вернусь домооой!
Слова закончились. Музыка постепенно утихла. Я быстро пришёл в себя, приподнял опущенную голову и поправил волосы. Только в этот момент я понял, кем оказался окружён. Они стояли и аплодировали.
– Вы… что здесь делаете?
– Подпеваем, – сказал кто-то из толпы. – Классная песня.
– Вы вышли из домов ночью… и нашли тут меня, чтобы подпеть??? – в голове не укладывалось то, что я видел, никакая логика не могла переработать эту стаю в балахонах, возникшую из неоткуда.
– Ладно, пошли обратно, – весело сказал кто-то.
– Спокойной ночи! – раздался чей-то женский голос в мою сторону, – не скучай.
Я ничего не ответил, только нагнул шею и прижал лоб к холодному камню.
– Что это было…
Глава 6. Дилижанс
Филипп бродил по окраине леса ещё половину ночи. После песни с кошачьей массовкой он дал себе слово, что больше не будет вообще ни о чём думать, и до утра ходить в прострации. Сна не было ни в одном глазу ещё долго, но когда тёмно-синее небо начало менять свой цвет, резкое желание лечь и расслабиться облило его тело жидким цементом. Сразу пришло решение найти вокзал и спокойно подремать на его территории, на какой-нибудь лавочке, пока не придут остальные. Затея удалась. К тому времени, когда мэйн-кун прибыл в нужное место, там начинался рабочий день, так что без проблем вышло устроиться в зале ожидания с видом на главный вход.
Первой подошла Джинджер Ролл, и судя по большим круглым часам под потолком, за полчаса до срока. Кошка заметила Филиппа, сидевшего на краю одной из скамеек согнувшись дугой, положив голову на переднюю лапу, лежащую в свою очередь на металлическом подлокотнике.
– А я думала, что пррриду перррвой, – с задором Ролл плюхнулась рядом с Орлиным на деревянное сидение. – Пррроснись и пой!
Филипп начал приходить в себя, с усилием подняв голову. Вид у него был ужасный, замученное лицо, мешки под глазами, тусклый взгляд, левая щека оказалась помятой и затёкшей. Причёска неумолимо испортилась ещё в лесу, от ночных блужданий через деревья с кустами. В таком виде он посмотрел на тойгера, и та не удержалась от смеха.
– Ты… ты, – пыталась выговорить она, – ты бы себя видела. Нет, в таком виде к Санни на глаза лучше не попадаться, а то у неё пррриступ будет.
– Ничего. После того как я вчера пыталась утопиться, я выглядела гораздо хуже, – вяло улыбнулся Филипп и с удовольствием пронаблюдал, как весёлый смех мгновенно оборвался.
– Ты сказа… ла… утопиться?
– Да.
– Серьезно?!
– Я ещё вчера чуть это не сказала, когда Санни меня довела, – спокойно отвечал Филипп, протирая глаза. – Помнишь, – он широко зевнул, неумело прикрыв рот лапой, – вы меня с Полли оставили в лесу у водоёма, или это лучше назвать озером… не важно.
– И ты сиганула с камня в воду?! – крылатая кошка начала раскаляться от негодования.
– Не так громко, – ответил Орлин, немного кивнув головой в сторону кассы, где перебирал какие-то бумаги кот в очках и фуражке.
– Знаешь что, Филли, – сложила передние лапы на груди тойгер, её лицо было крайне строгим, – я не знаю, каким олухом надо быть, чтобы рррешиться таким обррразом убежать от своих бед, какими, оторррвись мои крррылья, они бы не были.
«Попади под молнию, очнись в пригороде Владивостока в виде человека мужского пола, причём совершенно голого, больше часа пытайся встать на ноги и посмотри на своё отражение в луже, а я полюбуюсь твоей реакцией», – хотел сказать Филипп. Но не пожелав ссориться с кошкой, у которой и без того был слишком гордый нрав, только хмыкнул.
– Понимаешь, не было лучшего способа понять, что происходит. Я думала, что попала в сон, – решил объяснить он. – Конечно же, я не собиралась топиться, но нужно было проверить, как на это отреагирует подсознание. Это психология.
– Да какая психология?!
– Слушай, мне просто интуиция подсказала.
– Нда, но это… но не так же, – немного смягчилась Ролл, пару раз щёлкнув клешнёй.
– Только никому не говори, – успел предупредить тойгера мэйн-кун за миг до того как в зал вошла Эмбер, с сестрой, мирно дремавшей у неё на спине.
Она встала как вкопанная и уставилась на бело-кремового мэйн-куна с карамельными веснушками. Левая бровь кошки медленно поползла вверх.
– Филли, не думала что тебе в твоём возрасте нужна нянька, – она подошла, учтиво кивнула тойгеру и с заботливым укором повернулась к Орлину, – ты своими волосами… словно мостовую подметала.
Она потеснила Джинджер, села между двумя кошками, предварительно переложив к другому краю лавки сестру, и резко повернула голову Филиппа затылком к себе. Розовая расчёска вылетела из её стильной белой сумочки, повешенной через плечо.
– А мои огненные локоны в любом виде смотрррятся.
– Филли, если хочешь чтоб мы подружились, – не обращая ни на что внимания, продолжала Эмбер, – научись себя беречь. А это что, – она вынула из волос маленький обломок от веточки, – ты в лесу, что ли, бродила сегодня ночью?
– Да.
– Что?! – удивились обе подруги, задрав хвосты вверх.
– Я люблю лес, – промямлила сквозь сон Полли.
– Почему в лесу? – спросила Джинджер.
– Ага, там же тропические блохи опять объявились, – с ходу включилась в разговор Линзи, войдя из-за арки в зал, изрядно запыхавшись, – кстати, доброго всем утра!
– Ну да, я сегодня бродил… бродила по лесу, – кивнул Филипп, он говорил о себе в женском роде, как и остальные о нём, чтоб на компанию не покосился с недоумением какой-нибудь прохожий, – потом погуляла по окраине города и остановилась уже здесь, уснула.
– По лесу? – раздался вопросительный возглас Физалии, и все заметили селкирк-рекса, лёгким шагом входящего в помещение следом за манчкином, с рюкзаками по бокам спины, напоминающими вьюки, – я думала, что Филли будет ночевать у Уайлдмурр.
– А я думала, что у тебя, – ответила Эмбер, – кстати, здравствуй.
– И вам всем привет.
– Привет, – ответили остальные.
– Секунду, – нахмурила лоб Линзи, – я сегодня оставалась в лаборатории, Физалия пошла к родителям на ночь, Уайлдмурр убежала к себе на острова, а остальные ушли в поместье.
– А я прррилетела сегодня перррвой, – с зубастой улыбкой похвалилась Джинджер, почему-то решив, что подобное будет уместно вставить.
– А нас ждать не стала, – ответила ей Полли, не открывая глаз.
– А вы не стали ждать Санни. Она где вообще?
– Сказала, что задержится, – пробулькала кошечка.
– Слушай, – обратилась к сестре Эмбер, пока та не засопела, – а ты Оранджу еду оставила?
– А ты?
– Милая моя, – возмутилась кошка с гетерохромией, – я принципиально этого не…
– Оставила, – протянула сестра и подложила под голову свою бело-розовую косичку, – прошлого раза, когда он полез есть мусор, не будет… – её челюсти лениво сомкнулись, а глаза опять слиплись.
– Слушайте, всё нормально, – обратил на себя внимание Филипп. – Я просто хотела провести эту ночь одна, и не хотела спать. Так что спокойно пошла по ночному городу, ну и по лесу.
Но облако негодования всё равно поднялось над персонажами. Кто-то спорил, стоило ли так поступать, кто-то утверждал, что даже на окраине северного леса по ночам нельзя ходить в одиночку. Единственными, кто ничего не говорил, были Филипп, погрузившийся в свои мысли и Пуф, которая спокойно продолжала досматривать какой-то сон, машинально кивая на отдельные заявления. Вдруг разговор оборвало пение вдалеке. Подруги повернули головы к арке и увидели американскую кёрл, весело прыгающую к ним, в окружении массовки из не знакомых никому кошек.
Там каждый день, как праздник, и мы туда пойдём!
Там здорово, как в сказке, любым хорошим днём!
Роскошество повсюду, свобода от невзгод!
На Пурринг-Краун, вперёд! На Пурринг-Краун, вперёд!
И я опять не знаю, что нас там нынче ждёт!
На Пурринг-Краун, вперёд! На Пурринг-Краун, вперёд!
Чудесный Пурринг-Краун! Наш путь к тебе ведёт! Вииииууу!
Она остановилась в арке и резко повернулась назад к толпе. Все вместе они громко сымитировали взрыв фейерверка и на этой ноте весело закончили песню. Песочная кошка с золотыми волосами вприпрыжку поскакала к друзьям.
– Всем гигантский МЯУ! Я ничего не пропустила??? – она принялась поочерёдно кусать или тыкать языком в лицо каждому участнику компании, даже Филиппу, еле успевшему в очередной раз незаметно стиснуть зубы.
Компания была почти в сборе. Санни присоединилась к Эмбер, и на пару они закончили приводить причёску и хвост Орлина в порядок, он даже дал им немного освежить лицо и усталые глаза каким-то бальзамом. Сам же Филипп глазами, привычно обременёнными раздумьями, оглядел собравшихся. Он заметил, что в зал начали входить самые разные персонажи, объединённые планами совершить этим утром поездку на полёвках. Всё выглядело как у людей, каждый был увлечён повседневными делами или заботами, думал или беспокоился о своём, но у любого на лице непринуждённо сверкала улыбка, а в глазах читалась уверенность, что этот день пройдёт удачно и весело.
Вдруг среди горожан он увидел кошку, являющуюся очень нестандартным второстепенным персонажем в мультфильме, по которому её знал. Это была Ив-Ив, кошка фисташкового цвета со странным шерстяным пучком на конце хвоста, напоминающим растрепанную мочалку, обладающая длинными волосами, закрывающими целиком всё, включая лицо, от макушки до груди, как крона ивы. Мочалка была лесного зелёного цвета, волосы тоже, но с чередованием с миртом (тёмно-зелёным). Она прошла через дальнюю часть зала к выходу на платформу, Филипп проводил кошку нейтральным взглядом и подумал, что, наверно, это был единственный персонаж здесь, с которым ему действительно было бы интересно познакомиться.
В компании, окружавшей мэйн-куна, каждый тоже размышлял о своём, но, кроме присущей девчонкам лёгкости, можно было угадать в каждом лице нарастающий интерес к тому, что преподнесёт сегодняшнее путешествие, о чём расскажет пришелец с Земли и как пройдёт приём у Уайз Клео?
– Где же Уайлдмурр? – покачала головой Линзи и с опаской посмотрела на часы. – Интересно, а я все книги взяла? Стоп… – всё внутри у манчкина перевернулось, лицо исказило соответствующее состояние. – Я забыла связку с книгами в лаборатории!!!
Все вокруг насторожились. Стуча зубами, Ван Геар затряслась от наступающего приступа ярости, словно заразилась бешенством, хвост начал вращаться как пропеллер. Но Физалия и Эмбер вовремя успели подхватить её, словно ребёнка, на лапы и успокоить, наперебой говоря, что Линзи всё прекрасно помнит без записей. Со стороны это смотрелось более чем инфантильно.
– Ага! Вот и Уайлдмурр! – с криком Санни указала обеими правыми лапами в сторону улицы, где застенчиво к стене жалась манул. Заметив, что её обнаружили, Уайлдмурр неуверенно подошла к остальным, опустив голову.
– Я, эм… привет, – начала вполголоса с лёгкой хрипотцой кошка, – я пришла последней и подумала, что вы рассердитесь… эм… что я так поздно пришла последней…
– Ой, да Суирррис с тобой, всё хорррошо, – Ролл приобняла её, легонько стукнув клешнёй по плечу. – Никуда ты не опоздала.
Когда восьмёрка целиком собралась, во главе с Санни кошки направились вглубь вокзального комплекса и вскоре шли по длинной платформе на открытом воздухе. Зрелище было удивительным, хотя Филипп видел подобное раньше. Вдоль края платформы стояли дилижансы, повозки, даже несколько карет, у каждого транспортного средства была своя форма, дизайн и вместимость, и все оказались запряжены полевыми мышами. Поначалу Орлину пришлось даже привыкать к их виду, грызуны выглядели просто гигантскими, их размеры по отношению к кошкам были подобны размерам ездовых лошадей относительно человека. Полёвки, терпеливо и не очень, ждали команд кучеров. Грызуны были разных цветов, таких оттенков как: коричневый, серый, тёмно-синий, рыжий, с пушистыми белыми мордашками и животами, выразительными чёрными глазами и круглыми ушками – все выглядели бодрыми и ухоженными. Однако у каждого состава были индивидуальные знаки, начертанные на мышиных боках краской разных цветов. Как понял Филипп, часть транспортных средств была регулярной, а часть – заказной. К одному из таких дилижансов, выглядевшему немного длиннее остальных, подошли главные персонажи. Вызывающе хлопая ресницами, Санни показала коту в униформе у дверей какое-то удостоверение, похожее на студенческий билет с золотой обложкой, объяснила, что остальные с ней и все спокойно зашли внутрь. Мэйн-кун занял место у окна, и первое время просто глядел на утренний пейзаж напротив здания вокзала. Рисованная красота и простота этих мест до сих пор продолжали впечатлять.
– Ну вот, – Эмбер посмотрела на маленькие часики на цепочке, которые держала уже более-менее проснувшаяся Полли. – Мы отправляемся ровно через три, две, одну… – она резко посмотрела в окно и подняла торчком уши и хвост, всех легонько дёрнуло, колёса лениво завертелись, раздался бодрый возглас кучера. – Прекрасно. Через четыре часа без остановок мы будем в Пурринг-Крауне, если идти по центральному проспекту, до дворцовой ассамблеи доберёмся ещё через тридцать пять минут, возможно, даже удастся попасть на послеполуденный бранч.
Сиденья были расставлены так, что три располагались в хвосте, три закрывали противоположную сторону, а ещё три места были вдоль левого борта между ними. Кошки расселись. Полли, с разрешения Уайлдмурр, забралась к ней на голову как на пальму. Только Санни приковала свой взгляд к окну и о чём-то задумалась.
– Звезда, всё нормально? – спросила с заднего сидения манчкин.
– Что-то не так, мяу, что-то не так, – пробормотала та скороговоркой в полголоса.
– Ты что-то забыла? Или там что-то на горрризонте? Где??? – Ролл неугомонно пристроилась рядом и прижалась лицом к стеклу, однако потом обратила внимание, что её подруга смотрит на своё отражение: Бриз аккуратно водила по ресницам пинцетом.
– Семь или шесть… или всё-таки восемь, – она явно нервничала.
– Эм… что это значит? – манул аккуратно повернула голову в сторону подруги, и Полли пришлось немного выпустить когти, чтоб удержаться.
– Хм. Дайте сосредоточиться, – американская кёрл повернула уши в сторону кошек, – или у меня слиплись по две ресницы на обоих глазах, или их должно быть ровно… не помню, – она пощупала одну подрагивающим в пальцах пинцетом, – да как…
– И из-за этого ты так беспокоишься? – тойгер начала клацать хвостом в знак неприязни, на лице проступила усмешка, – уже глаз дёррргается.
– Мрр! Да как ты не понимаешь! – высокопарно обратилась Санни к выглядывающей из-за спины подруге, как актриса, вошедшая в образ. – В светском обществе столицы надо выглядеть идеально, чтобы на тебя обратили внимание, а если, наконец, я встречу стоящего представителя какого-нибудь агентства? А я не понимаю до сих пор, восемнадцать у меня ресничек на глазах или шестнадцать, у меня сейчас голова закружится!
– А если у тебя закружится голова, ты упадёшь, ударишься и испортишь причёску? – спокойно рассудила Пуф.
– Не задевайте меня за живое!
– Как будто остальное умерррло, – уже явно хихикая, продолжала Джинджер.
– Не так громко, – вдруг поставила обеих на место Полли, – Санни, – обратилась она к кошке ленивым, но звучным детским голосом. Даже Орлин обратил внимание, что впервые за время их знакомства слышит её такой, если не брать в счёт мультфильм, – их двенадцать, как и рубинов на узоре на твоей третьей летней сумочке в гардеробе.
– Да… да, точно! Спасибо тебе… – Бриз глубоко выдохнула и отложила пинцет, который уже пытался воткнуться в радужку.
– По моему тебе стоит научиться опять спать по ночам, вот… – задумалась Пуф, – или просто лежать и отдыхать. Ты, конечно, можешь вообще без…
– А может, когда вы, наконец, разобрались, – обратила на себя внимание Линзи, – послушаем Филиппа, он уже что-то рассказывает Физалии.
– Ар! Когда успел начать?! – Санни кинулась в сторону бело-кремового мэйн-куна, перебираясь через головы и спины, с передних мест дилижанса к задним.
Эмбер и Физалия, по привычке высунувшая язык, сидели рядом с Филиппом и увлечённо слушали, остальные кошки быстро собрались вокруг, чтоб ничего не упустить. На самом деле Орлин начал рассказ, ещё когда полёвки погнали по загородной дороге, решив, что остальные потом всё равно заметят.
– Хорошо… – он осмотрел окружающих карамельными глазами, – стоит начать заново, вы не возражаете? – спросил Филипп у соседок.
– С удовольствием, – улыбнулась Физалия, – тем более ты не много успел.
– Ах, отличная там погода, – мельком глянула Уайлдмурр в окно, – как вчера.
– Значит… – Филипп собрался с мыслями, – люди на планете – единственные существа, обладающие возможностью приспосабливать для себя в больших масштабах природу и всё, что она может дать, а ещё постоянно искать и придумывать способы улучшения качества своей жизни. Мы это называем по-разному, например – способность абстрактно мыслить, – Мэйн-кун говорил, постепенно переводя взгляд с одного персонажа на другого. – Люди и остальные животные почти не приспособлены к совместной деятельности, мы не можем общаться на равных, понимая друг друга полностью, человек, конечно, может выдрессировать животное, но это другое дело. Не стану вдаваться в подробности, – он посмотрел в окно и лизнул губы, что невольно отвлекло. – Как вы живёте с такими языками, наждачка…
– Пить хочешь? – заметила Линзи.
– Не откажусь, – кивнул рассказчик, – а то после вчерашнего чая с тортом и молока, ничего не съел, не выпил.
– Ты не ужинал и не завтракал? – воскликнули окружающие, словно каждому на голову залез кактусовый кот.
– Ну да. А где?
– Как здорово, что я это взяла! – поспешно прервала готовящийся шквал возмущения селкирк-рекс и достала из рюкзака стопку сэндвичей, – это панини, у меня их там штук пятнадцать, кто хочет? – от удовольствия угодить друзьям она так и заёрзала на сидении.
– Можно? – Полли просительно потянулась вниз, мигом получила одну порцию и принялась с шелестом разворачивать пергамент, – спасибки.
– Спасибо, – повторил за котёнком Филипп, глядя на аккуратно запакованную закуску у себя на коленях, от которой тонко пахло рыбой, а также квадратную фляжку с чем-то душистым, протянутую ему во вторую очередь.
Он взял сосуд, торопливо открутил крышку и стал пить. Яблочный сок залил язык сладкой прохладной струёй. Челюсти быстро заработали, немного ноющий ещё с ночи желудок, на который Филипп старался не обращать внимания, начал работать. Аналогично поступили и остальные. Так прошло примерно десять минут. Доев первым, Орлин невольно спохватился, что кошки ждали продолжения.
– Хорошо-хорошо, – он набрал в лёгкие побольше воздуха, – животных у нас много, даже очень много: насекомые, травоядные и хищные млекопитающие, птицы, водоплавающие существа. Иными словами – всё как у вас, – он говорил, не глядя, пытаясь что-то сложить из пергамента, оставшегося в лапах. – У нас нет животных или существ, имеющих… мифические корни. Мантикор, големов, кобольдов, бехолдеров, как у вас… я, кстати, говорю «мифические», потому что они нам известны только по древним легендам, фольклору и мифам, а в реальности их, наверно, никто никогда не видел, или видел, но давным-давно, и то лишь в единичных случаях.
– Ха, мантикоррр, – задрала нос крылатая кошка.
– А коты и кошки? – Линзи продолжала что-то внимательно конспектировать в своём блокноте.
– Есть, но как мыши и собаки, то есть, в качестве животных.
– Оппа… – громче остальных, как обычно, воскликнула Санни, – мы там у вас животные?!
– Да, – продолжал Филипп с видом, не выражающим ни хорошего расположения духа, ни плохого. – Умные, одомашненные, в большинстве своём для жизни с людьми или в человеческих городах, нечто похожее на ручного ежа Марты Ультры, твоей наставницы, – он кивнул в сторону Санни.
– Ага… э… эээ?! – кошка раскрыла рот, растянув его вдвое сильнее, чем позволяла её анатомия. – Ты видел мою наставницу?
– Да, вчера, – решил соврать мэйн-кун.
– А ездовые полёвки есть? – задумалась Уайлдмурр, параллельно медленно вылизывая свою лапу.
– Нет, такое есть только у вас, земная полёвка такая маленькая, что может уместиться на ладони. А ещё, к слову, у нас нет грузовых голубей. Впрочем, – Орлин приложил к виску ладонь, – впрочем, когда-то в человеческом обществе была распространена голубиная почта. Но подвязывать к бандероли или нетяжёлой посылке за ленты голубиную стаю, как у вас… люди так не делали никогда, насколько я знаю.
– Эм… а чем кошки у вас занимаются?
– Обычно ничем серьёзным, создают уют в доме, живут в качестве друзей или членов семьи, ловят паразитов и грызунов. Ещё в последнее время кошек используют для развлечений, люди их фотографируют, делают с ними трюки, отдельные профессионалы занимаются цирковой деятельностью, регулярно устраиваются конкурсы красоты, у кого красивее и талантливее кот или кошка. И так, в общем, всю их жизнь.
– Такое впечатление, будто людям нррравится нас использовать в своё удовольствие, – хмыкнула Джинджер, громко почесав затылок лапой, – но мы же не зверррьё… а потом что?
«А заводчики кошек вообще занимаются бизнесом по разведению котят, в ряде стран принято потреблять в пищу кошатину, а ещё много где из их шкуры делают детали для одежды и другие вещи. Я уже молчу, что лучше всего шкуру сдирать живьём, качество не теряется», – сказал Филипп мысленно, пожав плечами для вида.
– Никогда ничего не делала по указке на потребу, – хмыкнула Линзи, завиляв хвостом, – это унижает. – Она отложила записи и резко схватила себя зубами за лапу выше локтя, начав вылизывать.
– Согласен, – ответил Филипп. – Слушайте, давайте начистоту. Я до сих пор вижу, что вы не можете до конца поверить в мою историю, хоть и доверяете, искренне пытаетесь обработать мои слова в рамках своего мировоззрения, – он осмотрел всех присутствующих. – И это совершенно нормально, потому что больше половины из всего, что я говорю вам, в принципе не может быть большим, чем фантастический сюжет хорошей книжки, которую забавно слушать, но нельзя принять всерьёз. Так и будет, интересные моменты, страшные моменты, – при этих словах он мельком глянул на Уайлдмурр, и та невольно расширила глаза, – нелогичные моменты. Я и не прошу во всё это верить, потому что вы вообще не должны были ничего знать, а я не должен был оказаться в ваших краях. Может, до конца этого дня я навсегда исчезну отсюда, а вы все забудете через несколько лет. Так что, если слушаете, то слушайте, если нет, то ни в коем случае вас не заставляю, – он сдул крошки от панини с живота.
