Читать книгу: «Меня нельзя любить», страница 2

На следующий день он приехал озадаченный.

– Что с тобой? – спросила я.

– Отец не хочет, чтобы мы женились.

– Но в чем дело?

– Я пока не знаю. Но главное, что ты очень понравилась матери. Она говорит, что ты – ангел, и она за нас. А значит, она сможет убедить отца.

И он оказался прав. Спустя не более чем неделю, я увидела его отца на улице. Он решительным шагом шёл по направлению ко мне. Я хотела увернуться. Он остановил.

– Нам нужно поговорить.

– Слушаю.

– Пойдем в ресторан.

Зашли, галантно отодвинул стул, заказал все, что я хотела.

– Ну, рассказывай!

– Спрашивай!

Думаете, дальше был непереводимый турецкий диалект, как в «Бриллиантовой руке»? Не тут то было. Он разговаривал очень мирно, хотел узнать меня. Он задавал вопросы про мою жизнь, работу и главное, про мою семью. Особенно уточнил, на самом ли деле я не замужем. Я ответила, что сказала об этом сразу.

– Знаешь, я вижу, что ты и вправду хороший человек… Мы с матерью даем разрешение на брак.

– Отлично. А меня вы спросили?

– То есть?

– Вы спросили, хочу ли я замуж за вашего сына? Он может и хороший человек, но мне нужно узнать его поближе. Мне сорок три, из койки в койку прыгать не буду, сходится, чтобы потом разводиться. Спасибо, насмотрелась.

– Мы сделаем все, чтобы вы жили хорошо. Сколько времени тебе нужно, чтобы принять решение?

– Как минимум два месяца. Пока мы будем встречаться и общаться.

Два месяца. Я определила дедлайн, чтобы принять решение. И сама же его нарушила. Но обо всем по порядку.

В один из вечеров время словно замерло в точке ноль, было пасмурно, и вечер укутывал в свое тёмное одеяло, чтобы скрыть от всех, даже от самой себя ту тоску, которая как яд разливалась по телу, и никто не мог тебе помочь. Родная душа. Я хочу родную душу… Где эта душа, Диана?.. Неужели ты надеешься найти её здесь? Сердце сжималось. Это леденящее чувство одиночества. Оно не переставало, и оно стало частью меня самой, оно заполняло все мое тело изнутри. Несмотря на обилие людей вокруг и на наличие мужчины, я чувствовала себя одинокой. Я понимала, что ему не заполнить эту душевную пустоту. Женщина здесь – это источник наслаждения и мать детей, но никак не родная душа, не собеседник. Искренний глубокий разговор, где можно обнажить душу и поведать тайны, явно не про них.

Мои размышления прервал телефонный звонок:

– Я приеду, можно?

– Зачем?

– Я хочу быть с тобой сегодня. Мы посмотрим фильм, – сказал он не терпящим возражения тоном. Я могла сопротивляться, но не хотела. Уже не хотела.

Мы смотрели фильм, он параллельно переписывался со своей «бригадой», иногда смотрел на меня, молча. Мы ни о чем не говорили, ничего не обсуждали. Напряжение нарастало. Он злился. Я видела. Здесь мужчины не набрасываются, как многие думают, потому что любая иностранка может легко пожаловаться и обвинить в насилии.

Он поднял глаза, посмотрел пронзительно и опустил: «Я люблю тебя, очень, понимаешь?». Я подвинулась и поцеловала. Тогда я впервые в жизни увидела, насколько сильным может быть желание мужчины. Его руки дрожали, голос садился, а омут темных глаз сиял невероятным светом… Он напомнил молодого Искусителя из последней сцены, которого сыграл Киану Ривз в «Адвокате Дьявола».

Я глубоко вдохнула и перенеслась в другую реальность.

Мы провели вместе всю ночь и время до обеда. За это время он два раза заказывал еду в ресторане, готовил мне травяной чай и целовал мои руки. Я чувствовала вкус жизни, будто глоток холодной родниковой воды среди жаркого лета.

      Но все закончилось, когда в мое пространство вернулось до боли знакомое чувство. Вернее, два знакомых чувства, как близнецы-братья. А я уже о них и забыла, имя им было «вина» и «стыд». Ведь я поступила неправильно. Совсем неправильно. Я нарушила…я не должна была быть с ним до свадьбы. Плохая, плохая девочка! Сама виновата! Все не так, вне жанра, но в рамках истории. Моя голова взрывалась, душа хотела взаимопонимания и тепла и ещё много разных чувств выше сердечной чакры, но тело точно понимало, что оно хочет подчиниться.

Это была полная рассогласованность оркестра. Я потеряла свою партитуру, и ноты прыгали по нотной линейке, издавая животные звуки. Я не понимала, кто я. Женщина… Приходило на ум: богиня, королева, хозяйка, мать – мои роли… Но то, что просыпалась во мне, было другим. И я чувствовала эту внутреннюю силу. Рождалась самка. Абсолютное животное начало в своей девственно грубой и сильной природе. Я хотела самца. Думала ли я о чувствах и под какую формулу их подвести? Пожалуй, нет.

Так прошло две недели. И эти дни показали мне, что будет, когда мы поженимся.

Я понимала, что его бандитский образ жизни, его мир – всё это не моё. Не то чтобы я этого не понимала или не принимала. Просто я не хотела быть в его матрице: мама в шароварах, большой Баба (отец), который решает всё в доме, пища, которая мне не по вкусу во всех смыслах…

Я уже поняла, что не хочу с ним семью. Я не видела себя его женой, я не хотела видеть его постоянно в своём пространстве. Мы были слишком разными и вопрос «Где душа?!» не находил ответа. Нам не о чем было говорить, нам не о чем было молчать.

Однажды он пришёл ко мне, и я взяла в руки нож.

– Я мужчина!

– Я женщина, не подпущу.

После этого инцидента прошла где-то неделя, прогуливаясь по Сиде, я заглянула к друзьям в ресторан. И увидела «потенциального мужа» в обществе миленькой узбечки. Я нашла то, что искала, вернее то, что искал мой мозг: доказательства его неверности. Что хотела, то и получила.

Позже я пойму, что искала любую причину, чтобы не выходить за него замуж. И если бы не эта причина, я нашла бы любую другую.

А тогда включилась привычная формула страдания, усвоенная с детства: «Любовь – это боль», «счастье недолго», «он – подлец» и другие привычные всплывающие в сознании формулировки, которые словно на зеленой доске внутреннего учебного класса писала невидимая рука строгого учителя. Спасибо классической литературе и советской школе в целом. Урок жертвенности был усвоен прочно и передан еще в утробе.

Это потом я пойму, что трагедии не произошло, что я отказалась от того, что принесло бы мне настоящее страдание: брак с человеком, с которым не было душевной близости, понимания, истинного уважения, с которым мы могли делить только постель и вести домашнее хозяйство. Но это не была бы та семья, которую я хотела видеть в своём мире. И мое подсознание сделало все, чтобы разрушить то, что мне не нравилось. Да, я узнаю, как это работает. А тогда казалось, что вот они, привычные грабли.

И я пошла к психологу.

С Милой мы познакомились на курсах Марии Азаренок по личному бренду. Это была психолог от Бога, я знала это, наблюдая за её деятельностью в Instagram¹, за крутыми марафонами и суперрезультатами учеников.

Она работала мягко, её спокойный голос расставлял все «по полочкам», а вопросы выводили на инстайт: «Скажи, тебе действительно хотелось быть с этим мужчиной?», – спросила она меня о моем очередном фиаско.

Я расплакалась. Ведь у меня не получалось, уже который раз. Почему? Я никак не могла этого понять. Я искала ответ у тренеров, гуру, психологов, я размещала анкеты на авторитетных сайтах знакомств и делала это профессионально, в смысле подготовленно (опять же, через курсы). Я тратила невероятное, колоссальное количество усилий, чтобы прийти к результату – счастливому замужеству.

Я вложила в себя реальное такое количество средств. Я помогала людям создавать семьи, в том числе с помощью моих групп по замужеству в Facebook², и при этом сама была одна. Парадокс.

Позже я поняла, что моя внутренняя девочка генерировала ситуации так, чтобы этого никогда не наступило. Потому что я считала, что брак это…брак. Я в детстве видела родителей ругающихся и вспоминала свои неудавшиеся отношения. И, заглянув внутрь себя, я могла точно ответить на вопросы, что такое в моем понимании семья, а это были боль, разочарование, предательство и другие аналогичные ассоциации. А еще несвобода. Пожалуй, самое ужасное. Так я поняла, что замуж я не хочу, что вру самой себе о своём желании. Что желание это навязано социумом и ни малейшей долей не имеет отношения к моему внутреннему истинному желанию.

Кто понял жизнь, тот замуж не стремится… Но я хотела понять, где и в чем системная ошибка и продолжала винить себя…

Голос Милы звучал четко, и, казалось, доходил до самого дна души. Она словно очищала ювелирное украшение, чтобы показать тебе же твою душу во всем её первозданном блеске.

– Скажи, эти мужчины, о которых ты говорила мне, они тебе действительно были нужны? Ты действительно хотела за них замуж? Ответь честно!

– Нет, абсолютно. Будь моя воля…

О, боже! Это ведь и была моя воля! Так вот, если бы я была свободна в выборе, и мне не нужно было думать о том, что принято и не принято, о своей защищенности и сексуальном удовольствии, я ни за одного из них не пошла бы. Ни-за-что!!

Почему? Да потому, что не считаю их достойными и надежными мужьями, даже спутниками таковыми не считаю.

– Может, это твои установки?

– Да нет же! Я никогда не пожелала бы таких мужей своей дочери.

Впоследствии я стала использовать этот эффективный и рабочий приём проверки кандидата в мужья.

Мой внутренний родитель спрашивал, хочет ли он этого мужчину в мужья своей внутренней девочке и насколько реально его девочка будет счастлива, если свяжет свою жизнь с этим человеком. Очевидно, брак с ним был бы ошибкой, я страдала бы, и мое подсознание уберегало меня, да и не только подсознание.

Вечером он приехал как обычно и привёз подарки. В этот раз среди них была огромная коробка шоколадных конфет. Здесь это в некотором смысле раритет, поскольку это не Россия, и нет того ассортимента шоколада, а особенно конфет вообще мало. Причем конфеты были швейцарские, где он их взял, ума не приложу.

– Ты зря приехал.

– Почему?

– У тебя есть девушка!

– Какая девушка? Это подруга!

– Которую ты водишь в ресторан?

– Да там друзья!

– Не важно. Я передумала выходить за тебя замуж. Ты такой же, как и все они.

– Но ты не спишь со мной! Я мужчина!

– Без брака я не буду.

– Но ты и замуж не идёшь!

– Не хочу!

– Что тебе нужно, не пойму я!

Все, что я поняла – это то, что я не хочу замуж.

Я хотела красоты, шикарное жилье, вкусную еду и чудесный отдых. Замуж я не хотела. Но ведь это ненормально. Ненормально не хотеть замуж, ненормально не хотеть… Особенно здесь, в Турции, где без мужского покровительства очень сложно прожить, многие говорят, что практически невозможно.

А что, собственно, даст мне замужество? Деньги и регулярные занятия любовью. Что на другой чаше весов?

Необходимость вести совместное хозяйство, делить быт, не иметь возможности побыть одной, не иметь времени на собственный рай, где ты одна, где твое пространство. В этом мире принято нарушать личные границы. Это норма. Здесь тебя обязательно спросят, сколько тебе лет, сколько ты зарабатываешь, есть ли у тебя парень и кто он и сколько зарабатывает. Они считают это знаками дружелюбия. Эта бесцеремонность просто поражала меня. И все это сопровождалось реминисценциями из прошлого, где ты работаешь с утра до вечера, и дома тебя ждет мужчина, которого ты не любишь.

Разум взвешивал все. Последним камнем на чаше весов в пользу «незамужества» стала ревность. Я понимала, что не смогу принять за норму то, что для меня таковым не являлось. Мой внутренний кодекс предписывал верность мужчине.

– Однажды я сказала тебе, что не прощу измены. В моей культуре мужчина – это словно часть твоего тела. Ты не можешь делить его с кем-то другим.

– Я объяснил тебе. Это…

– Это ложь.

Пытался ли он помириться? Да, и не один раз. Однажды он поймал меня, идущей из спортивного зала.

– Давай довезу.

– Не стоит.

– Пожалуйста, сядь в машину. Я скучаю. Понимаешь ты это или нет?

Его глаза заблестели.… Казалось, что сейчас по щеке прокатится слеза. Меня переполнила внутренняя ирония: ну да, как перевод текста песни Таркана «Kuzu kuzu». В ней суть поведения раскаявшегося турецкого мужчины. Кажется, что они рождаются с этим. У них заготовлен мощный арсенал словесного оружия на разные кейсы, суть которых одна: обезоружить.

      Примечательно, что в местных магазинах в своё время продавались сборники фраз для соблазнения. Причем книги эти были по популярности сопоставимы с «Униженными и оскорбленными» Достоевского и «На дне» Максима Горького. Да, они читают это, представляете? Даже те, у которых три класса и пятый коридор. Они делают это. Видимо, что-то откликается их ментальности. Так что бездушными их вряд ли назовешь.

В то время я уже могла отличить восточную сказку ото лжи. Он знал это и был искренним, вёл себя не нагло. Надо отдать ему должное, он старался сделать все, чтобы мы помирились, даже пытался меня купить. Все было бесполезно. Я уже приняла решение, хотя его страдания доставляли мне немалое удовольствие. В один момент я поймала себя на этом ощущении и решила, что хватит издеваться. Умерла, так умерла.

Потом, только потом пойму я, как кормила своё эго пищей обиды. Обиды на мужчин вообще, независимо от национальности и места проживания. Это не имело никакого значения. Они были виноваты уже в том, что они мужчины, по праву рождения были виноваты. Виноваты в том, что не поняли, что любили не так, как я хотела, что говорили не то, что двигались не так, что… Список можно было бы продолжить.

Однажды я поняла, что все это я создала сама. Без чьей либо помощи. Это и есть мое творение. Мой реальный мир. Мой театр и мой сценарий.

      Сценарий. Как подарок от самого близкого человека. Я долго не возвращала его, мама.

Мама

«Мамочка, мама!», – так я кричала, когда рожала своего единственного сына. Мы все кричим «мама», когда нам плохо. Мама – это наша Земля, наша основа, наше всё. Это та раковина, из которой мы рождаемся. И мы забираем перламутр её внутренних стен – её ощущение жизни, её жизненный сценарий. Вот почему мы так похожи на своих родителей. Даже если говорим себе: «я не буду таким, как она или он», мы все равно повторяем их судьбу. Можно ли это изменить? А сами как думаете?

      Да, и я боялась об этом писать. Впервые написала в своём Инстаграм (запрещенная на территории РФ организация) и пустила в архив. А потом почувствовала, что пришло время, как эхо родовых программ.

Моя мама и ее история…

Дед обожал ее – последнего ребенка в многодетной семье, она была его миром, принцессой. Когда я читала письма к ней, то понимала, насколько мама была дорога.

А потом девочка выросла…

Они познакомились, когда им было по пятнадцать. Это была любовь с первого взгляда. Сильное, яркое чувство. Хотя он был русским, для нашей семьи он был иностранцем. Семья ортодоксальных евреев с корнями духовников. Мы не смешивались. Одна троюродная сестра, отбившаяся в свое время от стаи, была «изгнана» из закрытого сообщества и никогда не вышла замуж. Но дед принял Шевцова, он уважал его интеллект и надежность. И как только детям исполнилось восемнадцать, он дал согласие на брак.

Мама была счастлива безмерно, я видела эти фото, помню эти рассказы…

А потом все исчезло. Когда ей сказали: «Детей нельзя. Вы можете родить, но не выживете». Мама не стала рисковать. А вскоре появилась «Тётя» могущая. Мама не простила. Не могла понять, как можно было променять такое сильное чувство на плодоносную тетю. И все бы было нормально. Ну, развелись, ну разные дороги. Но и здесь сработала сила рода. Верность. Это в крови, глубоко. В ментальности. Каббала. Тора. Он единственный. Она – Вселенная. И мама запретила себе счастье. Хотя кругом было море поклонников. Стала заложником эгрегора. И стала писать письма и жечь. Много лет. А потом решила: «Хватит. Будь, что будет. Рожу».

Познакомились. Он хотел быть с ней, она позволяла общаться. Он из криминального мира. «Сапог со скрипкой», – говорила о них мамина сестра. Но мама решила родить, во что бы то ни стало. И вышла замуж за моего отца. Спустя какое-то время родилась я. Очень странное, на мамин взгляд, существо, с чупом рыжих волос на лбу и совершенно ни на кого не похожая.

И эта «семья», где мама не любила отца, стала моей клеткой и моим кошмаром, который я пронесла через всю жизнь.

Именно с этим запросом «Как выйти из ментальной клетки» я и обратилась к Дмитрию Калинскому – психогенетику, автору методики работы с родовыми программами.

А дальше была череда трансформаций, которая началась с индивидуальной работы с психологами, продолжилась в игре «Гармония пяти миров» и завершилась выходом из иллюзии с помощью техники, которую я кропотливо собирала в течение пяти лет упорной работы над собой. В итоге я пришла к технологии волшебного ключа, которую создала сама. Об этом я расскажу позже.

А пока, мой дорогой читатель, мы идём по ступеням осознаний, о которых я рассказываю в этой книге. И я невероятно счастлива, что могу делиться с тобой тем, что помогло мне и вывело меня из иллюзорного мира к свету.

На пути мне необходимо было расчистить полотно моей души, отделяя слой за слоем, истинное от наносного, взятого у других, заимствованного в форме установок – ограничивающих убеждений, которые и формировали мой мир. Мой сценарий реальности.

Мои открытия

Мою маму звали Фрида, то есть «Радость». Это имя подсказал моему деду в ЗАГСе сотрудник-немец. Надо сказать, что дед понимал немецкий хорошо, поскольку этот язык был похож на идиш. Парадокс был в том, что эти нации должны были ненавидеть друг друга, а получалось наоборот. Вообще дед был великим человеком – очень толерантным, всегда готовым помочь. Однажды в войну он спас от голода целый район. Как? Да по-еврейски, конечно… Об этом у нас в семье легенды ходили, а люди обожали деда.

Называя маму, он хотел ей лучшей судьбы, но мама выбрала другой путь. После развода с первым мужем она отказалась радоваться жизни. Её «Ра» исчезло, и на его месте появилась зияющая дыра тоски и страдания. Её нужно было заполнить и ещё показать, что ты можешь ого-го как. И она поспешила выйти второй раз повторно. За моего отца. Надо сказать, что это было больше влияние социума, судя по рассказам тети. Маме настоятельно советовали не оставаться одной, тем более что она, будучи красавицей невероятной, всегда нравилась мужчинам. И предложили кандидатуру очень перспективного, недавно освободившегося из дальних мест обаятельного, сильного и «с золотыми руками» моего отца. Она вышла замуж. За человека, которого не любила. Он был из мира, который совсем не соответствовал её миру, где царила гармония музыки и света. Мама была музыкант, впрочем, как и её первый муж. Она была сама любовь.

Я думала, что в какой-то момент она решилась спастись через маленькое существо, через дочь, отдав ей всю свою любовь. Но вместе с этой любовью она передавала яд сценария «Не люби. Любовь – это боль».

Потом уже, в моих многочисленных проработках у психологов я не просто поняла, а почувствовала, что она не могла иначе. Она хотела любить. А любовь – это про отдавать и защищать. Она защищала меня своей любовью от всего дурного. В том числе и от любви, счастливой любви, она не могла позволить, чтобы с дочерью случилось подобное тому, что произошло с ней. В моем детском сознании прочно укрепилась мысль: замужество и рождение ребенка в любящей семье равносильно потере, равносильно смерти. Нужно было разорвать этот порочный круг. И это стал путь длиною в жизнь.

Однажды мы всей семьёй смотрели фильм (хотя семьей это сложно было назвать). Фильм был про любовь. Мама во время яркой сцены заплакала, а я сказала: «Мама, зачем ты плачешь, это же не по-настоящему, любви же нет!». Отец сказал: «Конечно!». А мама ответила: «Как же нет? Откуда ты взяла? Есть любовь!».

Я тогда недоумевала, видя отношения родителей, какая она, любовь, и если она есть, то почему они не любят? Это же так легко, как дышать! Я это точно знала. Потому что мне в это время уже снились удивительные сны. Они повторялись с определенной периодичностью. Но сюжет был всегда один: я видела огромный (по моим тогда представлениям) белый дом. Он был похож на современную виллу с бассейном перед ней. Такой дом я не могла видеть нигде в реальности, поскольку жила в хрущевке, и вокруг моей хрущевки были все такие же. Я даже на уроках рисования в детском саду, а потом и в школе рисовала прямоугольные дома, как спичечные коробки, так же, как делали все. По телевизору показывали то же самое примерно. Квадратно-советское, усредненное. Все будто говорило: не вылезай, не выделяйся, это опасно. Тогда откуда взялся в детском сознании этот дом? Ума не приложу. Но он был настолько реален во сне, что я не могла отделить сон от яви.

Во сне я с лужайки перед домом заходила по широкой лестнице внутрь. Там, в доме, было уютно и тепло. И в самом центре первого этажа возвышалась колонна. Белая большая прочная колонна, вокруг которой выстраивался весь дом. Я стояла в центре напротив колонны и слышала детский смех. Он звал меня туда наверх. Я поднималась по винтовой лестнице и видела комнату, в которой мужчина играл с двумя детьми. Я точно знала, что это мой муж. То, что происходило во сне с моим телом и душой (а мне казалось, что тело и есть душа), было невозможно описать словами. Я чувствовала любовь. Это была теплая волна внутри. Она омывала все тело и, наполняясь волшебным светом, изливалась наружу. Я точно знала, как это, любить. Но я знала во сне. И мне вновь хотелось уснуть, чтобы испытать это. Любовь настоящая иллюзорна, думала я.

Только потом я поняла, что чтобы полюбить нужно… да в том то и дело, что ничего не нужно. Просто любить.

То есть эта любовь уже есть в каждом человеке, как встроенная опция. Ей просто нужно дать разрешение выйти наружу. Просто. Если бы это было, мир плавал бы в любви. Но почему то это не так. И мне предстояло это выяснить.

Это путешествие длиною в жизнь привело меня к тому, что я стала изучать психологию досконально, по крупицам разглядывая бисерное плетение возможных вариантов нейронных связей и их отражения в жизни людей. Это стало не то, чтобы любовью, нет, это была необходимость. Потому что я хотела поменять сценарий и не хотела «уходить со сцены» раньше времени. У меня еще была надежда и жажда жить.

А еще была другая жажда. Жажда восполнить, испытать, прочувствовать. Когда то я прожила восемь лет без контакта с мужчиной. Живя с мужчиной. Об этом в следующей главе.