Родина слоников (сборник)

Книга мне очень понравилась, отличную оценку поставил с большим удовольствием. Целостный рассказ о взаимно влияющих друг на друга общественных явлениях: история нашего государства и история отечественного кинематографа. Есть кино элитарное, есть идеологическое, а есть то, что нравиться зрителю объективно. Правильно расставив акценты на эти три составляющие можно попытаться понять: почему одни фильмы согревают душу не одному поколению кинозрителя, а другие не сохранились в памяти даже одного поколения. Некоторые из рассмотренных и обсужденных фильмов после прочтения книги захотелось пересмотреть.

Замечательная книга. Прочитал с интересом. Большинство фильмов, выпущенных до 60-х годов мне незнакомы. Но узнать про их создание было любопытно. Книга, конечно, очень субъективная, пристрастная. И тем более ценная. Не оглядываясь на авторитеты, Денис оценивает каждый фильм по своей личной шкале. Пусть его мнение не совпадает с мнением большинства. Это не важно. Главное писать честно, искренне, владеть хорошим слогом. Что превосходно удалось автору. Мне кажется, что Горелов вполне может писать качественную прозу, а не только сборники рецензий. С удовольствием познакомлюсь со второй подборкой статей, посвященной на этот раз зарубежным кинокартинам.

Очень понравилось: емкие, острые рецензии написанные на прекрасном русском языке. Авторский стиль сложноват, некоторые фразы пришлось перечитывать несколько раз.

"Многие ... покрывались холодным потом, когда Денис брал слово на общем собрании и упоминал их фамилии... Страшнее всего было то, что Денис был действительно умен, и его аргументация была часто солидно-убийственна." А.С. Макаренко, "Педагогическая поэма"

Дениса Горелова очень люблю ещё с начала 90-х, когда он публиковал свои обзоры в "Московском комсомольце" - иногда один, иногда в паре с Артемом Рондаревым. О Горелове практически сразу, буквально с первых абзацев любой его рецензии, понимаешь три вещи: этот человек а) прекрасно знает, понимает и чувствует кинематограф - и как искусство, и как средство воздействия на массы; б) очень умен; в) и столь же остер на язык.

Последнее обстоятельство особенно важно - возможно, именно благодаря этому читатель не остается равнодушным к Горелову, относясь к нему либо с уважением, либо с раздражением. Денис бывает ехидным, злоязычным, хлестким, порой даже едким, как кислота - ближе к концу текста приведу несколько цитат. Некоторым героям его обзоров, надо полагать, не раз становилось не по себе. В голове промелькнуло было словосочетание "не выбирает выражений", но промелькнуло - и сразу же исчезло. Ибо выражения автор как раз выбирает - отборные, ядреные, с безжалостной точностью. Горелов - критик термоядерный, пишущий наотмашь.

"Родина слоников" изначально не была задумана как книга, но написанные за многие годы рецензии сложились в книгу, если можно так выразиться, естественным образом. Подавляющее большинство описанных фильмов стали лидерами проката в год выхода - исключения есть, но их крайне мало. А если учесть, что начинается книга с "Октября" Сергея Эйзенштейна (1927 г.) и заканчивается "Домом под звездным небом" Сергея Соловьева (1991 г.), то можно сказать, что перед нами - история советского кинематографа за почти весь период существования СССР. Или - история СССР сквозь объектив кинокамеры.

У читателей "Родина слоников" вызвала неоднозначную реакцию. В обсуждениях, происходивших там и сям на просторах Интернета, высказывалась следующая мысль: советские фильмы подчас были далеки от реальной жизни, а многие из них вообще являют собой идеологический мусор, поэтому не нужно рассматривать их всерьёз и пытаться воссоздать по ним облик Страны Советов. А в продолжение этого тезиса как-то сам собой появляется еще один - "поэтому, дескать, и книге не стоит придавать значения".

Хочется сказать одну простую вещь: вот именно потому, что советские фильмы были подчас далеки от реальной жизни, они и являются нашей историей! Лакировка действительности, естественно, в них была, пропаганда - тем более. Но в том числе и благодаря этому в советском кино и отражается советская история, как в зеркале. Как в кривом зеркале, да, но разглядеть и понять увиденное можно. К ним просто не нужно подходить буквально. Для понимания исторического источника иной раз важнее анализировать не то, что в нем есть, а то, чего в нем нет, и те причины, по которым этого "чего-то" нет.

Рецензии Горелова - не просто вольный стеб, как могло бы показаться (хотя стебется он знатно). Он делает очень нужную и важную вещь - внятно объясняет причины, породившие тот или иной фильм (или группу фильмов). Практически в каждой рецензии четко прослеживается взаимосвязь между теми или иными историческими событиями и отражением этих событий в советском кинематографе.

Произошло размежевание некогда единого НКВД на КГБ и МВД - получите "Дело № 306", "Ночной патруль" и прочие детективные фильмы об убийствах, кражах, махинациях и т.п. (до этого снимали только "шпионские" детективы). Страну захлестнул вал преступлений, совершаемых в среде пролетариата - поступило решение "перебросить" часть вины на более интеллигентные слои общества - получите, например, "Дело пестрых" и прочие фильмы с кучей студентов разной степени морального уродства. Отношения между СССР и США достигли апогея напряженности к середине 80-х - получите "Одиночное плавание", где героические советские морпехи Ножкин, Фатюшин и Бегалин лихо мочат военную базу вероятного противника. И так далее, и тому подобное.

Конечно же, не нужно воспринимать "Родину слоников" как учебник истории :) Ни при написании отдельных рецензий, ни при сведении их в книгу Денис Горелов, насколько я понимаю, такой задачи перед собой не ставил. Но его книга сродни лучу яркого прожектора, поочередно выхватывающему из мрака то один, то другой фрагмент грандиозной исторической мозаики.

А возвращаясь к стилю изложения - едкому и колючему - хочу привести несколько цитат, надерганных на мой личный вкус:

Сергей Михалыч Эйзенштейн очень любил дохлых детей. Хлебом не корми — дай паровозом истории крошку переехать, черным силам реакции спиногрыза скормить. Кинет, бывалоча, малютку сатрапам под нож, опрокинет колясочку — и ну убиваться, ну неистовствовать, ну в колокол бить: «Нет самодержавию!» Шевелюру на себе рвать и молочную грудь расцарапывать. За это его большаки оченно уважали. «Голова, — говорили (у Сергей Михалыча и впрямь голова была большая), — никто так больше не умеет нашу правду сеять. Дети — оно крайне пользительно. Вставляет, а то». ...примечательно, что до Ромма Кузьмина была женой Барнета и играла главные роли в его фильмах — но он не отпускал ее играть в фильме Ромма «Тринадцать», на что она обиделась и стала женой Ромма. Искусственно вскормленные дички республиканских киностудий в СССР влачили жалкое существование. В большинстве сателлитов России народу жило вдвое-втрое меньше, чем в Москве; более чем скудный внутренний рынок в принципе исключал существование национальной кинематографии. Проводить многожанровую репертуарную политику могла только студия Довженко: 40 миллионов украинцев позволяли ей работать в автономном режиме. Остальным следовало всерьез ориентироваться на русскоязычную аудиторию метрополии, — а та категорически не желала смотреть, как Мамед ставит советскую власть на нефтепромыслах, а Калев и Сулев занимаются соцсоревнованием на Пылдреской плавбазе имени товарища Кингисеппа. Вообще, щенячий фрейдизм торчал в картине изо всех щелей. Глупые барбудос лелеяли свои вторичные половые признаки до тех пор, пока не представился случай проявить первичные — после этого кущи были сбриты, обнажив младенческие незагорелые подбородки. В момент решающего объяснения Роман рассказывал Зое историю своего ветеринарства: как приятель отрезал его любимой собаке хвост, а он не сплоховал и пришил назад. Зоя после этого приснилась самой себе в черном садистском трико и сапогах укрощающей Романа прямо на арене при содействии Наташи, упакованной не хуже. Сама Наташа на всех афишах сжимала в руках полосатый жезл огуречной формы, а ее Вадим, рисуя на стойбище литеры «М» и «Ж», сначала изобразил «X», а после уж поставил посреди палочку, смутив даже мужланов-приятелей. Страна по-прежнему считала, что амбразуры закрывать и котлованы мостить лучше всего людьми, но — Бригадир метростроевцев Кайтанов атлантом вставал под обваливающуюся штольню и звучал гордо. Леша Акишин в затонувшей подлодке отдавал другу последний акваланг и завещал жить счастливо — не спрашивая, отчего так выходит, что аквалангов вечно не хватает на всех. Временами обленившегося автора оставляли последние проблески совести. В 1980 году майор Костенко устраивал засаду на Тверской возле уличного точильщика топоров (!!). Урка с книжной кличкой Сударь цедил сквозь зубы доисторические, времен трех революций, слова «мильтон» и «марафет». Рядового мазурика Читу водили на допрос лично к начальнику МУРа (генерал-лейтенантов-то в ГУВД и сейчас по пальцам счесть), и он раскалывал мерзавца на два счета, железной волей светлых очей и слов: «Пей чай. Сахар сыпь. Отвечай быстро. В глаза смотри». Зрителю уже не нужен был советский детектив с его процессуальным педантизмом, черными перчатками и трудными подростками из обеспеченных семей. Зритель уже вполне был готов к тому, что майор Костенко, яко грязный Гарри, ввинтит горлышко «магнума» в ширинку маньяка: «На счет „три“ отстреливаю правое яйцо». Удачное слово «бельмондизм», которым вегетарианская критика пыталась опечатать в бутылке девятый вал полицейского беспредела, произносили с издевкой и тайным ожиданием.

Следует ли воспринимать отзывы Дениса Горелова как истину в последней инстанции? Ни в коем разе. Можно ли спорить с его оценками? Безусловно! Не рубит ли он порой сплеча? Да запросто! Не перебарщивает ли иной раз с колкостями? Бывает. Но тут, раз уж мы говорим о книге кинокритика, уместно вспомнить цитату именно из кино. Наверное, не так много российских читателей прочли пьесу Робера Тома "Попугаиха и цыпленок", зато экранизацию этой пьесы - фильм "Ищите женщину" с Чиаурели, Куравлевым и Абдуловым - видели, думаю, очень многие :)

— Мадмуазель Вирджиния, девушку украшает скромность! — Это когда нет других украшений!

У Горелова - есть, и много.

Денис Горелов, пожалуй, один из самых лучших кинокритиков нашего времени. А может, и вообще самый лучший. Ему удается без ложного умствования, без потуг на "высокое", - точно и тонко написать о советском кино. Написать, не уходя ни в слепую апологетику ("ах, какое прекрасное было кино, а сейчас одна бездуховность!"), ни в очернительство. Написать честно и умно. Написать так, что и рецензией в привычном смысле его рецензию не назовешь - это целый срез той жизни, и через гореловское описание ты проникаешься и духом, и цветом, и звуком, и памятью того года. Эту книгу нужно читать и перечитывать - с начала, с конца, с середины в разные стороны, откладывая и возвращаясь к ней постоянно. В ней - правда о стране, где мы родились и жили. И о кино в ней тоже есть. И тоже правда.