Читать книгу: «Колдунья»
Пролог
Северный ветер пробирал до самых костей, тоненькая курточка совершенно не защищала от вечернего холода. Ветер, как это бывает только в новостройках, казалось, дул со всех сторон одновременно. Кончики волос, еще не совсем высохшие после душа, затвердели и обвисли ледяными сосульками, неприятно щекоча открытую шею. Редкие прохожие, тесно запахнув воротники, старались поскорее добраться до родного подъезда, чтобы спрятаться от пронизывающего ледяного дыхания навалившейся зимы. Мимо просеменила знакомая дворняжка, зябко поджимая к себе заднюю лапку. Особенно сильный порыв ветра громыхнул крышами дальних домов и где-то рядом истошно запиликала сигнализация.
Проходящий мимо пьяненький мужичонка попытался было обратиться с каким-то вопросом, но стоило ему высунуть нос из-под дешевого клетчатого шарфа, как ветер тут же набросился на беззащитное лицо, стал забираться под воротник и мужчина, тут же потеряв тягу к общению, что-то неразборчиво буркнул, запахнулся поплотнее и заспешил прочь.
Ветер, холодный ветер, кидался в лицо гроздьями белых мурашек легкого зимнего снега, доживающего последние дни блеска перед грядущей весной, полной журчащих ручейков темной грязи, в которую ему предстояло превратиться. Вокруг жалобно оголенных стволов деревьев на редких газонах, пока еще сохранившихся островках прелести новых спальных районов, взметались вихревые бурунчики танцующего кордебалета зимы.
Дорога со снующими туда-сюда автомобилями приближалась и, когда до нее осталось не больше нескольких шагов, ветер в последний раз взвыл, взъерошив волосы, и утих, как бы потерял интерес к этому развлечению.
В Москве живут на подработке. Первая же едущая машина, аккуратная, ухоженного вида «девятка», плавно завернула к обочине. За ней тут же пристроился потрепанный «Форд». Водитель стоящего поодаль «Москвича» с шашечками такси на дверях отложил газету, завел машину и с равнодушным выражением лица положил руки на руль.
Сонный молодой парень в «девятке» широко открыл глаза, увидев потенциальную пассажирку, и потянулся открывать заднюю дверь, так как переднее сиденье с щегольским покрытием она явным образом игнорировала. Видно, насмотрелась за свою недолгую жизнь по-настоящему дорогих салонов. Раздосадованный «Форд» тут же начал мигать фарами, требуя его пропустить. Водитель такси с прежним равнодушием заглушил мотор и снова раскрыл газету.
– Куда Вам, девушка? – предательски дрогнул голос водителя, когда пассажирка, забросив ногу на ногу, покопалась в сумочке и протянула ему извлеченный оттуда клочок бумаги, – улица Большая Филевская, тринадцать, – прочел он записанный адрес. – Доставим в лучшем виде.
Машина резко рванулась с места.
«Хорошо, что села на заднее сиденье», – подумала Аня. Сейчас же обязательно будет показывать молодецкую удаль, несясь с безудержной скоростью по разбитым московским улочкам. Обладатели дешевых автомобилей почему-то все до мозга костей убеждены, что нет способа надежней произвести впечатление на девушку. А девушки цепенеют и внутри сжимаются в тугой комочек страха и только и молятся о том, чтобы хоть этот оказался с хорошей реакцией. Быстрая езда хороша на широкой магистрали в надежной иномарке, со всех сторон утыканной системами безопасности, но не в отечественной жертве инженерной безалаберности, в которой столкновение на скорости больше сорока километров в час даже с кошкой грозит смертью или, в лучшем случае, тяжелыми травмами, как водителю, так и пассажиру.
– Вы там живете, девушка, на Филях? – попытался завести разговор парень. – Или в гости едете? Может, к мужу? Или к такой же красивой подруге? А может, еще красивей?
Забавно. Угадал. Аленка и впрямь красивее. В школе так и вовсе всех от зависти крутило при виде ее длиннющих черных кос или глубоких темных глаз. Только Аня ей не завидовала, да и нечему там было завидовать. Да, подарила жизнь красоту, но за подарки судьбы платить всегда приходится, и, чаще всего такой ценой, что, только услышав про нее, подумаешь, да ну ее, эту красоту. Так и Алене приходилось платить. Жизнью с ненавистным отчимом, не дающим приемной дочке прохода. Начиная с десятого дня рождения в каждом темном углу норовящий прижать. И мама, кроме работы, ничего не замечающая. А, может, предпочитающая не замечать. Это же очень просто – не замечать. Вроде и сердцем не жестока, а слез родной дочери не видишь…
Хотя, что она могла бы поделать? Выгнать извращенца и остаться одной? Да нет, так просто не выгонишь. Россия – это не загнивающая западная цивилизация. Здесь остаться одной с десятилетним ребенком ой как страшно, если тебе уже за сорок. А Ларисе Серафимовне под пятьдесят. Алена у нее была поздним ребенком, и растить ее без отца и так было непросто. Родной отец Алены, по словам тети Ларисы, отравился грибами и умер в больнице, когда Алене еще не было и двух лет, однако мама Ани, врач в наркологическом отделении районной поликлиники, глубоко вздохнула и укоризненно покачала головой, когда об этом услышала. Ане этого хватило, чтобы засомневаться в правдивости слов Ларисы Серафимовны. Правда Алене ничего говорить не стала. Зачем? Что человека попусту тревожить? Прошлого не воротишь, как бы и что бы там ни было.
– … уже пятая машина. До этого ездил на БМВ, дорогая в обслуживании, конечно, но зато машина настоящая. Вот решил купить себе девятку для домашних разъездов, – оказывается, вовсю разглагольствовал парень, видимо, приняв молчание пассажирки за одобрение. – Вот пришел из армии и понял, что нечего в институте время терять, надо деньги зарабатывать и жить, как люди.
Тут ты прав, конечно. Такой, как ты, в институте только бы время потерял. Знания, которые там дают, должны быть к уму приложены, а если ума нет, то никакие знания не помогут. Только деньги тебе и зарабатывать.
– …Сейчас делаем свое дело. С друзьями. Через компьютер в интернете.
Ох, боже мой. Может, ответить ему что-нибудь, а то ведь замучил уже. Или потерпеть? В принципе, уже Малую Филевскую почти проехали. Потерпим.
– А вы где-нибудь работаете? Вы курите? Пожалуйста, вот зажигалка.
Хорошая зажигалка, красивая, под Ronson сделана, но рассматривать ее особенно внимательно не стоит. Немедленно распустит хвост и начнет рассказывать, где выиграл ее в карты или купил за сто долларов, хотя красная цена такой подделке – десять.
– А, залюбовались зажигалкой. Я всегда только такими пользуюсь. Дома настоящая коллекция уже. Эту купил в аэропо…
– Остановите здесь, пожалуйста, – мелодичный голос привел Пашу в себя. – Сколько я Вам должна?
– Да нисколько, – попытался поправиться Паша. – Телефончик оставьте и хватит.
Пассажирка открыла сумочку, вытащила пятисотенную бумажку и положила рядом с собой на сиденье.
– Это слишком много, – смутился парень.
– Ничего, – улыбнулась та. – Это вам на новую зажигалку. Я заберу эту, если вы не против. Свою дома забыла.
С этими словами она открыла дверь и выскользнула наружу. Паша секунду поглядел вслед, потом схватил деньги, выскочил из машины и бросился за дробью каблуков.
– Подождите!
Ну вот, сейчас будет пихать деньги обратно и разыгрывать спектакль, чтобы вернуть зажигалку. Уверять, что дорога, как память. Так я тебе и поверила. Наверняка, жена подарила или девушка. Только женский вкус мог выбрать такую изящную вещицу. Не отдам. Нечего приставать к симпатичным пассажиркам, если есть та, которая такие подарки дарит.
– Подождите! – подбежал к остановившейся девушке Паша. – Подождите, – глупо повторил он, глядя в чуть-чуть приоткрытые алые губы, откуда просвечивал ряд безупречно ровных, белоснежных зубов. – Я… Возьмите деньги! – окончательно смутился он.
– Но я не хочу отдавать вам зажигалку, – откровенно забавляясь ситуацией, заявила девица. – Она мне нравится. А Вы сказали, что всегда такими пользуетесь, наверное, у Вас есть еще или Вы знаете, где еще купить.
– Да я не зажигалка. Я не про из-за этого, – совершенно потерявшись, заявил Паша.
– Да? А из-за про за чего? – поинтересовалась девушка.
Да что же это такое? Она же смеется над ним, а он это допускает. Ведь не мальчик уже! «Смотреть в глаза, рядовой!» – вспомнился один из самых впечатляющих армейских эпизодов. Спасибо, ротный. Знал бы, когда поможешь! Паша поднял голову и твердо посмотрел в зеленые глаза.
– Просто это слишком много. Просто мне было приятно Вас подвезти. Просто Вы мне настолько понравились, что я хотел произвести на Вас хорошее впечатление и, кажется, вел себя, как дурак. Оставьте, пожалуйста, себе зажигалку и извините меня.
Паша насильно впихнул купюру в ладонь девушки, резко развернулся и почти бегом, не оборачиваясь, бросился к машине. Зажигалку, черт возьми, действительно жаль. И чего он вдруг про нее разболтался? Как он теперь Ленке объяснит, что отдал ее случайной пассажирке – разобидится. Что потерял – не поверит. Из машины никогда не выносит.
Заводя мотор, не удержался, глянул в сторону места недавнего разговора. Девушки уже не было, за ней захлопнулась тяжелая дверь подъезда неподалеку, но на асфальте синела купюра, придавленная золотой зажигалкой.
Глава 1 (10)
Жгучий холод обволакивал заледеневшие босые ступни, пропахивающие бороздки в вязком снегу. Когда-то вспаханное поле заледенело, покрылось коркой острого льда, Ольг оскальзывался, саднил ноги. Угораздило же залететь в мир снега, самой ненавистной вещи для детей драконов, привыкших жить в огне. В груди болело, царапало – еле разогнул застывшее змеиное тело, грянулся о мерзлую землю так, что чуть дух не вышиб, – дыхание вырывалось с хрипом. Из огня да в полымя – хорошо бы, а тут из проткнутого тела да в замерзшее.
Показалась черная лента впереди, диковинные звери, один из которых растоптал Дорма с Веттом, с ревом пробегали по ней, светили горящими глазами перед собой. Ольг побрел туда. По полю то и дело с завыванием проносились морозные ветры, заставляя скукоживаться, не выпуская дыхание, единственное веяние тепла, что осталось в теле. Ольг поднес стиснутые кулаки ко рту, подышал на них, с трудом разжал пальцы, попробовал сотворить заклинание огня, вместо привычного столба пламени из ладони выметнулось несколько искр, ли устал так сильно, то ли магия в этом мире была слабее.
Лента оказалась на удивление твердой, но потеплее, чем обледеневшее поле, Ольг слегка ожил, свернул направо – какая разница, лишь бы до людей добраться, там и отогреться, и приодеться можно, побрел шибче. Сзади раздался рев приближающего зверя, Ольг обернулся, зверь мчался быстро, но завидев согбенную обнаженную фигуру, сбавил бег, остановился рядом. Ольг разглядывал тупо, замерз так, что мозги шевелились со скрипом, но приметил огромные колеса, на которых стоял зверь, сообразил, что неживое существо – повозка, почуял зловоние. В боку открылась сторона, оттуда высунулся погонщик – здоровенный мужик с длинными усами и хищным выражением лица. В правом ухе блестела серьга, волосатые руки были покрыты рисунками.
– Забирайся! – лицо сделал дружелюбное, но глаза блестели, смотрели оценивающе, рассматривали жадно узкие плечи, тонкие руки, ровные бедра. Не иначе, как на продажу хочет сцапать, лениво подумал Ольг, но из коробки пахнуло теплом, и он без спора полез внутрь. Главное отогреться, а там и с остальным разберемся.
– Чего голышом шастаешь? Обокрали? – поинтересовался второй, когда Ольг уселся между ними, тело трясло, как в припадке, зубы выбивали дробь. Второй мужик пристально глядел перед собой, выкручивая огромное колесо.
– Держи, – протянул Ольгу бутылку первый. – Грейся. Не приставай к нему, Жека, пусть отогреется. Там и потолкуем, – пытался сказать мягко, но в голосе явственно прозвучала угроза.
Ольг послушно присосался к горлышку. Горло ожгло, закашлялся, тело тряхнуло, но по венам потекла волна тепла, на ярь-траву похожего. Задурманило голову, закружило, мужик набросил на плечи колючее одеяло, Ольг закутался, подобрал под себя ноги, стал смотреть перед собой, перед глазами поплыла монотонная дорога, стал клевать носом.
– Давай туда, за сиденье, – кивнул мужик с серьгой в ухе. – Отдыхай.
Ольг с трудом перебрался через спинку, тело почти не слушалось, рухнул на твердый топчан, замотался в одеяло, как кокон, и провалился в беспамятство. Успел услышать завистливый голос второго, Жеки.
– Везет тебе, Чалый. Только подумал, а уже тут как тут.
– Да ладно, – отозвался Чалый, – тебе тоже перепадет, не боись.
О чем они, было удивился Ольг, никак жрать меня собрались, но сон накрыл на полумысли и голову затянуло в черноту.
* * *
Очнулся от ощущения голого тела рядом с собой. Мужик с серьгой облапил сзади, возбужденный, подминал под себя, Ольг дернулся, но мужик сжал сильнее, не позволяя двигаться.
– Чего рыпаешься? – послышался над ухом распаленный похотью голос. – У вас отрабатывать помощь не принято?
Принято, с мрачной усмешкой подумал Ольг, это везде принято, правда, везде по-разному. Тело отогрелось, дыхание восстановилось, теперь можно и отработать, только вряд ли тебе понравится.
Извернулся узлом, тесно, об пол не грянуться, пришлось дергаться несколько мгновений, треснулся плечом об оскаленную рожу, но тело уже начало худеть, истончаться, мужик ойкнул, отшатнулся, попытался сдавить, но почувствовал, как исчезает из рук только что такое близкое тело, ощутил в пальцах тонкую шершавую змеиную кожу, разжал пальцы, заорал дико, да поздно, мелькнула у Ольга злорадная мысль. Свернулся кольцом, изготавливаясь к прыжку, мужик попытался сжаться в комок, забиться в угол, спрятаться от пронзительных красных глаз, только в фильме одном оборотней видел, в тюрьме показывали по случаю приезда большого начальства, вот, дескать, как мы наших ЗК любим, культурный уровень их поднимаем, но то в кино, а тут на глазах, из рук, в страшного гада малец подобранный оборотился. Хотел крикнуть, что шутил, вовсе не так потешиться хотел, оправдаться, да уже метнулась тяжелая треугольная голова, почему-то мимо перекошенного в крике лица, над плечом, почуял, как охватывает шею душащее кольцо, крик прервался, перешел в сип, схватился руками, тут же отбросил, страшна даже кожа змеиная на ощупь, а уже хрустнул, проваливаясь в горло, кадык, свернуло голову, звонко треснули позвонки, плеснуло изо рта и из носа теплой кровью, и только глаза еще несколько долгих мгновений видели потолок кабины с дырявой тканью под крышей. «Так и не собрался заделать» – угасла неожиданно хозяйственная последняя мысль.
Ольг поднялся над мертвым телом, повозка стояла в стороне дороги, второго мужика внутри не было, виднелся снаружи, в стороне, позволяя спутнику натешиться всласть, выдыхал дым. Ольг было подивился, непохоже, чтобы магией огня тут многие владели, пригляделся, заметил в руках тонкую белую палочку с крупинкой огня на конце, когда мужик втягивал воздух, огонь разгорался ярче. Одежда неудавшегося насильника была аккуратно сложена на сидении. Ольг грянулся тонким телом об топчан, не помогло, задергался, оборачиваясь человеком. До чего неудобно в тесном пространстве, то ли дело на бегу, когда только кидаешь по телу приказ крови разогреться, как уже разгибаются послушные петли ногами, просыпается в груди холоднокровное сердце, начинает гнать по жилам и венам горячую жидкость и поднимаешься человеком со злым гудением в голове.
Натянул непривычную одежду, долго маялся с непонятными застежками, да и велика оказалась, в плечах широка, громадный был мужик. Рассмотрел дверь, нашел отщелкивающую замок рукоятку, дернул, толкнул дверь, высунулся на холодный воздух, что уже не морозил, а только приятно будоражил тело.
* * *
Погонщик, завидев одетого Ольга, заулыбался, кивнул, как старому знакомому.
– Быстро столковались. Что там Чалый, опять спать завалился?
– Ага, – кивнул Ольг. – Утомился малька.
– Меня не западлу будет по-быстренькому обслужить? – заискивающе посмотрел мужик.
– Нисколько, – улыбнулся Ольг. – Только чуть позже, потолкуем сначала.
– А может, потом? – в глазах у мужика разгорелся огонек.
– Можно и потом, – согласился Ольг. – Залазь.
Мужик жадно втянул несколько раз из палочки дым, отбросил и кинулся к своей двери, вскарабкался внутрь. Ольг уселся обратно, захлопнул дверь. Мужик, не сводя с него горящих глаз, задергался на сидении, расстегивая портки. Ольг протянул руку, взял железными пальцами сзади за шею, сдавил слегка, в глазах у мужика появилось растущее удивление.
– Не торопись, – покачал головой Ольг.
– Сам хочешь? – шепотом спросил мужик.
Ольг отвернул его голову, заставляя увидеть скорчившегося Чалого с неестественно вывернутой шеей. Мужик, увидев залитый кровью труп, икнул и задергался. Ольг быстро отшвырнул его от себя, вышибая его головой окно. Мужик вывалился, рвотные судороги сотрясали тело. Ольг дождался, пока тот успокоится, дернул на себя, посадил обратно на сидение и жестко взглянул в испещренное порезами лицо.
– Здесь немного меняются правила поведения, – почти ласково проговорил он. – Я думаю, ты это понимаешь. Теперь я спрашиваю, а ты отвечаешь кратко, точно и понятно. Усек?
Побелевший мужик нервно кивнул, нащупывая что-то под сиденьем. Ольг дождался, пока в воздухе мелькнет кусок железа, перехватил руку, с наслаждением выкрутил до хруста суставов, выхватил железку, огрел по лбу. На месте удара тут же вздулась синеватая шишка, глаза мужика закатились, и он обмяк на сидении.
– Ну, – с разочарованием протянул Ольг. – Не люблю притворщиков. Придется врезать посильнее.
Мужик тут же открыл испуганные глаза. Ольг довольно улыбнулся.
– Так-то лучше. Итак, вопрос номер один. Куда едем?
– В Москву, – еле слышно прошептал мужик.
– Громче, громче, – тряхнул его Олег. – Пока расспрашиваю, ничего не сделаю. Что за место Москва?
– Столица, – от удивления мужик заговорил внятно.
– А как страна называется?
– Россия, – у мужика забегали глаза. Не иначе как сумасшедший. Сбежал из какой-то лечебницы, потому и шлялся голым по дороге.
– Большая страна? Кто царем?
– Нет царя, президент есть.
– Что еще за президент? Правителем кто?
– Президент.
Ольг махнул рукой, сам разберется, у кого хатка покраше, тот и правителем.
– Ладно, долго еще ехать?
– Около двух часов. К рассвету доберемся.
– Ну и хорошо. Помчали.
* * *
Дорога была ровной, неслись быстро, на конях не угонишься, Ольг расспрашивал трясущегося мужика, тот мямлил, путался в ответах, но в голове у Ольга уже выстраивалась ясная картина.
Страна огромная, народу в одном городе, как в родных землях на всем континенте, но живут так же, торгуют, бьются, более удачливые задавливают соседей. В городе относительный порядок и то по темным улицам ночью ходить небезопасно.
Магии не знают, была когда-то древняя, могучая, но сейчас следы от нее только в старинных преданиях остались, задавили, изничтожили. Вместо нее наука, заменили достижения мысли и умения на механических слуг.
Правила добра и зла определяет церковь, поклоняется единому богу, умело направляют умы и сердца жителей, искусно держат в неведении. Мужик не мог на память целиком ни одной молитвы вспомнить, но про другие веры отзывался фанатично, готов был хоть сейчас жечь, крушить, давить их последователей.
Власть держит кучка политиков, поддерживаются армией, живущей на гроши. Вместо королевских податей государственные сборы, собираемые специально учрежденными конторами, вместо запретов законы, вместо смертной казни для тех, кто поднимается выше планки – наемные убийцы. Страна милосердна, жителей понапрасну не разбрасывает, но ненужных давит, заставляет жить впроголодь, из границ выпускает с огромной неохотой. Добраться до царя простому человеку невозможно, любую жалобу перехватят, сотрут, вместе с человеком, на всякий случай.
Ольг откинул мысли о власти, в этом мире неинтересной, ему бы назад, в Драконьи горы, ненавистного отца с трона скинуть, не зря нашептал Королю Зенны мысль лучшего вора отправить, чтобы скрал корону – Обруч всевластия, которого даже горы слушаются. С ним, когда вернется, сможет подчинить своей власти Драконьи отряды, до двобоя с отцом добраться, а там задавить молодостью, силой. Но сначала вернуться, а для этого надо найти еще оставшихся колдунов, что попрятались от церкви, выжигающих их каленым железом, чтобы и следа не осталось.
Мужик все бормотал, рассказывал о своей тяжелой жизни, давил на жалость, пытался убедить, что он – человек нужный, его убивать нельзя. Ольг прервал нетерпеливо, потребовал о грузе рассказать, кому его продать можно, деньги потребуются.
Груз – сигареты, палочки, типа тех, что Ольг видел в руках у мужика, только получше качеством, стоят тысяч пятьдесят, столкнуть можно, если подешевле, ходы все известны, но под землей найдут настоящие хозяева, кровью заставят выплатить. Ольг отмахнулся, как от надоедливого комара. К тому времени, когда найдут, он уже будет топтать душистые травы Зенны, разве только змею выплачивать заставят.
Схватился за бутылку, запрокинул, жидкое пламя ворвалось в горло, мужик смотрел с испугом, второй пузырь чистого спирта парень глушит, а хмеля ни в одном глазу, только разгораются они красными искрами, как будто огонь у парня заместо мозга.
* * *
Впереди показался город. Ольг загляделся на то, как вырастают вдали громадины домов, размерами напоминающие родные Драконьи горы и чуть не упустил знакомое покалывание во всем теле.
– Стой! Остановись!
Машина остановилась на обочине. Ольг открыл дверь, собрался вылезти наружу, но, бросив взгляд на мужика, досадливо плюхнулся обратно на сиденье. Вот дурацкая проблема! И оставить нельзя – смотается, а где его потом искать в городе, и с собой тащить не с руки. Ольг чертыхнулся, но выбора, кажется, не оставалось. Он схватил водителя левой рукой за шкирку, швырнул к себе на колени и быстрым движением правой свернул ему шею. Позвоночник треснул, у мужика закатились глаза. Ольг брезгливо затолкал труп за сиденье, к напарнику, накрыл одеялом. Подергал ключ – уже навострился, в пути расспросил о том, как устроен грузовик, ключ не поддался, догадался повернуть налево, мотор заглох, ключ легко выскочил из крепления.
Ольг вылез из машины и пошел назад, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Вот! Не ошибся! По телу прошла охотничья дрожь, когда распознал щит от простенького, но мощного защитного заклинания. Пошел по следу, вышел к невысокому домику за черными воротами. Над воротами висел странного вида автомат, поблескивал маленьким окошком на проходящих. Охранный глаз, усмехнулся про себя Ольг, почувствовав за окошком наблюдателей. С магией все же попроще, чем с наукой, любого зверя посади у ворот, наложи заклинание и вот сам хозяин все видит его глазами. А тут пока охранники увидят, пока хозяину передадут, пока он сообразит, кто на него нападает, уже успеют десять раз ворваться, расколотить голову, как старую тыкву. Да еще и сами охранники, небось, радеют за службу, жаждут перед хозяином выслужиться, прежде чем докладывать, сами расправиться попытаются с незванными гостями, а для опытных врагов лучше и не придумаешь.
В воротах открылась маленькая дверца, из нее, пригибаясь по-медвежьи, один за другим вылезли три огромных охранника в одинаковых одеждах. Руки у каждого лежали на поясе, на черной дубинке, хотя через толстую бычью шею был перекинут на ремне короткий кусок железа, в котором Ольг узнал заклинание железо-огненного ливня. Какой же убогой тут сделали магию, кидать огонь можно только из маленького отверстия спереди, увернуться, как нечего делать, не то, что в родном мире, там ливень со всех сторон сразу налетает, сминает в кашу, прежде чем опомниться успеешь.
– Потерял че, паря? – поинтересовался один из них дружелюбно, но в его глазах Ольг заметил искорку желания, чтобы не просто так, не от скуки бродил здесь парень, хоть подраться, а то изнылся уже от тоски в молодом здоровом теле на дежурствах с книжками. Двое других обошли с боков и встали поодаль, чтобы не дотянулся ударом.
– Да, – коротко, но спокойно ответил Ольг, рано показывать коготки. – Проводи к хозяину.
– А почем ты знаешь, что хозяину до тебя дело есть? – спросил охранник, держался вежливо, кто знает, вдруг, действительно, гость, к хозяину много странных людей ходит.
– Потому что знаю, – посмотрел на него Ольг. Мелькнула мысль смять, расшвырять, как котят, этих молодых идиотов, что верят в силу тела, как в непреходящую власть, но подавил, будущему властителю не пристало впадать в ярость.
Охранник заметил неоформившееся движение, отшагнул на шаг, отпустил дубинку, положил руки на оружие, вселяющее уверенность. Двое других насторожились, задышали чаще. Парень стоял недвижимо, только глаза вдруг заблестели красным.
– Я спрошу, – пошел на попятный охранник, вдруг ощутив жгучий страх под пристальным взглядом красных глаз. – Ждите здесь, – запнулся, переходя на непривычную вежливость.
– Передай, что охранка слабенькая, птиц не удержит, – негромко произнес вслед широкой спине Ольг.
Оставшиеся охранники разобиделись, приняв на свой счет, но старший, которого видели в деле в Афгане, покорно кивнул, отступил в непонятном страхе перед нахалом.
* * *
Через пару минут дверь открылась, и охранник приглашающе кивнул внутрь. Ольг напружиненной походкой подошел к двери, зашел, не оборачиваясь, пошел к дому, где на пороге уже ждал невысокий пухленький мужчина в расшитом халате. Под свободной тканью угадывались тренированные мышцы, на боку угадывалась кобура пистолета. Ольг осклабился, негоже так на силу полагаться, скоро совсем про ум позабудут люди в этом мире.
– Чем могу быть полезен? – с легким акцентом спросил человек. Ольг прикрыл глаза, просматривая ауру. Нет, заклинание ставил не этот.
– Можешь открыть дверь в комнату к хозяину, – небрежно отрубил он. – Хотя я и без тебя могу справиться. – Ольг стал подниматься по ступенькам.
– Для тебя здесь нет хозяина, кроме меня. – Мужчина положил руку на грудь Ольгу, преграждая ему вход вовнутрь. Ольг скосил глаза на крепкую ладонь, уверенно лежащую на его груди, схватил за кисть, резко присел и сильно дернул на себя. Тело пролетело над головой, в воздухе сворачиваясь в кувырок, Ольг услышал, как за спиной телохранитель приземлился на обе ноги. Ольг распахнул дверь, ворвался внутрь, захлопнул дверь и с размаху грянулся об пол, заметив, что на него молча кинулись две огромные черные собаки.
– Взять! – телохранитель ворвался через мгновение, пистолет в руке, настороженные глаза цепким взглядом обшаривают огромный пустой холл. Доберманы-убийцы, жалобно скуля, забились в угол, не сводя глаз с вазы из старинного китайского фарфора на изящном постаменте у входа. Наглый юнец как сквозь землю провалился. Следом, сопя, ворвались три охранника. Телохранитель развернулся, меряя идиотов презрительным взглядом. – И кто из вас остался у входа? Останься, – указал пальцем на старшего, – остальные вон!
Двое разом развернулись и бросились к воротам. Старший умоляюще посмотрел на начальника.
– Ахмед, что-то не так с этим типом. Он у ворот на меня так посмотрел, что я чуть не обделался.
– Ну, в этом, положим, ничего удивительного, – пробормотал себе под нос телохранитель, – так на тебя и я посмотреть могу. Куда он мог деться, черт его возьми? Пойдем проверим комнаты, – приказал он, уже понимая всю тщетность этой идеи. Он отстал от парня не больше, чем на секунду, а единственные две комнаты на этом этаже расположены в другом конце холла, рядом с лифтом. До них не меньше двадцати метров, такое расстояние за секунду не покроет даже ниндзя. Допрыгнуть до балкона на втором этаже, расположенном на высоте пяти метров, тоже нереально. Но где же он еще мог спрятаться в абсолютно пустом холле, не в вазе же? Телохранитель, мысленно обзывая себя идиотом, взял вазу и перевернул. Как и следовало ожидать, ваза оказалась пустая. Он чертыхнулся и бросился за старшим охранником, уже взявшим оружие наизготовку и подходящим к одной из комнат.
* * *
Ольг выскользнул из-за постамента. Одна из собак заворчала, но Ольг, резко развернувшись, подарил ей такой яростный взгляд, что ворчание перешло в сдерживаемый скулеж, а потом и вовсе затихло. Сидя за постаментом, он успел просмотреть помещение с высоким потолком и теперь совершенно твердо знал, из какой комнаты на втором этаже исходила магическая сила. Двое ослов с оружием одновременно вышли из пустых комнат и, прикрывая друг друга, бросились в лифт. Ольг чуть не расхохотался, двери лифта съехались, полностью закрывая им вид на холл. Ольг, уже не таясь, грянулся об пол, поднялся человеком, сбросил вазу, подставил постамент в стене, отступил, разбежался и, оттолкнувшись от изящного столбика ногой, взмыл в воздух. Пальцы впились в дубовую обшивку стены, заскользили вниз под тяжестью тела, но продержаться всего секунду, задергался, оборачиваясь змеей, а гибкое змеиное тело уже послушно запетляло, цепляясь шершавой кожей, по широким выемкам резных вырезок на стенах к краю балкона.
Только успел заползти, как открылся лифт, охранник, которого видел у ворот, увидел приставленный к стене постамент и осколки разбитой вазы, зашумел, показывая пальцем. Второй, более опытный, оборвал, дернул за руку, кивнул. Ольг затаился в углу балкона, дожидаясь, пока мимо прогрохочут солдатские сапоги, несясь к нужной ему комнате. Неслышно пополз следом, телохранитель в халате распахнул дверь, влетел внутрь и застыл перед тучным мужчиной, сладко спавшем на огромном мягком ложе. Второй остался снаружи, настороженно оглядываясь по сторонам. Ольг проскользнул мимо его ног по стене, по ковру, как нарочно расписанному узором под его тело, под кроватью и скользнул под свисающее до земли одеяло в теплую постель.
– В чем дело, Ахмед? – донесся недовольный голос разбуженного мужчины.
– Извините, Сергей-ага, в дом проник человек и мы опасались за вашу жизнь.
Ольг встряхнулся, оборачиваясь человеком, пальцы крепко впились в жирную шею, прямо в яремную вену.
– Правильно опасались, только причина не та, – с удовлетворением увидел он расширившиеся от изумления глаза Ахмеда, когда под одеялом, как из воздуха, проступила огромная мужская фигура. – За жизнь вашего жирного дурака нужно будет бояться, если вы оба задержитесь здесь еще хоть на секунду.
Толстяк, лежавший в постели, расценил ситуацию верно и сделал изгоняющий жест пальцами в сторону Ахмеда. Ахмед тихо взвыл от бессильной ярости, но покорно развернулся и выбежал за дверь. Дверь закрылась.
– Молодец, – похвалил Ольг, – сообразительный. Поднимайся, побеседуем. – Он разжал пальцы и соскочил с кровати.
Мужчина поднялся, огромный, как бык, Ольг даже удивился, никогда не видел таких больших людей, толстые пальцы скользнули по стене, в сторону Ольга серебристой рыбкой метнулся кинжал. Ольг небрежно отклонился, кинжал по рукоятку вонзился в стену, задрожал.
