Читать книгу: «Черное закулисье. Сборник рассказов»

Дети Ануннак.

Я стою на крыше многоэтажной новостройки. Под ногами настоящая бездна. С такой высоты люди превратились в точки, а машины в спичечные головки. Сильный ветер, несущий за собой черные мясистые дождевые тучи, то и дело пытается закончить быстрее мой ритуал прощания с этим слепым и бренным миром. Вот еще один раз мне пришлось оступиться, и поймать равновесие, чтобы не сорваться вниз. Где-то за горизонтом раскатисто громыхает гром. На соседней улице хорошо слышна сирена проезжающей машины скорой помощи.

Наверняка, вы хотели бы услышать, что такого должно случиться в жизни, чтобы такие как я, захотели уйти из этого мира раньше отведенного срока? Моя история покажется вам безумной и нереальной. Самое время обратиться к психологу, скажите вы. Но будете не правы. Так как, утопая в повседневности, логике и рациональности, вы привыкли всему находить разумное, по вашему мнению, объяснение. Ведь проще всего не верить в то, что находиться за гранью вашего понимания. Может моя смерть и не откроет глаза абсолютно всем, но зато ни в чем невиноватая девушка останется жить.

Поговаривают, если родиться удачно в зажиточной семье, то вам все будет даваться только по одному слову «хочу». Нет, не все, но почти все. Эта история берет начало с моего восемнадцатого дня рождения. В нашем семейном загородном доме, что территориально стоит в богатейшей части города, по соседству со звездами эстрады и кино, чиновниками и другими высокопоставленными личностями, собралась целая куча народу. Кого только не было, начиная с родственников до третьего колена, друзей и заканчивая партнерами моего отца по бизнесу корпорации «Heard of peace», крупнейшего производителя искусственных органов и протезов. Обычно любой другой день рождения проходит намного скромнее, в кругу семьи и далеко не с таким размахом. Может это и выглядело странно, но в нашем роду так принято, на совершеннолетие устраивать целый пир. Четыре года назад таким же образом праздновали именины моего старшего брата Анатолия.

На протяжении первой половины дня я чувствовал себя редким экзотическим животным в клетке. Абсолютно каждый гость считал за должное подойти ко мне и даже не поздравить, а скорее посмотреть, что я из себя представляю. И не важно, был ли это близкий родственник или совершенно чужой для меня человек, которого я вижу сегодня впервые. Еще странным было то, что практически каждый третий позволял себе поинтересоваться, как я себя чувствую и есть ли у меня уже девушка? Да какая им вообще разница? Или они уже намыливаются выдать за меня свою дочь в выгодном марьяже?

Ко второй половине пиршества я был уже настолько вымотан, что мне не хотелось абсолютно ничего. Все эти тосты и пожелания успели надоесть до тошноты. Все гости уже примелькались, и я не помнил, с кем имел честь говорить, а кого видел впервые. А знойное палящее летнее солнце жалило с такой силой, что воздух во дворе поплыл, как в какой-то пустыне. Освободившись от формальностей, я уже собрался пройти к группе друзей и приятелей, и наконец, отвести душу и насладиться своими именинами. Как вдруг случилось непредвиденное, проходя между бассейном и плотной кучкой гостей, моя голова внезапно закружилась, в ушах появился оглушающий звонкий писк, все вокруг окутала тьма, как результат, я пошатнулся и упал прямиком в воду. Последнее, что я припоминаю, так это громкий всплеск, тяжелая влага, не позволявшая мне вздохнуть, и как писк превратился в странный бурчащий шепот. Скорее всего, это могла быть звуковая галлюцинация, но точно утверждать ничего не буду.

Очнулся я в палате частной клиники, принадлежащей отцовской компании. Свет в комнате казался слишком ярким и обжигающим. Прежде чем зрение пришло в норму, я услышал голос моей младшей сестры Иры:

– Мама! Мама! Никита очнулся! – я почувствовал нежные сестринские объятья своим лицом. Она никогда не церемонилась и всегда делала все, что ей вздумается. – Мы так перепугались, братик.

У нас с сестрой были особые отношения, еще с детства она любила играть в моей комнате, дом большой, а сидеть в одиночестве Ира никогда не хотела. У нее всегда была острая привязанность к вещам. Когда у родителей что-то ломалось или рвалось, они всегда просто шли в магазин и покупали новые вещи. Но когда у моей младшей сестры ломалась любимая игрушка, это был практически траур. Никакие новые подарки не могли ее успокоить, и именно в этот момент, я всегда приходил к ней на помощь. Не знаю почему, но мне всегда с легкостью давалась любая ручная работа. И в этом плане я для нее был что-то вроде супер героя. Ее глаза загорались, улыбка до ушей, и будто я не руку кукле приделал, а спас чью-то жизнь.

Глаза, наконец, привыкли к свету, и я рассмотрел слезы на щеках десятилетней девочки. Видимо, я здорово напугал младшую сестру. Рядом в кресле сидела моя мать с озабоченным лицом, она встала и подошла к кровати.

– Сынок, все в порядке, с тобой все будет хорошо. Дмитрий Сергеевич, – так звали главврача в клинике, – сказал, что анализы в полном порядке, и это был всего-навсего солнечный удар.

В это же время в палату открылись двери, и в комнату зашел мой отец и вышеупомянутый врач.

– Да, пару дней постельного режима, и Никита будет в полном порядке. Я прописал несколько медикаментов, что помогут ему восстановиться быстрей. А что касается …

– Это очень хорошо, – мой отец бесцеремонно перебил врача на полуслове, не дав ему договорить. Затем он подошел к койке и как-то странно посмотрел на меня. Честное слово, я никогда в жизни не видел его таким взволнованным. И это не переживание за сына и даже не злость, а скорее неподдельный восторг. Его глаза горели, он внимательно всматривался в меня, будто я дал ему повод гордиться собой. Чтобы вы понимали мой отец Василий Степанович Краков, это самый холодный человек на Земле. С самого детства моим воспитанием занималась мать, а единственное время когда я видел отца, так это совместный ужин. Это не тот человек, к которому можно обратиться за советом, он никогда не проявлял лишних эмоций. Даже тогда, когда меня на неделю отстранили в школе от занятий за плохое поведение, все чего он меня удостоил, так это презрительный высокомерный взгляд. Отец постоянно занимался бизнесом и проводил время с семьей исключительно по большим праздникам. А тут он прямо таки излучал неподдельную радость, что не могло меня не напугать.

– Пап? Все хорошо? – я присел, мне было неудобно лежать при таком количестве людей собравшихся в палате.

– Все в порядке, Никита, – на его лице появилось подобие тонкой улыбки. – Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – я был обескуражен таким поворотом событий и просто застыл, сосредоточившись на чересчур внимательном отцовском взгляде.

– Так все, мальчику нужно отдыхать, – очень деликатно вмешалась мама. – Пускай Никита, как следует, выспится, – она положила теплую ладонь мне на щеку и поцеловала в лоб. – А завтра, я заеду за тобой и заберу домой.

На следующее утро я вернулся обратно в поместье. Состояние было отличное, но мама настояла, чтобы я еще полежал в постели какое-то время. Спорить не было никакого резона, уставившись в планшет за просмотром любимого сериала, время пролетало незаметно. Но мой многочасовой сеанс прервал стук в комнату.

– Войдите!

Двери неуверенно приоткрылись, и в комнату зашел мой брат Толя.

– Не спишь? Как ты себя чувствуешь?

Брат вел себя очень сдержанно и деликатно, что в принципе, ему совершенно не свойственно. Если брать по аналогии с младшей сестрой, то он ее полная противоположность: дерзкий, напыщенный, самовлюбленный и корыстный. Еще в детстве, он не раз делал мою жизнь невыносимой, всячески издеваясь и подшучивая надо мной. Но когда ему стукнуло восемнадцать, его как подменили, он полностью переключил свое внимание на отца и начал проводить с ним большую часть личного времени. Чему я, в свою очередь, был несказанно рад.

– Нормально, а что? – я уже было заподозрил какую-то подлость, неужели спустя два года, взялся за старое?

– Ничего, – он поджал губы, будто о чем-то сожалея. – Разве старший брат не может поинтересоваться здоровьем младшего братишки?

Мне очень хотелось спросить у него, где была его забота, когда он бросил меня в лесу с подвернутой ногой, и мне пришлось хромать до дома целых два километра. Или где была его забота, когда он закрыл меня в собственной комнатке, и я пропустил групповую поездку с друзьями в кинотеатр. Но я не стал, может он и действительно повзрослел за это время, или это какое-то своеобразное отцовское влияние.

– Можешь. Врач велел еще денек побыть в лежачем положении. Так что, у меня все в полном порядке.

– Вот и славно. Ты нас всех здорово перепугал, – Анатолий говорил, как-то фальшиво, не искренне, будто пытался завоевать мое расположение. А может, он просто по-другому и не умеет. Уловив неловкое молчание, он положил руку мне на голову и потеребил волосы. – Выздоравливай братишка, мне пора на работу.

– Хорошо, удачного рабочего дня.

На что, уже в дверях, Анатолий как-то натянуто хмыкнул и сказал:

– А ты не….., – он хотел что-то спросить, но потом внезапно передумал. – А хотя, нет, ничего.

После всех этих событий странности прекратились, и все вернулось на круги своя. Лето подошло к концу, наступил новый учебный семестр. За окном в аудитории пролетали последние теплые деньки. А настроения грызть гранит науки так и не появилось. В конце концов, я не выдержал и решил развеяться. Попросился выйти, а сам сел в машину и уехал, все равно куда, лишь бы подальше отсюда. Сидя за рулем, возникало неподдельное чувство, будто просиживая штаны в университете, моя жизнь ускользает сквозь пальцы. Все равно я уже знаю свое будущее, вопрос о том, чтобы поступить в технический институт отпал сам собой. За меня все решила моя семья: «Ты будешь работать в компании отца» и точка. Да здравствует экономический факультет. Поэтому мне кажется, что это мои последние 4 года, а потом все, начнутся собрания, учеты, переговоры с инвесторами и тому прочее.

Поднялся сильный ветер, и погода резко изменилась. С востока приплыли густые черные тучи, а вместе с ними стеной пошел дождь. Говори не говори, но хорошо когда у тебя есть автомобиль, особенно в такие моменты. Так что нечего жаловаться, робота у меня хоть и будет скучная, зато буду всегда обеспечен. Впереди показался одинокий силуэт девушки, что шла по тротуару вдоль дороги. Миниатюрная такая, вся съежившаяся, и насквозь промокшая, как котенок. Смотрю на нее, и прямо слезы наворачиваются. Вот и решил, что подвезу ее до дома, а то потом совесть замучает, я же не изверг какой-то, к тому же все карты при мне. Подъезжаю к тротуару, открываю стекло на переднем сиденье и говорю:

– Девушка, садитесь, пожалуйста, в машину, я вас до дому подвезу.

А она повернула голову, посмотрела на меня большими карими глазами и пошла дальше, не проронив ни слова. Боится, значит. Что уж тут, ведь мы с ней даже не знакомы. Несколько секунд я просто смотрел на нее оценивающе: черно-белые кеды насквозь промокли, на блузке под короткой черной кожаной курточкой нет сухого места, а ее рыжие волосы слиплись и прилипли к симпатичному веснушчатому личику. Вроде девушка как девушка, а внутри у меня что-то екнуло. Я выскочил под дождь, отыскал в багажнике зонт и побежал к ней. Пока нагнал, сам промок до нижнего белья, дождь только усиливался. Прижав к груди сумочку и уставившись носом в землю, она даже не сразу меня заметила. И только тогда, когда я раскрыл над ней зонт, девушка не останавливаясь, повернулась в мою сторону. Эти карие глаза будто смотрели мне прямо в душу, и я впервые в жизни по-настоящему влюбился по уши. Такая хрупкая и милая особа засела глубоко у меня в душе. Стараясь держать дистанцию, не навязываясь, я шел фактически под ливнем до самого ее дома.

– Спасибо, – она тихонько буркнула себе под нос и тут же скрылась во тьме неосвещенного подъезда.

А я просто стоял дальше, насквозь промокший, и как дурак счастливый. В эту ночь я не сомкнул глаз, во мне что-то сломалось, ее лицо не выходило у меня из головы. И я буду не я, если не завоюю ее симпатию.

Как только солнце показалось на горизонте, я поехал к дому незнакомки. Она показалась мне пугливой диковинной птицей, излишний напор только все испортит. Поэтому я, как во всех шпионских романах, решил пощупать почву и проследить за ней. Девушка долго не появлялась, и я уже подумал, что незнакомка меня одурачила. Но вздохнул с облегчением, когда она, подобно желтому одуванчику, в ярком оранжевом платье появилась у подъезда. В руках у нее был большой черный тубус, а на голове объемные круглые наушники. С такими динамиками, она меня точно не услышит, даже если я буду ехать за ней на машине в упор. Как оказалось, она училась в техническом университете на факультете архитектуры. Я проследовал за ней до самой лекционной аудитории, и старясь не попадать к ней на глаза, сел в самом конце. Семестр только начался, поэтому студенты не успели примелькаться преподавателям, и о присутствии незваного гостя, никто не заподозрил. На перекличке я узнал ее имя – Вишникина Анна. А благодаря социальным сетям я выведал все остальное. Ее главной отдушиной было рисование, вся лента пестрит самыми разнообразными пейзажами. Больше половины работ сделаны в солнечном парке в центре города, а благодаря датам я понял, что почти каждую субботу она занимается живописью. Любимая музыка: Fleur и Coldplay. Обожает путешествовать, но семья у нее не зажиточная, поэтому фото с экзотических мест встречались крайне редко.

Дальше предстояло действовать по простому и, как мне показалось неплохому плану. Дождавшись субботы, я посетил художественный магазин и купил мольберт, полотно, краски и кисточки. После этого приехал к солнечному парку и принялся ждать Аню. Она появилась практически сразу, я даже не успел допить свой кофе. Глядя, как такая миниатюрная особа, таскает тубус, мольберт и сумку с принадлежностями, у меня то и дело возникал порыв подойти и помочь ей, но тогда это бы все испортило. Выбрав себе место для работы, девушка снова вооружилась наушниками и громкой музыкой, поэтому мне было очень просто подойти, и оставаясь незамеченным, разложиться поблизости. Умею ли я рисовать? Конечно, нет, и то, что у меня выходило, напоминало скорее сюрреализм в исполнении пятилетнего ребенка. Да и визуально я мало чем походил на образ художника: бредовая одежда, дорогие туфли и стильная стрижка. Со временем она меня заметила, и наверно, узнала, но виду старалась не подавать, изредка мне удавалось поймать ее редкий взгляд вскользь. Выдавив из тюбика всю синюю краску на полотно, и кое-как размазав хаотическим образом, я начал действовать и подошел таким образом, чтобы ее не напугать.

– Девушка, простите пожалуйста.

– Что?! – она меня не услышала и выключила музыку в наушниках.

– Я говорю, извините! – я повторил громче.

– Ненужно кричать, я вас хорошо слышу.

Ее глаза снова остановились напротив моего лица. И мне на мгновение стало не ловко, я еще никогда не чувствовал такой робости, да что же со мной такое? Складывается впечатление, что от этого зависит вся моя жизнь.

– Я столкнулся с непреодолимым художественным кризисом. Вы не могли бы, мне одолжить немного синей краски?

Она как-то подозрительно прищурилась и спросила:

– Скажите честно, вы меня преследуете?

– Нет, что вы. Как вы вообще могли такое подумать? Просто сегодня утром я ощутил, что обязан создать настоящий шедевр.

– Да? – на ее лице появилась улыбка. – И что же побудило вас выбрать именно это место? Здесь очень много красивых ракурсов.

– Меня привела сюда муза и это чистая правда, – я уже не мог отвести взгляда от ее лица.

– И что же, вы покажите мне свой «шедевр»? – Аня немного смутилась и отвела на секунду глаза.

– Я могу, но должен вас предупредить, что он еще не завершен.

– Ничего страшного.

Мы подошли к моей мазне, где половина полотна это синяя клякса. Художница широко улыбнулась не в силах сдержать улыбку от этого убожества, и прикрыла рот рукой, стараясь вести себя деликатно.

– Что скажите? Меня, кстати, зовут Никита, – я протянул руку в приветствии.

– Аня, – девушка ответила взаимностью. – А что тут скажешь, очень, – она долго подбирала слово, – самобытно.

– Правда? Вы так считаете? – я уже сам с трудом сдерживал улыбку, так как эта клякса безумного художника выгладила отвратительно даже по моим скромным меркам.

– Да, немного труда и вы превратите это в шедевр. Но мне кажется, что, пожалуй, синего в этой работе и так в избытке. Вы не подумайте мне не жалко, и если вы посчитаете, что это не так, я поделюсь.

– Пожалуй, я прислушаюсь к вашему совету, немного перебор, – я и сам не заметил, но уже светился от радости.

– Если только совсем чуть-чуть, – прибавила девушка.

Дальше беседа закрутилась сама собой. Мы говорили, о чем только можно, про кино, о друзьях, о музыке и просто делились ощущениями. В обед мы попили вместе кофе, а уже как начало темнеть, я провел ее до дома. Мы обменялись номерами телефонов и договорились встретиться еще раз.

Мы постоянно переписывались, и я уже не мог представить, как вообще жил без нее раньше. При каждом удобном случае мы встречались и проводили все свое свободное время вместе. Я был счастлив только от того, что она была рядом. Мне нравилось просто смотреть, как она рисует, а от ее улыбки мне становилось настолько тепло, что даже прохладная золотая осень была для меня лучшей порой года на свете.

И мне до сих пор не верится, что все это могло когда-то измениться. В один из последних ярких солнечных дней я пригласил ее покататься на катамаранах. День был по сказочному чудесным, мы как обычно болтали ни о чем, и были по прежнему, как никогда счастливы. Сильный порыв ветра сбил с Аниной головы шляпку, головной убор взлетел в воздух и упал в реку. Пребывая в приподнятом состоянии, я совершил глупый геройский поступок: сняв обувь, прыгнул в воду спасать ее предмет гардероба. Вода не была очень холодной, но то, что начало происходить дальше, не на шутку встревожило меня. С моего дня рождения, ничего подобного не происходило. Сердце начало ускоренно биться, а в ушах появился знакомый писк, о котором я уже успел давно позабыть. А из глубины, будто из широкой заводской трубы, на неизвестном языке, начал вещать шипящий томный голос. Может это и не слова вовсе были, а какой-то гул, так как я не смог разобрать абсолютно ничего. Не на шутку перепугавшись, я вынырнул из воды, холодные потоки ветра моментально окатили меня ледяными уколами. Странное трубное вещание моментально куда-то исчезло и я, забрав шляпку, вернулся обратно в катамаран.

– Ну ты и дурачок. Испугал меня не на шутку, не лето ведь уже, обещай, что больше так делать не будешь, – она взяла плед, на котором сидела и накрыла меня, попутно отблагодарив спасителя поцелуем.

– Обещаю, – стуча зубами, я сделал непоколебимое выражение лица. А у самого все мысли были заняты тем, что я пытался разобраться, что это вообще только что со мной было?

Дальнейшие события разворачивались быстро и непринужденно. Мы поехали к Ане домой, ее родители работали геодезистами и как раз уехали в очередную командировку. Она сделала мне чашку горячего какао, но уже никто его не пил. Желая нормализовать температуру моего тела, Аня сняла кофту и прижалась ко мне всем телом. Устоять перед горячей и чертовски привлекательной девушкой было уже невозможно. Мы полностью поддались эмоциям и занялись любовью.

На следующее утро меня разбудила мелодия телефонного звонка. С трудом открыв глаза, я на мгновение опешил, так как проснулся в машине, что стояла на окраине города, неподалеку от окружной трассы. Надпись на дисплее телефона «Мама»:

– Ало, – я поднял трубку.

– Никита, у тебя все хорошо? Ты не ночевал дома. Я очень переживаю, ты не отвечаешь на вызовы.

А что ответить? Я не знаю. Последнее, что я помню, это как Аня засыпала у меня в объятьях. Почему я тут? Что произошло?

– Ало сынок, ты меня слышишь?

– Да мам у меня все в порядке, прости меня, пожалуйста, я засиделся у друзей, а телефон забыл в машине, – я нагло соврал.

– Ну, ты даешь, ты домой будешь заезжать? Или сразу на занятия?

– Еще не знаю, наверно, сразу поеду в институт.

– Ладно Никита, только сегодня вернись, пожалуйста, домой.

– Хорошо мам, люблю тебя.

– Не поступай так больше, я себе места не находила. И я тебя люблю.

– Да, обещаю.

И в правду, пять пропущенных от матери, и один исходящий звонок к Ане в два часа ночи. Не помню абсолютно ничего, что за бред?! Я тут же позвонил своей девушке, но номер был занят. Через несколько минут повторил попытку и снова короткие гудки. Неужели она меня заблокировала? Да что вчера случилось? Это же был, черт возьми, лучший вечер в моей жизни! Я не выдержал и поехал к Ане домой, а когда понял, что ее там нет, то тут же отправился в институт.

В какой-то степени мне повезло, и как раз началась большая перемена. Я выяснил на кафедре ее расписание и поспешил встретиться. Но как только я ее увидел, а она меня, у меня в душе, что-то заболело. Аня смотрела на меня напуганными и округлившими глазами, будто увидела призрак. Вокруг шеи был обмотан легкий фиолетовый платок, а лицо уставшее и не выспавшееся.

– Ань, давай поговорим.

Вокруг нее была группа одногрупников, что так же пускали в мою сторону недоброжелательные взгляды.

– Никита, между нами все кончено. Пожалуйста, оставь меня. И не подходи ко мне больше, – стараясь не привлекать внимания окружающих, холодно и в пол тона ответила девушка.

Такой ответ просто не мог меня не ранить до глубины души. Это самое страшное, что я только мог себе представить на данный момент.

– Пожалуйста, объясни мне, что произошло? Знаю, звучит глупо, но я ничего не помню, – меня буквально разрывали эмоции.

И я даже не понял, откуда именно мне прилетело, сокрушительный удар по лицу сбил меня с ног и положил на лопатки. Прейдя в себя, я увидел, как надомной возвышался здоровяк провинциальной крепкой наружности:

– Слышишь, мажор, ты думаешь, если у тебя куча денег, тебе все можно? – свои слова здоровяк приукрасил пинком увесистого кожаного ботинка, что заставило меня зашипеть от боли.

Товарищи защитника не заставили себя долго ждать и тут же окружили меня. Но этот момент вмешалась Анна. Безусловно, где-то в глубине она все еще испытывала ко мне симпатию. Такие чистые и близкие отношения не способны бесследно испариться за одну ночь.

– Пожалуйста, не бейте его! – в ее голове отчетливо слышалась боль. Она подошла ко мне и сказала: – Уходи, прошу тебя, мы больше не пара, – это, наверное, была самая болезненная фраза в моей жизни на тот момент.

Фиолетовый платок на мгновение сполз, обнажив шею, и я увидел крупный широкий синяк. Естественно я опешил. За всю свою жизнь я ни разу не ударил женщину, не говоря уже о любви всей своей жизни. Неужели это моих рук дело? Я бы ни за что не совершил такого, не под каким предлогом. Я просто не могу в это поверить. Я ничего не помню! Долбанная голова! Хотелось кричать, я силой подавил в себе боль, и просто развернувшись, заставил себя уйти. Уже в машите, я выплеснул все накопившееся, и как пациент псих лечебницы колотил руками о руль до тех пор, пока на телефон не пришло сообщение. На глазах уже были слезы, я был так счастлив, и мне не верится, что все это закончилось именно таким образом. Я взял телефон, это электронное письмо от Анны. Короткое сообщение «Никита, ты болен» и прикрепленное короткое двадцати секундное видео. Как снайпер перед выстрелом, я долгое время просто и непонятно зачем наблюдал за файлом, будто он способен обернуть время вспять. А потом нажал воспроизведение.

Я не могу поверить глазам, на видео был я. Запись была низкого качества и очень плохом освещении, снятая на дешевенький Анин телефон. Ко всему упомянутому видео дрожит, а звук трещит, но мне очень хорошо слышны ее напуганные крики, что как нож ранили мне душу даже сейчас, и мой собственный трубный голос, говорящий непонятную тарабарщину на неизвестном наречии. Слова похожи одно на другое, шипящие, будто змеиные. Те самые, что я услышал под водой, и в бассейне и в реке. До меня это дошло только сейчас. На видео я стою на коленях, возле кровати, полуголый, и как одержимый дьяволом, сражаюсь сам с собой. Со стороны может показаться, что я собака на невидимой цепи, и вот-вот наброшусь на девушку, но что-то или кто-то удерживает меня на месте и не дает этого сделать. Перегородив Анне все пути отхода, ей ничего не оставалось, как кричать от ужаса, забившись в угол комнаты. Затем я силой заставляю себя развернуться и просто убегаю прочь, как какая-то дикая тварь. Видео заканчивается. Бедняжка, что же она пережила? О Господи! И во всем этом виноват только я! Я просмотрел это видео еще раз десять, пока не принял действительность.

Ближе к вечеру, немного остыв, я начал трезво размышлять, что со мной происходит? Вижу только два варианта, либо я действительно психически болен и мне срочно нужна помощь врачей, либо я одержим, во что верится с трудом, но тогда, как объяснить все то, что я нес в бессознательном состоянии? Но второе проверить намного проще, необходимо узнать существует ли в действительности этот, безусловно, странный, трубный шипящий язык. Если да, то тогда придется пересмотреть свои взгляды на сверхъестественное. А вот информация о том, что сын одного из самых богатых олигархов мира, психически болен, может повлиять на репутацию компании. Я написал Ане письмо, где попросил ее не распространять это видео. Взамен я обещаю, что оставлю ее в покое. Хоть в глубине души еще надеялся все наладить, но если смотреть правде в глаза, после такого, это уже не реально.

Поздним вечером я вернулся домой. В кресле у камина меня уже поджидала мама.

– О Боже, что с твоим лицом? – она заметила мой синяк под глазом оставленный верзилой-защитником.

– Все в порядке, просто упал, – я неудачно соврал, скорее чтобы мама поняла, что я не хочу это обсуждать.

– Ты действительно думаешь, что я тебе поверю?

– Я даже и не надеялся, – у меня на лице появилась кислая улыбка.

– У тебя все хорошо? Последний месяц ты почти не бываешь дома. А может, у тебя появилась девушка?

От этого предположения в груди у меня больно кольнуло. Кто как не мать, способна прочитать своего сына?

– Нет что ты, у меня никого нет. Я просто очень сильно устал, пожалуйста, давай завтра поговорим?

– Хорошо. Иди, отдыхай.

Мама всегда была очень понимающей, и постоянно выбирала путь рациональной беседы, а не давления. И вместо того чтобы заставить или накричать, она садила меня рядом с собой, и мы с ней беседовали о сложившейся ситуации, как равные, взвешивая интересы обеих сторон. То же самое касалось и всяких кружков по интересам, она всегда позволяла мне делать выбор самостоятельно. Единственными указаниями, чьими она не пренебрегала, это решения моего отца. В нашей семье он глава, закон и бог.

Зайдя в комнату, я запер двери на электронный замок. За такое нововведение я должен сказать спасибо своему старшему брату, сразу после того случая, как он запер меня в моей собственной комнате снаружи. Ключ, отворяющий эту дверь, знаю только я. Открыв это ненавистное видео на полном экране, я принялся его изучать. Слышать снова и снова Анин крик было невыносимо, и я выключил звук. Не скажу точно, после какого именно просмотра по счету я обратил внимание на одну примечательную деталь в своем теле. На видео мои зрачки постоянно видоизменялись, может это дефект плохого качества изображения или игра света, но мне так не показалось. Когда я открывал рот, произнося тарабарщину, глаза будто преобразовывались и становились похожими на кошачьими с яркой янтарной роговицей, а когда я сдерживал себя или на мгновение возобновлял контроль над телом, они снова превращались в человеческие. И так по кругу снова и снова, пока я, наконец, не убежал. Затем я отделил звуковую дорожку от видео и сохранил отдельно.

Мои собственные попытки отыскать что-то в сети похожее не принесли никаких результатов, поэтому я решил обратиться к знакомому. Еще в школе у меня был очень хороший товарищ, промышлявший тем, что взламывал образовательные базы и доставал оттуда вопросы и правильные ответы абсолютно на любой экзамен. Уже приблизительно год я не поддерживал с ним никакой связи. Но до меня доходили слухи, якобы он ушел в подполье и начал занимается нелегальной деятельностью в каком-то другом особом интернете. Я набрал его номер, но никто не поднял трубку, и я уже подумал, что, возможно, товарищ успел сменить оператора. Но буквально сразу же, мне позвонили с какого- то совершенно другого не определившегося номера.

– Алло.

– Я поначалу даже и не поверил, что мне звонят настолько привилегированные старые знакомые.

– Дима, это ты, что ли? – я не сразу узнал его голос.

– И да, и нет, теперь меня зовут «Компас». Ты чего хотел то? Проблемы в институте? Я могу сделать тебя отличником, за небольшое вознаграждение, естественно.

– Да нет. У меня к тебе другой вопрос. Как бы правильнее выразиться.

– Да чего ты мнешься, говори как есть.

– У меня есть аудио файл, на нем слышны голоса. Я хочу узнать о языке, на котором разговаривает человек. Существует ли вообще такой диалект, откуда он? Другими словами, все, что ты сможешь найти. А там уже рассчитаемся.

– Присылай, посмотрим, что можно найти, – в эту же секунду на телефон пришло сообщение с адресом электронной почты. – И на счет платы я не переживаю, ты никогда не жадничал и платил вовремя.

– Тогда до связи?

– Да, как что-то найду, сразу тебе отзвонюсь.

– Хорошо, спасибо.

И я остался один в пустой комнате. Лечь спать я был не в состоянии, хотелось написать Ане, и чтобы она ответила мне. Стало так больно, что я достал с тайника полупустую бутылку виски и приложился с горла. Едкая горькая жидкость прошла по всему телу, обжигая пищевод, и согревающим теплом опустилась внутрь живота. Пустой желудок способствовал скорому опьянению. Но это не помогло, а даже наоборот, стало еще хуже. Я понимал, что не могу без нее и адски скучаю за ее голосом, улыбкой и взглядам. А полное непонимание, что именно со мной произошло, не позволяло мне смериться с действительностью. Хотелось верить, что когда я во всем разберусь, у нас все обязательно наладится, но другая моя половина, все категорически отрицала. Делая глоток за глотком, я, наконец, вырубился.

Мне приснилась Аня. Мы сидим на песчаном золотом берегу у лазурного побережья. Свежий приятный бриз спасает наши тела от палящего полуденного зноя. Я щекочу ей ножки, а она всячески изворачивается и громко хихикает. У нас все так хорошо, что я вновь ощутил, это, ни с чем несравнимое, ощущение неподдельного счастья. Но внезапно, все кардинально меняется. Мои зрачки сужаются, а роговица приобретают экзотический коричневый оттенок, и в туже секунду я теряю над собой контроль. Мое тело мне больше не принадлежит, и я будто наблюдаю за всем со стороны. На пальцах выросли длинные когти, а руки покрылись зеленой чешуей. Аня тут же закричала, увидев, во что я превратился. Одна рука схватила ее за горло, а вторая одним быстрым колющим движением пробила ей грудь и вытащила теплое, все еще бьющее сердце. Чистый девственный песок порозовел, а я моментально очнулся.