Читать книгу: «Раскрывая архивы Первого Альтернативного. Книга 3. ОЛДыри»

Посвящается дню рождения Сергея Клименко (Rush) – моего доброго друга и любимого ви-джея любимого телеканала A-ONE.

23 июля 2024 г.

Предисловие

Приветствую вас, дорогие листатели и почитатели, на страницах третьей книги из серии «Раскрывая архивы Первого Альтернативного». Данная часть будет посвящена блоку «ОЛДыри».

Как говорил в своё время Сергей Клименко: «ОЛДыри – это не просто музыка, а состояние души». И с ним трудно не согласиться. По большей части, канал А1 состоял из современных групп и актуальных (на тот момент) музыкальных жанров. Данный блок специально был выделен для того, чтобы акцентировать внимание на старомодной (в хорошем смысле слова), т.е. олдскульной составляющей эфира.

Первоначально я думал, что главным критерием, по которому клипы отбирались в блок, был какой-то определённый год. Допустим, группа признавалась «олдовой», если её первый альбом вышел не позднее 1994-го года. Получается, что Rammstein, например, в «ОЛДырях» мы не увидим, поскольку их дебютник “Herzeleid” вышел только в следующем году. Зато группа Oasis активно ставилась в данном плейлисте, потому что их первый студийник был выпущен в 1994-ом году, а сама группа образовалась аж в 1991-ом.

Но я ошибся! И примером тому стала бритпоп-группа Mansun, образовавшаяся в 1995-ом году, выпустившая свой “Attack of The Grey Lantern” лишь в 1997-ом, и благополучно распавшаяся в 2003-ем. С тех пор про Mansun ничего не слышно, и никого оттуда не видно. Я считаю, что Mansun в некотором плане интереснее, чем Blur, и уж точно гораздо круче, чем существовавшие на тот момент Oasis! Но это моё субъективное мнение.

Первый эфир блока «ОЛДыри» состоялся в воскресенье 31 декабря 2006 г. c 14 до 16 часов по московскому времени. Да-да, прямо перед наступлением того самого нового 2007-го года! А ещё перед показом телевизионной версии RAMP 2006. Про них мы с вами поговорим как-нибудь в другой раз.

Получается, что бритпоп, как жанр, уже не был столь актуальным, а индастриал всё ещё им оставался? Согласитесь, это как-то странно. Давайте внесём некоторую ясность и поговорим с товарищем Клименко, позадаём ему несколько вопросов. Узнаем, так сказать, изнутри то, что нас интересует.

Dave Schrödinger: Привет, Сергей! Расскажи, пожалуйста о том, какое отношение ты имеешь к каналу A-ONE?

Сергей Клименко: Привет! По счастливой случайности мне удалось проработать на телеканале в 2006-2007 гг. Несколько месяцев я вёл эфир под ником VJ Rush, запустил собственное шоу «Живага» и записал его первые 6 выпусков, прежде чем передать руль Хоббиту. Свидетельств этому практически нет. Но, пожалуй, самый заметный след, который я оставил в истории A-ONE, это полный перезапуск сайта и форума в 2006-ом году, которые вылились в долгий и успешный путь развития онлайн-представительств телеканала на заре развития соцсетей, вплоть до формирования отдельной команды «А1 МедиаЛаб».

Dave Schrödinger: Сколько ты там проработал?

Сергей Клименко: Чуть больше года. Я пришёл в мае 2006-го ви-джеем, после Нового года переключился на сайт и форум, весной 2007-го меня перевели в ООО «А1 МедиаЛаб», откуда я «самоликвидировался» (уволился по собственному желанию – прим.) в конце 2007-го года из-за системных разногласий с инвесторами.

Dave Schrödinger: Кто ты по образованию, если не секрет?

Сергей Клименко: Специалист по информационной безопасности. Но я ни одного дня по профессии не отработал.

Dave Schrödinger: Кто сделал дизайн сайта канала?

Сергей Клименко: Дизайн делал мой товарищ – Наири Симонян. На тот момент ударник и лидер группы Silence Kit.

Dave Schrödinger: Ого, круто! Тогда я задам дурацкий вопрос: имеешь ли ты отношение к тому, что на сайте канала появилась возможность смотреть традцатисекундные фрагменты клипов?

Сергей Клименко: Нет, эта функция появилась уже после меня.

Dave Schrödinger: Виктор Логачёв (генеральный продюсер A-ONE с апреля 2005 по октябрь 2008 гг. – прим.) проводил с тобой собеседование? Если да, то помнишь ли ты, как оно проходило?

Сергей Клименко: Конечно. И, кстати, проходило оно в крайне стрессовых условиях. Меня пригласила на телеканал VJ Настя Заяц, и собеседование было запланировано ровно на тот день, когда она уходила с телеканала. Но обстоятельства сложились так, что мы с ней в этот день не смогли даже пересечься. То есть, приходит по адресу крутого молодёжного телеканала какой-то неприметный студент, и говорит: «Я на собеседование от Насти Заяц к Виктору Логачёву». При этом Витя был занят, а меня попросили подождать на общей кухне… И там Чак, Сова, Оля (VJ Oli) и Влада (VJ Alive)… Тусят, обедают и вообще не одупляют, кто я такой и что здесь забыл. В здании не было людей, с которыми я хотя бы отдалённо знаком! Думаю, тот факт, что я не стушевался и не убежал оттуда, стал одним из важнейших шагов для моей идентичности в целом.

Ну, а собеседование было один в один, как описывает Хоббит в своей книге. Витя с порога заявил, что всё важное Настя Заяц ему про меня уже рассказала, но уточнил, не собираюсь ли я в армию, какую музыку я слушаю… Я хорошо разбирался в разных музыкальных течениях и начал «козырять» названиями нишевых коллективов вроде Camouflage, Coldcut, Future Sound of London, Underworld и тому подобных. Витя прервал мой флекс-парад вопросом: «Ну, а тяжёлую музыку-то ты слушаешь?»… Потому что, видимо, именно это ему про меня рассказывала Настя. Узнав, что среди моих любимчиков почти весь лейбл Roadrunner Records, он удовлетворённо отправил меня стажироваться в эфирном чате.

Любопытно, что решение о том, что я вообще буду работать ви-джеем, было принято не сразу. В один день со мной стажироваться на канале начала ещё одна девочка – Оля Давыдова (VJ Davydova, если не ошибаюсь). По легенде, в конце стажировки длиной в неделю, у нас должен был состояться «баттл», и принять в штат могли только одного из нас. По итогу это был смешной и совсем нестрессовый «экзамен», который представлял собой проверку наших ответов на всякие каверзные вопросы «из чата», которые придумывал на лету Виктор. А ещё проверялась скорость печати. В итоге, «баттл» победителя не выявил, и мы оба вышли в эфир. Правда, Оля на канале продержалась что-то вроде пары месяцев, не дольше. С ней было много проблем, о которых я, наверное, рассказывать не в праве.

Dave Schrödinger: Первое, что мне приходит на ум при упоминании лейбла Roadrunner Records – это супергруппа Roadrunner United. А туда уже входили представители Trivium, Coal Chamber… Кого ж ещё? Ах, конечно, Slipknot.

Сергей Клименко: Я бы никогда не начал слушать Slipknot, если бы не альбом “The subliminal verses”.

Dave Schrödinger: Да! Там очень много хитов.

Сергей Клименко: Вот-вот, зато в своё время этот альбом очень не понравился «трушным» конвенциональным фанатам Slipknot. Я не такой! (смеётся)

Dave Schrödinger: Ты упомянул много британских электронных групп, а среди них затесалась и одна немецкая – Camouflage. Как относишься к немецкой электронике?

Сергей Клименко: Я пытался ею проникнуться, но кроме пары альбомов Camouflage, De/Vision и Einstürzende Neubauten меня особо ничего не цепляло. Всё казалось либо вторичным по сравнению с теми же Depeche Mode, либо недостаточно попсовым, в хорошем смысле слова. Я как-то больше мелодичную музыку любил всегда.

Dave Schrödinger: Как появился твой псевдоним?

Сергей Клименко: И здесь не обойдётся без «кулстори»! После моей стажировки (это когда в чате ви-джеем числится «VJ OLI И СТАЖЁР», но на самом деле сидит один стажёр, а Оли обедает на кухне), весь штат телеканала уезжал в Нижний Новгород на какой-то фест, а мой первый самостоятельный эфир должен был состояться в воскресенье в 8:00. Перед отъездом в Нижний, Виктор велел мне придумать ник для чата и обязательно согласовать с ним. А в случае, если его в этот момент не будет на месте, оставить на столе записку с придуманным ником, который он непременно «благословит» перед первым эфиром.

Я засел придумывать ник и страдал почти два дня. Друзья в сети называли меня просто «Депеш», но было очевидно, что я не мог стать VJ Депеш – это давало бы неверные идеи об ограниченности моего музыкального кругозора. У меня был шорт-лист из десяти-двадцати коротких и звучных вариантов, которые, на мой взгляд, идеально подходили мне. В итоге мне больше всего понравился вариант Chris – Крис (вдохновил меня на него Крис Редфилд – главный герой моей любимой видеоигры Resident Evil). Но чего-то в нём как будто не хватало, не звучало. Недолго думая (о последствиях), я добавил в конце букву «T» и получилось звучное «Крайст». Это был борзый и очень двусмысленный вариант, навевающий ассоциации с центральной личностью в христианской религии, но я посчитал, что, если Виктор сочтёт это неприемлемым, мы обязательно успеем придумать другой вариант. Я написал записку и оставил её на столе Логачёва.

За день до эфира я написал Вите e-mail, мол, всё ли в порядке? Завтра у меня первый эфир! На что получил ответ: «Удачи, я уже уехал в Нижний».

Таким образом, в воскресный (!) эфир Первого Альтернативного Музыкального Телеканала вышел ви-джей Христос. Остановить меня было некому – во всём здании телеканала в это воскресное утро были только я и охранник. Зрители приняли меня весьма тепло, эфир прошёл отлично. Но, когда мне на следующий день из Нижнего Новгорода позвонил изумлённый Логачёв, я понял, что моя записка потерялась. Он никогда не согласовал бы такой никнейм.

В итоге, инцидент замяли. На форуме написали, что VJ Christ не прошёл «проверку боем» и его уволили. Встречайте! Новый ви-джей – Rush (по названию одноимённой песни Depeche Mode). Этот вариант уже отобрал сам Витя из того, что было в моём шорт-листе.

Dave Schrödinger: Какой твой любимый музыкальный блок?

Сергей Клименко: Конечно же, мой собственный, я ведь считал свой музыкальный вкус безупречным.

Но, если честно, случайность, которая определила «ОЛДыри» на регулярное время моего воскресного эфира, стала для меня настоящей отдушиной. Через несколько месяцев работы в чате по три раза в неделю, мою подвижную нервную систему начали прилично напрягать постоянно повторяющиеся клипы из условного «Топ-20 народного рейтинга». И несколько часов «ОЛДырей» искусственно ограничивали прыть закидывающих всю дискографию Amatory в очередь VIP-клипцов. И, откровенно говоря, вообще снижали активность голосования в ноль, что позволяло мне построить собственный эфир (почти что) без каких-либо вмешательств аудитории. Поэтому, как ни банально, блок «ОЛДыри» был моей любимой спокойной гаванью.

Dave Schrödinger: В чём особенность блока «ОЛДыри»?

Сергей Клименко: Наверное, разочарую, если скажу, что никаких внутренних определений или концепций нам никто не раскрывал. Да и не стану утверждать, что нам, ви-джеям, было уж слишком любопытно.

Технически – это был регулярный плейлист телеканала с наложенными жёсткими ограничениями по репертуару, которые невозможно было обойти простому ви-джею без помощи Мити Махова (программного директора A-ONE – прим.) или Совы. По моим воспоминаниям, там были представлены вполне себе современные группы, творчество которых подпадало под некую концепцию классических направлений основных жанров: классический рок, блюз-рок, битлеск, разнообразный мейнстрим хард-рока, хэви и прогрессива, но без уходов в нишевые поджанры. Та же логика, как будто бы работала и с электронной частью блока «ОЛДыри», где основной упор делался на признанных «отцов», а также хип-хопом, в основном представленным олдскульным рэпом.

Dave Schrödinger: Вот! Давай поговорим про рэп, раз уж ты его упомянул!

Сергей Клименко: Обязательно!

Dave Schrödinger: Под «олдскульным рэпом» стоит понимать Cypress Hill, Public Enemy, Run DMC и прочие подобные группы?

Сергей Клименко: Да, плюс ещё Тупак. «Олдскул» для меня – это целое направление, то есть, когда начитка идёт в ритм битам, а не параллельно… Ну, то есть, ритмическая американская поэзия, как и задумывался жанр рэп. До эпохи Тупака, так сказать.

Dave Schrödinger: С Тупаком всё понятно, но что касается рэпа новой школы… A-ONE помнят, как канал, на котором, в основном, крутили клипы рок- и металлических групп. Поэтому для многих остаётся загадкой, мол, какого хрена в эфире делали всякие Snoop Dogg, Eminem и прочие рич-н-бьюти, от которых уже тошнит на других каналах?

Сергей Клименко: Это в корне неверная гипотеза. A-ONE – альтернативный музыкальный телеканал. Не потому, что фокусировался на альтернативном роке или металле. А потому, что предлагал альтернативу конформистским музыкальным каналам, предлагал свободу выбора. Да, большинство зрителей и ви-джеев выбирали для эфира рок и металл. Но это был ИХ выбор, из множества альтернатив. Это постоянно доносили до нас и Витя (Логачёв), и (Владимир) Динов (директор премии RAMP – прим.).

Dave Schrödinger: Вот есть Antipop Consortium или какой-нибудь Sage Francis… Это исполнители альтернативного рэпа. Их никто кроме А1 не крутил в России. А, допустим, ту же «Касту» или 50 Cent ставили круглосуточно на попсовых каналах. Тогда получается, что А1 не отличается от остальных (каналов – прим.) ничем и не предлагал никакого «выбора»?

Сергей Клименко: Есть попса, а есть поп-музыка. В чём разница? Попсу люди «делают», чтобы заработать денег. Поп-музыканты – это талантливые люди, которые занимаются творчеством и в какой-то момент становятся популярными. Две крайности, между которыми находится большое множество артистов. Сложно определить грань, где на этой шкале находится «Каста», которые вышли из андерграунда или тот же 50 Cent, учитывая нелинейность его карьеры.

У нас не было задачи не пропускать в эфир то, что могло показаться на попсовых MTV или Муз-ТВ (где, между прочим, вовсю крутили Linkin Park и Nickeback). Была задача дать альтернативу и не свалиться в коммерческую ротацию для увеличения продаж новых альбомов артистов (а я напомню, что видеоклип – это рекламный продукт артиста, альбома, концерта). 50 Cent – это продукт для «нормисов», людей, которые, может быть, не особо разбираются в музыке. Это могло быть для них мягким входом в мир иной музыки, о которой они не подозревали и о которой могли узнать на А1. Задачу расширения аудитории тоже никто не снимал.

Dave Schrödinger: Очень хорошо, что ты объяснил разницу между попсой и поп-музыкой. Я думаю, многим это будет полезно узнать! Расскажи, пожалуйста, о том, как сформировались музыкальные блоки? Кто занимался подбором групп? Как вообще это происходило?

Сергей Клименко: Подбором групп и формированием пула видеоклипов для базы данных телеканала занимался Денис Дубовик (VJ Don), тогдашний глава «Отдела артистов и репертуара». С уверенностью в 90% могу предположить, что блоки создавал он же по собственному наитию. Жанровые эксперты и музыкальные критики нас точно не консультировали, а должность музыкального редактора в компании появилась только летом 2007-го года с приходом Владимира Борисова (ныне – программный директор «Русского радио»), покинувшего тогда аналогичную должность на радио Ultra. Хоть он и проработал на телеканале не очень долго, уже осенью уступив своё кресло Александру Самойленко, именно он начал формировать зачатки «правильного» и складного плейлиста, без перекосов и уходов в крайности.

Большинство видеоклипов приходило нам непосредственно от рекорд-лейблов, часть артистов присылали свои видео- и аудиоматериалы самостоятельно, и лишь единицы добирались до шоу «Клип-тест», где решение брать клип в эфир или нет, предоставлялось зрителям.

Dave Schrödinger: Много ли отечественных групп было представлено в «ОЛДырях»?

Сергей Клименко: Не вспомню сейчас, к сожалению. По-моему, на рубеже 2006-07 гг. вообще не очень много было русскоязычной музыки на канале.

Dave Schrödinger: Каких исполнителей ты помнишь? Были ли те, которые попадали в эфир незаслуженно, на твой взгляд?

Сергей Клименко: Иногда я вижу знакомые отрывки в видеоклипах исполнителей, название которых вижу впервые. Для таких случаев у меня давно есть успокоительное: скорее всего я просто видел этот клип одним глазом, пока сидел в эфире A-ONE.

На самом деле, ни для кого не секрет, что наша память занимается реконструкцией событий. Я не могу с уверенностью в 100% сказать, с какими артистами я виделся, знакомился и общался на телеканале, а кого просто видел в эфире программы «Звездочат». Мы все много и усердно работали, часто проводя на канале сутки в делирии и угаре. Помню, наверное, всех понемногу. Иногда достаю из памяти какие-нибудь раритетные воспоминания типа видео группы «Безумные усилия», гуглю их, а они, оказывается, до сих пор существуют и неплохо так «пылят» в регионах.

Для того чтобы попасть в эфир незаслуженно, должны быть критерии «заслуженности». А их не было. Попадание в базу клипов А1 совершенно не значило, что твой клип покажут хотя бы один раз. Это ни к чему не обязывало канал, эфир которого, в основном, формировали зрители и ви-джеи. Аудитория не будет голосовать рублём за откровенный шлак. Ни один ви-джей не захочет, чтобы контент, который он считает некачественным, играл у него на эфирах. Поэтому любые оценки «заслуженности» – это чистая субъективщина. Правил не было, а тон задавали исключения.

Dave Schrödinger: Было ли такое, что зрители канала жаловались, мол, почему вы забыли про эту группу, а уже потом её добавляли в плейлист?

Сергей Клименко: Конечно! 2006-2007 гг. телеканал успешно держал оборону от многочисленных запросов добавить в эфир клипы группы «Ария» и «Король и Шут». До какого-то момента их отсутствие в эфире было принципиальной позицией одного из влиятельных руководителей канала, они просто считались эфирной попсой с «Нашего радио». Бастион пал, когда появилась программа «Стена», куда стали постоянно наведываться гости самых разных калибров, в их числе и сами «Ария» и «Король и Шут». Ну, ты помнишь тот легендарный эфир «Звездочата».

Dave Schrödinger: Какой именно? Их было несколько.

Сергей Клименко: Тот самый, (эфир 11 апреля 2009 г. – прим.) где Горшок назвал Вакарчука (солиста группы «Океан Ельзи» – прим.) «плохим украинцем». А в какой-то момент Михаилу вообще надоедает всё, и он просто предлагает зарубиться со зрителями в игру Rome: Total War. Легендарно же!

Dave Schrödinger: Я попробую объяснить, что имею в виду… Вот была группа Tokio Hotel. Многие зрители, откровенно говоря, её не любили. По мнению некоторых, эта группа слишком попсовая для формата канала А1, а слушают её малолетние девочки, еле-еле достигшие пубертатного возраста… Кто всё-таки её добавил в эфир и зачем? Это было сделано специально для срача? Для бóльшего провоцирования конфликтов внутри целевой аудитории?

Сергей Клименко: Её добавил в эфир тот же человек, что добавлял в эфир все другие клипы – Дон. Никакого злого умысла в этом не было, никто не мог предположить, что тот или иной клип станет поводом, как ты выразился, для срача. А уж тем более эти знаменитые эфирные войны между фанатами Tokio Hotel и Slipknot…

Но это было на руку телеканалу по простой причине: если кто-то «зарубался» в эфире голосами, это сильно поднимало актив и количество СМС за смену ви-джея. Поэтому мы часто занимались подстрекательством к действию, хотя такие срачи было легко остановить. Опять же, не с корыстной целью, потому что это и для телеканала и для ви-джея были сущие копейки. Просто всем нравился актив и движуха в эфире.

Dave Schrödinger: Расскажи, пожалуйста, чуть подробнее про момент с техническими ухищрениями. Что именно могли сделать Махов и Сова такого, что не разрешалось другим ведущим?

Сергей Клименко: Ну, смотри, по сути A-ONE крутился на базе вещательной программы VectorBox. В ней программировался эфир, жёстко задавалась сетка из блоков: рекламных, джинглов, анонсов, предзаписанных передач. Но бóльшую часть эфира в 2006-2007 гг. занимали динамические блоки с клипами и чатом – в этот момент управление эфиром передавалось программе Tatami. Именно в Tatami была база видеоклипов, и в ней же выстраивался порядок выхода сообщений в чат и ответов ви-джея. В Tatami у ви-джея был полный контроль, тогда как VectorBox был «царством» Мити Махова и Совы.

Ви-джей мог ставить клипы, управлять чатом, но когда блок Tatami в VectorBox подходил к концу, то чат закрывался, и в эфир выходилили запрограммированные блоки. Максимум, что виджеями разрешалось в VectorBox – это перетащить перед блоком Tatami свою заставку. Все остальные неумелые манипуляции могли «положить» эфир или, например, вызвать наложение двух чатов друг на друга, поправить которое большинство ви-джеев не умели.

Dave Schrödinger: Смена ви-джея длилась 4 часа. Ночная, соответственно, 8 часов. Предположим, что тебе очень не нравится какой-то клип, и ты не хочешь видеть его в эфире. Мог ли ты сделать так, чтобы заблокировать этот клип, либо чтоб какая-то группа не звучала во время твоей смены?

Сергей Клименко: Никаких автоматических способов блокировки не было. Какие клипы выходили в эфир? Те, у которых было больше голосов. Даже один или два – неважно сколько. Когда голоса заканчивались, то начинали выходить клипы с нулевым количеством голосов из числа последних, добавленных в базу.

Как ви-джей управлял эфиром? Добавлял голоса вручную тем или иным клипам. Правильно, он точно так же мог эти голоса и убирать. То есть, если задаться целью, можно было предотвратить выход в эфир любого клипа, но лично я таким занимался только в тех случаях, если была угроза выхода клипа два раза подряд. Но такое было возможно только с помощью VIP-голосов, так как после стандартного выхода в эфир, обычные голоса за недавно игравший клип не принимались – клип попадал под многочасовой «запрет». VIP-голос (за 10 долларов, т.е. за 300 рублей – прим.) был способом нарушить это правило и вывести клип в эфир в любой момент. Как раз такие повторы на своих эфирах я считал недопустимым и снимал их с очереди, резонно объясняя своё решение в чате. Денег за такие «несостоявшиеся» VIP-клипы, конечно же, никто не возвращал.

Dave Schrödinger: Как ты думаешь, чем канал A-ONE так запомнился телезрителям? Можешь ли ты сказать, что он запал многим в душу?

Сергей Клименко: Ответ очень прост: я понятия не имею. Как можно объяснить, почему ты сидишь чатишься с единомышленниками, ставишь любимые клипы в эфир, а потом твой почтовый ящик ломится от писем, фотографий, стихов и рисунков?

Но я думаю, что максимально полно эту мысль раскрыл Хоббит в своей книге. Люди, которые делали этот телеканал, начиная с инвесторов и до самого низкорейтингового ви-джея, то есть, меня (смеётся)… Все как один верили в то, что можно и нужно быть не как все. Нарушать все правила. Быть наивными мечтателями. Именно эта искренность и нашла отклик у многочисленной аудитории «нестоличной» России, уставшей от причёсанности и конформизма теле- и радиоэфира. Но не смогла конвертироваться даже в банальную окупаемость.

Dave Schrödinger: А вот это очень интересно! Получается, что руководство канала, откровенно говоря, навешало «лапшу» инвесторам? И сделало это так убедительно, что первые пару-тройку лет вы могли делать вообще всё, что хотели? Вот, допустим, прихожу я к какому-то олигарху и говорю ему: «Я хочу открыть нишевый музыкальный канал. Нам нужно арендовать помещение, закупить оборудование, договориться по авторским правам с западными звукозаписывающими компаниями и платить зарплату персоналу. Дайте мне, пожалуйста, для этого миллион долларов…». Было всё примерно так?

Сергей Клименко: Самый последний вопрос у тебя оказался самым наивно сформулированным. :) Инвесторы прекрасно знали, что они финансировали, какие были риски и перспективы. Первоначальный бизнес-план подразумевал окупаемость рекламой и СМС, а позднее уже «наворачивался» рекорд-лейбл и прочие движухи. Но реклама, в основном, шла от «родительского» контент-провайдера А1, который продвигал в эфире джинглы, а «маржа» с СМС не могла окупить такое количество персонала и вложений в аренду и аппаратное оснащение. Контент-провайдер был очень коммерчески успешным, он рос как на дрожжах и фактически тащил на себе расходы телеканала. А два-три года на окупаемость – это стандартная история. Любой инвестор тех лет понимал, что это минимум для выхода в ноль, будь у тебя ресторан или телеканал.

Другое дело, что на окупаемость выйти не удавалось. Тогда на телеканале начались перемены, подробно о которых рассказал у себя в книге Хоббит. Тем не менее, насколько мне известно,

несмотря на тотальную убыточность во времена своего существования, итоговая продажа телеканала «Газпрому» (уже в 2016 г. – прим.) с лихвой перекрыла расходы за все эти годы, и инвесторы получили с этой сделки отличные дивиденды.

Ну, а если ты считаешь, что «навешать олигарху на уши лапшу» и получить финансирование так просто, то советую тебе попробовать это сделать самому.

Dave Schrödinger: Сергей, спасибо огромное!

Сергей Клименко: Не за что! Пришлось напрячь память.