Читать книгу: «Сафари на черепашку»

Шрифт:

Глава 1

Бывает, делаешь для близкого человека все самое хорошее, а получается хуже некуда.

Сегодня вечером, честно выполнив все приказы Норы и услыхав от нее: «Ступай, отдыхай, больше дел нет», я отправился в свою комнату и прилег на диван. Рука потянулась к книге. Часы пробили восемь, спать еще рано, можно спокойно насладиться историей жизни древних майя. Я сунул ноги под плед – не так давно в квартире отключили отопление, на дворе конец апреля, но до сих пор холодно и сыро. Впрочем, мне сейчас очень даже хорошо. Я начал перелистывать страницы, ища, на чем же остановился вчера. Конечно, некоторые люди ничтоже сумняшеся загибают угол листа, но мне это несвойственно. Мой отец, известный писатель, внушил сыну почтение ко всякому печатному изданию, пусть даже и низкопробного содержания. Книга – это результат творчества многих людей, и держать ее следует чистыми руками, не надо брызгать на нее кетчупом, чаем или мусолить жирными пальцами. Итак, майя, древняя, плохо изученная цивилизация…

Не успели глаза побежать по строчкам, как на столике у изголовья затрясся мобильный. Подавив желание отключить аппарат от сети, я протянул руку и схватил трубку. 20.05. Самое время для Николетты, сейчас она воскликнет: «Вава! Хочу в гости!»

И прощай индейцы майя! Но неожиданно из сотового донесся не капризный голос маменьки, а бас моего доброго приятеля Игоря Квасова:

– Слышь, Вань, тут такое дело…

– Какое? – насторожился я.

Игорь мало похож на человека, способного впутаться в неприятности, он защитил докторскую диссертацию по теме «Поэзия Серебряного века» и живет не в нашем времени. Кое-кто недоуменно хихикает, столкнувшись с Игорем впервые. Квасов одевается по моде давным-давно ушедших дней. И зимой, и летом он при полном параде: пиджак, рубашка, галстук, идеально выглаженные брюки и обязательно шляпа. В жаркие дни – из соломы или полотна, в холодные – из фетра или меха. А еще он всегда имеет при себе длинный зонтик-трость, так, на всякий случай, Квасов человек предусмотрительный и обстоятельный.

Мы с Игорем дружим с институтских времен, Квасов до последних лет ходил в завидных холостяках, но два года тому назад он влюбился в тихую, скромную, отметившую тридцатилетие Ирочку. Девица ждала своего принца, и он наконец-то явился, но не на белом коне, а на скромных «Жигулях», хотя в наше время четыре колеса предпочтительней такого же количества лошадиных ног.

Роман у моего приятеля тек неторопливо, парочка ходила в театр, консерваторию, на эстрадные концерты… Наверное, Ирина обладает редкостным терпением, потому что она никаких матримониальных намеков кавалеру не делала и не торопилась перевести затянувшиеся платонические отношения в интимные. Я, честно говоря, радовался, что на пути Квасова встретилась старомодная Ирочка. Намного хуже было бы, влюбись Игорь в особу, пожелавшую через десять минут после знакомства нырнуть к нему под одеяло, а спустя час заявившую: «Ну, когда у нас свадебка?»

* * *

– Так что произошло? Говори скорей, – поторопил я Игоря.

– Меня Ира избила, сильно, кровь течет.

Книга выпала из моих рук.

– Что?

– Ирина отчего-то накинулась на меня с кулаками, – повторил Игорь, – ума не приложу, в чем дело. Сделай одолжение, приезжай ко мне.

Я вскочил и побежал к двери.

– Ваня, ты куда? – высунулась из кабинета Нора.

– К Игорю Квасову, у него беда.

– Какая?

– Похоже, Ирина сошла с ума, – бормотнул я, завязывая шнурки. – Представляете, она избила Игоря.

Нора хмыкнула:

– Может, наоборот, в ум пришла? Кстати, я бы на ее месте давным-давно настучала профессору по лысине. Ну сколько можно морочить уже не юной особе голову? Годы бегут, а она все в вечных невестах. Игорь себя ведет крайне непорядочно. Не забудь, как всегда, ключ от домофона, я хотела сегодня пораньше лечь, а Ленка сядет сериал смотреть и не услышит звонка.

Я молча кивнул и вышел на лестницу. Нора иногда бывает крайне несправедлива, я всегда беру с собой связку ключей. Да и вообще, похоже, у нас с хозяйкой разное понимание порядочности. Лично мне кажется отвратительной манера некоторых мужчин моментально зазывать партнершу в загс, а потом столь же быстро бросать ее вместе с родившимся некстати младенцем. Игорь просто хочет изучить будущую подругу жизни, понять, сумеют ли они рука об руку пройти до могилы. Что же тут плохого? Торопливость нужна лишь при ловле блох!

* * *

Игорь открыл дверь сразу, я посмотрел на него и воскликнул:

– Ты выглядишь вполне нормально.

– Не считая этого! – вздохнул Квасов и, повернувшись спиной, спустил с плеч рубашку.

Из моей груди вырвался возглас удивления: спина между лопатками была покрыта тонкими, вздувшимися рубцами, кое-где кожа лопнула и на ранах застыла кровь.

– Господи, – закричал я, – тебе же больно! Надо ехать в больницу.

– Нет, нет, – испугался Квасов, – ерунда, сделай одолжение, помажь ссадины йодом.

Мы пошли на кухню, Игорь сел на стул, а я начал осторожно дезинфицировать раны приятеля.

– Что у вас стряслось? – я в конце концов не сумел сдержать любопытства.

Квасов ткнул пальцем в сторону стола.

– Во всем виноват торт.

Я проследил взглядом за рукой Игоря и удивился еще больше:

– Это кремовое безумие?

– Да!

– Оно ей показалось невкусным? – недоумевал я. – Однако!

Игорь поморщился и сказал:

– Понимаешь, я сегодня впервые пригласил Ирину к себе.

– Хочешь сказать, что до сих пор она тут не бывала?

– Верно.

– Но почему? Ты живешь один, никаких родственников с болтливыми языками, настороженными глазами и любопытными ушами вокруг нет! Отчего не позвать девушку в гости?

– Именно поэтому, – кивнул Квасов, – ну что она должна была обо мне подумать, когда поняла бы, что мы с ней в квартире вдвоем, а? Ясное дело, сначала следовало предложить ей руку и сердце.

Я закашлялся. Да уж, иногда Игорь перегибает палку!

– Я решил сделать это в торжественной обстановке, – бубнил тем временем Квасов, – купил загодя торт, заехал за Ириной на работу и сказал: «Дорогая, у меня дома имеется замечательная коллекция марок, не хочешь взглянуть?»

Дама сердца не стала ломаться, в конце концов, ей не десять лет, и она, наверное, отлично поняла, почему Игорь вдруг решил продемонстрировать ей филателистические раритеты.

Парочка прибыла в апартаменты, профессор и впрямь вытащил кляссеры¹ и довольно долго листал страницы. Ира стоически вытерпела сию процедуру.

Потом Квасов спросил:

– Чаю, дорогая?

– Спасибо, – кивнула гостья.

Игорь принялся хлопотать по хозяйству.

– Тебе цейлонский или индийский?

– Какой проще.

– Может, китайский?

– Право, мне без разницы.

– Боишься обеспокоить меня? Сущая ерунда! Так что заваривать? Давай каркадэ?

– Давай, – кивнула Ира.

– Он настаивается полчаса.

– Тогда цейлонский.

– У нас полно времени.

– Хорошо, пусть будет каркадэ.

– А сахар какой?

– Любой.

– Песок?

– Да.

– Может, рафинад?

– Пожалуйста.

– Тростниковый, коричневый?

– Хорошо.

– Или белый, очищенный!

– Мне все равно, – неожиданно рассвирепела Ира.

Квасову показалось, что девушка обиделась, и он удвоил старания.

– Лимончик порезать?

– Да.

– Или лайм?

– Можно и его.

– Предпочитаешь варенье? Есть вишневое.

– Отлично.

– …и персиковое.

– Однофигственно! – рявкнула Ирина.

Слегка удивленный непривычной в устах любимой лексикой, Игорь воскликнул:

– А вот тортик! Твой кусочек самый вкусный, я уже положил его на тарелку.

И тут Ирина неожиданно проявила строптивость.

– Не хочу.

– Съешь, душенька.

– Не желаю.

– Очень вкусно.

– Я не ем сладкое.

– Только попробуй!

– Нет!

– Ну хоть ковырни ложечкой.

– Не хочу!!!

– Вот эту кремовую розочку.

– Нет!!!

– Милая, отщипни крошечку, – стоял на своем Квасов, и тут случилось невероятное.

С воплем: «Как ты мне, идиот, надоел!» – Ирина резко отодвинула серебряную тарелку с куском бисквита:

– Ты зачем меня в гости звал?!

– Марки посмотреть, – сообщил Игорь.

На лице Иры появился хищный оскал, Квасов с изумлением наблюдал, как милая, интеллигентная, хорошо воспитанная женщина превращается в кошмар с острыми зубами. Но то, что случилось дальше, господину профессору не могло привидеться в самом дурном сне.

Ирина подлетела к подоконнику, схватила тонкую бамбуковую палку, которой обстоятельный, до зубовного скрежета аккуратный Квасов раздвигает занавески, и прошипела:

– Значит, сначала следовало на дурацкие марки поглядеть, а потом попить чаю с тортом?

– Да, – растерянно подтвердил хозяин, – скушай, душенька, попробуй вон тот кусок с красной розочкой!

– Не хо-чу, – свирепо протянула Ира, – не хо-чу! – И тут она с диким воплем набросилась на ученого.

Игорь не привык к рукоприкладству, он воспитан и вращается в таком кругу, где все конфликты решаются вербально, и никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах он не ударит даму. Поэтому, подвергшись нападению, Квасов закрыл голову руками и попытался бежать.

Не тут-то было! Взбешенная фурия колошматила несчастного бамбуком по спине до тех пор, пока «дубинка» не развалилась на части. Лишенная «оружия» гарпия швырнула обломки на пол и, с чувством проорав: «Говорили же мне умные люди – не теряй зря времени с импотентом!» – унеслась прочь.

Игорь с огромным трудом пришел в себя, понял, что не способен провести остаток вечера в одиночестве, и схватился за телефон.

– Наверное, надо позвонить ей, – сказал он вдруг, натягивая рубашку.

– Зачем? – удивился я. – Забудь эту психопатку.

– Право, нехорошо вышло, – мучился угрызениями совести Квасов, – вдруг у Ирины временно помрачился рассудок, а я, вместо того чтобы проявить заботу о ней, дал больной спокойно уйти? Боже! Мне только сейчас в голову пришло…

– Что еще?

– А если она под машину попала?

– Думаю, в этом случае автомобиль развалился бы на части, – усмехнулся я, – похоже, твоя Ирина – железная леди в прямом и переносном смысле этого слова. Лучше скажи, зачем ты с маниакальным упорством запихивал в нее торт? Отчего не убрал сладкое, когда она категорично отказалась его есть?!

Игорь вздохнул:

– Сделай одолжение, поковыряй кусок ложкой.

– Я?

– Ты.

– Извини, но я не люблю изделия с кремом.

– Пожалуйста, выполни мою просьбу.

Я пожал плечами, взял изящную ложку, дорогую антикварную вещицу, одну из тех, коими набит дом Квасова, и развалил шматок, украшенный отвратительной розой мерзкого, пронзительно-алого, совершенно ненатурального цвета. На серебряной тарелке ярко блеснуло золотое кольцо с приличным бриллиантом.

– Это что? – удивился я.

Квасов заерзал на стуле.

– Понимаешь, Ваня, – выдавил он из себя, – в отличие от тебя я не ловелас и тяжело схожусь с дамами.

– Меня трудно назвать Казановой, – парировал я.

– Я совершенно не знал, как нужно делать предложение руки и сердца, – дудел Квасов, – ну и решил посоветоваться.

Луч понимания забрезжил в мозгу.

– Кто же надоумил тебя засунуть ювелирное украшение в торт?

Игорь указал подбородком на стол.

– Я купил журнал, мужской, там на обложке был анонс: «Как обставить предложение руки незабываемым образом».

Я схватил глянцевое издание, честно сказать, никогда не покупаю подобные штукенции, не оттого, что презираю масскультуру, а потому, что уже вышел из подросткового возраста.

Где же статья? Ага, вот она.

«Парни, хорошо запомните, женщины тоже люди, но люди не совсем нормальные, им хочется романтики, букетов, конфет, ахов, охов и прочей лабуды, от которой у нас, мужчин, скулы сводит. Но что делать? Если просто сунешь ей коробочку с кольцом и буркнешь: „Ну, ты, того, давай поженимся“, – она, конечно, не откажет. Ясное дело, что любая дурочка только и ждет этих слов. Но потом в течение тех лет, которые вы из-за твоей глупости будете вынуждены провести вместе, ты станешь регулярно выслушивать нудные упреки, типа: „Никакой романтики, даже предложение красиво сделать не сумел“. Поэтому вот тебе небольшой списочек, а ты уж сам выбери наиболее подходящий способ.

а) Опусти кольцо в бокал с шампанским. Плюс – она придет в восторг, минус – она не пьет и обозлится, но ты будь настойчив.

б) Спрячь кольцо в кусок торта. Плюс – она придет в восторг, минус – она не ест сладкое, но ты будь настойчив.

в) Привяжи кольцо к (сам понимаешь чему) и в самый интересный момент продемонстрируй подарок. Плюс – она придет в восторг, минус – ты лишишься чувств, потому что девица задушит тебя в объятиях, но ты все же попытайся, придя в себя, быть настойчивым».

Журнал выпал у меня из рук. Ладно, первые два способа еще куда ни шло, хотя, на мой взгляд, автор статьи указал в них не те минусы, девушка может попросту не заметить украшения и проглотить его, это в лучшем случае, в худшем начнет жевать торт и сломает зубы. Но вот третий момент! Придет же в голову такое!

– Хорошо, что ты выбрал торт, – вырвалось у меня.

Игорь насупился.

– Не слишком здорово вышло.

– Ну зачем ты приобрел этот дурацкий журнал!

Квасов моргнул.

– Ваня…

И тут его прервал звонок моего мобильного, я вынул телефон.

– Иван Павлович, – заорала Нора, – немедленно домой!

Ноги сами собой понесли меня в прихожую. Если хозяйка обращается к секретарю по имени-отчеству – жди беды.

– Уже уходишь? – занудил Квасов.

– Извини, работа, – стал оправдываться я, надевая куртку.

– Я думал поговорить, обсудить свою беду.

– Давай завтра?

– Ладно, – легко согласился профессор, – как насчет того, чтобы в восемь пойти в «Момо»?

Я закивал, «Момо» так «Момо», мне без разницы, где пить плохой кофе. Квасов церемонно довел меня до двери и начал расшаркиваться.

– Спасибо, что нашел время зайти и выслушать, мне определенно стало легче.

– Ей-богу, это было нетрудно.

– Крайне благодарен.

– Не стоит.

– И все же ты настоящий друг. Кстати, если твои планы изменятся, обязательно позвони, мы перенесем свидание на другой день.

И тут снова зазвонил телефон.

– Иван Павлович, ты где? – возмутилась Элеонора.

– Уже бегу.

– Живо уходи от зануды, – заорала Нора, – хватит китайские церемонии разводить!

Я быстро отсоединился и с опаской взглянул на Игоря: Нора вопила так громко, что звук ее голоса мог долететь до ушей Квасова. Но, похоже, профессор не разобрал слов взбешенной Элеоноры, потому что он продолжал по-прежнему прощаться, долго, обстоятельно передавая приветы Николетте и Норе. Наконец я вышел из квартиры приятеля и с огромным облегчением поехал на первый этаж.

Конечно, Нора порой бывает нетерпима и даже груба, Игоря она иначе как «зуда с подзаводом» не называет. Но, следует признать, хозяйка сейчас права, сегодня Квасов проявил себя не с лучшей стороны, сначала довел несчастную девушку до полной потери самообладания, а потом так долго тряс мою руку, словно мы расставались навеки.

Глава 2

Дома на вешалке висело незнакомое женское пальто, белое, расшитое голубыми цветами. Вещь явно очень дорогая и стильная. А еще от нее исходил горький запах французских духов. Вдыхая головокружительный аромат, я снял ботинки и направился в кабинет к Норе. Похоже, к нам в неурочный час примчалась клиентка с интересным делом.

– Явился! – стукнула кулаком по столешнице Нора. – Полз два часа! Право, Иван Павлович, ты бы даже на черепашьих гонках занял последнее место.

Я вздохнул, но ничего не сказал. У одной из моих любовниц имелась черепаха по имени Мартина, вы не поверите, с какой скоростью она передвигалась по квартире, мне порой было трудно ее догнать.

– Ваня, выпади из нирваны, – продолжала Нора, – и поздоровайся с Мариной. Насколько я знаю, вы великолепно знакомы.

Я повернул голову влево и увидел в кресле хорошенькую блондиночку, хрупкое существо, похожее на воздушное безе, – Марину Арапову. Нора не ошиблась, я великолепно знаю сию особу, она близко дружит с дочерью Коки, и тусовка зовет ее – Мари.

– Здравствуй, Ваня, – нежным голоском пропела Марина и протянула мне тонкую, надушенную лапку.

Соблюдая светские правила, я приложился к ручке.

Марина, дочь вполне успешных родителей-актеров, долгое время казалась мне типично светской дамочкой. В свое время ее мать подсуетилась и выдала дщерь замуж за крайне ей неподходящего, по общему мнению, мужчину, простого химика с отвратительным, на взгляд тусовки, именем Герасим. Очень хорошо помню, какую гримаску скорчила Николетта, получив приглашение на свадьбу, которую играли в скромном кафе. Жених оказался с принципами и не захотел устраивать торжество на средства тестя.

Местные кумушки, в полном составе прибежавшие на бракосочетание, взахлеб обсуждали скромное угощение и свекровь Марины, полную тетку с «химией» на голове. А Кока и Люка после двадцатого «горько» поспорили на энное количество долларов. Первая утверждала, что брак просуществует полгода, вторая отводила ему срок – месяц. Но ошиблись обе.

Неожиданно жизнь Марины сложилась счастливо, а после перестройки лапотный Герасим, к общему удивлению, вдруг занялся лекарствами. Вроде он сначала просто торговал ими, потом открыл производство, подробностей я не знаю, только у Марины появилась хорошая одежда, красивая машина и загородный особняк. Арапова родила двоих детей, сначала мальчика Костю, которому сейчас уже исполнилось двадцать два, и девочку Аню, ей, если не ошибаюсь, года на два меньше.

Детьми занималась сначала нянька, потом гувернантки и репетиторы. К слову сказать, ребята выросли хорошими, послушными, не доставляли родителям хлопот.

Костя хотел после окончания школы пойти в театральный вуз, наверное, в нем проснулись гены бабушки и дедушки, но Герасим категорично заявил:

– Нет. Лицедейство не профессия для мужчины.

Пришлось Косте учить иностранные языки. С Аней отец оказался не так строг, когда дочь в девятом классе завела разговор об учебе в ГИТИСе, он спокойно кивнул и пообещал:

– Давай, старайся, наймем нужных репетиторов.

Костик, присутствовавший при беседе, раздраженно воскликнул:

– Ага! Вот оно как! Мне, значит, нельзя, а Аньке можно?

Герасим взглянул на сына.

– Именно так! Она баба, выйдет замуж, займется хозяйством, а ты мужик, тебе жену и детей содержать!

– У нас семейный бизнес есть, – некстати высказался Костя.

Отец нахмурился.

– Это мое дело, умирать я пока не собираюсь и мальчика-мажора дома иметь не хочу. Мне, кстати, никто не помогал, и тебе придется самому пробиваться.

Марина в отношения отца с детьми не вмешивалась, она не работала, жила в свое удовольствие, носилась по магазинам и салонам красоты, ездила в Милан за одеждой, в Париж за косметикой и отдыхала на море по пять-шесть раз в году. В ее хорошенькой головке не задерживалось никаких мыслей, кроме тех, что были связаны с нарядами и украшениями. Иногда Мари приходила на суаре, затеянные Николеттой, пару раз она приводила с собой Аню, апатичную, скромную девочку, которая во время шумного сборища отсиживалась в углу. Гувернантки вбили в ребенка нужные правила, Анечка вставала при виде взрослых, улыбалась и умела поддержать беседу на вечные темы: здоровье – театральные премьеры – погода.

– Ты бы к ней присмотрелся, – шепнула мне один раз Николетта, – невеста подрастает.

– Да я в коляске ее помню! – шарахнулся я от маменьки.

– Так не сейчас же атаку начинать надо, подожди пару лет, – не сдалась она.

– Нет уж, уволь, – я попытался купировать неприятный разговор в зародыше.

– У Герасима миллионы, а дочь одна!

– Я не страдаю педофилией!

Николетта скорчила гримасу.

– Это верно, ты болен глупостью, а еще эгоизмом, не желаешь думать ни о чем, кроме собственного удобства! Что случится со мной, если Нора умрет? Ты лишишься заработка, на что мне тогда жить? А здесь девчонка с состоянием.

Не найдя нужных аргументов в споре, я ретировался, стать женихом Ани мне показалось отвратительным. Впрочем, наряду с дочерью мне не нравились ни ее безалаберная мамаша, ни хамоватый папенька. И вообще, как известно, жениться следует на сироте.

Потом беззаботная жизнь Мари резко оборвалась. Скончался Герасим, умер в самом расцвете лет от обширного инфаркта, оставив после себя вдову, двух детей и процветающую фирму.

Похороны бизнесмена произвели на меня самое тягостное впечатление, народу проститься с покойным явилась туча. Дети выглядели потерянными, Марина же, к общему удивлению, крепко держалась на ногах, провела всю скорбную церемонию стоя, прямая, как вязальная спица. На ее белокурых волосах красовался черный кружевной платочек, который смотрелся не знаком скорби, а очередным изыском кутюрье.

– Вот увидишь, – шепнула Кока, – через полгода богатая вдовица выйдет замуж.

– Маловероятно, – просвистела в ответ Люка, – товар испорчен, подгнил с одного боку, двое спиногрызов в наличии. Кому такое счастье нужно?

– Молчи лучше, – оживилась Кока, – денег сколько Герасим оставил! А бизнес! Кто им теперь рулить станет?

– Костя! – отозвалась Люка. – Сын всегда за отцом наследует.

– Еще скажи Аня, – фыркнула Кока, – цирк прямо. Мальчик сморчок, где ему с делом справиться. Нет, Мари живо в загс побежит, эх, повезет кому-то. Кстати, Вава, по-моему, судьба подбрасывает тебе шанс. Мари вполне подходящая партия, красива, богата… а? Мальчик мой? Эй, ты куда?

Я быстро смешался с толпой. Во-первых, вести разговоры о свадьбе на похоронах как-то не комильфо, а во-вторых, меньше всего мне хотелось связываться с избалованной Мариной.

Но вы не представляете, что случилось дальше. Вопреки общему мнению Арапова не стала искать нового мужчину. Через десять дней после похорон Герасима Марина вошла в его рабочий кабинет, созвала всех: заместителей хозяина, управляющего, начальников отделов, лабораторий и заявила:

– По завещанию бизнес отходит мне, весь капитал Герасим тоже отписал на мое имя. Я намерена сама вести дело, тот, кто считает ниже своего достоинства работать под началом женщины, может положить заявление об уходе на стол.

Поднялся шум.

– Вы же ничего не смыслите в фармакологии, – не вытерпел Андрей Зальцман, управляющий.

– Не беда, научусь, – сказала Марина, – вы тоже не профессорами на свет родились.

Итог совещания мог убить любого руководителя фирмы: из двенадцати присутствующих одиннадцать изъявили желание покинуть навсегда рабочее место.

Марина аккуратно сложила полученные заявления, потом сказала:

– Вы хорошо подумали?

По кабинету пронесся смех.

– У нас с мозгами полный порядок, – заявил Зальцман.

– Ладно, – кивнула вдова, – но имейте в виду, станете проситься назад – не приму.

Мужчины снова развеселились, серьезным был один Эдик Марков, который по непонятной причине решил остаться при Араповой.

Абсолютно не стесняясь Марины, громко обсуждая вслух ее умственные способности, бывшие руководители фирмы удалились, последним из кабинета вышел Зальцман, на пороге он обернулся и сказал:

– Не глупи, Эдик, неужели ты еще не понял? Фирма «Гема»² умерла, сделай правильный выбор.

– Я уже его сделал, – спокойно ответил Марков, – посмотрим, кто проиграл.

Не прошло и трех месяцев, как всем стало ясно: слухи о кончине «Гемы» сильно преувеличены. Маленькая, хрупкая, «глупая» блондиночка Марина оказалась цепкой, хваткой, безжалостной бизнесвумен. Она быстро наняла других сотрудников и ухитрилась вывести фирму на новый виток. Оставалось лишь удивляться, куда подевалась избалованная, спящая до полудня Мари. Она приезжала на службу к восьми утра, а уходила около полуночи. И еще, Марина, оказывается, была в курсе всех дел мужа, Герасим не имел секретов от супруги, и это оказалось для окружающих еще одним шоком.

Не так давно я столкнулся в магазине с Зальцманом, который угрюмо сказал:

– Кто ж знал, что эта болонка на самом деле немецкая овчарка! Офигеть можно! Ты что-нибудь слышал про новый препарат, который выпустила «Гема»?

– Нет, а что это за лекарство? – удивился я.

Зальцман горько вздохнул:

– Если бы все были такими, как ты, фармакологическое производство стало бы убыточным. Пьешь хоть изредка аспирин?

– Зачем?

Андрей махнул рукой.

– Ясно. Новое лекарство – это уникальный препарат, в основе которого лежит моя разработка. В его состав много чего входит, в частности, масло мурманского лосося. Я несколько лет работал, чтобы создать сбалансированную формулу. После увольнения из «Гемы» нанялся на службу в конкурирующее предприятие и доложил новому начальству о своих идеях, получил добро, начал собирать команду. Поверь, найти нужных людей непросто.

– Прости, – перебил я его, – зачем тебе работать в группе?

Зальцман снисходительно ухмыльнулся:

– Времена, когда провизор толок в ступке пестиком древесный уголь, канули в Лету, теперь у нас мощная техника, как минимум нужны лаборанты. И вообще создание нового лекарственного средства длительный процесс. Я, работая на «Гему», почти все завершил, оставались мелкие штрихи, но, пока переходил со службы на службу, потерял время, а Марина не растерялась и выбросила на прилавки слегка недоработанный препарат.

Обозленный Андрей позвонил Араповой и пригрозил вселенским скандалом. Но хрупкая блондиночка, вместо того чтобы испугаться и предложить отступные, засмеялась:

– Э нет, дорогой, все наоборот! Скажи спасибо, что я проявила тактичность и не сообщила твоему новому руководству о нарушениях, которые ты допустил. Ты расторгнутый с «Гемой» контракт не выбросил?

– Нет, – ошарашенно ответил Андрей.

– Глянь, там при договоре есть приложение.

– Ну, – протянул ничего не понимающий Зальцман.

– Третий пункт читал? Самый мелкий шрифт!

– Нет, а зачем? Мы же не заключали контракт, а расторгали его, – ответил Андрей.

Марина ехидно засмеялась.

– В другой раз, когда как крыса побежишь с тонущего корабля, будь внимателен и очень-очень дотошно изучай весь текст, в особенности тот, что набран крохотными буковками, поверь, они представляют, как правило, самую суть. Скажи мне спасибо, дружочек, я могла ведь и промолчать, подождать, пока ты подашь в суд, и слупить с тебя нехилые денежки.

Андрей отбросил трубку, словно ядовитую змею, и кинулся искать экземпляр расторгнутого контракта, в нем на самом деле обнаружился текст, набранный петитом. Зальцману пришлось три раза перечитать его, прежде чем он понял размер катастрофы: все, что он придумал, разработал, создал, написал при помощи оборудования фирмы «Гема», принадлежит этой компании. Чуть ниже шел список оборудования, открывал его супермощный лабораторный комплекс, завершали – шариковые ручки и скрепки. Андрей, подписав не глядя контракт, согласился с ним и потерял права на все свои разработки.

– Ну не дрянь ли! – кипел Зальцман. – Мое же у меня украла!

Я вздохнул: когда работаешь в конторе и получаешь деньги, твой ум уже принадлежит хозяевам. Но какова Марина! Думаю, она не сама сообразила впечатать в контракт нужный пунктик, ей явно помогли юристы. А что отличает настоящего предпринимателя от дилетанта? Умение сказать себе: «Кое в чем я ни бельмеса не смыслю».

После этого озарения прирожденный бизнесмен заведет адвоката, бухгалтера, кризис-менеджера… Такой руководитель не станет самостоятельно латать дыры в деле, нет, он просто правильно организует процесс функционирования предприятия и достигнет успеха. А самонадеянный болван, считающий себя умнее всех, не пожелает слушать специалистов и пропадет.

* * *

– Ваня, – гаркнула Нора, – ты с нами?

Я вздрогнул.

– Конечно.

Нора очаровательно улыбнулась и повернула голову к Марине.

– У Ивана Павловича есть совершенно омерзительная манера: он вроде находится в комнате, смотрит на тебя в упор, на его лице самое внимательное выражение, но вглядишься в его глаза и поймешь: на диване сидит лишь оболочка, душа Вани витает в эмпиреях.

Марина сказала:

– Думаю, подобное поведение свойственно всем мужчинам, право, не стоит обижаться, это защитная реакция от стресса, мы, женщины, более закалены.

– Очень внимательно вас слушаю, – я попытался оправдаться, но пока никакой информации не услышал, только вопрос Норы о том, знаком ли я с госпожой Араповой.

Элеонора прищурилась.

– Хорошо, сейчас узнаешь суть дела. Марина, лучше вы сами изложите!

Арапова кивнула и начала рассказ, вначале вполне обычный, но по мере того, как Марина сообщала детали, я пугался все больше и больше.

Ситуация оказалась, увы, для нашего смутного времени проста и обычна. У Араповой, как я уже упоминал, имеются дети: Костя и Аня. Юноша учится на последнем курсе института и никаких хлопот матери не доставляет. Костя не пьет, не курит, не балуется наркотиками. Он свободно владеет английским, французским и немецким, поэтому Марина предполагает взять парня к себе на фирму, сделать его начальником международного отдела, пусть катается по миру, заключает контракты. Аню мать не планирует привлекать к семейному бизнесу, девочка учится в театральном вузе. Несмотря на юный возраст, Константин ответственен, хотя он может пойти в ночной клуб и проплясать там до утра. Марина не чинит сыну препятствий, в конце концов, когда же гулять, как не в молодости? Мать настаивает лишь на одном условии – парень обязан позвонить домой и сообщить: «Я ушел в загул». Марина не станет проявлять любопытства, сыпать вопросами, типа: «Сыночка, ты где? С кем? Когда вернешься?»

Нет, она доверяет Косте, поэтому спокойно ляжет спать. Впрочем, есть еще одно условие, которое бизнесвумен поставила сыну: тот не должен выключать мобильный телефон. Если дома, не дай бог, что-нибудь случится, Костя обязан быть на связи. Те же правила действуют и для Ани.

Может, потому, что Марина не ограничивает свободу детей, не орет на них ежесекундно, и парень, и девочка ни в какие неприятности не попадают. У Кости сейчас есть девушка, Анжела Лихова, приятная, хорошо воспитанная особа из обеспеченной семьи.

Два дня назад Костя не пришел ночевать, ситуация была для Марины не новой, сын порой оставался у своих девушек. Арапова не дергалась: Костя – мужчина, в подоле не принесет, младенца при расставании пары, как правило, воспитывает женщина.

В обед Константин позвонил матери и сказал:

– Мусь! Я у Анжелки останусь.

– Хорошо, – согласилась Марина и занялась своими делами.

Вечер и ночь прошли без волнений, в восемь утра раздался звонок, Марина схватила трубку и спросила:

– Кто там?

– Ой, простите, – заверещал тоненький голосок Анжелы, – вы дома?

– Где же мне быть? – удивилась Арапова. – Ясное дело, лежу в собственной кровати.

– Значит, все в порядке? – радостно воскликнула Лихова.

Марину охватило беспокойство.

– Деточка, – настороженно поинтересовалась она, – отчего ты звонишь в столь ранний час?

– Извините, – зачастила Анжела, – но я так испугалась, когда про инсульт услышала, хотела с Костей ехать, но он меня отшвырнул и улетел.

– Кто?