Читать книгу: «Ошибка Девочки-с-пальчик»
© Донцова Д.А., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Глава первая
– Если у человека есть толстые счета в разных банках, то все его гадкие поступки считаются милыми шутками.
Женщина, которая произнесла эту фразу, тихо всхлипнула и положила на свою тарелку очередной кусок торта, который испекла Сюзанна.
– Несси, вам сегодня на обследование, – осторожно напомнила я.
– О-о-о! – простонала гостья. – Дорогая Фрося1, – ох, прости, Евлампия, – не напоминай обо всем ужасном, что ждет бедную во всех смыслах слова Агнессу.
Но я решила договорить:
– Доктор предупредил, что надо сдать анализ крови.
И услышала в ответ:
– Боже, Боже, это так невыносимо больно! Страшно! Ужасно! Потом несколько месяцев рука не шевелится!
Киса, приоткрыв рот, послушала наш диалог и задала неожиданный вопрос:
– Тетя Несси! А что вы хотите?
Женщина посмотрела на девочку.
– Детка, мне непонятен твой вопрос.
Кисуля улыбнулась.
– Вот я, когда мне надо в поликлинику, за день до похода туда всегда начинаю плакать, говорить, как мне будет больно. А на самом деле ничего страшного и нет. Кровь, конечно, неприятно сдавать, но комар хуже кусается. Но я ною, рыдаю, и мне на обратном пути что-то за посещение врача покупают. Сейчас мечтаю о кукле, которую можно научить говорить. Но пока здорова, ничем не болею. А вам чего охота?
– Кисонька, – быстро заговорила я, – тебе не кажется странным, что Македонский в комнате отсутствует?! Все собаки и бенгалы здесь, а самого большого кота нет. Вдруг его случайно опять в кладовке заперли? Проверь, пожалуйста!
Девочка вскочила и убежала.
Несколько секунд в столовой царила тишина, потом Агнесса повернулась ко мне.
– Фросенька, то есть Евстафия, понимаю всю шаткость моего положения в твоем роскошном особняке. Очень жаль, что произвела впечатление корыстной особы! Но! Состояние моего здоровья ужасно. Надежды на то, что врачи поставят правильный диагноз, почти нет, но я стоически терплю свой недуг. Сегодня впервые расслабилась, позволила себе откровенность, призналась, что боюсь уколов. Но не питала надежду получить даже самый скромный, простенький, копеечный подарочек за свои нестерпимые моральные и физические муки. У нас в городе есть лишь полуграмотный фельдшер, бабе, наверное, двести лет. От всех недомоганий она прописывает касторку. Обещаю тебе, Фрося, то есть Екумения: как только узнаю правильный диагноз, в ту же минуту уеду и…
Голос Агнессы задрожал, женщина положила себе еще один кусок торта, вскочила и резко убежала, не забыв прихватить посуду со сладким. Я осталась в столовой одна.
Кто такая Агнесса, как она оказалась у нас? Десять дней назад нам в дверь позвонила женщина, а когда я открыла, она огорошила меня заявлением:
– Дорогая моя, я твоя родная тетя Агнесса!
В моей памяти засуетились обрывки детских воспоминаний. Вот мама привела меня из музыкальной школы домой. Не успели мы открыть дверь, как в холл вышел папа. Вот уж удивление – отец в это время всегда был на работе! Далее день пошел по непривычному плану. Меня отправили в детскую и туда же принесли ужин. Дверь в столовую была плотно закрыта. То, что в доме находится какой-то посторонний мужчина, я поняла сразу: на вешалке висело чужое пальто. Меня охватило горячее любопытство, и я отправилась в туалет.
Наша семья жила в доме постройки середины пятидесятых годов двадцатого века, а в таких домах санузел всегда примыкает к кухне. Мама сделала перепланировку, убрала стену между одной комнатой и кухней, получилась большая столовая. И у этого помещения была одна особенность, о которой, похоже, не знало старшее поколение. Если затаиться в туалете, то прекрасно слышны все разговоры в столовой, потому что в стенах под потолком сделаны вентиляционные отверстия. Когда мама тщательно закрывала дверь в бывшую кухню, я сразу понимала, что сейчас у родителей случится очень важный разговор, и живо оккупировала туалет. Как правило, взрослые обсуждали финансовые вопросы, порой папа сообщал о проблемах на работе. Родители любили друг друга, никогда не ссорились, они умели разговаривать. Криков, скандалов, битья посуды у нас не было.
Лишь один раз мама вышла из себя, ударилась в истерику. Это случилось в тот день, когда на вешалке вдруг появилось чужое мужское пальто. Я испугалась, услыхав, как она сердится на папу.
– Нет, нет, нет! Не желаю ее видеть!
Муж попытался успокоить жену:
– Послушай, малышке еще трех лет нет. И она твоя сестра.
– У нас разные мамы! – повысила голос моя мама. – Отец на старости лет ума лишился! Он с тех пор не отец мне! Екатерина убила мою мамочку!!! С какой стати папаша заявился к нам?!
Я застыла на унитазе. Чем дальше длился диалог старших, тем страшнее мне становилось.
Я росла без бабушек и дедушек. Один раз спросила у мамы, где ее родители, и услышала в ответ:
– Они рано умерли.
Мне стало очень жаль маму. Наверное, не следовало продолжать эту беседу, но любопытство оказалось сильнее сострадания. Я захотела выяснить, кем были мои родственники, которых я никогда не видела. Мамочка отделалась простой информацией:
– Моя мама, Анна Николаевна, – звезда театра оперетты, плохо ее помню. Она умерла, когда мне шесть лет исполнилось. Папа Петр Федорович – дирижер, он тоже рано скончался.
Я испугалась:
– А ты с кем жила?
Мама после небольшой паузы ответила:
– Меня отдали в очень хороший интернат, жила с талантливыми детьми со всего СССР, они потом стали музыкантами, певцами, композиторами. Меня там очень любили.
И вдруг! Сидя в туалете, я узнала, что мама, рассказывая о своих родителях, скрыла от меня правду! Ее отец постоянно изменял жене, менял молодых любовниц. Но не зря говорят, что на каждого охотника есть сотый медведь. Девяносто девять хищников человек из ружья застрелит, а сотый его самого жизни лишит.
Дедушка влюбился в юную Катеньку. И, как водится, о страстном романе законного далеко не юного супруга с восемнадцатилетней студенткой жена узнала последней. Бабушка не стала упрекать дедушку, не закатила скандал. Она поступила иначе. Когда муж вернулся вечером домой, на плите его не ждал, как всегда, вкусный ужин, а в квартире царила странная тишина. Дирижер удивился, начал искать спутницу жизни и обнаружил ее мертвой в спальне на кровати. На тумбочке лежала записка: «Теперь ты свободен, можешь жениться на той, которую любишь».
Похоже, у дедушки были стальные нервы. Через два месяца после похорон бабушки он отвел Екатерину Владимировну в загс. Второй жене не хотелось воспитывать дочь самоубийцы, поэтому мою маму сдали в детдом. Малышку не отправили в заведение со злыми воспитателями, гадкой едой и карцером за малейшую провинность. В приюте, где оказалась мама, учились талантливые дети со всех уголков необъятного тогда Советского Союза. Их хорошо кормили, любили, учили, у каждого была личная спальня. После десятилетки девушка поступила в консерваторию, стала известной оперной певицей. Она считала себя сиротой. Мать умерла, а отец ни разу не навестил ребенка от первого брака, просто забыл о дочке. Ни денег, ни подарков от папы она не получала.
И вдруг спустя много лет уже совсем пожилой дедушка вспомнил о наличии у себя старшего ребенка и приехал к моей маме домой без всякого предупреждения. Конечно, он предварительно навел справки о забытой дочке. Узнал, что она прекрасная певица, замужем за ученым с генеральскими погонами. Не было для него тайной и наличие внучки Фроси, которая уже ходила в школу. Много лет дедушка жил в свое удовольствие в браке с Екатериной, ни в чем не нуждался. А потом неожиданно, без приглашения, приехал. Что подвигло старика на такое поведение?
Глава вторая
Ситуация оказалась совсем простой. Дирижер заболел, потом выздоровел, но сил стоять за пультом у него уже не было. Супруг-инвалид, за которым следует постоянно следить, готовить ему особую еду, возить по врачам, покупать дорогие лекарства, – это не тот супруг, который является всемирно известным руководителем симфонического оркестра, хорошо обеспеченным человеком, большую часть года проводящим на гастролях в разных странах мира. Дедушка осел дома, что очень не понравилось Екатерине, которая находилась в самом расцвете лет.
До болезни дедушки его вторая жена числилась его личной помощницей, получала отличный оклад и колесила с оркестром мужа по разным странам. Экономить ей ни на чем не приходилось. Детей Екатерина не хотела, рожать не собиралась. Ходить беременной, потом кормить младенца, заботиться о нем женщина не намеревалась. Да, можно нанять няню. Но женщине, которая ждет ребенка, во второй половине беременности противопоказаны авиаперелеты. Значит, когда появится живот, Катюше придется осесть дома. Потом роды, несколько месяцев придется восстанавливать фигуру. Муж улетит на гастроли один. Сохранит ли он верность супруге, которой уже давно не восемнадцать лет? Екатерина очень хорошо знала муженька и понимала, что дирижер тут же заведет любовницу. Он постоянно окружал себя юными выпускницами консерватории. Но Катя стерегла немолодого ловеласа получше Цербера. Длительные отношения дедушка не заводил, а на его одноразовые походы налево жена внимания не обращала. А вот отправлять «Дон-Жуана» на три месяца одного на гастроли опасно.
Несмотря на тщательное предохранение, за год до того, как дедушку свалил недуг, Екатерина родила девочку, и назвали ее красивым именем Агнесса. Год жизни с инвалидом и младенцем Катеньку не вдохновил. Она нашла себе другого мужчину, музыканта-иностранца, уехала с ним в Европу, бросила мужа и дочку.
Побег супруги резко взбодрил дирижера. Он неожиданно встал на ноги, нанял няню, врачи с удивлением констатировали, что недуг прошел, дирижер больше не болен. Но работать в полную силу он уже оказался неспособен. У мужчины были кое-какие накопления, но деньги имеют обыкновение заканчиваться. Домработнице и няне стало нечем платить. Дедушка остался один на один с маленькой дочкой, следить за которой ему было очень тяжело. А из доходов у старика – только пенсия. Что делать?
И вот тут дедушка вспомнил про старшую дочь, прикатил к ней в гости и заявил:
– Ты обязана помогать мне и младшей сестре. Переедем с Агнессой к вам, а свою квартиру я сдам.
Мама категорично ответила:
– Никаких обязательств перед тобой у меня нет. Я воспитывалась в интернате, никогда не видела тебя, ты забыл обо мне. Ты, дорогой папочка, выписал меня из столичных апартаментов и никогда не платил алименты. Спасибо руководству детдома, оно выбило мне однокомнатную квартиру, в противном случае ночевала бы под забором. А теперь ты хочешь жить с нами? Убирайся из моего дома!
– Ты обязана помогать отцу, – твердил дедушка.
Неприятный разговор длился долго, потом мой отец принял решение:
– Можем предложить вам в качестве жилья однокомнатную квартиру, в которой Оля жила до знакомства со мной. Свои хоромы сдадите, хватит вам денег на жизнь.
– Подам на алименты, – пригрозил старик.
– Сколько угодно, – кивнул отец. – Имейте в виду, вы сами злостный неплательщик. Следовательно, не имеете права требовать с дочери денег.
Больше ни дед, ни единокровная сестра мамы в нашем доме не появлялись.
Прошло много лет, мои родители давно скончались, мы с Максом переехали за город. И вдруг в дверь нашего дома позвонила женщина, назвалась моей тетей, Агнессой Петровной Назаровой. Я растерялась. Хорошо, что Макс не успел уехать на работу. Муж пригласил незваную гостью войти, попросил показать документы. У Агнессы оказались с собой паспорт и метрика, в которую вписано имя отца – Петра Федоровича Назарова, моего дедушки. Юра Чернов, наш заведующий отделом компьютерных технологий, быстро проверил незнакомку и подтвердил, что она действительно единокровная сестра моей мамы, Ольги Петровны. Агнесса намного младше нее, да и я на пару лет старше. Почему моя тетя так долго ждала, прежде чем сообщить о себе? Во времена интернета найти человека просто, но ответа нет. Агнесса выяснила наш адрес и прикатила с просьбой пожить некоторое время у нас. Женщина плохо себя чувствует.
– Не помешаю вам, – шептала Агнесса, – поверьте, очень неприятно напрашиваться, но куда мне деваться? Не увидите меня, Фросенька, не услышите. Если хотите, могу по вечерам играть во время ужина на фортепиано… Помогите, Христа ради, не откажите! Кроме вас, никого нет.
Вот после этих слов стало ясно, почему Агнесса Петровна вспомнила обо мне, своей племяннице. Мне очень не хотелось впускать в дом дочь Екатерины, из-за которой моя мама в детстве оказалась в интернате. Но Агнесса-то не виновата в том, что ее мать увела чужого мужа. И как поступить? Не знакома с женщиной и не считаю ее родной, но не выгонять же!
– У нас дома все решает муж, – быстро перенесла я ответственность на Макса.
И теперь Агнесса живет у нас. Она в самом деле никому не мешает. Ведет себя мило, наши псы и коты ее полюбили. И Кисе тетя Несси понравилась. Дом у нас большой, места много.
У Вульфа звякнул телефон, муж посмотрел на экран.
– Нам пора. Лампуша, собирайся. Поедем вместе.
– Лучше каждый на своей машине, – возразила я. – Записалась на вечер в салон к Вадиму на стрижку.
– Зачем деньги зря тратить? – зашептала Агнесса. – Давай сама тебя постригу. Ничего хитрого нет. Хорошо с ножницами управляюсь, а у тебя волос мало.
Из кухни высунулась Сюзанна2.
– Агнесса Петровна…
– Умоляю, не называйте меня так! – заломила руки гостя. – Сразу в депрессию впадаю!
– А как надо? – заморгала Архипова.
– Просто Нессичка, – потупилась тетушка.
– Неприлично мне так к неродному человеку обращаться, – возразила Сюзанна. – Всяк сверчок знай свой шесток! А я забыла! Мне-то положено на кухне есть! Меня из милости пригрели!
– Да, я это заслужила, – дрожащим голосом согласилась Агнесса, – больше не сяду с хозяевами за барский стол. Госпожа Архипова, вы правы. Всяк сверчок знай свой шесток!
Гостья всхлипнула, схватила со стола полотняную салфетку, прижала ее к глазам и убежала. Сюзанна бросилась за гостьей с воплем: «Подождите, вы меня не так поняли!»
– Поехали! – скомандовал Макс. – Без нас они договорятся. Чернов уже третий раз звонит. В офис должен прийти новый сотрудник, Дмитрий Галинович Громов, взят пока на испытательный срок. Начал набирать тебе команду.
– Мне? – удивилась я. – Зачем?
– Затем, что вдвоем вам с Володей тяжело. И у Костина еще много разных других дел, он мой первый заместитель. В новой команде предполагается такой состав: ты, психолог, еще один детектив, Чернов. Ну и Костин в качестве боевого слона, если вы, тигры розыска, в тупик попадете.
– А начальник кто?
– Чего? – не понял Вульф.
– Кто начальник команды?
– Ты, – ответил муж.
Я остановилась и переспросила:
– Кто?
– Ты, – повторил супруг. – Вполне созрела для повышения.
– Неожиданно, – пробормотала я. – А вдруг не справлюсь?
– Значит, не справишься, – пожал плечами Макс. – Почему не спрашиваешь про оклад?
Я заморгала.
– Его повысят?
– Конечно, – засмеялся Вульф.
– То-то сплетники обрадуются, – поежилась я. – Совсем недавно болтать перестали о том, что меня взяли на работу, потому что я…
– Спишь с владельцем сети детективных агентств, – перебил меня муж. – Но это же правда, кровать у нас с тобой одна. Короче, начинай работать без широкой спины Вовки.
Я подошла к своей машине.
– Поняла. Если Дмитрий Галинович покажется идиотом, могу его не брать?
– Решаешь, с кем работать, только ты, – улыбнулся Вульф. – Просьба: не жалей дураков, не надейся их перевоспитать, избавляйся от кретинов сразу.
– Странное отчество – «Галинович», – с запозданием удивилась я. – Отца звали «Галином»?
– Вероятно. Тоже впервые такое слышу, но нельзя же все имена знать.
Глава третья
– Добрый день, – поздоровался мужчина лет тридцати по виду.
– Вы Громов? – уточнил Чернов.
– Он самый, – согласился психолог.
– Похоже, у вас в анкетах везде одна и та же ошибка, – продолжил Юра. – Указано, что ваше отчество – «Галинович». Один раз написали неправильно, и теперь косяк хвостом тянется. Надо исправить.
– Нет, нет, – быстро возразил мой первый подчиненный, – все правильно. У меня матчество, я по матери Галинович, ее Галиной зовут.
Я растерялась, не поняла, как отреагировать. Юрий тоже удивился:
– В России разрешается только отчество, по отцу.
– Странная, однако, ситуация, – улыбнулся Дмитрий. – Фамилию можно взять от матери, а матчество нет? Налицо геноцид женского пола. И давайте рассмотрим мой конкретный случай. Папаша бросил жену, когда та ждала ребенка, то есть меня. Выставил за дверь ее вещи, запер замок и смылся. Куда? Одному Богу известно! Мама его не нашла, алиментов не получала, принесла меня, младенца, в свою крохотную каморку в коммуналке. Я дитя яслей, садика и продленки в школе. Отца никогда не видел и видеть не желаю. Почему тогда должен каждый раз, вынимая основной документ гражданина, вспоминать этого мужика?
– Ни один загс не имеет права утверждать матчество, – уперся Юра.
– Да, – согласился психолог, – но есть уловка, как его получить. Надо указать, что это по имени отца.
– Никогда! – воскликнул Чернов.
– Введите запрос: «Николай Марьевич Филин», – попросил Громов.
– Такого не найдется, – стоял на своем Юра.
– И все же попробуйте, – спокойно повторил психолог.
Чернов застучал по клавишам и пробормотал:
– Однако, он есть!
– Это сын подруги моей мамы, – объяснил новый сотрудник. – С Марией Борисовной приключилась та же история, что и с моей мамой, Галиной Николаевной. Мария нашла в расширенном списке мужских имен имя «Марий». А моя мать сообщила, что ее супруг-беглец носил имя «Галин». И тоже показала его в списках устаревших обращений.
– Ясно, – буркнул Юрий, – извините.
– Пустяк, – отмахнулся Дмитрий, – давно привык к такой реакции незнакомцев.
В дверь постучали.
– Входите! – крикнула я.
Дверь приоткрылась, показалась красивая стройная блондинка.
– Здравствуйте, – улыбнулась она и стала еще краше. – Мне нужна Евлампия Романова.
– Угадайте, кто из нас она? – предложил Дмитрий.
Девушка подхватила игру:
– Наверное, вы!
– Присаживайтесь, – пригласила я блондинку. – Перед вами Юрий и Дмитрий. Как к вам обращаться?
– Друзья называют по-разному: Светик, Лана… В паспорте написано «Светлана Ильинична Морозова», – тихо ответила блондинка.
Она подошла к креслу и уронила сумочку. Та открылась, на пол высыпалась куча всего.
– Ох, вот же растяпа! – воскликнула посетительница, присела и начала собирать вещи.
Юрий решил помочь ей, встал, но Морозова быстро отказалась:
– Спасибо, сама справлюсь. Не люблю, когда моего личного барахла касаются чужие руки.
Светлана пошатнулась, схватилась рукой за край журнального столика.
Я подумала, что в моей сумочке меньше ерунды. Ну зачем нашей посетительнице четыре шариковые ручки, три зеркальца и куча косметики? Намного удобнее держать пудру и прочее в маленькой сумочке, которая так и именуется «косметичкой».
– Что случилось? – задал вопрос Чернов.
– Я модель, – начала вводить нас в курс дела клиентка, усаживаясь в кресло, – наверняка видели мои фото на разных сайтах онлайн-магазинов. Демонстрирую одежду, машины, всякую технику, продукты – без разницы, с чем работать. Заказчик оплачивает день, и нет проблем. Не отказываюсь побыть и девочкой-сюрпризом.
– Это что такое? – не поняла я.
– На мероприятие приносят сундук либо вазу или прикатывают шар, звучит музыка, из емкости вылезаю я, исполняю танец! – растолковала Светлана. – Такой сюрприз для кого-то. Я не стриптизерша, не проститутка, предел моей обнаженности – бикини. На колени к мужчинам не сажусь. Порой сопровождаю тех, кому нужна эффектная спутница. Появляюсь в зале, где проходит мероприятие, под руку с клиентом. Весь вечер изображаю его даму. Отлично зарабатываю, купила себе трехкомнатную квартиру в доме бизнес-уровня, машину. В спонсоре не нуждаюсь. Хочу работать до сорока лет, решить все личные, материальные проблемы, чтобы не зависеть ни от кого. Открыла разные соцсети, там тоже деньги получаю – даю психологические советы.
– Для этого необходимо профильное образование, – встрепенулся Громов.
Светлана кивнула.
– Конечно. Сейчас учусь в аспирантуре Международного университета рекламы и психоанализа. Окончила школу с золотой медалью, проблем при поступлении в вуз никаких не было… Зачем все это рассказываю? Не хвастовства ради. Хочу, чтобы вы поняли: мне многие завидуют. Одни полагают, что я сплю с каждым, кто перед моим носом кошельком помашет. Другие крепко уверены, что я из очень богатой семьи. И это тоже мимо. Я из самой простой среды. Отец всю жизнь на дороге, он в ДПС служит. Мама – обычная учительница. Маленькая квартира в непрестижном районе, средний достаток. Никогда не нуждались, но и не шиковали, жили скромно, несмотря на то что отец с работы всегда с деньгами приходил. Мамочка каждый раз говорила: «Илюша, что делать стану, если тебя посадят?» Папа ее обнимал, целовал, успокаивал: «Не дрейфь, Ириша, со всеми делюсь, начальству десятину отсчитываю. Если у кого из ребят не рыбный день, им тоже в карман сую. Все меня любят, не сдадут. И я ко всем отлично отношусь и ничего про коллег не знаю, не вижу, не слышу».
Светлана чуть понизила голос.
– Я любила родителей. Как они ко мне относились? Меня в школу каждый день отправляли. Кашляю, чихаю – неважно! Иди учись. Один раз зимой утром поскользнулась, упала, нос разбила, домой вернулась. А отец, у которого в тот день был выходной, велел умыться, записку для училки написал и скомандовал: «Шагом марш за знаниями!» Я заканючила: «Носик болит!» Папа усмехнулся: «Ты им пишешь? Читаешь? Считаешь? Нет? Тогда вали на учебу. Запомни: девушка обязана иметь профессию, которая позволит ей обеспечить себя и ребенка. Последнее дело – у мужика деньги просить». Я ему в ответ: «Ты же маме зарплату отдаешь». Отец кивнул: «Тут не спорю. Но у тебя есть гарантия, что такого, как я, найдешь? Вдруг потеряешь голову от идиота, лентяя, жадины? А? Посмотри на Оксану!»
Светлана щелкнула языком.
– Оксана Корнеева в соседней квартире жила. Супруг у нее был бабником, гулякой, не зарабатывал, громко кричал: «Нарожала спиногрызов? Сама их и корми, и одевай! На мои деньги рот не разевай!» Стены в доме тонкие, хорошо чужие скандалы были слышны. Один раз тетя Оксана так горько плакала, что мама не выдержала, пошла к Корнеевым, выговорила ее мужу: «Алексей, хватит жену детьми упрекать, она их не сама себе сделала». Мужик начал визжать: «А куда столько? Хватит одного нахлебника! А эта четверых настрогала! И все девки! Бракоделка! Нет у меня сына!»
Рассказчица покосилась на бутылку с водой. Дмитрий быстро взял ее, открутил пробку, наполнил стакан и подал его посетительнице.
– Спасибо, – улыбнулась та и продолжила: – Папа, приказывая мне с разбитым носом идти на уроки, нажал на правильную педаль. Становиться такой, как тетя Оксана, мне не хотелось. А вот зависть к Тане, соседке по парте, буйствовала. Скажет она: «Не хочу на занятия», – мама ей сразу: «Оставайся дома». Класса до девятого я полагала, что родители меня не любят. Но потом поняла, что все наоборот. Они хотели, чтобы я человеком стала.
