Читать книгу: «На проводе»

Шрифт:

ISBN 978-5-0056-5348-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На три четверти

жизнь отражает истину лишь на треть,
все остальное – лживо.
вот бы уметь как птицы летать и петь
и танцевать как Шива.

в желтом неверном свете ночных огней
прячась от посторонних,
смотришь, как мир становится все мрачней,
кутаешь в шарф ладони.

важного в жизни где-то один процент,
все остальное – тленно.
раньше, когда себя узнавал в Творце,
верил в масштаб Вселенной.

но иногда не яснее морского дна
кажется день вчерашний,
а расстояние до твоего окна
как до Шанхайской башни.

вновь по закону Мерфи ночной туман
ватой заложит уши…
жизнь, говорят, три четверти – океан
и лишь на четверть – суша.

Нарисую

будь сильнее, дыши ровней,
даже если ты к краю близок,
испытаний на много дней
заготовлен бессчетный список.

в этом списке терять отцов
и с друзьями проесть пуд соли.
я рисую себе лицо,
чтоб никто не увидел боли.

без вариантов судьбу объять,
высший замысел – снег да ливни.
я леплю из себя себя,
соблюдая неровность линий.

снова горки да виражи,
путь в тупик, перекресток сложный…
я себе нарисую жизнь,
самой радужной из возможных.

Допинг

две кофеина, одну – витамина Д,
пачками пить забросив,
знаешь, без допинга быть беде,
все очень просто – осень.

осенью время сыреть душой
и проклинать погоду,
мир – как и прежде – такой большой,
вскоре уйдет под воду,

давит тебя, как жука ногой,
в липкую грязь вминая.
время скрываться, искать покой,
старое вспоминая.

холод крадется к тебе тайком,
выверен и несносен,
время спасаться большим замком,
все очень сложно – осень.

Наизнанку

меня таращит, ломает, плющит,
еще немного – и наизнанку.
зато снаружи как лед колючий
и равномерно держу осанку.

привычка старая – носом к небу,
такая гордая, тихий ужас,
неразрешимая словно ребус,
неровное отраженье в лужах.

в словах сарказм и щепотка перца
весь груз, что я на себе таскаю,
и вроде можно бы притерпеться,
но я до сердца не допускаю.

я устанавливаю границы,
держу на расстоянии взгляда,
и если ты мне решишь присниться,
то знай – не будет тебе пощады.

я тебя вырву из жизни с корнем,
и промолчу в ответ, как немая.
снаружи – даже не передернет,
и только внутренне – поломает.

«вот так и жизнь нас разведёт…»

вот так и жизнь нас разведёт
по разным сторонам медали,
кому-то город и педали,
кому-то небо и полёт…
вот так и жизнь нас разведёт.
один уйдёт, другой не скоро
поймёт и будет без укора
учиться жить, смотреть вперёд…
вот так и жизнь нас разведёт
по разным коридорам зданий,
чтобы ни взглядов, ни желаний,
пересекаясь у дверей.
теперь я в десять раз мудрей,
чтоб снова в тот же переплёт…
вот так и жизнь нас разведёт.

Золотая рыбка

ты научился ловить меня на крючок,
я – золотая рыбка,
выданы обещания точно в срок,
только вот сроки зыбки.

я настою на том, что «давай, потом»,
на перманентном завтра,
и убегу к другому, другой с котом
мне приготовит завтрак.

он не такой, как ты, он огонь, ты – лед,
с ним вы как плюс и минус,
но только если он меня позовет —
сразу навстречу кинусь.

ты научился ловить меня на крючок
и отпускать наутро,
я обещаю упасть тебе на плечо —
и поступаю мудро.

«я боюсь начинать сезон…»

я боюсь начинать сезон,
снова мертвый, а не живой,
если днем уже клонит в сон.
не спасает анаферон,
ощущаю себя больной.

я боюсь начинать вираж.
снова глянцево тает снег,
с каждым днем все светлей пейзаж.
мир берет нас на карандаш,
в его списке мы раньше всех.

я боюсь начинать игру,
хоть и белыми – дивный цвет.
мне отдашь свое – заберу
или спрячусь в свою нору
в грустном случае, если нет.

Говори

Говори со мной
О том, как шумит трава
Говори о том, как во рту слова
Тают и превращаются в белый дым…
Дышишь? Вот и поговорим.

Говори со мной
Когда настигает грусть,
Говори, как будто я не вернусь
Говори последнее, что хотел,
Прежде чем останемся не у дел.

Говори со мной
Немым языком цветов.
Говори, что стая твоих следов
Приведет меня через сто пустынь
К самой чистой из всех святынь

Говори со мной
Через сотни глаз,
Через много дней, сквозь десятки фраз.
Говори. Тишину не дай Бог привесть…
Говори, говори, я здесь.

«знаешь, мир за окном не становится интересней…»

знаешь, мир за окном не становится интересней,
развлеченья все те же, и вновь не козырная карта —
находить свою жизнь в каждой третьей рыдательной песне,
методично скрывать от себя ожидание марта,

верить в лучшее, не получать, забываться в похмелье,
снова верить, бороться, искать, никогда не сдаваться,
развлеченья все те же, все так же отравлено зелье,
как обычно захочешь уйти, когда нужно остаться.

за рассветом покажется день, обещая надежду,
ты помчишься навстречу ему, все такой же наивный.
счет идет на века, а желанья людские все те же,
развлеченья все те же, давно не меняются гимны.

и в конце, ставя точку, вздохнет с сожалением автор.
и поддавшись порыву, он парочку глав перепишет,
в бесконечном узоре из слов, многоточий, метафор
нарисует, что каждый герой получил, то, что ищет.

По следам Колумба

опустевший город покрылся пылью,
то ли пепел, то ли мирская грязь.
твоя улица нынче почти пустыня,
пробегаю по ней, крестясь.

на дверях подъездов чужие знаки,
то ли свастика, то ли крылатый диск.
затаиться в доме и ждать атаки,
избегая как можешь риск.

в изоленте окна, темно снаружи,
то ли рагнарёк, то ли просто ночь.
я кроваво-красными вижу лужи,
ты не можешь ничем помочь.

облетают клены и вянут клумбы,
то ли пеларгонии, то ли мак.
мы уйдем на юг по следам Колумба,
выдыхая друг другу в такт.

Больше ста

я – ненужная, я – не то,
у него таких штук под сто,
с ними пьется, живется, дышится.

а со мной – скукотища, дурь,
и от штиля до жутких бурь
ни одна струна не колышется.

битый пиксель среди других,
белый шум или белый стих,
непонятная, неуклюжая.

что ему до таких, как я,
у него там свои друзья
лесом-полем гулять да лужами,

слушать грома глухой раскат,
а потом уходить в закат
по дорогам или задворками

ну а мне караулить звук.
кто я в сущности? просто друг.
и ни разу не дальнозоркая.

не гляжу в роковую даль,
мое сердце – почти что сталь,
нам, безумным, бояться нечего.

я хорошая, но не та.
у него таких больше ста.
я и среди них не отмечена.

Провинция

ты достаешь бумагу и карандаш,
там, где живем, ни сплетен, ни магистралей,
и этот город навряд ли бы мы узнали
те двести лет назад, что ему не дашь.

не ощущаешь истинного родства,
сидя в зеленом парке под ярким солнцем.
знал бы, что будет так, не рождался б вовсе,
что тут сказать, провинция, не Москва.

каждую среду хочется убежать
прямо по трассе мимо холмов и сосен
из голубого лета в сырую осень,
даже никто не станет разубеждать.

держат неторопливость и тишина,
пара берёз, приткнувшихся у дороги
может и скучно, но пока держат ноги
и в волосах рождается седина

ты – пассажир в автобусе «небо-жизнь»,
пункт назначения близок и досягаем,
но походя мы в верности присягаем
месту, в котором нам предстоит грешить

25

И чего не живется, чего не пишется…
Лимонадные солнечные лучи,
Сквозь которые осень в окошко тычется
И в такт сердцу в двери мои стучит.

Соль морская от лета пойдёт в наследство,
Растворится в бокале «кровавой Мэри».
И всего двадцать пять – да почти что детство,
Хоть и опыт жизненный не измерить.

Вроде стал мудрее, умнее, проще,
И на жизнь глядишь беспристрастным взглядом,
Подвергая проверке осенний почерк —
Чтоб дожди, и лужи, и все как надо.

А внутри горят миллионы факелов,
Не дают уснуть, все ведут вперёд,
Потому не живется – чего-то надобно,
А чего – да чёрт его разберет…