Читать книгу: «Потерянный», страница 14

И тут же девушка увидела Нильсона. Тот лежал рядом, но вместо ожидаемого умиротворения на лице мужчины Тиль увидела лишь выражение, которое свойственно человеку, испытавшему потрясение.

– Нильсон? – осторожно переспросила девушка, – все хорошо?

Тот не ответил. Линда повернулась на бок и попыталась спросить снова:

– Тебе всё понравилось? – губы сами сложились в легкую улыбку. Ладонь коснулась щеки мужчины, и только тогда тот отреагировал:

– Да. Конечно, очень, – Брайер поспешил её успокоить. Даже сам тон стал слегка виноватым, – просто, я не знаю, как такое может быть. У меня словно всплыло что- то в памяти. Ты. Или мы.

Девушка поцеловала Нильсона. Он не сразу, но ответил на поцелуй.

– Я не знаю, – повторил он, – ощущение было, что иначе как- то и быть не может, понимаешь? Я не мог ни в чем разобраться, а сейчас – ну, как будто вот оно моё место. С тобой.

– Да, объяснять тебе еще учиться и учиться, – улыбнулась Линда, – но я очень рада, что ты, наконец, добираешься до своего спокойствия. Или есть что- то еще?

Последнее она добавила, увидев тень сомнения на лице Брайера.

И неожиданно тот отозвался другим тоном – простым и тёплым:

– Нет. Всё хорошо. Или будет хорошо, я уверен.

VII

«Думай, обрабатывай, соотноси данные. Думай, обрабатывай, соотноси данные. Думай… И всё же, где они? Нет, сейчас не до этого. Думай, обрабатывай, соотноси данные: расположение сил, фокусировка ударов, ключевые направления. Хорошо, если мертвы. Что? Нет, сейчас нельзя об этом думать. Думай, обрабатывай, соотноси данные: расположение сил, фокусировка ударов, ключевые направления. Я точно знаю, что с ними случилось, просто не могу себе признаться», – с этими мыслями Томас Файн отключил модуль беспроводного соединения, вытягивая себя из информационной паутины, отдаляясь от карт, сводок и донесений с фронта.

Взмахом руки он отключил свет и всю электронику в кабинете и оставшись в полной тишине один, упал в кресло и закрыл лицо руками. Минус человеческой части его мозга в том, что её нельзя было отключить, она управлялась эмоциями, как бы ни подавляй. Именно поэтому даже с закрытыми глазами сквозь веки и ладони Том видел как из его рук ускользал сначала Нильсон, а потом и Тиль.

Чуть больше года прошло с тех пор. И за это время Нильсон успел появиться в разных уголках фронта, нанося удары. Ошеломление еще не прошло, Армия Освобождения отказывалась признавать поражение, считать его врагом, а потому всегда срабатывал человеческий фактор и благодаря ему (но не только), силам Организации под предводительством генерала Нильсона Брайера или полковника Веста, как он звался у них, удавалось выходить победителями в схватках.

А вот насчет Линды тишина. Она пропала, это точно. И не мертва. Насколько он знает генерального директора после тщательного изучения всех имеющихся данных о нем, включая эмоциональный опыт Нильсона и Тиль, убей он её, то выставил бы это как достижение, чтобы унизить противника.

Значит она жива. А раз так, то либо в плену, либо её постигла участь хуже.

Но это не его дело. Он должен командовать армией, а не заниматься поисковой операцией. На это есть служба разведки, на это есть спецназ. Генри в конце- концов… А его должны заботить фронтовые направления. Так почему? Почему он не может выкинуть из головы мысль о том, что ОБЯЗАН что- то сделать?

Это все человеческая часть его мозга.

Где- то вдалеке стал звучать писк, он нарастал, все сильнее и сильнее звеня в ушах Томаса, тот огляделся по сторонам в попытках найти источник и лишь спустя несколько мгновений понял, что тот находится в его собственной голове. Он моргнул левым глазом, выводя интерфейс: с ним пытался выйти на связь офицер штаба.

– Говорите, – сказал Файн, приняв вызов.

– Сэр, капитан Вайлд вернулся с операции. Вы приказали доложить, – отрапортовал офицер.

– А, точно, – он уже успел позабыть об этом поручении (но точно лучшей частью своего мозга), – я встречу его сам, отправьте координаты.

Уже через час генерал Файн приехал на военную базу «Кэмп- Вашингтон» недалеко от столицы Северного региона. Быстро миновав пропускной пункт, он направил машину прямиком к посадочной площадке, где уже охлаждал движители транспортный самолет, вернувший бойцов домой. Внутри огромного салона сейчас оставалось всего двое военных в синей форме с нашивками ВВС, они проверяли датчики и крепления десантных кресел.

Томас подъехал прямо к ним и спросил, куда направился десант, а в частности – сам капитан Вайлд и ему сказали, что он в данный момент находится в лазарете.

Оставив автомобиль около одного из ангаров, генерал направился в лазарет, представлявший собой длинное двухэтажное здание, расположенное вблизи короткой взлетной полосы. Вся база состояла из таких зданий намеренно, чтобы противник не мог вычислить, какие из них ключевые, лишь нанесенное специальной краской маленькими буквами на фасаде название «Лазарет» говорило о предназначении конкретно этого строения.

Войдя внутрь, генерал тут же спросил у дежурящих представителей военной полиции о местонахождении Вайлда: тот находился в одной из процедурных, прямо по коридору и направо.

Несколько шагов спустя Томас смог заглянуть через стекло закрытой двери с надписью «Процедурная №2» и увидеть как капитан Генри Вайлд сидел на медицинской кушетке, а медсестра зашивала рану на его ключице. Капитан улыбался сквозь измотанное лицо, наверняка, чтобы произвести впечатление. Томас покачал головой. Он аккуратно постучал в стекло, чтобы привлечь к себе внимание. Генри увидев его кивнул и попросил дать девушке закончить свою работу. Томас тоже кивнул в ответ и отошел от двери, привалившись к стене в ожидании, пока повстанец выйдет.

Через несколько минут дверь открылась, и Вайлд вышел в коридор, посмеиваясь. На прощание он махнул медсестре, а затем положил в карман разгрузочного жилета какие- то таблетки и кусок бинта. Встретившись взглядом с Томасом, капитан выполнил приветствие, а потом протянул ему руку.

– Крепко досталось? – спросил Файн, сжимая его ладонь. Тактильные сенсоры сразу же зафиксировали давление, внешние повреждения кожи, сердечный ритм.

– Могло бы быть и хуже, но могло бы быть и лучше, – пожал плечами капитан, – что обидно – усы обжег.

Томас обратил внимание, что некогда плотные каштановые усы Вайлда теперь заметно поредели, а при ближайшем рассмотрении, где- то даже обуглились.

– Придется сбрить, – заключил Файн.

– Ничего, отрастут. Так ты пришел спросить, как мои дела или узнать, как их дела?

– Всего понемногу, – не стал скрывать Томас.

– Мог бы дождаться отчета, я прекрасно знал, что ты курируешь эту операцию, – повстанцы вышли из лазарета и завернули за угол, Генри достал мятую пачку сигарет из одного из карманов жилета, из нее же вытащил зажигалку и закурил.

– Не мог бы ты…, – чуть отвернулся Томас.

– А, затушить? Ты ж не любишь. Ну, я всегда после успешной операции выкуриваю по сигарете. Пытался бросить совсем, но как- то не получается, – он сделал еще одну затяжку и выдохнул дым в сторону, – ну, если хочешь говорить, то поговорим так. А если нет – подожди отчет.

– К делу.

Капитан похлопал себя по карманам и достал смартфон с треснутым экраном. После небольших манипуляций он открыл видео, на котором показано, как среди лагеря повстанцев вырастают ледяные кристаллы, а затем все покрывается слоем льда метр за метром. Короткое видео оборвалось.

– Это транспортный узел для поставок между Севером и Востоком, – объяснял капитан, – мою роту должны были отправить туда из предыдущего района дислокации по сигналу. У нас было десять минут на сборы, час на полет. И на середине пути нас развернули, а потом мне пришло это видео от товарища, который там служил. Не знаю, что с ней случилось и где она пропадала, но она была там. Это сто процентов.

– А раз случилось нападение на узел, то…

Вайлд сделал еще одну затяжку, кивая, а затем затушил сигарету об сапог и выбросил в урну.

– Надо что- то делать, Том, – сказал он, нахмурившись, – это нам точно аукнется. И нужно что- то предпринять, пока не стало хуже.

– Я подумаю, – неопределенно заявил Файн.

– Нет! – Вайлд схватил его за плечи и прижал к стене, оглядевшись, чтобы не привлечь лишнего внимания. От неожиданности Томас даже не успел среагировать. Он мог освободиться в любой момент с легкостью, но взгляд капитана приковал его к стене лазарета, – нет, генерал. Ты не подумаешь. Пора уже действовать. С Нильсоном в первый раз не получилось, а ты больше не стал и пытаться. Так же сказал, что подумаешь. И что? Ничего. Теперь и она у них. Так что хватит думать. А может тебе просто плевать?

– Это ключевой интерес Армии Освобождения, капитан. И хватит уже меня держать, иначе будут последствия.

Вайлд нехотя отпустил Файна и сделал шаг назад. Но взгляд его не изменился.

– Дело не в интересах Армии Освобождения. Я бы ими пожертвовал, если бы это вернуло Нильсона и Линду, – ответил Генри.

– Так нельзя. Есть интересы большинства, есть общая картина.

– Общая картина рушится. Ты думаешь, раз это видео пришло мне, то кроме меня никто и не узнает? Скоро о судьбе Тиль станет известно, и что тогда? Армия еще не оправилась от потери Нильсона, а теперь это? Боевой дух рухнет ниже плинтуса.

– Дело не только в том, у кого какое настроение. Есть планы, стратегии.

– Твои стратегии, Том, мало когда учитывают людей. А я был там совсем недавно. Войны выигрывают не генералы, а солдаты, усек?

Файн не нашелся, что ответить.

– А сам ты что предлагаешь? – тупо спросил киборг.

– Я не знаю, – всплеснул руками Вайлд, – ты у нас мозг. Я простой боец. Могу только сказать, что если у тебя родится план, как их вернуть, я полечу туда первым эшелоном.

Томас кивнул. На этом разговор можно было считать оконченным. В задумчивости генерал направился к своей машине, не глядя на Вайлда.

«Дело не в интересах Армии Освобождения. Я бы ими пожертвовал, если бы это вернуло Нильсона и Линду», насильно проигрывал Том запись разговора в голове, захлопывая водительскую дверь и пристегиваясь.

Но как это возможно? И все же…Быть может стоит давать другой его половине верх? Иногда.

Детали роились в его голове, и сосредоточиться на какой- то одной было нелегко.

Сколько раз Томас пытался предусмотреть все разом, столько понимал: в этой ситуации чем- то придется жертвовать. Чем- то или кем- то.

У них был практически полный формуляр по силам противника. Время, место удара, цели, используемые силы.

Не было только единственного верного решения.

Развитие успеха Организацией было читаемым. После разрыва железнодорожных путей снабжения они, конечно же, ударят по ослабленным военным базам, лишенным обеспечения, и постараются взять их. А с падением пары городов, превращенных Армией Освобождения в укрепленные гарнизоны, ОПЗМовцы получат прямую дорогу в глубину континента.

В Рэйнсберге, одном из этих городов, Файн и занял позицию. Сюда и должен был прийти первый удар врага. Сотни внимательных взоров следили за перемещением сил Организации, докладывая напрямую Томасу.

А преимущество генерала заключалось в том, что враг пока не знал о резервах Рэйнсберга. Город- крепость не всегда полагался на обеспечение через разрушенный узел – предусматривались и другие виды снабжения. В том числе – и стратегические запасы в подземных хранилищах. Город был всем обеспечен на долгое время вперед.

И отразить атаку ОПЗМ сил хватило бы, не окажись с той стороны двух особенных людей.

При подготовке к предстоящему столкновению Томас тщательно изучил принцип работы тех сверхъестественных свойств, которые сейчас было принято называть Дарами. У ученых были наброски по тому, когда и как прерывается воздействие Дара, но все это без проверки на практике было лишь догадками, которые предстояло доказать.

Другой нерушимый аргумент, в который Файн верил уже гораздо больше, это бригада ракетных кораблей, замершая в ближайшем квадрате. Один сигнал – и точечный удар накроет агрессора и всех, кто окажется рядом.

Надо только все верно рассчитать, не подставив под удар своих людей.

Своих… Томас задумался о месте и роли Нильсона и Линды в грядущей битве. И снова: на бумаге все просто: острие удара, стальной кулак поддерживаемый союзными силами.

И все же быть может стоит попытать удачу снова и воззвать к голосу разума хотя бы одного из них? Это логично, убеждал себя Файн, показывая, будто бы заглушает эмоции, если удастся обратить воздействие Титова вспять, то повстанцы получат преимущество, этим нельзя пренебрегать. И в то же время, так ли это просто? Вопрос, опять же, к существу самих Даров, которые логике не поддавались, и это выбивала Томаса из колеи.

Он сам сосредоточие множества сложнейших механизмов, продукт чуда слияния человека и машины, однако же каждая схема подчиняется программной логике, каждая деталь на своем месте согласно его предназначению, все кристально ясно, активация и дезактивация той или иной способности прослеживается логически. А что до Даров? Характер воздействия, зависимость от эмоций и прочее – все это неизвестные переменные, которые могут быть, а могут и не быть. И это отягощало правильный ум генерала Файна.

Потолок задрожал, моргнули ламы. Томас поднял голову вместе с еще парой офицеров, находящихся с ним в штабе. Анализаторы подсказали, что пролетел крупный грузовой самолет. А вот и очередная поставка припасов. Нет, Рэйнсберг так просто не взять. Все под контролем, убедил себя генерал. Именно поэтому все силы можно сосредоточить на них, а гарнизон справится с солдатами.

– Как обстановка, капитан? – вышел на связь Томас по внутренней рации.

– Без изменений, – спокойно доложил Вайлд, – ведем наблюдение. Силы противника пока вообще не перемещаются. Кроме того, я бы сказал, что у них довольно небольшой гарнизон, раз они собрались занять Рэйнсберг.

– Должно быть сильно надеятся на новых друзей, – холодно ответил генерал.

Генри в ответ лишь хмыкнул.

– Мы должны спасти их, Том, – после короткой паузы заявил он, – это важно.

– Не только это важно, – ответил Файн.

В этот раз Вайлд молчал, и генерал отключил канал связи. Капитан и его рота «Закаленных» находились на переднем рубеже. И несмотря на общие задачи в зависимости от развития ситуации, у Вайлда была отдельная цель – обезвредить Нильсона или Тиль. А лучше обоих. И под «обезвредить» допускались разные толкования.

Томас поверить не мог, что допускал подобные мысли. Особенно в отношении Линды… Но если спасти ее нельзя никаким способом, то лучше не давать врагу преимуществ. Он видел снежный шторм, нельзя допустить, чтобы такая сила оказалась в руках ОПЗМ. В его руках.

Файн отвлек себя на проверку донесений. Все было в порядке: связь, линии укреплений, планы. Но что- то должно пойти не так, он пытался подготовить себя к этому, но не мог, потому что нельзя ожидать всего.

Томас окинул взглядом множество людей в синей форме Северного региона Армии Освобождения, добросовестно исполняющих свои обязанности, не позволяя себе отвлекаться. Вместе они образовывали единую цепь, которая преграждала путь врагу, каждый от простого пехотинца до заместителя командующего фронтом играл здесь определенную его планом роль, незаменимых не было, случайных тоже. Все выверено.

– Я отправлюсь на осмотр периметра и укреплений, – сказал генерал своему заместителю. Мужчина в синем кителе с крупными серебряными звездами кивнул и принял командование.

Томас удаленно подключился к нескольким беспилотникам и поднял их в воздух, им предстояло осматривать внешние границы, в то время как он сам пройдется по лагерю.

На выходе из штаба его обдал холодный осенний ветер, Томас еще раз взглянул в серое пасмурное небо, подставил лицо нарастающему дождю. Моргнул. И еще раз. Будто бы все должно было в какой- то миг обернуться для него сном. Но ему оставалась только реальность.

Сложив руки за спиной в замок, Томас стал обходить постройки в лагере, на ходу выполняя приветствие заметившим его перемещающимся солдатам и офицерам. Беспилотники же тем временем передавали картинку в реальном времени с внешних укреплений: солдаты терпеливо ждали указаний, находясь на своих позициях, офицеры общались через радистов, передавая корректировки. Все работало.

Томас подключился к открытому каналу связи, чтобы послушать донесения.

– «Нефрит- 1», «Нефрит- 1», это «Алмаз- 3». Без изменений. Повторяю, без изменений, – рапортовал один из солдат.

– Принял, «Алмаз- 3». Продолжаем наблюдение.

– «Нефрит- 1», это «Алмаз- 2», фиксирую перемещение противника на внешнем периметре.

– «Алмаз- 2», понял, – ответил «Нефрит- 1», – докладывайте о перемещении контрольной границы. Всем быть наготове.

Неужели началось? – подумал Томас. Он преобразовал ноги в реактивные двигатели и устремился к передовому наблюдательному пункту. Махнул рукой в ответ на приветствие солдат и сам приблизился к наблюдательному рубежу: ОПЗМовцы действительно зашевелились, подсказывали широкоформатные объективы в глазах. Но что это может значить? Он переместил беспилотники ближе, но заставил их набрать высоту, чтобы вести наблюдение.

– Прибыл очередной груз, – доложили по открытому каналу.

Томас мотнул головой. Что ему до этой лишней информации?! Он заглушил открытый канал.

Снова раздался грохот, казалось, задрожал воздух. Томас вышел на улицу из наблюдательного пункта и поднял голову вверх, небо озарилось множеством маленьких вспышек, нараставших с каждой секундой. Анализаторы не справлялись с оценкой объекта. Артиллерия? Нет, угол не тот, она не могла быть размещена в тылу. Приблизив в несколько сотен раз изображение с глаз Томас запоздало понял: десант.

Он открыл общий канал, но в уши ударил звон. Связь глушили, а через несколько мгновений стал сбоить интерфейс. Но такое было возможно только в одном случае, если устройство в непосредственной близости.

А что за груз?

Генерал бросился вперед, на ходу вычисляя координаты прибывшего груза, сверяясь с расписанием. Его не должно было быть.

Стоявшая в центре лагеря колонна из грузовиков с гербом Армии Освобождения стала медленно разъезжаться. А затем один за одним грузовики разорвались на части с оглушительным взрывом, Томаса швырнуло ударной волной в сторону. Падая, он заметил, как некоторые грузовики стали двигаться в сторону автопарка.

– Задержите машины! – приказал он по рации, но она не работала, и тогда командующий стал просто кричать, указывая пальцем в сторону подставных грузовиков.

А между тем вспышки превратились в огненные шары, они оказались в опасной близости к лагерю, а затем снова раздался грохот. Одиночные металлические капсулы прорезали землю, тут же раскрываясь и, не теряя ни секунды, развернутые десантники ОПЗМ стали вести огонь.

Томас закрылся щитом от автоматной очереди, преобразовал вторую руку в пулемет и ответил на выстрелы, вовлекая себя в бой.

Напрасно он пытался отдавать указания, беспроводная связь была нарушена, тогда Файн кинулся к резервной линии, пока враг не опомнился и не взорвал вышки. Подлетев к одной из них на реактивной тяге он сорвал телефонную трубку и закричал в нее: «Объявить тревогу по всему лагерю!», затем нажатием тумблера сменил канал, обращаясь к внешним силам.

– В бой не вступать, всем займется внутренний эшелон! Это генерал Файн, как приняли?!

– Приняли! – едва слышно раздался ответ, – но они и здесь, Том!

Генерал с трудом узнал голос Вайлда, затем связь оборвалась. Все заполонили взрывы и выстрелы.

– Враг сбрасывает технику! Повторяю, враг сбрасывает технику! – донеслось до ушей Файна из той же трубки по другому каналу.

Куда большие шары стали разрезать серое небо, вместе с тем рассекая широкие дождевые капли. Томас повесил трубку и приготовился к настоящему бою, но сердце его сжалось, когда с очередным тяжелым выдохом изо рта выбилось облачко пара, а на искрящем интерфейсе высветилось понижение температуры.

Томас рефлекторно обернулся, выставляя вперед пулемет. Ствол замер всего в нескольких сантиметрах от женской фигуры облаченной в серый полевой костюм. Взгляд Тиль не внушал надежды, был полон злобы и вместе с тем упрямой решимости.

Быстро оценив расстановку сил, Томас не рискнул вступать в бой и воспользовался низкой остротой реакции девушки, бросив свободной рукой дымовые гранаты ей под ноги, на ходу подключая камуфляж.

Том побежал сквозь дым в другую сторону от криокинетика, тщетно стараясь что- то разглядеть рябящим тепловым зрением.

В суматохе ему удалось заметить и другую крупную фигуру. И снова рефлексы сработали безупречно: вложив силу движения в удар он легко повалил крупного мужчину на землю, прижал его ноги своими и приставил пулемет к голове.

– Ну и что теперь? – рыкнул Нильсон Брайер, – как поступишь?

* * *

Подготовленный, расписанный до мельчайших подробностей план на бумаге казался строгим и аккуратным. На деле же всё смешалось в первые же несколько минут. Когда с небес обрушились ОПЗМовские подкрепления, разобрать, что происходит, стало невозможно.

Десантники, прикрывая друг друга, ориентировались, видимо, по встроенному в шлемы интерфейсу и полукругом прорывались все дальше. Враг огрызался автоматными очередями и беспорядочной пулеметной стрельбой, отступал все дальше.

Нильсон заметил, насколько сильно Линда отличается от самой себя из предыдущей операции. Плотно сжав зубы, девушка наступала вместе с ним, стараясь смотреть по сторонам, и уже сама находила самые опасные цели и быстро накрывая их слоем льда.

В глазах солдат противника Брайер видел все больше страха перед той сверхъестественной силой, которая пришла за ними. Даже рухнувшее на них, как снег на голову, подкрепление, пугало не так сильно.

Все поле боя озаряло пламя от первых взрывов. Казалось, что в тех грузовиках было заложено не меньше тонны взрывчатки: ближайшие здания рухнули, не выдержав напора ударной волны.

И от каждого промежуточного успеха Нильсон должен был испытывать если не удовольствие, то хотя бы твердое удовлетворение тем, что шаг за шагом приближается успех очередной миссии. Что вот- вот, и враг падет или сложит оружие, и жизни Линды уже ничто не будет угрожать.

Должен был, но не испытывал.

После последней встречи с Тиль все воспоминания будто щелкнули. Мужчина понял, о чем пыталась сказать девушка, когда только оказалась в плену. Понял, что хотел донести Томас Файн год назад. Такая буря знакомых ощущений, поток чувственных, приятных воспоминаний, – это не мог быть короткий роман до начала войны, как пытался заверить Константин.

Нет, их с Линдой связывало что- то гораздо более продолжительное и серьезное. Что- то, о чем лгал Титов, что скрывал Адам и о чем умолчала даже Дана. Все это было одним огромным, колоссальным обманом.

Две пули ударили его в торс. Со стуком столкнулись с непробиваемой кожей и бессильно упали, не добравшись ни до чего жизненно важного.

Где- то в тылу врага гулко громыхнули выстрелы танковых орудий. Одна из стальных машин Организации вспыхнула, распространяя вокруг густой черный дым.

Нильсон же будто снова оказался на том празднике. Он шел, даже не пытаясь спрятаться от выстрелов и взрывов, а рвущиеся вокруг снаряды и пули, визжащие рикошетами, не обращали на себя внимание Брайера.

Отделение повстанцев вырвалось наперерез ему. Прежде чем мужчина отреагировал, бойцы уже открыли по нему огонь. Новые и новые выстрелы били в грудь, не пробивая кожи.

Машинально военачальник вскинул собственную винтовку и поймал в прицел ближайшего солдата. Палец лег на крючок, и только тут Нильсон будто проснулся.

– В укрытие! – повстанец, воспользовавшись замешательством противника, кувырком ушел в сторону. Бросил под ноги Брайеру гранату и поспешил занять безопасную позицию.

Пускай, успела мелькнуть мысль. Он не враг этим солдатам. И все же сейчас они направили оружие друг на друга.

Короткая вспышка – и укрытие бойцов Армии Освобождения исчезло под толстым слоем льда.

Нильсон не успел даже понять, что произошло, как подкатившаяся к ногам граната оглушила его яркой вспышкой. Когда же вспышка погасла, а поднятая пыль осела, перед собой Брайер увидел лишь Линду, упрямо сжимающую кулаки. Девушка стояла, чуть пригнувшись от шальных выстрелов, хоть вокруг неё и сверкал защитный ледяной барьер.

– Что ты стоишь? – нетерпеливо крикнула Тиль, – наши силы не бесконечны!

Её защитный костюм был уже трижды прострелен, но легкая броня спасла женское тело: все пули застряли в ней намертво.

Между ними было около десятка шагов, когда прямое попадание танкового калибра разорвало асфальт. Взрывная волна швырнула Нильсона в сторону, не причинив вреда.

Линда! Где она?

Мир перевернулся перед глазами. Удар оказался настолько сильным, что мужчина не сразу вернул осознание реальности.

Девушка пропала. Взор военачальника никак не мог отыскать её.

Найти! Вывести Тиль из этого безумия! Рассказать про весь обман, в центре которого они оказались! И…

Крики, стоны боли и надрывные команды, наслаивающиеся друг на друга, прорвались через звон в ушах. Все начало приобретать реальные очертания.

Вместо очертаний Линды взгляд выцепил другой знакомый силуэт.

Томас Файн. Воспоминание о прошлом столкновении, как спица, вонзилось в мозг. Вся ложь повстанца оказалась правдой? Так?

Файн тоже изучал обстановку. Потом, обнаружив, кажется, некую угрозу, бросил в сторону несколько предметов, тут же начавших распространять густой дым.

Вот она! Наконец, мужчина увидел Линду и, резко оттолкнувшись ногой, ринулся наперерез повстанцу.

Тот среагировал еще быстрее. Резкий поворот головы, маневр Файна навстречу Брайеру и удар – не вызвавший боли, но вновь сбивший Нильсона с ног.

Хорошо. Лучше так, подумал мужчина.

– Что теперь? Как поступишь? – прорычал он. Молотом ударило осознание: перед Нильсоном единственный, кто пытался изложить все, как есть.

Всю правду? Не факт. Но именно версия Тома идеально ложилась на все ощущения самого Брайера. На смутные образы, которые преследовали военачальника постоянно, что на празднике Адама, что после прошлого боя, стоило остаться наедине с Линдой.

Мужчина почувствовал, как непроизвольно оскалился в лицо киборгу. Их прошлая встреча, если память не изменяла хотя бы сейчас, привела к точно такому же результату, как и эта. Но тогда Нильсон был мечущейся меж двух огней душой, а сейчас он от этого уже устал.

Брайер не боялся направленного на него пулемета. Дар надежно защищал поверженного воина от любого оружия противника. Боялся же он только одного – сделать сейчас неверный выбор.

Лицо Томаса на первый взгляд казалось совершенно непроницаемым. Но вот в глазах его Нильсон заметил какую то долю сомнения. Увидел – и сразу же постарался зацепиться:

– Год назад ты говорил мне о другой жизни, так? – выкрикнул он в лицо повстанцу.

Тот чуть отпрянул назад. Помедлил несколько мгновений, словно решаясь.

Не разобрать было, в чью пользу развивался бой вокруг. Подкрепления Организации разрезали воздух, прибывали новые и новые. Резервы Армии Освобождения, поднятые по тревоге, занимали боевые позиции, брались за оружие и вставали в строй. Рык техники и шум выстрелов слился в бесконечный вой.

А здесь же шла другая борьба.

– Да, – коротко кивнул Файн в итоге.

– Возможно, ты был прав, – слова дались Нильсону непросто, – они все что- то от меня скрывали.

Кажется, целую жизнь, добавил он мысленно.

Томаса оцарапала пуля, но повстанец почти не покачнулся. Лишь посмотрел внимательнее на лежащего Брайера. Возможно, оценивал, насколько правдиво тот сам ответил.

– И Линда. Он и с ней что- то сделал, так? – пока мужчина произносил вслух свои переживания, он все больше чувствовал, насколько слова совпадают с тем, что происходило вокруг.

Теперь уже Файн выглядел так, будто не мог решиться. Верить или не верить тому, кто сейчас по другую сторону баррикад?

– Вытащи её отсюда! – это пришлось почти выкрикнуть, чтобы перекрыть шум битвы, – плевать, я выберусь и сам!

Наконец, Томас словно сделал над собой усилие. Он протянул руку лежащему Нильсону и помог ему подняться.

– Выберемся вместе, – спокойно ответил Файн, а затем после непродолжительной паузы добавил, – потом решим, что с вами делать.

Нильсон кивнул. Такой расклад его устраивал, оставалось лишь понять, как остановить Тиль. На переговоры он и не пытался рассчитывать, действовать придется решительно, как бы неприятно самому ему не было.

– Я не знаю, как ее вернуть, – признался Брайер, забегая с Томасом в укрытие, спрятавшее мужчин от солдат обеих сторон. В небольшом боксе для бронетехники, который теперь пустовал, на первый взгляд казалось безопасно, и можно было позволить себе небольшую передышку.

Ворота закрылись.

– Опиши мне, как поменялось ее состояние, – врачебным тоном сказал Томас. Неужели он что- то знал? И мог помочь?

– Я толком не знаю, потому что почти не помню ее. Но если сравнивать с тем, какой она приехала, то Тиль стала более покорной, начала уважать и отстаивать интересы ОПЗМ, – проговаривая это вслух Нильсон сам постепенно понимал, как все обстояло.

– Часто Титов находился рядом или в непосредственной близости? – продолжал расспросы Файн. Где- то позади грохнул очередной взрыв, металлические ворота покачнулись, оба офицера обернулись на шум, приготовив оружие, но материал выдержал. Они оставались одни.

– Первое время да, но потом мы с ней оставались вдвоем. Нет, это не было похоже на его обычный контроль разума, – Нильсон и сам кое- что понимал. Такие выводы помогали ему удержаться на плаву, так казалось, что он тоже имеет толику контроля над ситуацией.

– Хм, – повстанец задумчиво потер подбородок, – воспоминания у нее в порядке?

– Да, она помнила всю свою прошлую жизнь, но будто бы все перевернулось с ног на голову. Друзей она стала презирать.

– Ясно, – со слабой уверенностью сказал киборг. Снаружи шумела реактивная артиллерия, жужжание и взрывы снарядов нарастали настолько, что казалось, вот- вот один или несколько разнесут казавшееся надежным укрытие.

– Нам не стоит здесь оставаться, – Нильсон посмотрел в сторону выхода, дверь была чуть приоткрыта, сквозь проем бил слабый свет, – ты уже придумал план?

– Нет, – Томас направился в сторону двери, аккуратно высунулся, затем исчез в проеме, – за мной! – крикнул он.

Нильсон бежал вслед за генералом, рассекая поле битвы, продолжая игнорировать выстрелы и вспышки. Повстанцы вели себя умно и держались на расстоянии, не влезая в рукопашную или схватку на ближней дистанции. Однако некоторые из тех, кто видел Томаса рядом с Брайером отводили оружие, в замешательстве сопровождая их взглядом. Сколько потрясений выпало на долю простого солдата: сегодня один из генералов враг, а уже через какой- то год все поменялось. И как тут выполнять свой долг?