Читать книгу: «Void Requm. Ниер-Винд»
© Данн Витчер, 2021
ISBN 978-5-0053-1232-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРЕДИСЛОВИЕ
~ «My body full of broken pieces…» (c) Liz
«Вы когда-нибудь задумывались о том, что чудовища действительно существуют?»
В регионе, где с детства внушают иллюзию безопасности, у вас не возникнет иной мысли. Только, если вы не убедитесь в обратном на собственной шкуре. Осознаете, что жизнь – хрупкая штука, познакомитесь со страхом потери и чувством собственной обреченности. И когда сознание начнет требовать выход, страх двинет вас на поиски силы. У самой спорной организации мира, доселе считающейся преданием…
Это история о последнем войде, проводнике пустоты, не связанном с энергопотоком миров. Если вы ожидаете сказочных пейзажей и дивных эльфов – мое фэнтези не для вас. Текст на протяжении трех долгих лет заворачивался в спираль мрачной истории, в начало трилогии о разрушении мира. Что будет, если баланс добра и зла – Эквилибриум – сместится в сторону? К чему это приведет? Разрушение общества? Возвращение территорий в первозданный вид? А что насчет природы человека? Как бороться с тем, чего не видишь, когда новая чума, от которой нет лекарства, уносит все больше жизней?
С благодарностью к Н. Вереск за дружеское направление идей; к людям, что вычитывали обрывки моих текстов и делились мнением со стороны; а также – моему постоянному источнику вдохновений. Если бы не это, книга осталась бы недописанной еще долгое-долгое время.
~Данн Витчер
Глава первая: «Феномен»
«Так уж повелось, что человеческим сознанием издавна правит страх. Наши тела – ничто иное, как точные биологические устройства, одержимые одной-единственной целью – продлять собственную жизнь. Старинный инстинкт внедряет нас в огромную массу, движимую страхом исчезнуть из этого мира – мы зовем его самосохранением.
Но страх никогда не приходит один. Он является в сопровождении кошмаров и ужасов, кои заполняют наши сердца и впиваются когтями в разум. Глупцы ищут для них образы из плоти и крови. Они выдумывают луна́рий, копошащихся в их снах, чтобы объяснить пробуждение в холодном поту. Они создают образы гулей и вурдалаков, пожирающих остатки, будто их могло пожрать что-то, кроме ворон и червей. Они уверены в существовании призраков, и убеждаются в этом каждый раз, лишь заслышав звон цепей или завидев мерцающий огонек во тьме. За их кровью вечно охотятся упыри и ака́тры, страх высоты предстает в образе грифонов и пте́риксов – крылатых разорителей деревень. Уродство порождает в их глазах гарпий, топи наталкивают на мысли о наядах и иллюзорных болотницах.
Нет ничего плохого в олицетворении собственных страхов. Но вместо жалких попыток воскресить давно умершие творения Синхроны, стоило бы задуматься над естеством. Ибо все образы, придуманные людьми, созданы были на основе людей. Они носят наше обличие, пируют на наших грехах, и затягивают петлю на нашей шее. И что тогда есть страх, если не сам человек?»
~Ференс Адальстейн, мудрец из Аграми́ля, «Природа заблуждений»
[442 лик IV Эры «Благосостояния», Сезон Ветров, Айт]
«Нам с тобой суждено многое, последний войд».
«Помощь требуется только при недостатке силы».
«Я знаю, что ты хочешь узнать. Вопрос лишь в том, что ты хочешь услышать?»
– Они извратили твою память, – Оракул подходила все ближе, напарнице уже явно не нравилась своя идея, она крепче вцепилась в рукояти клинков. – Вы двое – остатки единого целого. Пока. Тебе суждено одиночество, войд. Я могу восстановить естественный ход вещей, но не могу влиять на грядущее. Все рухнет. Ты лишь отсрочишь этот процесс.
– Я не оценю твоих слов, пока не вспомню.
Черный ноготок коснулся его лба, мужчина пристально смотрел на ее перебинтованные глаза. Оракул мрачно усмехнулась:
– Я расставлю все по местам, откуда все началось. Потом ты пойдешь дальше.
– Если ты ему навредишь – я тебя прикончу, – все более холодела напарница.
– Тише, девочка. Вы оба – проводники истории. Пропустить через себя воспоминания для вас – ничто.
Вспышка. Призрачные лица перед глазами. Обрывки голосов.
[437 лик IV Эры «Благосостояния», Сезон Гроз, Вим]
На крайней улочке города горел единственный фонарь, да и тот мерцал от перебоев в энергосети, отбрасывая на окрестности жуткие тени. Голоса тихие, приглушенные завыванием ветра. Моросил дождь, стучал по стеклам, тонкие ручейки собирались в канавках вымощенной плиткой дороги, вились змейками по холодным стенам.
– Опять плату задерживают, – буркнул один из стражников, грея руки у масленой лампы. Их было двое, сидели под навесом. Район тихий, никаких преступлений, инцидентов. Излюбленное место несения ночной вахты: можно поговорить, отдохнуть, отключить свою внимательность, и даже вздремнуть по очереди, не опасаясь, что что-то произойдет в такой момент. Именно этим сейчас и занимался напарник говорящего – дремал, лежа на мешках с каким-то хламом.
– Не ной, Лим, – проворчал тот. – Комендант сейчас занят «более важными» делами. «Заботится» о наших жизнях, оплачивает очень «важные» счета. Так было в прошлую кварту, и в позапрошлую. Перебьемся недельку-другую, и всё образумится. Дай поспать, а?
– Спи, – приглушил голос Лим, разглядывая огонек внутри лампы. – А сына мне за что кормить?..
Землю встряхнуло. Как каким землетрясением, грохотнуло. Стражник встрепенулся. Город стоял у гор, но подобного никогда не случалось. Громыхнуло еще раз, будто что-то тяжелое свалилось совсем рядом. С ящика на камни упала лампа, огонек исчез. Единственным источником света теперь был мерцающий уличный фонарь.
– Эй! Зарим! Зарим, проснись! – громким шепотом позвал Лим товарища.
– Да не сплю я, – так же отозвался мужчина. – Какого черта тут творится?
– А я по чем знаю? Проверим? Может какая взрывчатка?
– Не похоже оно на взрывчатку…
В следующий момент зазвучал громкий топот, схожий с конным, но в разы мощнее, тяжелее. Да и откуда тут кони, ночью?.. А потом лица стражей побелели: мимо них пронеслось нечто. Нечто на четырех костяных конечностях, с горящими в ночи глазами, дробя лапами покрытие дороги. Один прыжок и тварь пролетела мимо их навеса, заставляя трепыхаться брезент. Два – и существо скрылось за поворотом здания.
– Т..ты тоже это видел, Лим?..
– Трубим тревогу?!
Лим рванул к гудку, но того не оказалось на месте.
– Лим! Лим! Там еще кто-то!
– Кто? Гудка нет!
– Кто-то в плаще, побежал за… этим.
***
Существо ловко скрывалось в переулках, неслось по окраине, по дуге. Ветер с дождем трепал волосы преследователя. Силуэт взбежал по ящикам и перемахнул на мокрую крышу, каблуки сапог отбивали ритм погони. Костяной часто сворачивал, по инерции бился о стены при смене улицы, явно раненный. Силуэт преследователя сжал кулак, правый рукав встрепенулся, в воздухе заплясали инородные режущие потоки. Прыжок на дорогу, перекат, выброс руки. Две голубые вспышки в ночи, стремительный поток ветра искромсал вывеску одного из магазинчиков и понесся дальше. Тварь взвыла, когда одна из ее задних лап оказалась изрезана. Она прорыла грудиной землю.
– Алан! – крикнул силуэт. – Камни!
Второй силуэт показался на крыше, поднял руку с тяжелым пистолетом. Первый преследователь дернулся и попятился от чудовища.
– Эй? – крикнули с крыши. – Ригер, что такое? Жду команду.
Он продолжал пятиться, дергал рукой с ветреной перчаткой.
– Командуй! Он сейчас уйдет!
Молчание. Тихий голос на фоне рыка костяного:
– Оно рядом со мной.
– Дай команду, Ригер!
– Оно здесь!
Силуэт на земле сорвался с места и скрылся во тьме, оставив охотника на крыше одного. Тот, что звался Аланом, выдохнул, навел пистолет на корчащееся у стены загнанное существо и спустил курок. Голубая вспышка отразилась в дождливом небе над городом. Когда свет исчез, ни охотника, ни существа уже не было, словно и не было никогда их.
***
На улице стоял глубокий вечер. Город был погружен во мрак, рассекаемый лишь желтыми уличными фонарями, свешивающими свои сферические головы по обе стороны основных дорог. Переулкам хватало редкого рассеянного света из окон. Над черепичными крышами больших домов и шпилями высоких башен виднелась разбитая луна с тусклым ядром – А́йрус. Третья часть оболочки, будто откушенная, находилась на расстоянии от нее, обломки кружились вокруг, а свет, помимо основной дыры, пробивался через трещины на ее поверхности. Он отбивался от крыш и мокрого асфальта. Уже пару дней моросил дождь. Сезон гроз вечно смывал с Еренала его снежное обличие. А потом его снова припорашивало. И так каждый новый лик.
В помещении раздался стук. Потом скрипнула дверь, и кто-то спешно вошел внутрь. Это был молодой худощавый парень с растрепанными черными волосами. На нем была легкая рубашка, через плечо висела сумка. Явный студент местной академии. Он то и дело пытался восстановить дыхание.
Тут было тепло и довольно уютно, несмотря на тесноту. Свет откуда-то сверху мягко заливал комнату, подобно воде в тихой гавани. Прямо напротив входа стоял большой книжный шкаф, с толстыми томами разной литературы. Чуть ближе – большой дубовый стол, вся поверхность которого была укрыта пожелтевшими от времени чертежами часовых механизмов. Поверх чертежей валялись и сами устройства – настенные, карманные. Разобранные на мелкие детали. Они терялись между отвертками, перьями и прочими мелочами. В целом, помещение больше напоминало какую-то картинку с игрой на внимательность. Если приглядеться, то можно было увидеть и глобус, притаившийся где-то на шкафу, и метлу, которая, почему-то, лежала на двух стопках книг, и даже механическую сову, которая уселась на люстре и двигала своими глазами следом за всеми гостями, входившими сюда.
Оживленные голоса, которые доносились из соседнего помещения, стихли. Из дверного проема, находящегося справа от стола, быстрым шагом вышел человек в плаще, закрывший лицо рукой. Он прошел мимо гостя, не удостоив его взглядом, и так же резко исчез в дверях. Парень хмыкнул и пожал плечами, прошел чуть вперед:
– Кхм… можно? – спросил прохладный голос.
– А, это ты, Э́йсон? – раздалось из комнаты. – Проходи, проходи.
Он шагнул во второе помещение. Оно было поменьше, но светлее. Тут находился минимум вещей. С краю за столом сидел мужчина – Саймон Доанти. Средних лет, его волосы еще только начинали седеть. На лице уже начинали проявляться морщины, но это не мешало его улыбке с парой металлических зубов веять теплом и добротой. На одном из глаз находился монокль. Мастер держал в руках пинцет с крохотной шестеренкой, склонившись над россыпью деталек. Одним точным движением часовщик установил ее на место в корпусе, отвел руку и довольно осмотрел свою работу.
– Мистер Доа́нти, – протянул Эйсон. – Я тут… принес, – парень расстегнул сумку и достал откуда-то из глубины круглый предмет. Аккуратно сдул с него пыль и протер рукавом, после чего протянул мужчине. Это были карманные часы с узорчатой крышкой, из которых слышалось тихое равномерное тиканье.
– Тебе удалось их починить? – принял вещь человек.
– Да. Тут покрутил, там повернул, пересобрал, и они ожили. По-моему, там вылетела одна из пружин.
– Настроил и славно, – кивнул мастер. – Раз уж ты зашел, может чаю?
Парень кивнул и присел на стул. Затем принял протянутую ему чашку и сперва просто грел о нее холодные руки.
– А кто это был?
– Моя старая знакомая, – фыркнул мужчина. – Поверь, Эйсон, ты бы не захотел иметь с ней дела, даже если бы эта была последняя девушка на земле.
– Она настолько плоха?
– Не то, что бы… – задумчиво отхлебнул из чашки Саймон. – Скорее, высокомерная. Холодная и жестокая. Не бери в голову. Лучше расскажи о своей учебе.
Эйс помрачнел и крепче сцепил пальцы на чашке:
– Все замечательно…
– Тебя что-то тревожит? – заметил часовщик.
– Да, – кивнул тот. – Еренал – это ведь сателлит. Сорок четыре тысячи человек, одна из наибольших численность среди городов Приама. И тем не менее, академия постепенно пустеет. Когда я впервые попал сюда, аудитории забивались, как ульи, – вспоминал парень. – Профессора читали отличные лекции, объясняли самые смелые теории, а сейчас… сейчас я вынужден брать у Вас книги, потому что с недавних пор библиотеку опечатали.
Саймон покачал головой, посмотрел куда-то в сторону. Туда, где ярко горела настольная лампа:
– Сейчас такое время. Комендант переопределяет финансы города. Не на все хватает денег.
– Зато их точно хватает на пышные проповеди Лиаррских жрецов, – фыркнул Эйсон. – Каждый день перед собором спектакль.
Он решил успокоиться и отпил из чашки. Сладкий и ароматный напиток разлился внутри приятным теплом, согревая тело.
Саймон поднялся, подошел к полке и что-то достал. Потом положил перед Эйсом небольшой мешочек с монетами. Парень глянул на мастера, а потом забрал деньги.
– Так! Больше работы нет, увы, – цокнул он. – Сейчас мало посетителей. А насчет твоих слов… ты ведь слышал, что происходит?
Эйс слышал, но не придавал этому какого-либо значения. Говорили, что в их районе пропадают люди. Некоторые – бесследно, а от некоторых остаются лишь конечности, по которым сложно определить что-то, кроме того, что это был человек. Иногда исчезали по одному, иногда – группами по трое-четверо. Такие события не придавали огласке, но по городу ходили различные слухи. Кто-то говорил, что после пяти лик перерыва оживился какой-то старый маньяк. Другие утверждали, что ночь приносит с собой какую-то жесточайшую тварь, единственное средство утоления голода которой – человеческая плоть. Третьи же просто не верили ничему, чего не могли увидеть своими глазами. Преимущественно, они-то и исчезали. Было даже несколько очевидцев, но описать что-то конкретное они не могли то ли из-за сильного испуга, то ли из-за лживости. Единственное, что можно было заметить со стороны властей – ремонт электрических линий для освещения улиц и увеличение количества патрулей в полтора раза.
Эйс не воспринимал эти слухи. Вести о темных временах оставались где-то за его сознанием. Он считал, что если это и правда, то вероятность того, что в городе с населением в сорок четыре тысячи человек подобное произойдет именно с ним, ничтожно мала. К тому же, чудовища – это только олицетворение страхов.
– В последнее время неспокойно, – вздохнул парень.
– Не боишься ходить в одиночку по ночам? – прищурился мужчина.
– Ничего не поделаешь. Мне приходится возвращаться домой поздно из-за учебы во вторую смену. Я спокоен.
– Ну как скажешь, Эйс. Заходи почаще. У меня всегда найдется для тебя свободная минутка.
Мастерская Саймона находилась в одном из переулков. Основные фонари сюда не доставали, поэтому единственным освещением можно было считать пожелтевшую закопченную лампу над входом. Да и та тут торчала лишь из-за того, что «так нужно», а не для каких-то благих целей. Даже окна сейчас давали больше света, чем она. Было чисто. Единственный мусор валялся в паре железных контейнеров, стоящих возле стены. Земля блестела лужами. Вода струилась по канавкам между плиткой, собираясь вместе лишь в местах, где от времени покрытие уже начинало слегка оседать.
Дверь снова скрипнула. Гость вышел наружу, поправил сумку, вздохнул и пошел. Но не на светлую улицу, а глубже во тьму, дальше по переулку. Он посчитал, что так сможет быстрее добраться домой – Эйс знал город как свои пять пальцев. Глаза постепенно адаптировались к темноте и ему стало проще видеть. Он вырос в таких местах. С самого детства, где они с друзьями только не гоняли.
По бокам находились лишь кирпичные стены с различными впадинами и углублениями. В некоторых были закрытые двери или металлические жалюзи в комбинации с решетками. Некоторые вели в другие проулки, заканчивающиеся тупиками. Первый ярус чаще всего являлся складскими помещениями, не считая основных улиц. Над головой находились лестницы и железные помосты. Некоторые были не совсем обычными – они соединяли здания между собой. Порой так делали быстрые переходы между домами, порой это делалось для поддержания прочности конструкции. Иногда так же над головой можно было видеть железные трубы, соединявшие здания для той же цели. Они частенько карабкались по ним уже подростками, пока Крис не упал и едва не свернул себе шею. Вот уж тогда Кайна злилась… Эйсон тихо посмеялся.
Было холодно и сыро. Дышалось легко, но почему-то пробирала дрожь. Сзади что-то звякнуло. Парень обернулся. Пусто. Он втянул голову в плечи и ускорился. Как говорил тренер Криса – сделал шаг шире. Очередной поворот. До дома оставалось всего-ничего – еще два переулка и немного по освещенной улице. Послышался какой-то шелест. На плитку упала крышка бака. Эйс снова обернулся. Сложно видеть в темноте. Тут окон почти не было. Справа фыркнула кошка и поджав хвост спрыгнула с груды коробок. Она подошла к ногам и начала тереться об них, издавая довольное мурлыкание.
«Всего лишь животное…» – с облегчением вздохнул Эйс, но мгновением позже внутри все похолодело. Предположение лишь подтвердилось, когда шаги снова начали приближаться.
Во мраке появилось три фигуры. Парни, чуть старше. Тот, что посередине, держал в руке металлическую трубку. Сопровождение разминало кулаки. Одеты они были в желтые жакеты, лица наполовину закрывали маски. Он вспомнил их – недавно на уличных боях они с Крисом неплохо поколотили каких-то недотеп из их банды – неплохо подняли деньжат.
– Ну привет, Эйсон! – злобно прогудел вожак. – Как жизнь?
Двое обошли Эйса с двух сторон, готовя кулаки.
– Вроде не жалуюсь, – развел он руками. – А твоя, Грэг?
– Да что-то хреново мне последним временем, – поднял руку тот. – Какие-то уроды избили пару моих парней. Сейчас вот ищу кого-то, кому бы точно так же сломать челюсть. Или руку. В локте. Желательно – обе. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?
– Понятия не имею, – заверил Эйсон. – Но могу посоветовать парочку прогрессивных медиков. Или биомехаников…
– Хорош валять дурака, – оскалился Грэг. – Ты, и твой дружок Мадкей, превратили двух моих лучших бойцов в калек. Не сомневайся, на ноги они встанут. Только ты этого уже не увидишь.
Эйс вздохнул и сбросил сумку:
– Слушай, а договориться никак?
– Вставай на четвереньки! – заржал один справа. Он то первым и получил по зубам, качнувшись от неожиданного удара.
Двое неприятелей побежали к парню, рыча от злости и напряжения. Вожак махнул трубой. Эйс обеими руками перехватил его за предплечье, ударил коленом в живот. В табло зарядили кулаком. Парень упал, и тут же перекатился в сторону, минуя чью-то ногу. Тэйкдаун впечатал одного из тройки затылком в асфальт. Эйс вскочил на ноги, стер кровь с уголка губ и с ходу прикрылся. В плечо прилетела труба. Он отлетел, перехватил другого за руку и вогнал в стену. Недруг не поднимался. Еще двое.
С одной из стен посыпались искры. Чем-то острым ударили по камням. И в этой короткой вспышке света показалось то, что заставило кошку дико испуганно заорать, поднять дыбом шесть и тут же убраться восвояси. Два нападающих тоже крикнули и поспешили прочь. Грэг отбросил трубу и промчался мимо Эйса, второй бросился в сторону вспышки. Эйс на дрожащих ногах начал медленно отступать назад, не понимая, верить своему зрению или нет. Блеснуло еще раз. Пробегающего мимо рассекло в животе. Половинки скользнули по асфальту, образовывая лужу крови. Он не успел даже вскрикнуть, только судорожно захрипел, зато Эйс – еще как. Ошметки на поверхности фонтанировали выбивающейся из сосудов горячей кровью, в такт останавливающемуся сердцу. Только внимание привлекал далеко не свежий труп…
Шелест. Во вспышке искр показалась окровавленная человеческая морда виновного. Глазницы, некогда завязанные бинтом, взирали на мир своей пустотой. Затвердевший от запекшейся крови бинт болтался рядом, свисая до пояса. Из глаз сочилось. Половинчатый нос прерывисто хватал воздух. Пасть с огромными клыками была некогда зашита полностью, но теперь на местах крепления нити зияли рваные раны. Существо издало шипение, задрав пасть вверх, постепенно переходя на рык. Нижняя часть тела парила над землей, а свисающие с пояса клочья полос ткани двигались в такт неуловимой энергии.
Парень замер в шоке, не решаясь что либо делать. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, но ничего не получалось. Виной – холодный страх и обреченность, поселившиеся глубоко внутри. Чудовище. Самое настоящее.
Они с друзьями давно убедились в лживости проповедей о придуманных страхах. Стащив из закрытого академического архива запрещенной собором литературы «Xeranix» – древне-орденский бестиарий, они часами залипали на ужаснейших существ сего мира и читали вопиющие истории о их происхождении. Но еще никто из них не видел тварь так близко. А эта не упоминалась ни в одном из разделов.
Миг. Существо исчезло, растворившись в воздухе. Эйс, прерывисто дыша, развернулся, чуть не упав, и что есть сил побежал вперед. Он не разбирал дороги. Показалось? Нет, такое не кажется. Им овладел страх. В голове крутилась только одна мысль: «бежать!» Бежать куда-угодно, только подальше отсюда. Главная мудрость Ксераникса раскрывалась на самой первой странице – «От чудовищ лучше бежать, если тебе нечего им противопоставить». За спиной снова раздалось громкое шипение. Что-то брызнуло на землю, шелест усилился. Периферическим взглядом Эйс улавливал вспышки искр за спиной, чувствовал дыхание возле самого затылка, от чего волосы стояли дыбом.
«…Еще один поворот, еще один и будет улица. Больше никогда не войду во тьму! Никогда!» – крутилось в голове. Но вместо ожидаемой улицы он налетел на стену. Тупик. Как здесь оказался тупик?! Кто-то налетел на него сзади, впечатал в кирпич. Холодная, мокрая конечность сжалась на его плече. По руке заструилось что-то горячее, а потом пульсирующая боль взорвала это место. Он почувствовал внутри себя шершавые пальцы с холодными острыми когтями и завизжал от боли. Дрожащая рука тщетно пыталась извлечь лапу. За плечо резко рванули. Взгляд уперся прямиком в ужасающие глазницы. Он не знал, почему до сих пор в сознании. Кричать уже не осталось сил.
Существо дернуло челюстями, полностью освобождаясь от надоедливой нити. Темные кровавые капли посыпались вниз. Вместе с хрипом потянуло зловонием. Холодный и мокрый язык прошелся по щеке. Изнутри било хладом. Какая-то неизвестная, непонятная сущность вытягивала из человеческого тела все тепло, заменяя пустотой и страданиями. Весь мир превращался в сплошную пустошь. Эйс закрыл глаза, в ушах застыл хрип. На него нахлынули фантомные вопли, уничтожающие остатки человечности.
«Чего ты медлишь?! Давай! Я уже не могу терпеть… я устал…» Видимо, существо наслаждалось его слабостью и беспомощностью.
В следующее мгновение раздался хруст рассечения костей и хлюпнула плоть. Восприятие разбилось на тысячи мелких осколков, как будто с него сняли тяжелые оковы. На грудь Эйса фонтаном брызнула кровь. Конец?.. На колени что-то плюхнулось. Холодные когти выскользнули из плеча.
Парень едва приоткрыл глаза и тут же вскрикнул. Прямо перед его лицом находилась рассеченная шея, а между ногами – ужасная морда. Злосчастная лапа валялась отдельно. Первым делом он оттолкнул труп ногой, прижал плечо здоровой рукой. Из раны било ключом. Он понимал, что без помощи не протянет.
Во мраке едва различался силуэт в плаще, с двумя блестящими клинками в руках. С них капала вязкая субстанция. Вместо лица сияла разбитая металлическая маска.
– Т-ты… – простонал было Эйс, но не смог завершить – сознание уже погружалось во что-то мягкое и теплое.
– Я, – ответила фигура, пряча оружие в ножны. Обрывок голоса расплылся на грани отключки.
***
Он открыл глаза и чуть не захлебнулся кашлем из пересохшего горла. Пасмурный полумрак нагло резал в глаза, пришлось отвернуться.
– Странный сон… – проговорил Эйсон сам себе.
Вокруг была знакомая обстановка. Белые стены, белые шторы, белые жалюзи и двери. Он лежал на белой кровати, возле белого стола, у которого лежал белый ковер. Все матовое. Не то, чтобы это был его любимый цвет – просто его жилище, уже было так обустроено до него. А менять не хотелось. Это была одна большая комната, отчасти разделенная пополам с помощью двух колонн и стойки между ними. Часть, которая располагалась ближе к выходу – кухня. Вторая часть комнаты – рабочая и спальная одновременно. Кровать, рядом стол, стул, пара мягких кресел по центру. С другой стороны расположился шкаф с одеждой, комод, а над ним две полки с книгами.
Послышался звон башенных часов. Они пробили восемь.
– Пора вставать Эйс, приди в себя… – парень попытался подняться, опершись на локти. Левое плечо взорвалось болью, выражая свой протест. Тело упало на свое прежнее место.
– Твою мать! Неужели это?.. – повернул он голову и увидел, что плечо аккуратно перебинтовано. – Ладно, пусть так.
Опираясь на одну руку, Эйс поставил ноги на пол, принимая сидячее положение; уставился в одну точку. Он думал.
Думал, пытаясь понять, что именно вчера произошло. Почему именно с ним, почему именно тогда. О том, что его жизнь висела на волоске и если бы не та фигура, кто знает, чем бы все это закончилось. Он не успел ее явно разглядеть, голос донесся словно из-за стены. Кто это был? Женщина? Мужчина? Да и вообще, человек ли? Ясно было лишь то, что теперь он кому-то обязан жизнью.
Парень повернул голову в сторону стола. На его обычно гладкой и чистой поверхности что-то лежало. Записка на пожелтевшей бумаге.
Он взял ее трясущейся рукой и поднес к другой. Развернул – благо, пальцы как-то работали. Внутри каллиграфическим почерком были выведены ровные рядки, которые гласили:
«Реальность куда страшнее самых ужасных фантазий».
На развороте мелким было дополнено: «Когда решишься – следуй за Хранителем Времени».
– Хранитель времени… что за абсурд? – Эйс сложил записку и засунул ее в верхний ящик стола. – Пошли вы все.
В квартире была еще одна комната. Вход в нее находился напротив центральной колонны. Такая же белая дверь. Это была ванная. Через пару минут в ней послышалось журчание воды. Душ был прохладным, а четыре дыры в плече постоянно ныли под ударами капель. Без бинтов они выглядели ужасно. Будто из них вырвали по куску мяса. Хотя… так оно и было. При воспоминаниях он вздрогнул. Или это вода стала холоднее? В любом случае тот, кто притащил его домой, промыл и продезинфицировал их, пускай не профессионально, но уверенно, со знанием дела.
«Нужно зашить, иначе снова откроется. При малейшем повреждении эта корка не выдержит», – пришел к выводу Эйсон, выключая воду. Ранее, их всегда лечила Кайна. С самого детства, она обрабатывала им любое повреждение, будь то синяк, или прокол ржавым гвоздем. Даже когда они ввязались в уличные бои на деньги, девчонка всегда заботилась о них, хотя и жутко ворчала о безрассудстве. Последний раз, когда Эйс притащился к ней с парой ножевых порезов, она чуть было не послала его ко всем чертям: глупо было лезть к тем морякам, Эйсон и сам был не в восторге. Но даже тогда не пришлось шить. Он боялся представить, что она только скажет, увидев… это.
За тот процент, что они ей платили, парни могли бы запросто подкупить какого-то авторитетного врача, чтобы иметь право без любых вопросов обращаться к нему в любое время дня или ночи. Но ни один врач не смог бы залечить все так, как это делала она. Ничто не зажило бы так быстро. А еще в ней был один огромнейший плюс перед всеми ими – ее нельзя было перекупить, и она бы ни на что не променяла их.
Выйдя из душа, парень полез в комод, достав оттуда аптечку. Промокнул в спирте иглу и нить. Теперь оставалось самое главное – процесс. Начинали одолевать сомнения. Страх не перед болью, а перед тем, что раны откроются. Страх разрушить эту относительную устойчивость.
Первый прокол вышел кое-как; нить натянулась. Парень застонал, но мигом сцепил зубы, напрягся. Лезть иглой в «живую» рану изнутри было невыносимо. Он понимал, что только что уже проделал это с другой стороны, но этот психологический барьер не давал покоя. Превозмогая самого себя, сделал второй прокол и снова натянул нить. Сознание яро просило пощады, но нужно было продолжать. Эйс уже был не рад, что начал. После пятого прокола трясущаяся рука подвела: рана смачно брызнула кровью на два метра вперед, добавляя в интерьер немного красных тонов. Кровь ручейком потекла вниз, по туловищу. Началась паника, но выбора не было. Ощущения смешались воедино, игла уже не чувствовалось. Дыра превратилась в эпицентр одновременно однотонной ноющей и пульсирующей боли. После еще четырех стежков плоть удалось стянуть воедино и узлом поставить точку, отрезав нить. Одна кое-как есть. Но еще три на спине – потом. Слишком больно.
Парень поднялся и снова вошел в ванную, чтобы смыть следы. Потом вытер пол, удерживая тряпку ногой, кое-как избавился от разводов, и присел в кресло. Да, академия сегодня определенно отменяется. Плечо не дает покоя, из проколов сочится.
Через пару минут он уже держал в здоровой руке какую-то книгу. Не мог бы сказать о чем она, ведь каждое предложение оставалось где-то за пределами сознания. Взгляд пусто скользил по бумаге снова и снова. Осознав тщетность своих попыток, Эйс поставил книгу обратно на полку и вернувшись в кресло сплел пальцы рук вместе, положив на них лоб. Мысли вращались, единственная зашитая дыра болезненно ныла, остальные – глухо гудели.
Реальность страшнее фантазий… Если раньше он бы без раздумий поддал бы это сомнению, то сейчас это утверждение казалось неопровержимой истиной. Если подумать, что все исчезновения связаны с подобными случаями, то страшно представить, сколько еще тварей бродит на свободе. А сколько скрывается под личиной человека? Если бы его не спасли, что бы осталось от тела? Пару костей? Или лишь кровавая клякса на месте, где он сидел? Тупик… Сейчас он понял, что не туда свернул. Но если бы все пошло по плану, то каков бы был исход? Фобия? Видимо, это судьба. Лишь она могла таким образом повернуть жизнь, давая второй шанс. Шанс… на что? Какой-то круговорот случайностей и тысячи мелких событий, подобно магнитам сейчас сплелись в плотный комок. А в центре между ними находился выбор. Власти намеренно мылили людям глаза, чтобы те не замечали очевидного – чудовища есть, они существуют, и они уже у нас на пороге. Он никак не мог взять в толк, зачем это все кому-то нужно. На востоке, в Хуракале, некогда шикарные города превратились в крепости, орден вел войну с восставшей нежитью. Это умалчивали. В Воректе все было немногим проще. Если бестии досаждали людям, то на них вывешивали грамоты с заказами, за которые негласно брались бродячие охотники, так званые обероны – специалисты по рунным чарам и снятиям проклятий. Зачем кому-то создавать в городах Приама неэффективную пропаганду?
