Читать книгу: «Треск Цепей I: Отражение», страница 3

Глава 4. Вынужденный союзник

Рукоять поднятого с пола меча стала липкой от моей вспотевшей ладони. В первом стихе-предупреждении говорилось о трёх «замках», и, кажется, теперь я знал, кто подразумевался под словом «замок» – каждый из трёх восставших стражей-призраков. Вот только я их убил, уничтожил запоры, что удерживали в центральном круге «спящего».

В помещении стало тепло, в центральном круге, в том, что был зажат в середине рисунка-треугольника, с шипением клубился туман. Камень трескался и разваливался, из трещин сочился яд, кислота, с лёгкостью разъедающая твёрдую породу. Не прошло и минуты с момента гибели призраков, а в зале уже вовсю воняло кислейшей, едкой вонью.

Раз за разом мой взор перескакивал с центра рисунка на каменную плиту с выжженными строчками нового предупреждения.

Распахнёт оковы спящий.

Разомкнутся кандалы.

Разомкнёт уста молчащий.

Распахнёт врата для мглы.

Я успел поднять и меч и топор, прежде чем идеально ровный круг превратился в кипящий серым туманом и кислотой колодец. Страшная вонь сочилась с той стороны, и казалось, будто не колодец передо мной, а проход в иное, ужасное измерение.

В какой-то момент ядовитый туман полностью заполонил воздух в очерченном кругом пространстве. Похожий на широченный столб цилиндр серой мглы упёрся в потолок, и оттуда тоже раздалось шипение.

Происходящее ошеломляло и выбивало из колеи. Трудно не попятиться и не прижаться спиной к стене, закрыв глаза, когда все инстинкты вопят о непередаваемом ужасе, что постепенно проявляется с той стороны.

В какой-то момент я понял, что моя воля даёт трещину, и просто дал себе зарок не сходить с места. Замер, напружинив ноги и выставив оружие в подобие боевой стойки. Я смотрел не прямо в клубящийся ядовитый туман, но немного в сторону, отчасти боясь, что психика не выдержит того, что я там увижу, когда всё это действо подойдёт к концу.

Я видел много ужасов в мире-первоисточнике, но нужно признать, что «спецэффекты» местной реальности вгоняли меня в дрожь.

– Здравствуй, спаситель.

Представьте, что десяток свиней бьётся в загоне – хрюканье, визг, вопли. Ужасная какофония звуков. А теперь представьте, что весь этот омерзительный и режущий слух сумбур складывается в слова. Примерно так можно было описать голос говорившего. Понятный, но исключительно нечеловеческий и омерзительный.

Я молчал и, не желая отвечать сжал зубы, стремясь справиться с инстинктивным страхом и дрожью от бешеного прилива адреналина. Организм кричал: «Беги! Спасайся! Забейся в угол!» Но я стоял и лишь молитва концентрации, да закалённая в боях психика не давали мне пасть перед освобождённым моими же руками ужасом.

Он проявился резко, вместе с исчезновением большей части непроницаемого тумана внутри круга. Урод, урод каких поискать, но, даже несмотря на это, я пожалел о своём страхе. Таких, как он, мерзких, искривлённых и смертоносных, я уже встречал. В нём не было почти ничего нового, за исключением интеллекта и способности общаться на понятном мне языке. Более того, я вдруг поймал себя на мысли, что видал монстров и пострашнее.

Три головы без всякого намёка на шею венчали уродливое, выпотрошенное тело, покрытое короткой белой шерстью. Центральная голова была козлиной, закрученные назад рога, гнилые струпья на месте глаз, и замотанная верёвкой пасть, настолько туго стянутая, что из-под неё сочилась кровь. Левая голова, принадлежала свинье, правая – вполне человеческая. У всех трёх голов выедены гнилью глаза и забиты или замотаны ужасные, исковерканные ранами пасти.

Короткая белая шерсть была грязной от пятен гноя и крови. Раскинутые в стороны руки чудовища сжимали два куска плоти, и только через несколько секунд до меня дошло, что эти куски плоти – всё ещё бьющееся сердце и истекающая чёрной кровью печень, сжатые в когтистых и мускулистых руках. Теперь мне стало понятно, откуда эти дыры в боку и груди демонического отродья, из-за которых я счёл его выпотрошенным. Он держал в лапах собственные органы!

Я скользнул глазами ниже и, дёрнув щекой от омерзения, отвёл взгляд. Низ был почти человеческим, голые мускулистые ноги были покрыты скупым налётом всё той же шерсти, а с паха почти до колен свисал…

Если бы я не вернул взгляд на уродливые головы, меня бы вырвало.

– Не отмечен ни одной силой этого мира, пуст. Аспект пустоты, ничто. Откуда ты взялся, освободитель? Разреши поговорить с тобой, раскрой уста, приветствуй меня, как я приветствую тебя, не бойся. Вместе мы выберем для тебя достойную награду. Чего ты хочешь? Тайных знаний? Повелевать силой одного из аспектов? Сам выбери награду, прими мои дары. Отпусти страх, приветствуй меня, как я приветствую тебя. Разреши поговорить, выбери награ....

Он не шевельнулся и не использовал закрытых и завязанных ртов, чтобы воспроизводить эти страшные звуки. Крики ворона, плач младенца, копошение личинок и визг свиней складывались в слова и прижимали меня к земле.

Зазвенев, выпал из руки топор, а освободившейся рукой я схватился за голову. Сильнейшее ментальное воздействие ударило по моему разуму чудовищным тараном. Казалось, начни я разговор, поддайся на уговоры, и мучения закончатся. Но я лишь сильней стиснул зубы, не желая идти на поводу у запертого монстра.

– Разреши поговорить с тобой, раскрой уста, приветствуй меня, как я приветствую тебя, не бойся. Вместе мы выберем для тебя достойную награду. Чего ты хочешь? Золота? Повелевать смертными или немёртвыми? Сам выбери награду, прими мои дары. Отпусти страх, приветствуй меня, как я приветствую тебя. Разреши поговорить, выбери награ....

Снова и снова одно и то же. Слова и давление, призванные заставить согласиться, ответить, заговорить. И тогда…

Разомкнёт уста молчащий.

Распахнёт врата для мглы.

Теперь я понял. Разомкни уста молчащий, распахни врата для мглы. Не зря эта мерзость принуждает меня заговорить с ней, ох, не зря! Сулит золотые горы, власть, силу и раскрытие тайн.

Вот только я не местный деревенщина. Насрать мне на тайны и бабло – я старатель! Тот, кто прокладывает тропы для живых в городе мёртвых!

Скупые капли крови пали на пол, это давление скакнуло, из носа потекла юшка. Подняв полные ненависти и покрасневшие глаза на урода, что пытался взломать мою голову, я показательно растянул губы в злой усмешке и повёл головой из стороны в сторону в отрицательном жесте. Как бы говоря – хрен тебе!

Удивительно, но именно этот простой жест возымел действие. Тварь, всё это время висящая в неподвижности, вдруг шевельнулась, а оглушающий и визжащий голос в моей голове – стих.

Из яда, что кипел под ногами демонического монстра, возникли десятки обожжённых рук, хватающих его за ноги. Безмолвный демон не пытался сопротивляться, позволил утянуть себя обратно в кислотную пучину. Сгинул там, откуда явился, напоследок дав мне почувствовать свою ненависть, от ментального ощущения которой у меня зашевелились волосы.

Всего через два десятка секунд от происходящего в центральном круге не осталось и следа. Всё тот же камень, всё те же письмена на нём. Ни кислоты, ни ядовитой вони. Даже табличка, на которой ранее голубоватое пламя выжигало предсказания, опустела. Факелы, что горели по периметру зала, заискрили и перестали гореть синим пламенем, сменив свой цвет на обычный.

Скрежет за спиной заставил резко развернуться, но никто не стремился на меня напасть. Просто перекрывшая выход каменная плита поползла вверх, и глухо загремел работающий где-то внутри стен механизм.

Но, как оказалось, расслабился я рано.

В темноте, там, где расположился тайный ход, который привёл меня в этот зал, вдруг что-то щёлкнуло. Среагировать и понять, что происходит, я просто не успел.

Сильный удар выбил из моих рук меч и порядочно отбил удерживающую его кисть. Что именно вылетело из тьмы, я не понял, но было больно. А затем ко меня метнулась молниеносная серая тень. Она преодолела почти семь метров пространства одним рывком, я успел лишь выставить руки в нелепой попытке защититься.

Удар сбил меня с ног, прижал к земле. Что-то острое упёрлось в мягкую кожу под нижней челюстью, заставляя меня задрать голову и замереть, боясь пошевелиться.

– Ррреловек! Мррау-ру! Кто ты? Как оказался здесь, и где остальные? Говоррри, мррау-ру, если хочешь жить!

Твою же мать! Кошак! Как есть кошак! Странно, я готов побиться об заклад, что передо мной именно тот, кого я пытался спасти, утащив из храма. Как там бишь его?.. Мар! Вот только куда-то делась его рана на голове, и ухо срослось?!

– Говоррри, мррау-ру!

Острое, надавило сильнее, заставляя меня чувствовать, как прокалывает кожу. А задирать голову дальше, было просто некуда.

– Стой, *ля! Убьёшь, дурак! Ты же Мар, верно?! Мар, твою мать!!!

Давление ослабло, я почувствовал, как по коже покатилась капля крови. Сбросить с себя кошака не представлялось возможным, мускулы под шерстью, пусть и мелкие, но плотные как камень, да и весит немало, размерами мне никак не уступает, уселся на меня, руки прижал. Дёрнусь – прирежет, причём прирежет, прежде чем я освобожусь. Спас, блин, на свою голову.

Нож или что у него там (я не видел) упёрся мне сбоку в шею. Надо мной нависла усатая кошачья морда, серо-голубые глаза с расширенными зрачками уставились на меня сверху, и я затараторил, торопясь не дать себя зарезать.

– Ты – Мар! Тебя баба какая-то в храм притащила. Потом здоровый мужик с топором её уволок, а тебя бросили на полу храма! Я утащил тебя в тайник, не дал уродам с улицы до тебя добраться! А потом призраки и демон этот в круге… Пока я с ними тут тусил, ты на лестнице валялся. Я думал, ты серьёзно ранен, а ты…

Кошак прижал уши и, зашипев, окинул взглядом зал. То, что он увидел, ему явно не понравилось. Одним слитным движением он слез с меня и отпрыгнул сразу на несколько метров назад.

– Замррри, мррау-ру. Не вздумай встать!

Поражаясь его гибкости и подвижности, я окинул фигуру этого удивительного мутанта взглядом. Теперь стало понятно, зачем на его одежде была такая куча кожаных ремешков. Он – помесь, что-то среднее между зверем и человеком. Может двигаться как на двух лапах, так и на четырёх. Сейчас часть ремешков была распущена, болталась, позволяя ему двигаться свободней. Шерсть красивая, местами отливает голубоватым оттенком. Хвост тоже в наличии.

Я остался на полу, сел только. Провёл рукой по шее, посмотрел на кровь. Глянул на самострел в руках кошака, пальцы у него оказались смешными, толстенькими такими, а вот сам самострел – совсем крохотный аналог арбалета, мне не понравился. Будь он повернут не в мою сторону, возможно, я бы оценил его, но так…

Меч метрах в трёх, никак не добраться – слишком велик риск схлопотать острый, четырёхгранный болт.

– Ну замер, а дальше-то что? Убьёшь того, кто тебя спас?

Кот то прижимал уши, то снова их поднимал. Следить за ним было прикольно – он был опасен, да, но и в то же время… Дети бы от такого были в восторге.

– Здесь пахнет смеррртью, мррау-ру! Я не помню, как выбрался из куррргана, и не знаю можно ли тебе верррить, – букву «Р» кошак не выговаривал, вместо неё он вытягивал похожий звук, словно урчание, которое выдаёт довольная кошка. – Что здесь пррроизошло?

– Там, – я кивнул в сторону лестницы, – тайный ход в храм. Я обнаружил его случайно – прижался спиной к стене, а она возьми и сдвинься. Как раз в этот момент появились твои друзья, пришли откуда-то снизу, из глубины храма. Сначала воин, здоровяк с топором. Он сражался с нежитью в храме. Ты знаешь, что такое нежить? Или вы называете их как-то по-другому? Слуги Риордана, например.

– Мастеррр ключей – не глупец! Рррасказывай дальше, пока моё терррпение не лопнуло!

Я усмехнулся.

– Пока здоровяк воевал с мёртвыми, появилась девчонка. Тебя на себе тащила.

– Соня…

– Возможно, я без понятия, как её звали. Здоровяк заставил её бросить тебя, утащил за собой. Угрожал расплющить тебе голову тупой стороной своего топора, если она с ним не пойдёт. Ну а дальше… Они ушли, на пороге храма появились какие-то твари. Я затащил тебя в случайно обнаруженный тайный ход, оставил на лестнице, а сам пошёл вниз, разведать, что тут и как. Зашёл сюда, а тут таблица вот эта, – я повернулся и ткнул в плиту пальцем. – Сейчас пустая, а когда я зашёл, на ней вились надписи. Так-то и так-то, три замка, три ключа, а посередине х**

Видя, какой озадаченный вид принимает морда кота, я махнул рукой.

– Да не помню я подробностей! По типу предсказания там что-то было написано, и факелы горели синим. Потом призраки появились из жаровен; если бы не клинок, от ударов которого они вспыхивали белым пламенем, тут бы я и остался. Ну а когда они погорели все, по центру тварина страшная вылезла. Упрашивала, чтобы я поговорил с ней, ништяки всякие обещала. Но я её энтузиазма не разделял, разговаривать с ней не стал и она свалила. Факелы гореть стали нормально, плита закрывающая выход поднялась, а потом ты вылетел на меня, как чёрт ужаленный. И, в общем-то, на этом – всё.

Дождавшись, когда я закончу рассказ, Мар, не выпуская меня из виду, сместился к моему мечу. Убрал нож, а в освободившуюся руку взял вытащенное откуда-то из-под одежд зеркальце, маленькое совсем. Взял его так, чтобы видеть моё отражение, глянул в него, убрал. Потом так же осмотрел мой меч.

Смысл всех этих манипуляций ускользал от меня. Но дёргаться было опасно, и я не решался. Большой глупостью будет погибнуть от самострела человека-кота, после всех испытаний, через которые я умудрился пройти за сегодняшнюю ночь.

– Освящённая сталь и, похоже, сильные чаррры. Ты не похож на аспект мудрррости или света. Откуда у тебя, мррау-ру, это оррружие?

«Мррау-ру» – изначально я думал, что это какое-то слово, имеющее сокрытое от меня значение. Но теперь, кажется, я начал догонять, что это кошак так в мяуканье скатывается. Что-то вроде акцента, иногда выплывающего наружу.

– В храме подобрал, он уже был сломан.

Кот прищурился, сидя на корточках у меча, он поглядывал на меня, явно не понимая до конца, что ему делать в этой ситуации.

– Откуда ты пррришёл, человек? Где твои аспекты? Они погибли?

– Я не знаю, что значит слово «аспект».

– Не вррри мне! – Кошак моментально подобрался. – Аспект силы, аспект мудрррости, аспект веррры или любой дррругой аспект, все человеки от крррая до крррая имперррии знают, что это такое!

Видя напряжённость своего оппонента, я поднял руки перед собой, ладонями к нему. Но постоянные угрозы уже начинали меня подбешивать.

– Мне нужно сочинить тебе правдоподобную сказку, чтобы ты мне поверил? Да и твоя вера, если честно, мне не в одно место не впёрлась. Вали на хер, выход вон там, – я мотнул головой в сторону лестницы. – Заодно познакомишься с тварюшками в храме, от которых я спас твою волосатую жопу.

– Не дерррзи мне, человек, подождём утррра здесь. Потом я уйду, оррружие не трррону. Но если ты сделаешь ко мне хотя бы шаг…

– Можешь не продолжать. Встать и уйти в свою часть зала я могу?

– Без рррезких движений.

Вот и познакомились.

Глава 5. Следы

Просидеть запертыми до самого рассвета с призрачной надеждой уснуть бок о бок с незнакомцем – та ещё задачка. Я-то хрен с ним, после встречи с трёхголовой демонической попрошайкой, сна не было ни в одном глазу. А вот челокот…

Я его нервировал. Он сидел напротив, у дальней стены, поджав ноги и уложив на них свой маленький арбалет. Глаза закрыты, но не спит, уши подрагивают от каждого моего движения. Я же, из врождённой вредности, специально начал возиться и шуршать жопой по полу, чтобы его побесить, уж очень забавно он выглядел.

Просидели мы так, ага, минут двадцать, и я не выдержал.

– Ты пойдёшь выручать девчонку?

Кот открыл глаза, но ничего не ответил, просто пялился, будто что-то прикидывая. Я же, продолжал говорить:

– Я попал сюда издалека, ни черта не знаю, мало что понимаю. Я спас тебя, неплохо было бы отблагодарить меня информацией, – видя отсутствие реакции на мои слова, я добавил: – Это важно, поможет мне выжить.

Мар фыркнул и поднялся на ноги. Прошёлся вдоль стены взад-вперёд и бросил:

– Спрррашивай. Несколько вопррросов, но потом спать. Нужны силы, иначе мало шансов уйти.

Спрашивай… Легко сказать. Не просить же его рассказать мне всю историю этого мира? Да и не спит он, дремлет, но слушает. Не доверяет и правильно делает.

– Где ближайшее безопасное место?

Мар медленно прогуливался туда-сюда, заинтересованно поглядывая в центр зала, на пустые жаровни и рисунок, покрывающий пол.

– Иди на закат, мррау-ру. Гора по левую ррруку, снежный пик, называется Одинокий клык. Неделя в пути.

Указал своей волосатой лапой на противоположную стену. Будто здесь, под землёй, я мог запомнить с какой стороны закат.

– А там что?

Кот фыркнул и, явно не желая растягивать разговор, отрезал:

– Безопасное место.

Понятно, значит хрен мне, а не подробности.

– Что между вами произошло, и почему здоровяк уволок с собой девчонку?

Кошачья мимика прикольная штука. Сразу понятно, какие эмоции испытывает. Задирается и дрожит сбоку губа, показывая клыки. Почти как я, когда у меня от раздражения дёргается щека.

– Он – аспект силы, жадный и бесхррребетный. Из-за него погибли хорррошие люди. Жаль, что мы не поняли, какой он, мррау-ру, ррраньше. Мне он сррразу не понррравился, но собирррал отррряд не я, и не мне было рррешать.

– Ты не ответил на вопрос. Он был ранен, вся рука в крови; зачем ему тащить с собой девчонку, которая может прирезать его во сне?

– Она не может! – Мар резко развернулся и сделал шаг в мою сторону, жестикулируя свободной рукой. – Она жрррица Енны, не имеет прррава убивать, аспект веррры и созидания! Он взял её с собой, чтобы она исцелила своими чудесами его ррраны и поддеррржала силы. До обжитых мест она не доживёт, мррау-ру! Она свидетель его злодеяний!

Видя, что кот воспринимает всю эту ситуацию очень эмоционально, я поднял руки в примирительном жесте.

– Не горячись, Мар, ты забываешь, что я издалека и мало что смыслю в том, о чём ты говоришь. Но я готов тебе помочь выручить твою подругу, если вы взамен поможете мне добраться до безопасных мест.

Ну а что? Кот вроде бы не совсем отморозок, мог меня убить – не убил. Да и тот здоровый лоб, что без базара херакает девчонке тяжелую плюху по лицу, особой любви у меня не сыскал. Если его смерть – мой пропуск в обжитые места, так тому и быть. Убийство это, конечно, лютая хрень, сама мысль о том, чтоб убить незнакомца, даже такого урода, как тот здоровяк… карябала душу. Но что-то мне подсказывало, что сам воин, встань я на его пути, не стал бы заморачиваться вопросами морали. Вся его мораль, судя по всему, где-то на расстоянии удара топора.

Первый обмен фразами прорвал плотину общения. Факелы давно погасли, а мы всё говорили и говорили. Я видел, что Мар не очень-то верит в моё «прибыл издалека», но прямых вопросов он задавать не стал. Зато рассказал мне про аспекты.

Как оказалось, аспекты – что-то вроде специализации. Например, в группе Мара был кудесник, аспект мудрости, эдакий старый хрен, владеющий магией, по-нашенски, маг или чародей. Аспект защиты, рыцарь Нолд, закованный в броню латник, воодушевляющий остальных в самые тяжёлые минуты. Аспект веры, Соня, жрица Енны – той самой Енны, которая в этом мире была не одним из высших искусственных интеллектов корпорации A.R.G.E.N.T.U.M., а богиней света и созидания. Мастер ключей Мар, зверолюд из дома Мягкой лапы, аспект тени, разведчик, взломщик и следопыт. Ну и наконец, Тоеракси, воин южанин, которого нанял кудесник Зимард, дабы дополнить группу грубой физической мощью, аспект силы.

Я не стал говорить Мару, что не владею мечом или топором. Моя ценность в его глазах могла резко упасть, а мне это было ни к чему. Сверкая в темноте своими глазищами, он сказал, что меня выдают зубы и мягкая кожа на руках. Дескать, только у благородных и богачей среди людского племени такие чистые руки и ровные, белые зубы. А я не стал его разубеждать. Мастер ключей даже и близко не угадал, откуда у меня ровные зубы и не покрытая мозолями, мягкая кожа на ладонях…

Я спросил его о чудище, что появилось и сгинуло внутри круга, и о пепельных призраках, его охраняющих. На что он предположил, что это место может быть клеткой для злого духа или демона, а может, иного существа. Призраки сторожили не само существо, а подходы к нему, чтобы не дать ребяткам вроде меня освободить из-под стражи гибельную напасть.

Мар, как ни крути, не знал правды, лишь предполагал, что служители храма сдерживали в этом тайнике какое-то зло и, возможно даже, тут может быть спрятано нечто полезное. Но он считал, что без поддержки кудесника вынюхивать не стоит. И в этом выводе я был с ним полностью согласен.

В какой-то момент сон начал брать своё, и разговор затих сам собой. Здесь было холодно, но я, голодный и порядком уставший за этот муторный день, всё равно клевал носом. По итогу распоясался, подложил сложенный кушак под поясницу, чтобы почки не застудить, и незаметно для себя уснул.

***

Попытка соединения…

Первичное соединение установлено…

Нервно-психическая устойчивость 9/10. Корректировка не требуется.

Запуск фундаментальных протоколов личного ИИ.

Диагностика неполадок…

Обнаружено несоответствие блоков памяти. Фиксирую в «родной» памяти и подсознании носителя многочисленные воспоминания об установленном и функционирующем программном обеспечении «Оазис». В то же время память биотического блока пуста, установленное программное обеспечение – базовое.

Запускаю глобальную диагностику…

Запускаю протоколы критического восстановления после ошибки, на базе воспоминаний создаю фундамент утраченного программного обеспечения. Предварительный прогноз готовности – три цикла отдыха…

– Вставай, человек! Снарружи уже всходит солнце, нам нужно поторрапливаться.

Мурчание зверолюда, не выговаривающего букву «Р» и, вместо этого, каждый раз тарахтящего маленьким трактором, стало заменой будильнику. Мар высекал искры, пытаясь разжечь один из факелов, и, озаряемый жёлтыми вспышками, выглядел в окружающем мраке жутковато.

И как он только понял, что снаружи уже утро?

Строчки текста, увиденные перед пробуждением, всё ещё стояли перед моими глазами. Теперь я был уверен, что это не сон. Имплант всё ещё в моей голове, биотический блок занимает часть моей черепушки… Но почему он остался? И почему остался именно в таком виде, без установленного ещё в Первоисточнике программного обеспечения? Синтетический протез, заменяющий мне пальцы, при переходе в этот мир сменился органикой, старые шрамы исчезли, за исключением одного…

И тут меня осенило!

Твою мать! Моё тело вернулось к тому состоянию, в котором я впервые раскрыл глаза и осознано взглянул на мир. Вот откуда вся эта «детская» нежная кожа, отсутствие приобретённых позднее шрамов и увечий, исчезновение внедрённых в организм мутагенов, и даже отсутствие ПО в импланте можно объяснить именно откатом. Я новый – старая версия самого себя примерно годичной давности. Хорошо хоть память при мне.

– Мррау-ру, человек! Ты ррешил остаться?

Факел в руках мастера ключей разгорелся и, высоко поднятый над головой, вытеснил мрак из окружающего пространства.

– Извини, никак от сна не отойду.

Сказанное было неправдой лишь отчасти. С учётом того, что я не ел и не пил почти сутки, при этом пережил пару стрессовых ситуаций и постоянно двигался, а на тот же сон пришлось едва ли четыре-пять часов…

– Чувствую себя куском дерева.

С хрустом размяв позвоночник, я подпоясался и, кивнув в сторону оружия, все ещё лежащего на полу, спросил:

– Не возражаешь?

– Нет, человек, я сделал свой выборр.

Топорик я сунул за пояс, сделал пару глотков из поданной зверолюдом фляги и, скривившись, спросил:

– Ох, что за кислятина?

– Настойка на оррехах фиджу и ягодном сборре, мррау-ру. Утоляет жажду и бодррит.

Отдав флягу, я принял у Мара факел, а во вторую руку взял меч.

– У нас есть план?

– Открроем тайный ход и, если наверрху кто-то есть, выманим их сюда, в узкий пррроход, полагаясь на свойства твоего меча.

– Разумно. А дальше?

– Тоеррракси и Соня не могли уйти далеко в темноте. Они не чувствуют лес. Будут дерржаться ррядом с одной из дорог и идти парралельно. На доррогах не безопасно, мррау-ру, но у них нет выборра, иначе прросто заблудятся. А мы выберрремся из деревни, найдём напрравление, в которром они ушли, и потрратим день на восстановление сил. Напьёмся, поедим и выспимся при свете солнца – это самое безопасное врремя. А затем я поведу тебя зверриными тропами, тут вся местность истоптана дикими свиньями.

Я на это лишь пожал плечами, мне нечего было возразить – он следопыт, ему и карты в руки.

Мар просил меня не мешать ему с факелом, и эта просьба сначала вызвала моё удивление. Я не сразу понял, что зверолюд прекрасно видит в темноте, гораздо лучше, чем в жёлтом, пляшущем свете факела.

Мастер ключей провозился с открытием тайника минут десять. Шуршал там чем-то в темноте, бормотал, потом раздался щелчок и знакомый глухой скрежет сработавшего внутри стен механизма.

Кот выпрыгнул из прохода пулей и зашипел:

– Я их слышал! Не стой, брррось факел на пол! Не давай им войти в зал, мррау-ру и оттеснить тебя от лестницы!

Я сделал, как сказано, швырнул факел на пол и обеими руками взялся за вытянутую рукоять меча. Когда-то его лезвие было длинным, даже очень длинным, и рукоять под стать. Мурашки галопом проскакали по спине, когда я заслышал знакомый скрип и щелчки. Мёртвые идут.

Скрип…

Характерный треск…

Серое, потустороннее свечение, не дающее тени…

Первый из мёртвых как-то боком, криво и неловко, едва не упав, протиснулся мимо металлического ржавого прута. Того самого прута, что проткнул корзину с факелами из-за сработавшей ловушки во время моего первого спуска в зал. То ли его заклинило, то ли так и было задумано, но прут остался в проходе, протянувшись от ступеней до потолка и разделив тем самым проход надвое. И сейчас это играло нам на руку.

Я ударил с вытянутых рук маховым и немного неловким движением, тем не менее, позволяющим коснуться мертвеца зачарованной сталью. Скелет, покрытый кусками мумифицированной кожи, плесенью и сгнившими тряпками, вытянул руки и устремился ко мне. Чиркнувший по его пожелтевшим рёбрам клинок не сжёг и не испепелил тварь на месте, и этот крах ожиданий едва не стоил мне жизни.

Скрюченные, костлявые, местами покрытые пергаментной плотью пальцы, едва не схватили меня за лицо. Моё сердце ушло в пятки, а лицо исказилось от страха, когда одна из рук мертвеца зацепила меня за рукав трофейной рубахи.

Крутанувшись на месте, я ударил, и ударил уже всерьёз. Никаких касаний из расчёта на магию. Срыв захвата и удар, неумело, но уверено, как может драться мясник, подстёгнутый ужасом. И на удивление это сработало.

Полыхнуло так, будто в точке соприкосновения клинка и потустороннего сияния возникло короткое замыкание. Уже знакомый белый огонь одной вспышкой пожрал весь серый, мёртвый свет, что сочился из глазниц и реберных щелей умертвия.

Призраки умирали дольше.

Как часто бывает в бою, он врезался в мою память отдельными фрагментами-кадрами. Вот валится на пол лишённая сияния груда костей и сухой плоти, завёрнутая в тряпки. В проёме узкого входа на лестницу тесно от тел, кукольные, дерганые движения. Щелчки и потрескивания превратились в сплошной фоновый шум, барабанной дробью сопровождающий схватку.

Я не смог удержать проход. От моих ударов пало трое умертвий, но затем на меня шагнула сразу пара скелетов, одновременно миновавших штырь, и я был вынужден отступить от основания лестницы. В этот миг в схватку вступил мастер ключей. Зверолюд возник по левую руку от меня. Крутясь словно юла, он обрушил на потянувшегося к нему мертвеца целый град ударов, под которыми треснул череп и разлетелись в стороны обломки костей.

Сердце стучало в моей груди сильно, напористо, словно необъезженный конь. Помня о словах Мара, я шагнул обратно и встретил косым, почти вертикальным ударом следующую тварь. Вспышка, пожравшая сияние, арбалетный болт, пролетевший над моим плечом и ударивший в череп без нижней челюсти. Я колол и рубил, озаряемый мертвенным светом и белыми вспышками, пока враги просто не кончились.

Все они были слабыми, не чета призракам. Неуклюжие, медленные, мгновенно погибающие от сильного удара зачарованного клинка. Они не были серьёзной угрозой. По крайней мере, пока в моих руках найденный в храме меч. Ни у кого из них не появлялось в костлявых руках призрачного оружия.

– Это было не так сложно, как с призраками. У них даже оружия нет, а гибнут они быстрее, чем если бы на их месте были живые люди.

Я пытался успокоить дыхание, сбитое адреналином и чередой непривычных движений.

– Ты не совррал, мррау-ру, что прришёл издалека. Иначе как объяснить, что ты не знаешь о силе их касаний?

Зверолюд встал рядом, смотря вместе со мной на гору костей и полусгнивших останков.

– Касаний?

Мар кивком указал на мой порванный рукав, тот самый, который ухватил своими костлявыми пальцами первый мертвец.

– Бойся касаний. Тебе повезло, что он взял пальцами трряпку, а не твою рруку через неё, мррау-ру. Они становятся сильнее, когда касаются живых, отбиррают силы, заставляют взгляд меррркнуть. Некоторые люди от таких касаний сразу седеют.

Облизав пересохшие губы, я ответил:

– Буду знать, – я прислушивался, но больше не слышал щелчков и треска, что сопровождал появление мертвецов. Никакого шума, кроме стучащего в висках сердца. – Наверху тишина… Идём?

– Да, мррау-ру, порра начинать погоню. Мы уже сррражались вместе, но я всё ещё не знаю твоего имени.

Это прозвучало как признание полноправным партнёром. Секунду подумав, я понял, что Найд остался в мире-первоисточнике. Я больше не Найденыш, обнаруженный старателями в закрытой клинике корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. Этот позывной мне больше не подходит. Я – Александр Грачёв, от этого и будем отталкиваться.

– Моё старое имя осталось там, откуда я пришёл, так что можешь звать меня Грач.

Мар произнёс моё новое «имя» вслух, забавно протарахтев и растянув букву «р», на кошачий манер. Словно пробуя его на вкус.

– Грррач! Что ж, мррау-ру, я запомню.

***

– Они идут на юг, к остррову Эррлем.

Мар нашёл следы воина и жрицы. Но шли они вовсе не к горе, про которую он мне рассказывал, как про «ближайшее безопасное место».

– Почему они идут туда, а не к Одинокому клыку?

Кот ответил не сразу, сидя напротив меня, он выпускал из своего пухлого пальца острый коготь, от чего его палец вдруг резко терял в объёме, и прокалывал им дырочку в сыром яйце, чтобы затем высосать содержимое.

– Коррабль, остррров посреди реки. Судоходной реки, мррау-ру. Прредатель ррешил бежать вглубь имперрии, туда, где его не достанут наши наниматели.