Читать книгу: «Красные платки»

нку, подаренную матерью, понимает, что навсегда остается в этом забытым Богом месте.

Красные платки

Баба Нюра вошла в этот мир не то чтобы бабой и не то чтобы шибко верующей. Христос и его жизнь, многострадальная, но полная света и любви к людям, поселились в ней лишь ближе к пятидесяти годам. Советский Союз дышал на ладан, выкрикивать партийные лозунги считалось делом неприличным, если не сказать позорным, и ворота храмов вновь распахнулись для миллионов и миллионов прихожан. То, что раньше осуждалось, предавалось осмеянию, стало опять обыденным, родным и сакральным одновременно. И сегодня Нюра, в голубом туго повязанном платочке, в теплом ватнике и черных гамашах, чапала в сторону Никольского храма.

«Хороший храм – ничего не скажешь» – думала она, когда приближалась к гигантскому белокаменному строению. Храм высился на несколько десятков метров, являл собой монументальную мощь и утраченное мастерство зодчих допетровской Руси. Он, чудом сохранившийся, спасенный провидением от лап большевистских паразитов, молчаливо хранил печать славного времени. Нюра шла с одышкой, плелась по унылым серым улочкам провинциального града. Во рту старуха пережевывала разломанные на маленькие кусочки сушки. Раз сушка полетит в рот, за ней вторая, а там уж и третья поспевает – вот и идет себе Нюра в ватнике, туго набитом сушками. Сыпется с карманов, и голуби с галками разом слетаются на дивное кушанье. Им все хлеб, да и Нюре не жалко: она купит еще, лишь бы не забыть!

На улице завывает морозный апрельский ветер. Угораздило же на Страстной неделе выпасть снегу. До того оттепель приближала тепло, и хмурые люди с грязными лицами вечно ругались, когда наступали в глубокую лужу. А теперь и вовсе морозец схватил: скользко, странно и неприятно на улице. Не успела пробиться весна, не до конца еще прорвалась сквозь стужу, как зима, разозлившись на то, что провожают ее не по чину, с еще пущей силой ударила тяжелым посохом. Мерзнут жители, и стучит зубами баба Нюра, но все плетется к храму.

Вот уж и стоит перед дивными образами Спасителя, Богородицы и двенадцати Апостолов. Замирает сердце от глубокого чувства почитания. Хочется Нюре упасть на колени, но давно отучил ее батюшка вставать на них в храме на виду у всех. Сушек почти не осталось, потому Нюра не боится, что выпадет какая маковая соринка. Глубоко провалились глаза старухи, но божественный свет, спускающийся с неба, бьется о стены храма, озаряет великолепные иконы, тесненные золотом, покрытые эмалью и жемчугом, и указывает ей на путь – путь к Богу.

Нюра крестится три раза. До сих пор вспоминает как тогда, после апрельского съезда в восемьдесят пятом (тогда она отпраздновала пятидесятилетие) двинулась в одной нескончаемой толпе, тянувшейся на несколько километров, к Собору Василию Блаженного. Гостила тогда у сыновей. Димка, старший, служил в ракетных войсках, а Санька, младший, удачно женился на московской девушке. И вот она – заветная московская прописка – мечта миллионов граждан!