Читать книгу: «Оксбридж», страница 3
– Ну всё, хватит! – резко сказала Алли, ударив руками по пышной юбке своего платья. – Пить что-нибудь будете?
– Есть холодный чай? – вдруг спросил Том.
– Ну, если есть теплый чай, то можно сделать и холодный. Но… не уходите от ответа на первый вопрос. Зачем вы приехали ко мне? – Было заметно, что она находится в нетерпении.
– Меня Тедди, то есть профессор Рикман попросил приехать к вам. Его разбила пневмония, а у вас, как он сказал, на сегодня была назначена встреча.
– Да, всё верно, – она не казалась ему удивленной, – и именно поэтому я с самого утра поехала в библиотеку, в свой выходной день, между прочим.
– Он не мог до вас дозвониться! – Том неожиданно повысил голос.
– Здесь нет стационарного телефона, а мобильный я разбила буквально несколько дней назад, новый еще не успела купить. Я позвонила Теодору сегодня из библиотеки, и миссис Рикман мне всё рассказала, и про болезнь, и про то, что встреча, по всей видимости, не состоится.
– И поэтому вы были расстроены? – Том постарался смягчить разговор.
– Да, к тому же миссис Рикман не упомянула, что мне стоит ждать Вашего визита.
– Прошу прощения, вероятно Тедди не рассказал Аните о нашей договоренности.
Алисия с лёгкой улыбкой на лице, словно извиняясь, повернулась и направилась в сторону холодильника.
– Как вы меня нашли?
– Теодор рассказал мне, что вы работаете в Лондонской библиотеке, я отправился туда, и когда Вас (Том нарочито так выделял ее, подражал ей) там не оказалось, я просто спросил домашний адрес. А после… Найти ваш «дом» стоило мне огромных сил.
Алли, молча, доставала из шкафчика чашки, а из холодильника фрукты и кубики льда. Она молчала несколько минут, прежде чем тихо сказала:
– Все же безопасность у меня на работе ни к черту!
Они сидели на кухне. Точнее, это была самая настоящая кухня, со столом и стульями в обеденной зоне, с плитой и духовым шкафом, со шкафчиками и причудливыми электрическими приборами. Вот только всё это находилось в одном большом помещении вместе с парадной гостиной и спальней. И теперь ему стало понятно, почему в прошлый раз Алли так активно озиралась по сторонам в его доме, для нее всё там было необычным. Но какой бы странной ни была ее квартира, ему здесь очень нравилось. Ведь только у такой необычной девушки могло быть такое необычное жилище. Том никак не мог остановить свой взгляд, ведь всё вокруг было столь причудливым и удивительным. Даже две оранжевые рыбки в большом аквариуме, которые постоянно пожирали его темными глазами-бусинами.
Он достал из своего кожаного портфеля папку с бумагами и наконец передал их «адресату». Алли открыла ее, быстро просмотрела бумаги, а потом вдруг неожиданно спросила:
– Вы вместе работаете?
– Простите, что? – Том поставил свою чашку на стол, даже не успев сделать глоток.
– Я просто не понимаю, зачем Теодор прислал Вас. Почему именно Вы? И, в конце концов, на дворе двадцать первый век. Можно было просто прислать курьера, чтобы передать договор и прочие бумаги. Зачем посылать вас, живущего в Кембридже, в такую даль?!
Том теперь тоже задумался над этим вопросом. Ведь Тедди было необязательно посылать его, но он его попросил. Зачем?
– Сам не знаю почему. Но я приехал, доставил. И теперь, кажется, мне пора уходить.
Том знал, что его неожиданное появление здесь затянулось, ведь ему всего-навсего нужно было передать ей документы, но он уже сидел на ее кухне минут тридцать и допивал вторую кружку холодного чая с мятой.
Когда он сказал, что ему нужно уходить, на лице у Алисии появился какой-то панический отпечаток. Она вдруг вскочила со стула, стала суетливо бегать около стола, затем резко схватила со стола папку с документами и почти бегом направилась в сторону письменного стола, который стоял у окна. В это время Том уже встал из-за стола, и пошел в сторону выхода.
– Что? Уже уходите?!
– Мне пора возвращаться, меня ждут.
– Ну да, ну да, – взволнованно и расстроено ответила Алли.
Алисия Фаулер никогда бы не смогла даже представить, что Том просто так появится на пороге ее дома. Но с того самого дня, как она оказалась у него; после того, как он накормил ее самым пересоленным салатом и напоил слишком горячим чаем; когда она, набравшись смелости, поцеловала его в щеку в знак признательности – с тех самых пор она постоянно думала о нем, вспоминала его пронзительный взгляд, тихо, почти шепотом произносила его имя. Конечно, когда сегодня она открыла дверь и увидела Тома, то сразу же узнала его. И когда он пытался найти хоть что-нибудь о ней в интернете, Алли жила одной лишь надеждой, что жизнь еще раз сведет их. И вот теперь Том был так близко от нее, разговаривал с ней, ходил по ее дому, он должен был уйти. Она отлично понимала, что он несвободен. Она не имела права вмешиваться в его жизнь.
Том снова переобулся, посмотрел в старое зеркало, что висело в парадной, пригладил растрепавшиеся волосы и только потом решился снова посмотреть на нее. Она стояла посреди этой большой квартиры и явно хотела что-то у него спросить или просто что-то сказать ему. Но она молчала, просто стояла, поправляла складки на платье и молчала. И ему ничего не оставалось, как кивнуть головой, развернуться, открыть входную дверь и уйти.
Он слышал, как она побежала вслед за ним, как с грохотом надевала туфли, и, когда он уже спустился с лестницы, Алли открыла дверь и стала спускаться вниз. На полпути Том прервал ее.
– Это ваш? – спросил он у нее, глядя на мопед.
– Да, мой. Вам нравиться?
– Да, очень красивый. Только будьте с ним поосторожнее.
Он быстро, не оборачиваясь, пересек внутренний двор. И уже был готов выйти сквозь калитку, на улицу.
«Ну, что же ты?! Так и уйдешь? Скажи ей что-нибудь, она ведь не хочет тебя отпускать, ты видишь. Она ведь узнала тебя, узнала сразу. И сделала вид, что это не так. Ты же не сможешь спокойно уснуть, если сейчас уйдешь просто так!»
Том уже хотел развернуться, но тут Алли сама окликнула его:
– Том, подождите! – Она почти добежала до него. А он так и остался стоять у ворот, – я просто хотела поблагодарить вас за помощь. И передайте профессору Рикману мои пожелания скорейшего выздоровления.
– Хорошо, надеюсь, я достойно выполнил его поручение.
– Более чем, – она снова одарила его широкой улыбкой. Чувствовалось, это не всё, что она хотела сказать, но Том снова учтиво кивнул ей головой, и, потянув за ручку, вышел из калитки.
– Постойте, пожалуйста, – Алли в самый последний момент переступила одной ногой за ворота.
– Да?
– Мне безумно неловко просить, но тогда, сидя у вас в гостиной, я заметила у вас на полке полное собрание «Истории англоязычных народов».
– Да, эти книги у меня со студенческих времен.
– Вы не могли бы одолжить их мне? Мне безумно хочется прочитать, но я никак не могу их найти. – Конечно, она сильно лукавила, ведь ей просто хотелось увидеть его снова. И это была ее единственная возможность. Она знала наверняка, что он сразу же раскусит ее блеф, но вот выдаст ли?
Он всё понял и не стал сопротивляться, ведь он так и не смог найти предлога для их повторной встречи, а она всё же смогла, пусть и такой явный.
– Хорошо, – сказал Том, слегка улыбнувшись. – Я привезу их вам через неделю. До встречи.
– До свидания.
Он ушел, сдерживаясь, чтобы не обернуться. Он так и не узнал, что она еще долго стояла на месте и провожала его взглядом.
– И что это было?
Сразу после того, как Том уехал из Кемдена, он позвонил своему близкому другу детства – Марку Бентону, который совсем недавно вернулся из Штатов. И теперь они сидели в одном из пабов в центре города и пытались разговаривать в шуме бурлящей лондонской жизни.
Всё вокруг было слишком викторианским: мебель, сделанная из красного дерева и хромированной латуни; высокие барные стулья, обтянутые темной кожей, за столами с полированными столешницами. Сегодня здесь было много людей, и они еле-еле смогли найти свободный стол в конце зала. За десять минут Том осушил целую пинту светлого пива, а пока Марк выходил на улицу, чтобы покурить, взял себе еще одну. Было заметно невооруженным глазом – он был на взводе. И вот теперь, после того как он расспросил своего лучшего друга о его поездке и принял скромный запоздалый подарок на день рождения, он вдруг начал задавать ему вопросы, которые непосредственно касались его сегодняшних «приключений». Он рассказал ему о первой встрече с Алли. Рассказал ему, что он постоянно думает о ней, и стал ждать, что Марк скажет ему об этой ситуации.
– Ну, ты как-то жаловался, что тебе не хватает встряски. Считай, что это она. Подружись с ней, а если не получится подружиться… Переспи и брось, – Марк сделал большой глоток из своего стакана. Разумеется, всё это он сказал не со зла, просто он хотел своими словами хоть как-то «протрезвить» Тома.
– Но я не хочу так поступать с ней. Она не из тех, с кем так поступают. Я чувствую к ней что-то, и это не позволит мне «поматросить и бросить».
– Слушай, друг, не мне тебя учить. Я после двух разводов совсем потерял веру в это «великое и светлое». Так что не мне давать советы. Но ты же у нас опытный в этом плане. У тебя же есть Диана. Ты к ней что-нибудь подобное испытывал?
Том задумался…
– К Диане? Я не знаю, с ней все было как-то по-другому, как-то проще. А Алисия, она другая, я таких девушек прежде не встречал.
– Ну, и что я должен тебе на это сказать?
– Я хотел, чтобы ты дал мне совет. Но, похоже, придется выбираться самому.
– Так или иначе, тебе все равно пришлось бы самому все решать.
Они ни к чему не пришли. Том понимал, что и решать-то нечего. Он еще недолго посидел с другом, напоследок глубоко выдохнул и залпом выпил оставшуюся половину пинты. Марк проводил Тома до вокзала, и тот снова отправился в Кембридж, где дома его ждала Диана.
Когда он вошел в дом, с кухни доносился аромат вкусного ужина и голос Ди, подпевающей приемнику. Том поднялся наверх, переоделся в домашнее, но вместо кухни пошел в гостиную.
Он нашел на полках все четыре тома «Англоязычной истории» и провел рукой по их корешкам. Он вспомнил Алисию, дом, в котором она жила, ее синий мопед, ее платье «из скатерти» и ее лучезарную улыбку. Улыбку, которая, похоже, уже украла его сердце.
5.
Воскресное утро всегда обладает невероятной «магией». Этого волшебства вы не найдете ни в каком времени дня. В ранний час на улицах почти никого нет, свежий запах мокрого асфальта щекочет вам нос, а осознание того, что сегодня выходной, делает этот день еще более необыкновенным.
Том всегда любил воскресенья. Это был единственный день в неделе, который он мог провести так, как ему хотелось. Когда он проснулся, то тут же почувствовал, что это воскресенье будет для него особенным.
Форточка оставалась распахнутой с ночи, и Том отчетливо расслышал, как по улице проехал мусоровоз. В окно уже начинал пробиваться утренний свет, такой теплый и мягкий, по-настоящему весенний. От легкого ветерка шторы немного раскачивались.
Он просто лежал и наслаждался этой картиной полной безмятежности, но стоило ему повернуть голову влево и увидеть спящую рядом с ним Диану, как все светлые мысли тут же улетучились из его головы. Он вспомнил, что собирается сделать сегодня. Он еще никогда не лгал никому за спиной; никогда, даже на секунду, он не допускал мыслей о других девушках. Он всегда был образцом верности и преданности. Но сегодня он впервые проснулся с мыслями не о той, что спала рядом с ним.
От одной мысли об Алисии его сердце начало бешено стучать. Это происходило не в первый раз, но Том не мог к этому привыкнуть. Вся эта романтическая «шелуха» была не свойственна ему, и это его пугало.
Том попытался шире раскрыть глаза спросонья, чтобы разглядеть время на часах, которые висели на противоположной стене. Семь утра – еще слишком рано, хотя, если встать с постели прямо сейчас, он сможет избежать объяснений по поводу его столь раннего отъезда. А если поторопиться, то он успеет уже через час сесть на поезд до Лондона и будет в столице через два с половиной часа.
Том хотел поспать еще, но знание того, что к десяти утра он уже точно будет в Лондоне и увидит Ее, заставило его подняться с постели. Он быстро принял душ, позавтракал тем, что нашел в холодильнике, достал из шкафа свежую рубашку. Он даже решил вместо привычных для него строгих брюк надеть простые джинсы, которые были почти новыми. День обещал быть теплым и ясным. Утепляться просто не было смысла. Незачем было надевать куртку, строгие черные ботинки и обматываться шарфом. Наконец Том мог почувствовать себя обычным молодым мужчиной, а не строгим университетским преподавателем.
Он подошел к книжным полкам, что стояли в гостиной, и снял все четыре тома «Истории англоязычных народов», но затем, немного поразмыслив, вернул два последних обратно. Когда Алисия прочтет, ей наверняка понадобятся еще два, и это станет поводом лишний раз приехать к ней!
Напоследок, перед тем как выйти из дома, Том заглянул в спальню. Диана все еще спала, как ни в чем не бывало, даже не представляя, что ее жених уехал, чтобы встретиться с другой.
Восьмичасовой поезд пришел на станцию «Кембридж» с опозданием в две минуты. Том зашел в почти пустой вагон, сел на свободное место у окна, и когда поезд отошел от перрона, снова погрузился в свои мысли. А так как поезд шел со всеми остановками, времени у него было более чем предостаточно.
После всего, что произошло с ним за эти последние долгие недели, он понял одно – в жизни очень трудно принять верное решение. Мы принимаем их, опираясь на наши желания, на средства достижения этих желаний и последствия, к которым они незамедлительно приведут. Решаем, кто пойдет с нами по жизни рядом, выбираем любимых и друзей. О правильности наших решений и нашего выбора можно рассуждать и спорить до боли в горле. Но все равно, эти споры не приведут к тому, что окружающие вас поймут и сделают правильные выводы.
Все это касалось других людей, не его. А мама в детстве учила Тома не сравнивать себя с другими.
Всё в его жизни случалось как-то само собой, словно это не он решал, кем ему стать в будущем, с кем из ребят дружить, с какой девушкой связать свою жизнь. И вот непонятно откуда в его жизни возникли Кембридж, Марк Бентон и Диана. И только сейчас, переступив черту 35-летия, Том впервые засомневался в правильности всех своих решений. Его мучило всего два вопроса. Почему осознание этого пришло к нему только сейчас, когда он был уже не совсем молод, у него было достаточно завидное положение в академических кругах, небольшой, но всё-таки свой дом и прекрасная невеста, которую он, кажется, любил. Почему именно сейчас? И какую роль в его прозрении сыграло появление Алисии Фаулер?
Поезд пришел на вокзал Кингс-Кросс в 9:50. Том вышел из здания вокзала ровно в десять, глубоко вдохнул лондонский воздух, пьянящий и соблазняющий своей свободой. Он широко улыбнулся и, почувствовав себя непринужденно, расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке, немного обнажив грудь.
Ему не хотелось снова садиться в поезд, да еще и подземный, поэтому он принял решение взять такси и доехать до Кемдена, наслаждаясь городскими видами. Он уже давно не видел Лондон из окон автомобиля. И этот широкий жест показался ему неким возвращением в годы своей молодости, когда он приезжал в столицу на выходные. Он мог часами кататься по Лондону на двухэтажном автобусе, разглядывая прохожих и причудливые дома, и мог вернуться домой только под вечер. Тогда его родители уже жили в центре Лондона, в районе Риджентс-парка. Лондон всегда был для Тома городом мечтаний и больших стремлений, но потом вдруг оказалось, что эти стремления были вовсе не его.
После получения степени, отец предлагал Тому попробовать найти работу в большом городе, и даже договорился о собеседовании в крупном исследовательском центре. Том на него даже не пошел. Тогда он впервые поругался с родителями. В те годы, Тому казалось, что Лондон слишком шумный для них с Ди, хотя он и провел свое детство в этой суете. Он всегда отказывался от прогулок и посиделок с друзьями, в пользу хорошей книги и домашнего уюта. Таким он и остался – человеком, который и сейчас предпочитал провинцию, огромному мегаполису. Кембридж идеально подошел его натуре. Он стал для Тома тихой гаванью, где он мог спокойно пустить корни, и при этом не забыть, что он и его семья являются частью большого мира.
Но сегодня он приехал сюда – в город его прошлого, и пока что об этом не пожалел.
Таксист очень скоро привез его по нужному адресу, и, когда они подъехали к фабричным корпусам, только развел руками, удивившись, что кто-то интересуется этим местом. Хотя чему было удивляться?
Два других корпуса, таких же краснокирпичных и потрепанных от времени, теперь превратились в новомодные галереи и «свободные пространства», места для привлечения лондонской молодежи. Но сколько Том ни провел времени в интернете, он так ничего не смог узнать о том доме, в котором жила Алли. Но сегодня, за «живым» разговором, он явно надеялся восполнить свои пробелы.
Том достал из заднего кармана джинсов несколько смятых бумажек, протянул их водителю, затем вышел из автомобиля и довольно уверенным шагом подошел к воротам. Сегодня, как и в прошлый раз, они уже были открыты.
У Тома не было номера телефона Алисии, но он был уверен – она ждет его. Он содрогнулся, как от холода, хотя на улице было очень тепло. С невероятным трепетом на сердце, перескакивая через ступеньку, он поднялся наверх и тут же громко постучал в дверь. На этот раз музыка не стала утихать, Алли открыла дверь сразу же, как будто все это время она сидела возле двери и ждала его прихода.
Она была так же ярка, как и всегда. Большие карие глаза прожигали его насквозь, а лицо при этом покрылось легким румянцем.
– Здравствуй, Алисия.
– Здравствуй, не думала уже, что приедешь.
– Но, я же обещал, – Том улыбнулся и перевел взгляд на свой портфель, в котором лежали книги.
– Не забыл. Надо же. Проходи, – Алисия пропустила Тома в квартиру.
Сегодня она не изменила своей любви к причудливой одежде. Он сразу же заметил ее ярко-зеленые штаны и красную блузку с этновышивкой. Кто-то бы сказал, что она похожа на попугая, но ему она казалась девчонкой из бродячего цирка, героиней фильма Феллини. К тому же, она любила украшать себя «многозначными» аксессуарами, сегодня на ней были большие серьги в форме ключей и часы-медальон на длинной цепочке.
– Ну, ты у меня уже не в первый раз, сам знаешь, что к чему.
Еще до того, как Алли сказала эту фразу, Том заметил рядом с большой вешалкой «свои» тапочки.
– Надеюсь, ты позавтракал. У меня нет ничего из готовой еды. Может, хочешь чего-нибудь выпить?
– Можно, на этот раз, горячего чаю?
Том сидел на корточках, смотря на Алли снизу вверх, и ему казалось, что весь этот антураж был для него привычным, словно так было каждый день – и эта фантастическая квартира, рыбки в углу комнаты, эти теплые серые тапочки, вкусный чай с мятой или лимоном, и она, рядом с ним.
На него снова напала стеснительность, он поднялся во весь рост, но почему-то остался стоять на месте, словно боясь сделать лишний шаг. Немного собравшись с мыслями и набравшись смелости, он спросил:
– Я могу здесь оглядеться? Или ты категорически против?
– Пожалуйста. У меня нет тайн. Я бы провела экскурсию, но тогда я ничего не успею.
– Все в порядке. Я сам прекрасно справлюсь.
В самом дальнем углу квартиры, под потолком из толстого закаленного стекла, стояла большая кровать с покрывалом из красного сатина. Над изголовьем кровати – большое зеркало в старой позолоченной оправе. На голых стенах висели большие и средние постеры с репродукциями художников-импрессионистов и афиши из кинотеатра.
Здесь не было большой и красивой люстры, зато по всему периметру висело множество ночников в совершенно разных стилях. На полу не было ни одного ковра, не считая коврика для обуви при входе. Музыка, которую Том услышал, доносилась не из ультрамодной приставки, а со старых (и не очень) виниловых пластинок. И это его окончательно сразило!
Еще в прошлый раз он приметил письменный стол с широкой столешницей и тремя ящиками, закрывающимися на ключ. Слева от него стоял старый платяной шкаф с одеждой, а справа – высокий стеллаж, полностью заставленный книгами (ну, у девушки, работающей в библиотеке, иначе и быть не могло). Том пробежал глазами по десяткам корешков – Остин, Гарди, Гюго, полное собрание сочинений Шекспира, все четыре тома «Войны и мира» и… пять книг о Гарри Поттере.
Так, рассматривая атрибуты будничной жизни Алисии, Том понял, что постепенно начал постигать ее загадочный внутренний мир. И ему он понравился. Еще никогда в своей жизни Том не встречал человека, и тем более девушку, у которой были такие многосторонние интересы, пересекавшиеся во многом с его собственными.
– А у тебя здесь очень…
– Странно?
– Нет. Я хотел сказать интересно и уютно.
– Мои друзья больше всего бояться моего окна и потолка. Говорят, чтобы я не ходила по квартире голышом, а то и подглядеть могут.
Том немного смутился от ее слов, нарисовав себе описанную Алли картину. Она же осталась невероятно спокойной, лишь немного улыбнулась, глядя на то, как краснеют его скулы.
– Сколько тебе лет?
Они сидели за столом друг напротив друга. И пока Том маленькими глотками пил горячий чай, Алли подперев подбородок рукой, смотрела на него. Она словно пыталась его загипнотизировать блеском темно-коричневых глаз, в омут, который он все сильнее и сильнее погружался.
– А какая разница?
– Я просто не могу сложить пазл. – Алисия сделала паузу, – Ты преподаешь в престижном университете, наверняка доктор каких-нибудь наук, а лицо… Даже у меня есть морщины.
– Ну, я не настолько стар, как может показаться.
– Так сколько? – настойчивее переспросила Алли.
– В тот день, когда ты «вторглась» в мой дом, мы отмечали мой 35-й день рождения.
– Ой, недоглядела. Надо было обращаться к тебе с почтением, на «вы», раз уж ты такой «старичок», – она вдруг немного помрачнела, но Том понимал, что ее слова были шуткой.
– Успокойся, ты же не моя студентка. Можно и «ты». А сколько тебе? Или ты, как и все женщины держишь свой возраст в секрете?
Алисия окончательно поменялась в лице. Она тут же оторвала от него свой взгляд, и опустила его вниз. Она прошептала, но Том отчетливо расслышал: «Слишком маленькая для тебя».
– Прости? – Том не понимал, в чем причина ее странного поведения.
Алисия снова посмотрела на него.
– О нет, мне нечего скрывать. Через пару месяцев мне будет 24.
