Читать книгу: «Ярый круг»

Пролог

Дедушка Емельян жил в маленькой хижине. С одной её стороны бесконечной зеркальной гладью простилалось озеро с прозрачной водой и отражением гор в ней, с другой стороны шумел листвой лес. Клара знала о добром Емельяне из рассказов бабушки, но ещё никогда его прежде не видела. Дедушка Емельян только присылал ей подарки по праздникам. То ящик ароматно пахнущих трав, запах которых мгновенно разносился по всей квартире и создавал ощущение сказки, то выструганных из дерева зверушек, то диковинные сладости, которых Клара никогда не видела и ничего вкуснее их не пробовала. Поэтому, когда бабушка сказала Кларе, что сейчас они отправятся к Емельяну, девочка обрадовалась.

– Держись за меня крепко и никуда не убегай. – Строго произнесла бабушка, сжимая руку Клары. – Поняла? – Клара кивнула. Она пугалась бабушку, когда та начинала говорить серьёзно, со сталью в голосе.

Внезапно гостиная бабушкиной квартиры начала плыть, будто в тумане, и вскоре превратилась в длинный коридор, стенами, полом и потолком которого была дымка, похожая на переливающееся голубым и зелёным северное сияние. По бокам коридора выросли арки, заполненные белым светом, и куда они вели, рассмотреть было невозможно. Клара затаила дыхание. Это походило на начало какой-то сказки, какого-то фантастического приключения. Бабушка никогда не говорила, что может делать такое. И никогда не показывала.

Они пошли вперёд. Клара сначала зажмурилась, ожидая, что врежется в стену гостиной, в то место, где стена была ещё несколько секунд назад, но ничего не произошло. Они действительно шли вдоль череды арок, а коридору из северного сияния не было конца. На языке у девочки вертелось множество вопросов, но она боялась их задавать, боялась, что сказка разрушится, боялась, что всё это сон, и стоит только сказать хоть слово, то она проснётся.

Тут в конце коридора появилась арка. Она единственная оказалась прямо перед ними, а не по бокам, в стенах. Бабушка уверенно вошла в арку, потянув Клару за собой. Девочка зажмурилась, испугавшись, когда свет ослепил её, но через секунду в носик Клары попал прелестный запах мокрой хвои, запах свежести и едва уловимый – дыма. Открыв глаза, Клара увидела, что они с бабушкой стояли на берегу озера, за которым возвышались горы, рассекая своими пиками облака. На улице был поздний вечер, солнце всё ещё напоминало о себе едва заметными оранжевыми лучами где-то за горными вершинами, но у домика дедушки Емельяна уже засветились фонарики. Из трубы домика тянулась струйка дыма.

Бабушка и Клара прошли по мокрой траве к дому, и бабушка постучала в узкую дверь с низким косяком. Дверь открылась сама.

В доме было жарко, совсем не так, как у прохладного озера. Огонь игрался в печке, гоняя свои блики по стенам, пахло травами и старыми книгами, которыми было заставлено всё свободное пространство. Клара увидела Емельяна.

Дедушка Емельян был стариком небольшого роста, с длинной седой бородой, морщинистым лицом и добрыми глазами цвета ореховой скорлупы. Повернувшись к вошедшим, старик улыбнулся.

– А, Римма. Входи, входи. Я ждал тебя. А кто это тут у нас?

Он поднялся из-за письменного стола, заваленного книгами, свитками, склянками и писчими перьями, взял посох, стоящий тут же у стула и, хромая, подошёл к Кларе, нагнувшись к ней.

– Наконец-то я тебя встретил. – Он вновь улыбнулся, и Клара невольно улыбнулась тоже. – Сколько там тебе лет? – Клара, стесняясь сказать, показала пять пальчиков. Сегодня был её день рождения, и она уже наловчилась показывать свою маленькую пятерню. – Ах, целых пять лет! Как быстро летит время! Я с трудом помню свои пять, а ведь это было всего сто восемь лет назад! – он хрипло засмеялся. – Ну что же, поздравляю тебя с днём рождения, дорогая Клара! Желаю тебе стать самой великой лесной ведьмой из всех когда-либо живших!

– Емельян… – попыталась осадить его бабушка, но старик уже перехватил Клару за руку и повёл за собой.

– У меня для тебя есть особый подарок. – Он хитро усмехнулся. – Достойный именинницы. Римма, дорогая, изволь поставить чайник на печь, а то я стал такой старый, руки уже не держат…

– О чём речь, Емельян. – Сухо и зло произнесла бабушка, но Клара, поглощённая мыслью о подарке, этого не заметила.

Емельян подвёл Клару к шкафчику, установленному разнообразными коробками, ящиками, корзинами и корзинками. Он долго что-то искал взглядом, пока не вытащил откуда-то из глубины небольшую деревянную шкатулку из чёрного дерева, украшенную резными узорами и странными переплетениями. Как только шкатулка оказалась в руках у Клары, девочка почувствовала, насколько подарок тяжёлый.

– Открой, дорогая. Я думаю, тебе понравится.

Клара повернула тонкую металлическую задвижку и открыла шкатулку. Внутри на чёрном бархате лежал небольшой прозрачный кристалл, с одной стороны более гладкий, а с другой – обломанный острыми пиками. Клара аккуратно взяла его в ладонь, боясь сломать, и старик, будто бы прочитав её мысли, ответил:

– Не бойся. Он крепкий. Его просто так не сломать.

Как только на кристалл попал свет от огня, по комнате разбежались тысячи бликов, тысячи маленьких кристалликов рассыпались по стенам. Клара резко вдохнула от удивления. Кристалл будто бы улыбался ей, приветствуя новую хозяйку. Она ещё никогда не видела ничего столь красивого.

– Милая безделушка. – Сказала бабушка, доставая из коробочки сухие листья смородины и складывая их в чайник. – Где ты её нашёл?

– Где нашёл, там уже нет! – вновь усмехнулся Емельян.

Клара аккуратно убрала кристалл назад в коробочку и защёлкнула задвижку. А после с непосредственной детскостью обняла Емельяна.

– Спасибо! – воскликнула девочка.

– Пожалуйста, дорогая! – на спину Кларе опустилась слабая дрожащая рука. – Надеюсь, с помощью него долго будешь помнить старика!

Клара прижала к себе шкатулку и несколько раз кивнула.

Когда вскипел чайник, бабушка и Емельян сели за небольшой обеденный столик на трёх ножках, а Клара принялась увлечённо играть деревянными зверушками, которых резво доставала из коробки, принесённой Емельяном. Взрослые разговаривали тихо, но занятая Клара их разговора не слышала вовсе.

– Поразительно. Уже третья Истомина, которую я встречаю на своём пути. – Емельян улыбнулся, отпивая чай из блюдечка и наблюдая за Кларой, которая спасала деревянного зайца от погони деревянного медведя. – Я же говорил, что в вашем роду сила передаётся по женской линии. Клара будет сильной ведьмой, ведь…

– Емельян. – Жёстко произнесла Римма. – Именно поэтому я здесь. – Бабушка грустно посмотрела на внучку. – Я никогда тебя ни о чём не просила. И это будет в первый и в последний раз. Сам видишь, что происходит между нами всеми… И я боюсь, что Клара станет разменной монетой в этих играх…

– Или соперницей? – с губ старика не сползала улыбка.

– Что, прости? – Римма так сильно сжала чашку, что, казалось, фарфор сейчас лопнет под натиском её пальцев.

– Ты не за неё переживаешь, Римма. – Емельян довольно откинулся на спинку стула, отчего тот жалобно заскрипел. – Ты переживаешь за себя. Можешь сколько угодно играть, претворяться, обижаться на меня, но я вижу правду. Ты боишься, что она станет сильнее тебя. Сильнее Марфы. Сильнее Юлдашева. Что она станет ещё одной помехой твоим планам.

– Прости? – Римма нахмурилась и наклонила голову вбок.

– Ты была прекрасной лесной ведьмой, дорогая. – Емельян подул на чай в блюдечке, отпил и отправил в рот несколько орешков. – И дочь твоя была. Но вас обеих внезапно потянуло к Юлдашеву, к его охоте.

– Это не твоё дело, Емельян. – Холодно произнесла Римма, сжимая чашку в руках так сильно, что костяшки побелели. – Я просто пытаюсь выжить. Просто пытаюсь спасти свою семью.

Старик вздохнул, обернулся к Кларе, посмотрел на неё грустными глазами. Но девочка этого не замечала: она была увлечена игрой.

– Тогда берегись Юлдашева, это и спасёт твою семью. – Тихо-тихо ответил Емельян, всё ещё смотря на девочку с фигурками в руках. – Пусть он разрушит сам себя, пусть потонет в этой тьме. А тебя спасёт Яр. Он всегда готов прийти на помощь.

– Емельян. – Римма отставила чашку. – Просто сделай это. А дальше я сама разберусь.

Старик кивнул.

– Клара. – Позвал он девочку. – Подойди ко мне, дорогая. Я хочу тебе кое-что сказать.

Девочка положила фигурки зайца и медведя обратно в коробку, встала с пола и подошла к Емельяну. Старик усадил её к себе на колени.

– Боюсь, нам пора прощаться. – Он взял её руку в свою и улыбнулся. Клара смотрела на Емельяна грустными глазами. – Хотя нет. Прости меня, старого дурака. Не так сказал. – Он в шутку постучал себе по лбу. Клара засмеялась. – Боюсь, нам пора расставаться. Но мы ещё обязательно увидимся!

– Прошу, быстрее! – Римма встала из-за стола, подошла к двери и приоткрыла её, надеясь как можно быстрее выйти из жары домика на прохладный воздух.

– Послушай меня внимательно. – Внезапно Емельян заговорил тихо-тихо, наклоняясь к Кларе вплотную. – У тебя есть сила, Клара Истомина. И никто, никогда не сможет её забрать. Даже я. Некоторым звёздам не нужно сиять на небе, чтобы отражаться в воде.

Сказав это, старик прикоснулся большим пальцем ко лбу Клары, и девочка почувствовала, как по телу разлилось приятное тепло. Через секунду в её глазах потемнело, и она забыла этот день.

Часть 1. Начинается

– Саша, я её сейчас в окно вышвырну, и всё! – резкий визгливый голос Арины разнёсся по квартире. – Я тебя сколько раз просила снять это! Ты меня не слышал! Ладно, я сама всё сделаю!

Клара застала отца и мачеху в гостиной. Отец стоял с непонимающим видом около электрического камина, а мачеха – на широком оранжевом диване с фотографией в рамке в руках. Стена над камином, где портрет висел прежде, теперь пустовала, зияя странной дырой в окружении других фотографий.

– Ариш, успокойся. Чем тебе она помешала?.. – отец сделал два шага в сторону жены, но та отскочила назад, мёртвой хваткой держа рамку.

– Я сказала, я её выкину! Надоело мне на чужую бабу в моём доме пялиться!

– Ариш, ты как всегда… Клара! – отец наконец-то её увидел. – Я… мы тебя на час позже ждали…

– Пробок не было. – Холодно произнесла Клара и пожала плечами. – Ты нашёл рюкзак?

– Да, конечно. Вон. – Он указал ей на большой полиэтиленовый пакет около двери. – Там ещё котелки какие-то, кружки старые, посмотришь, что тебе надо.

Клара, нахмурившись, подняла тяжёлый пакет. В нём, будто бы подтверждая слова отца, что-то загремело. Мачеха, которая всё ещё не отпускала портрет, обернулась к Кларе и сконфузилась от неприятного шума. Да, подумала девушка, это не твои медитации, чакры не раскроются, а разбегутся в разные стороны.

– Что у вас тут происходит? – спросила Клара, раздумывая, как бы выхватить портрет из цепких лап мачехи, пока та не расколошматила рамку об пол или об стенку.

– Не твоё дело! – Огрызнулась Арина. – Взрослые без тебя разберутся!

– Ариш… – отец примирительно поднял руки. – Ну что ты в самом деле! Ну сколько он времени тут висел и никому не мешал!

– Мне мешал! Мне! – завопила Арина так, что, казалось, стёкла затряслись. – Зачем я тебе нужна, если ты каждый день ходишь и на бывшую смотришь?!

Она занесла руки над головой, готовясь разбить рамку. Клара уже готова была бросить пакет на пол и кинутся на мачеху, чтобы спасти фотографию, но тут спокойный, размеренный, но в то же время жёсткий голос остановил их всех.

– Давай, разбей. Всю жизнь потом проклятая ходить будешь.

Клара замерла, уставившись пустым взглядом в отца. Тот, потеряв дар речи, смотрел ей за плечо на нежданную гостью. Мачеха побагровела от злости, но портрет всё-таки опустила. Тяжёлый мешок с рюкзаком и походной утварью упал на пол, прогрохотав напоследок. Клара сглотнула. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть.

Бабушку объявили без вести пропавшей тринадцать лет назад. Это был уже второй человек, которого Клара потеряла в тот год. Мама ушла на полгода раньше, прямым текстом заявив дочери, что папу разлюбила и нашла себе нового мужчину. Клара ещё долго не могла понять смысла её слов. Как это – разлюбила? Только же недавно мама целовала папу, они все вместе ходили на прогулки в лес, много смеялись, и мама каждый вечер, перед тем, как Клара засыпала, говорила ей, что никогда их не оставит и они всегда будут рядом друг с другом. Но в один момент мамы не стало. Она просто ушла и больше не возвращалась.

На место мамы пришла бабушка. Специально переехала к ним с папой жить, старалась, из кожи вон лезла делать всё, чтобы заменить Кларе мать. И у неё это почти получилось. Если бы и она через полгода не исчезла бесследно.

И сейчас она стояла за спиной внучки. Внучки, которой было уже не пять лет, а целых восемнадцать. Стояла, появившись из неоткуда. Будто бы так и было нужно. Стояла, будто бы и не исчезала никуда.

– Вы кто такая?! – вновь завопила Арина, выдернув Клару из воспоминаний.

– Я мать чужой бабы. – Бабушка произнесла это с усмешкой. – А Сашка-то, я смотрю, верен своему типажу. Всё истеричек выбирает.

Клара медленно обернулась. Бабушка смотрела на неё и улыбалась своей таинственной полуулыбкой. Казалось, тринадцать долгих лет совсем не изменили её. Она всё так же была статной, прямой, как струна, с аккуратно уложенными поседевшими волосами, в классическом костюме вишнёвого цвета и с неизменной тонкой золотой цепочкой на шее. Она совершенно не изменилась. Чего нельзя было сказать о Кларе.

– Вы… – начал лепетать отец. – Вы… Марфа не вернулась, и если вы её ищете…

– Я приехала к внучке. – Уверенно заявила бабушка. Её цепочка сверкнула в свете ламп, будто бы подтверждая слова хозяйки. – Ты и твоя вешалка мне не интересны.

Клара выдохнула. Это было уже слишком. Она подхватила пакет с котелками, которые вновь весело забренчали, выхватила у мачехи из руки портрет (благо, та больше не хваталась за него своими костлявыми пальцами) и выбежала из квартиры. Выбежала, хлопнула дверью, чтобы наверняка, и понеслась к лифтам. Ноги нещадно скользили на натёртом до блеска мраморном полу элитного дома, котелки и кружки весело гремели в пакете, тонкий золотой браслетик на правом запястье задорно бился о стекло рамки в такт шагам. С трудом сдерживая слёзы, Клара принялась бить в кнопку вызова лифта – шутка ли, отец с мачехой забрались аж на двадцать шестой этаж! Но лифт предательских сначала застрял на седьмом этаже, затем медленно пополз вниз.

– Клара! – раздался позади властный голос.

Девушка кинулась к двери, ведущей на лестницу. Дверь оказалась тяжёлой, Кларе пришлось со всей силы надавить на неё плечом, чтобы она хотя бы чуть-чуть поддалась. Делать это рамкой под мышкой и проклятым пакетом в руке было неудобно, но девушка всё-таки выскользнула на лестничный пролёт и побежала вниз.

– Клара! – вновь раздалось сверху.

Пробежав три этажа, Клара всё-таки поскользнулась на плитке, свалилась со ступеней и упала на пол, ударившись головой о стену. Портрет прокатился по мрамору, но стекло чудом не разбилось, кастрюли и котелки высыпались из пакета и с грохотом разлетелись по всему полу. Одна одинокая кружечка поскакала по ступеням вниз, отсчитав ровно двадцать штук, и остановилась на следующем пролёте.

– Клара! – бабушка наконец-то догнала её, тут же опустившись перед внучкой на корточки и попытавшись взять её лицо в свои руки. – Ты не…

– Отойди от меня. – Клара оттолкнула её. – Пожалуйста, просто уйди.

Голова гудела. Наверняка на месте удара появится шишка. Клара поморщилась, но встала на ноги. Рамку сунула в пакет и принялась подбирать походную утварь.

– Я понимаю, ты злишься на меня, но у меня не было другого выбора! – бабушка сложила руки на груди. – Девочка моя, ты так выросла…

– Правда что ли? – усмехнулась Клара не оборачиваясь. – Быть не может, всего тринадцать лет прошло…

Подобрав котелки, Клара спустилась по лестнице и подняла кружечку. Внизу было ещё двадцать три этажа. Выдохнув, девушка принялась спускаться, слыша за спиной шаги бабушки.

– Если ты позволишь мне поговорить с тобой, я всё объясню.

– Ты пропала на тринадцать лет, не сказав ни слова. И тут появляешься будто ни в чём не бывало. – Резко заболела голова. Клара схватилась за перила, чтобы не упасть, но продолжила спускаться. – Это у вас с Марфой привычка. Одна на двоих.

– Поверь, если бы ты знала, что нас вынудило уйти, ты бы не…

– Нас? – воскликнула Клара, резко обернувшись. – Насколько я знаю, Марфа к мужику убежала. И тогда ты говорила, что не знаешь, где она.

– Я знала, где она. – Бабушка подошла ближе к Кларе, почти вплотную. – И мне тоже пришлось уйти туда же. Ты многого о нас не знаешь, Клара. Если ты пойдёшь со мной, я всё объясню.

– Никуда я с тобой не пойду. – Клара отрицательно покачала головой и продолжила спускаться.

Они молча прошли ещё три этажа, но тут бабушка заговорила вновь:

– Помнишь, я рассказывала тебе о Емельяне? Моём давнем знакомом? Недавно он скончался.

Емельян, старый бабушкин друг, Кларе представлялся сказочным Дедом Морозом с бородой до пояса, посохом и мешком подарков. Возможно, потому, что бабушка описывала Емельяна как самого доброго и чуткого человека на свете, который всегда поступает по справедливости и ценит добрые поступки. Ещё, по словам бабушки, у дедушки Емельяна имелись волшебные сани, которые летают по воздуху и в миг домчат туда, куда прикажешь. В свои пять лет Клара верила в это от чистого сердца, знала, что когда-нибудь дедушка Емельян прилетит за ней с бабушкой в своих санях и умчит далеко-далеко на крайний север смотреть на северное сияние.

Теперь же Кларе казалось, что не только волшебные сани Емельяна, но и сам старик был фантазией бабушки. Ещё одна сказка, в которую Кларе предлагалось верить, чтобы было не скучно коротать вечера, оставшись в одиночестве.

– Емельян был… очень влиятельным человеком. – Продолжила бабушка. Клара отметила, что идти оставалось ещё целых пятнадцать этажей. – И теперь, когда его не стало, некоторые люди… потеряли страх. Они хотят навредить мне. Но страшнее, что при этом они могут навредить тебе.

Клара шла вперёд и не оборачивалась. Чем это, интересно, последние пятнадцать лет занималась её бабуля, что аж врагов себе нажить успела? Это в кружке вышивания такие бойкие старики или в клубе садоводов? Клара невольно улыбнулась, представив, как бабушки гоняются за ней с иголками и вязальными спицами, а дедушки пытаются удушить садовыми шлангами.

– Я прошу тебя, пойдём со мной. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Клара сжала губы, чтобы ничего не ответить. С ней уже случилось всё. Сначала потеря матери, которая их с папой просто «разлюбила», потом потеря бабушки, которую искали несколько лет, а потом потеря отца. Они жили вместе, но с каждым днём Клара всё больше чувствовала, что отец отдаляется от неё, погружается в себя, в работу. Детские и подростковые проблемы Клары были ему безразличны, он их не понимал, не считал нужным понимать. Несколько лет назад появилась Арина, через месяц после её появления у них дома Кларе пришлось съехать. Пятнадцатилетняя Клара плакала в подушку по ночам, плакала в школьном туалете во время урока, когда никого не было, плакала по дороге из школы на заднем сидении автобуса, надвинув на лицо капюшон. Случилось всё, что могло случиться, дорогая бабушка, подумала Клара. И хуже быть вряд ли могло.

Они молча дошли до первого этажа. Клара с облегчением выдохнула, толкнув дверь, ведущую в фойе. Охранник не обратил на них внимания, ему больше была интересна очередная скандальная передача, которую показывал маленький квадратный телевизор.

На улице моросил дождь. Многоэтажные белые дома упирались своими крышами в свинцово-серое небо. Обойдя лужу около подъезда, Клара направилась к ярко-оранжевой малолитражке. Ритка наверняка разинет рот от истории о внезапно вернувшейся бабушке и сразу состроит уйму догадок, где родственница Клары пропадала больше десяти лет и почему вдруг появилась.

– Клара! – позвала бабушка, и девушке показалось, что она сказала это с жалостью, хотя её бабуля и жалость – вещи несовместимые. – Если с тобой что-то случится, я этого не переживу.

Клара усмехнулась, открывая дверь машины и кидая пакет с кастрюлями на заднее сидение. Довольно забавно, что бабушка подумала о «любимой» внучке только тринадцать лет спустя.

– Поехали. – Буркнула Клара, садясь спереди.

– Это кто? – нахмурилась Ритка, вглядываясь в зеркало заднего вида.

– Бабуля моя. – Клара пригладила рукой растрепавшиеся волосы, которые успели намокнуть под дождём. – Вернулась.

– Чего? – Ритка заёрзала на сидении, пытаясь хоть что-то разглядеть. – Там теперь вообще никого нет.

– Ушла. Будем ждать второго пришествия ещё через тринадцать лет. Смотри. – Клара потянулась к пакету, достала оттуда рамку. – Вот. Это мои родители.

На фотографии двадцатилетней давности отец и мать сидели вместе на диване в бабушкиной квартире, за их спинами на стене висел аляповатый ковёр. Родители счастливо улыбались. Папа только-только вернулся из армии, волосы всё ещё были коротко обритые, мамина же тёмная шевелюра, казалось, сейчас вот-вот заполнит собой весь кадр: мода такая была. Кларе трудно было поверить, что на этом фото родители – её ровесники. Казалось, отец всегда был с усталым, замученным лицом, а матери и вовсе не было.

– Капец ты на мать похожа! – воскликнула Рита, выхватив у Клары фотографию.

Клара выдохнула. Копну тёмных волос мамы девушка к своему счастью не унаследовала, ей достались папины русые волосы, которые Клара совсем недавно, прямо перед поступлением в институт, коротко остригла и покрасила в блонд. Парикмахерша все четыре часа процедуры горевала вслух о роскошных волосах цвета пшеницы, которые пошли под ножницы и краску, Клару это раздражало. Как бы отчаянно девушка ни старалась не походить на мать, короткий прямой нос, глаза светло-зелёного цвета, тонкие губы скрыть было невозможно. Чем старше становилась Клара, чаще начинала замечать вместо своего лица лицо своей матери. И это было отвратительно.

– А где бабушка-то твоя была всё это время? – спросила Ритка, резко вырулив на главную дорогу, подрезав при этом большой чёрный джип, который истошно засигналил. – Ну, откуда она вообще узнала, где ты и всё такое?

– Кто её знает. – Клара проводила взглядом водителя джипа, который, перестроившись на правую полосу, что-то прокричал им, высунувшись из окна.

Девушка понадеялась, что бабуля не разведала, где живёт её любимая внучка. Старая бабушкина двушка была слишком далеко от школы, теперь ещё дальше от института, поэтому, когда Клару выжили из дома, ей пришлось переехать в однушку папы, которая досталась ему от каких-то дальних родственников. Именно туда сейчас и направлялась озорная малолитражка, лихо виляя между рядами. Разглядывая пролетавшие за окном высотки, Клара надеялась, что бабушка, не получив от внучки отклика, вернётся туда, где пропадала тринадцать лет, и больше не побеспокоит Клару.

Домой девушки добрались только через час. Лифт снова сломался, и пакет с котелками и рюкзаком пришлось тащить на седьмой этаж самостоятельно. В квартире Клару ждало поздравление, которое они с Риткой для неё подготовили ещё вчера: большая растяжка «С днём рождения!», несколько шариков на стенах и гирлянда для окна, почему-то прикрепленная на скотч на стену.

– С днём рождения! – закричала Ритка, кинувшись Кларе не шею, будто бы не поздравляла её ещё с утра.

Клара поняла, что сейчас заплачет. Ни вернувшаяся бабушка, ни отец не вспомнили о первом октября – её дне рождения. А Ритка, которую Клара знала всего двадцать пять дней, подготовилась на славу.

В школе Клара была замкнутым ребёнком, мало с кем общалась, больше предпочитала сидеть на последней парте, уткнувшись в тетрадь. От жизнерадостного пятилетнего ребёнка с годами ничего не осталось. Придя в институт, Клара поняла, что и здесь вряд ли с кем-то подружится: её одногруппники сразу сбились в стайки по принципу «девочки с девочками, мальчики с мальчиками», а Кларе нигде не нашлось места. Но через пять дней на занятиях появилась Ритка.

Сначала Клара её даже не заметила, пока подслеповатый преподаватель не назвал Ритку по фамилии:

– Стрешнёва Маргарита! – прохрипел он.

– Стрешнева! – громко ответила девушка. – Поставьте там ударение! У меня, между прочим, фамилия родовая!

По группе прокатились смешки. Преподаватель пожал плечами, но ударение всё же поставил.

На второй паре Маргарита сама подсела к Кларе. На третьей Клара поняла, что больше не останется одна.

С Риткой они казались полными противоположностями. Стрешнева была выше Клары, свои тёмные волосы, казалось, не подстригала никогда, и они спадали по плечам и спине волнами. Маргарита разговаривала громко, часто смеялась и запросто добивалась всего, чего хотела. Клара не понимала, почему бойкая и яркая Маргарита так хотела с ней общаться. Пока сама Ритка не ответила ей на этот вопрос.

– На самом деле, ты такая же, как я. – Улыбнулась Стрешнева, разламывая вилкой столовскую котлету. – Твой огонь почти потух, так подуй на него!

– Как огонь может сам на себя подуть? – Клара посмотрела на Ритку с надеждой, будто бы та могла дать ей ответы на все вечные вопросы.

– Пока ты думаешь над этим, твой огонь всё ещё тухнет. – Рита встала из-за стола и забрала поднос.

Рассказывать о себе Рита не любила. Клара знала о новой подруге немного. В частности то, что она жила на окраине города, и добираться домой вечером после самой поздней пары было неудобно. На вторую неделю Клара предложила Ритке заночевать у неё, чтобы не тащиться по пробкам. Это был первый раз за три года, когда Клара не ночевала одна.

С тех пор Рита несколько раз оставалась у Клары, и вчерашний день не стал исключением. Правда, прежде чем подняться в квартиру, Стрешнева вытащила из машины большой пакет. Не успели они даже поужинать, как Ритка принялась надувать шарики и развешивать их по комнате, лопнув при этом добрую половину и сославшись на то, что шары, дескать, некачественные. Гирлянда для окна неплохо смотрелась и на стене, а девушки в этом плане были непритязательными.

Теперь же огоньки этой гирлянды отражались в стекле рамки, которую Клара повесила на противоположную стену. Она не любила мать, которая так легко бросила их с отцом, не любила отца, который бросил уже её саму, но эта фотография напоминала ей о тех далёких годах, когда всё было хорошо, о тех годах, которые Клара уже почти забыла.

– М-да. Я представляю тебя с этим. – Ритка вытащила из пакета пыльный походный рюкзак. Котелки и кружки она уже скинула в раковину. – Не сломаешься? А то и тебя ещё тащить назад придётся.

– Нормально. – Отмахнулась Клара.

Несколько дней назад физрук внезапно обрадовал их группу, что в учебном плане стоит двухдневный поход.

– Ну, двухдневный – это в плане. А по факту – уж как получится. – Смеялся Анатольевич. – Девочки, я напоминаю, что шпильки в десять сантиметров – это не походная обувь. Мальчики, надеюсь, все догадаются взять с собой запасные трусы? А то были у меня одни орлы, которые…

Что там произошло с орлами, Клара не дослушала. Новость про поход её не обрадовала, не очень-то хотелось тащиться посреди осени в промозглый холодный лес, особенно с «любимыми» одногруппниками, есть там непонятно что, спать впятером в одной палатке, прижавшись друг к другу… Одна мысль об этом приводила её в дрожь. А Ритка наоборот, даже обрадовалась.

– Ты глупая что ли? – убеждала Клару подруга, выезжая с парковки института. – Лес осенний – это же сказка! Воздух какой! Клар, один раз почувствуешь – в жизни не забудешь! А палатку я нам на двоих возьму, у меня у дяди как раз маленькая есть, никто к нам больше не сунется! Ты что! Это же такое приключение! Я вообще в восторге! А еда походная… а ягоды… Клар, я тебя не понимаю! Такое не любить!..

Выдвигаться они должны были завтра утром. Клара планировала лечь пораньше, чтобы не вставать с тяжёлой головой, но Ритка вновь нарушила все её планы.

– Восемнадцать лет – это раз в жизни бывает. – Уверенно заявила Стрешнева, доставая из холодильника торт из печенья со сметанным кремом, который ваяла весь прошлый вечер. – Ты бы прекращала страдать уже. Надо жить полной жизнью! Всё, детка, времена поменялись, прежняя грустная и несчастная Клара осталась в семнадцати годах.

Клара не верила в «новую жизнь», которая должна была начаться завтра. Что может за одну ночь произойти такого, чтобы человек полностью поменялся? Почти всю свою жизнь Клара жила статично, каждый следующий день один в один походил на предыдущий. Изменений было мало, а те, что были, не приносили ничего хорошего.

– Садись.

Ритка уселась по-турецки в гостиной рядом с журнальным столиком. На столик поставила торт, в который были воткнуты две горящие свечи, одна в виде цифры один, а вторая – восьмёрка. Огоньки плясали в воздухе, а свет золотом разливался по стенам. Кроме свечей и гирлянды на стене в комнате горел только одинокий торшер в углу.

– Подумай хорошо, прежде чем задувать. – Серьёзно сказала Рита. – Наши желания сбываются, и это самое страшное.

Клара улыбнулась. Сбываются, говоришь? Хорошо. Пусть хоть одно её желание сбудется.

В секунду девушка задула свечи, и Ритка тут же бросилась на подругу, обнимая её так сильно, словно хотела задушить.

Остаток вечера они смотрели телевизор, ели торт и пили из затейливой бутылки принесённое Риткой вино. На вкус оно было мягким, вливалось в горло, будто волна, которая ласкает обожжённые солнцем скалы, принося долгожданную прохладу. По телевизору на разных каналах шли то бессмысленные передачи, в которых знаменитости ругались друг с другом и пытались что-то поделить, только ни Клара, ни Ритка так и не поняли, что именно, то затянутые голливудские боевики с пафосными главными героями, то сериалы про полицию или врачей. Этот день вымотал Клару, и она сама не заметила, как уснула на диване под мерное свечение экрана.

– Клара, вставай! – настаивала Ритка, потряхивая подругу за плечо.

Кларе казалось, что это сон. Голова была необычно лёгкой, все мысли ушли на самый дальний план. Клара взглянула на свою руку, которая лежала тут же, на подушке: кожа будто светилась перламутром в полутьме. В комнате всё ещё было темно, за окном светила луна. Вставать для сборов в поход было явно рановато. Девушка повернулась к Ритке и увидела, что та спешно надевала длинные шерстяные чулки, которые тут же скрывались подолом длинного зелёного платья. Похожие платья Клара видела в музее народных промыслов, куда историчка водила их школьный класс на экскурсию. Рукава платья были длинными и объёмными, пояс перетягивал талию и спадал двумя длинными шлейфами до самого пола, подол был украшен вышивкой из золотых нитей.