Отзывы на книгу «Читая «Лолиту» в Тегеране»

"Читая "Лолиту" в Тегеране" одна из самых актуальных книг нынешней осени. Вопреки трендам. Ближний Восток, в отличие от Дальнего со сладенькими актерами корейских дорам популярностью у массового зрителя-читателя похвастать не может. Вместо сертификатов на блефаропластику для улучшение экстерьера, которые южнокорейским подросткам дарят ко дню рождения, выбор иранской девушки между хиджабом, чадрой и паранджой не впечатляет. Почему тогда актуальная? Потому что рассказывает о том. как свобода сменяется несвободой, как либеральные ценности вытесняются домостроем и мракобесием, а государство из защитника превращается в карателя, жестоко наказывающего инакомыслящих. И о том. что даже в условиях, когда тебе навязывают абсурдные правила, можно находить пространства, в которых остаешься свободным человеком.

Для каждого из нас книга означает свое что-то. Кто-то читает ради того, чтобы убежать от реальности, другой для познаний или развлечений. Есть люди, которые наживают состояния на книгах. Книги терпеливые, награждают каждого по заслугам. Эта книга содержит в себе много интересного, мы знакомимся с людьми, страдающими от окружающей жестокости, которых тошнит от национального снобизма, мессианства и агрессивного шовинизма, много, значительно больше, чем нам кажется. С людьми, которые благодаря книгам и чтению нашли свой тихий укромный уголок, где они могут быть в умиротворении и гармонии. Горячо рекомендую!

Книга не для "легкого чтения, но для меня оказалась очень интересной. Заставила задуматься и вызвала много мыслей и ассоциаций. Открыла для себя новые имена в литературе, наметила список книг к прочтению.

Это прекрасная книга о том, как оставаться человеком в любых ситуациях. О том, как важно быть гибким и меняться, о том как важно оставаться неизменным и сохранять эту грань

Биография Азар Нафиси, дочери опального мэра Тегерана и одной из первых женщин-парламентариев Ирана, богата на события. Будучи студенткой, она протестовала против власти шаха в кампусе американского университета, затем, после установления Исламской Республики, перебралась уже в иранский университет преподавать англоязычную литературу, но её уволили за отказ носить платок, и она отдалась любимому делу уже в частном порядке, организовав у себя дома книжный клуб - островок спокойствия для наиболее увлечённых студентов в океане бушующего религиозного фундаментализма. А потом всё-таки не выдержала и уехала, похоже уже окончательно, из родной страны и написала эту книгу. Истории небольшого сообщества книголюбов, где в равной степени интересны как судьбы живых людей, так и литературных персонажей, и посвящён роман.

Удивительно, конечно, как страшный мир тюрем для нарушивших нормы шариата женщин и болтающихся на кранах висельников-мужчин противопоставлен светлому уюту чистых комнат, где можно без стеснения снять платок, танцевать и обсуждать "Лолиту", будто нет всех этих средневековых ужасов за окном, а тегеранское солнце мягко золотит прохладный вечерний воздух. Книги, их авторы и герои становятся самостоятельными действующими лицами наравне с их (по)читателями. Сюжеты произведений Набокова, Джеймса и Остин плавно переплетаются с историями о неожиданных визитах стражей революции и пассажами из трудов аятолл о значении секса с животными для усмирения неуёмных сексуальных аппетитов. Вот последнее было особенно неожиданно, особенно когда осознаёшь, что они это воспринимают всерьёз.

Книги в романе становятся не только средством спасения от серой, лишённой эмоций действительности, прибежищем для фантазий и способом скоротать ночь, пока Ирак бомбит твой город, но и идеальным зеркалом, в котором можно увидеть суть людей и уловить дух времени. К примеру, один из студентов Нафиси, убеждённый исламский фундаменталист, видит в Лолите не жертву похоти, а коварную соблазнительницу, которая склонила почтенного Гумберта Гумберта к греху. Его устами, по сути, говорят те иранские мужчины, которые за довольно короткий срок позабыли светскую суть Персии и дореволюционного Ирана и мгновенно окунулись в пучину требований шариата. Доходит до того, что студенты университета устраивают суд над "Великим Гэтсби", потому что герои книги с точки зрения их ислама являются средоточием всего порочного и упаднического.

Мне понравилось, что Нафиси, хоть и описывает порой жуткие истории своих студентов или знакомых, среди которых были и брошенные в тюрьму, и казнённые, не пытается создать образ Ирана как государства демонического. Она подчёркивает, что там живут очень разные люди, не все среди них безумцы, они стараются сохранить человеческий облик несмотря ни на что. Образы очень живые, противоречивые. Её отношения с тем, кого она из опасения выдать называет просто волшебником, интересны своей непохожестью и двусмысленностью. Следуя привычным клише (мужчина и женщина близки), невольно выискиваешь романтический подтекст, сексуальную искру, а находишь идеальный пример интеллектуального слияния, платонического притяжения и некоторой отстранённости, хоть она и кажется местами искусственной. Здесь нет места химии и "ударам молнии", как говорят французы. И это очень человеческая близость, родство душ, что ли.

По прочтении книги я иначе посмотрела на произведения английской литературы, которые когда-то мне не понравились. Я иначе взглянула на многих героев, да и сам сюжет предстал в ином свете, как и тексты. Захотелось вернуться к "Гэтсби" и "Грозовому перевалу". Интересно, что, выступаяв роли писателя, Нафиси не перестаёт быть преподавателем литературы. В конце книги предлагаются вопросы для обсуждения по книге, а также литература, упомянутая в книге и рекомендуемая к изучению. И в этом тоже есть своя прелесть: читатель будто становится членом её тайного кружка в той самой светлой тегеранской квартире.

Эта книга заинтересовала меня по двум причинам. Во-первых, она написана об Иране иранским автором, и в ней освещаются события, о которых я никогда раньше не читала в художественной литературе. Во-вторых, у нее необычная для автобиографии структура. Автор описывает этапы своей жизни в контексте значимых для себя книг. Ей удается это особенно хорошо, потому что она сама по образованию является литературоведом и преподает английскую литературу. Многое в ее жизни связано с книгами и ей есть что о них рассказать. Кстати говоря, любимые книги автора по большей части не приводят меня в восторг, и я с удивлением обнаружила сколько всего они могут значить для человека с другим бэкграундом.

В первой главе автор (я буду иногда называть ее по имени, А.Нафиси) рассказывает о литературном кружке, который она устроила для бывших студенток у себя дома после увольнения из института Тегерана. Глава называется «Лолита» в честь одноименного романа Набокова. Очевидно, что в биографиях Набокова и А.Нафиси очень много общего. Их страны фактически прекращают свое существование, вытесненные тоталитарными режимами. Будучи людьми с хорошим вкусом, они тяжело переносят новые порядки: цензуру, лицемерие и примитивную пропаганду. Власть, поставленная над ними - это власть бездарности, а они люди талантливые и одаренные все же не могут ей не подчиниться. Им приходится наблюдать как посредственность захватывает их страну. И в конце концов они оба иммигрируют в Америку.

По мнению автора, Набоковские «Лолита» и «Приглашение на казнь» - это книги наилучшим образом описывающие жизнь в Иранской республике. Себя она легко идентифицирует с Цинцинатом, а своих студенток называет Лолитами. Гумберт, по ее словам, не просто изнасиловал девочку, он сделал с ней тоже, что Исламская республика сделала со студентками А.Нафиси. Он украл ее жизнь, сделал ее фрагментом своей мечты. Лолита преподноситься нам как существо, созданное Гумбертом. Ему не интересно, что она за человек, и кем могла бы стать. Она должна соответствовать определенному шаблону, ей запрещено быть личностью. Все это справедливо также в отношении молодых иранских женщин. Лолита должна забыть, что у нее была какая-то жизнь до Гумберта так же, как и мы должны забыть, что в Иране когда-то жили по-другому и уважали права человека.

Вторая глава посвящена преподаванию в университете Тегерана в предреволюционные годы и собственно событиям исламской революции. Автор размышляет о своей личной ответственности в произошедшем и ответственности своего окружения. Глава называется «Великий Гэстби». Фицджеральд считается враждебным контрреволюционным писателем, тем не менее автор продолжает его преподавать, не убирает из своей учебной программы. Революционно настроенные студенты как правило не понимают его творчества и видят в нем только распущенность и разврат. Ключевая сцена второй главы - это так называемый суд над Гэтсби, устроенный прямо на занятии вроде бы в игровой форме, но на самом деле очень серьезный. А.Нафиси вынуждена защищать свою книгу перед радикально настроенными студентами. Для автора это роман об утрате мечты. Гэтсби - прекрасный мечтатель. Пусть мечта обернулась против него, мы недолжны его осуждать, ведь он обладает честностью воображения. Гэтсби, наивно веривший в свою мечту, напоминает студентов А.Нафиси (а в какой-то степени, наверное, ее саму), молодых иранцев, так ярко горящих идеями революции и еще непонимающих, к чему они могут привести, чем они могут обернутся.

«Тот хотел осуществить свою мечту повторив прошлое и в конце концов узнал, что прошлое умерло, настоящее — фальшивка, а будущего нет. Не напоминает ли это нашу революцию, которая свершилась во имя нашего общего прошлого и разрушила наши жизни во имя мечты»

Третья глава рассказывает о жизни автора в Тегеране во время войны с Ираком и названа в честь писателя Генри Джеймса. Про этого писателя я, признаюсь, раньше даже не слышала, поэтому мне очень сложно уловить, какие параллели проводит автор между своей жизнью и его творчеством. На сколько я поняла, Джеймс всегда был аполитичен, такое же отношение к политике было в семье автора. Тем не менее, в последние годы жизни, он очень изменился, принял участие в первой мировой и отказался от американского гражданства, разочарованный позицией Америки в войне. Возможно, война подобным образом изменила политическое самоощущение А.Нафиси...?

В четвертой главе автор описывает свои последние годы жизни в Иране перед иммиграцией. В ней мало событий, но много рассуждений о семье и браке, а называется она в честь писательницы любовных романов Джейн Остин. Нафиси справедливо замечает, что право на выбор будущего супруга - это основа индивидуальной свободы. Поэтому тоталитарные режимы всегда вмешиваются в личную жизнь и пытаются залезть нам в трусы. Его очень интересует, как выходят замуж ее студентки. Она всегда спрашивает их, были ли они влюблены, и получает разные ответы. Джейн Остин для А.Нафиси - это не просто легкое чтение, ее книги о том, как быть свободным в несвободной стране. Персонажи ее романов, женщины 19 века, делают свой выбор и решают свою судьбу так, как не многие иранские девушки могут себе позволить.

Не обошлось, конечно, без недостатков. Иногда повествование становится слишком монотонным и скучным. Автор несомненно сосредоточена в первую очередь на своей личной жизни, политические события происходят где-то на заднем плане и излагаются не очень последовательно. У вас не получится использовать эту книгу как учебник истории Ирана, и вряд ли вы найдете в ней какие-то факты, неизвестные Википедии. Тем не менее она дает кое-какое представление о жизни и мировоззрении тегеранской интеллигенции.

Итого: рекомендую

Глубокая и пронзительная книга о жизни, в которую пришли большие перемены и как их проживали. Прочитала с большим удовольствием.

Фильм 97 года исказил представления о Лолите многих людей, там она такая порочная сорви голова. Книга Азар Нафаси напомнила, что Лолита - ребенок, маленькая беспомощная девочка. Проведены параллели с иранскими девчонками - заложницами режима. Но. Я не могу полностью довериться автору в политеческом вопросе, потому что, судя по сюжету книги, она то уезжала в США, то приезжала. В Иране жила в элитном районе. Вобщем, нельзя сказать, что безоговорочно разделила все прелести правления аятоллы.  По сути это американский автор иранского происхождения, поэтому  ну как тут полностью расслабиться?))

Мне была интересна первая часть "Лолита", по-своему уютная и откровенная, потом интерес стал ослабевать. Но в любом случае, хочу отметить приятный язык, интересные литературные наблюдения.

"Как писать частицу "не" В нашей солнечной стране." Фазиль Искандер.

Книгу американки иранского происхождения Азар Нафиси я прочла полгода назад, тогда же написала отзыв, и хотя мнение о романе за прошедшее время радикально не изменилось, в нем есть очевидные с некоторой дистанции нюансы, который не показались значимыми сразу или в первой рецензии им просто не нашлось места, но самое время добавить сейчас.

История молодой женщины из весьма привилегированной семьи, среди членов которой были знаменитые ученые, поэты, писатели, а отец героини занимал должность мэра столицы. Жизнь ее, сначала учившейся в Америке, а потом оставшейся там преподавать, меняется в одночасье. Сразу после исламской революции отец Азар арестован, она возвращается на родину, чтобы поддержать маму и не имеет возможности покинуть Иран следующие восемнадцать лет, в продолжение которых преподает в университете, увольняется после требования к студенткам и педсоставу о ношении паранджи, успевает родить двоих детей, снова преподает, переживает военное время с бомбежками.

Одновременно с развертыванием внешней событийной канвы, развивается история взаимоотношений Нафиси-педагога с избранными студентками, которым она продолжает преподавать американскую литературу на дому. Отчасти литературный семинар, частью книжный клуб, а главным образом возможность собраться группой единомышленниц, выпить чаю из красивых серебряных стаканчиков, поболтать вволю, и не только о литературе (хотя она в приоритете) без черных балахонов.

Собственно, эта часть, хотя и вынесенная в заглавие книги, длится недолго, начавшись за два года до отъезда рассказчицы, после ее последнего увольнения. Однако в нелинейной хронологии "Читая "Лолиту" в Тегеране" , "Лолита", на первом месте и вряд ли маркетинговые соображения были в этом случае так уж несущественны. Стоит сказать, что каждая из частей отсылает названиями к произведениям и авторам англо-американской литературной традиции: "Гэтсби", "Джеймс", "Остин".

Однако набоковский шедевр, помимо гениальности, еще и наиболее кликбейтен для западного читателя, в силу скандальной славы. И парадоксальным образом ореол скандальности истончается до полного исчезновения в разговоре о государстве, где официальный возраст вступления в брак для женщины в описанное время был 9 лет. Еще раз, прописью, "девять". Сейчас, начиная с 2002 года граница отодвинута до Лолитиных тринадцати, но вы ж понимаете! И вот эта деталь, этот поворот на 180 градусов может ускользнуть от восприятия, настроенного на фиксацию других деталей, но для понимания книги он важен.

Перевернутый с ног на голову мир, каким предстает Иран ортодоксального исламизма, меняет оптику второй части "Гэтсби", рассказывающей перемещением назад во времени о периоде жизни рассказчицы сразу после возвращения из Штатов. Так, разбор фицджеральдового "Великого Гэтсби" в стилистике "Суда над литературным героем", внезапно превращается из рассказа о Великой американской мечте, иллюзорной, как всякая мечта, которая, даже будучи воплощенной, не приносит счастья и любви в яростное осуждение ортодоксальными исламистами аморальности героев, которых обвиняют едва ли не в порнографии.

Того же рода изменения происходят с "Американцем" Генри Джеймса (которого мы лучше всего знаем по готическому "Повороту винта" и "Зверю в чаще", но проблема героя заглавного романа великого эмигранта, оказавшегося в стране, где говорят на одним с ним языке, однако он не умеет ни понять европейцев до конца, ни быть ими понятым - эти проблемы претерпевают того же трансформацию. А "Гордость и предубеждение" Джейн Остен, уютный милый георгианский роман, предстает наиболее адаптированным к условиям места-времени примером борьбы женщин за равные права.

Литературоведческая составляющая романа лишь одна из четырех, совокупность которых создает его: автофикшн-мемуары, политика, феминизм, литературоведение. Но именно сегодня мне интереснее затронуть в разговоре о книге ее, через ее посредство показав, противоречие здравому смыслу, абсурдность установлений, поворачивающих прогресс вспять, и на какое-то, порой долгое, время, умеющих в этом преуспеть. Оттеснить отдельно взятую страну с пути объединения человечества ради совместного решения стоящих перед ним глобальных проблем. На время не значит "навсегда" и пока живем, надеемся. Не от нечего делать в Иране идут жестоко подавляемые протесты. Нам работать надо, чтобы оставить потомкам дом, а не руины. Трудиться, а не вот это вот все.

Чем занимаются лишние люди? Иногда пытаются сбежать – я имею в виду, физически перемещаются в другую локацию, – а если это невозможно, пытаются вернуть себе место в мире и снова стать участниками игры. Бывает, что они совершают мысленный побег и превращают свой маленький уголок в святилище; самая важная часть их жизни проходит в подполье.

«Право, я живу в мрачные времена … Я хотел бы быть мудрецом … Обойтись без насилья За зло платить добром, Не воплотить желанья свои, но о них позабыть … На все это я неспособен» (Б. Брехт, «К потомкам»)

Похоже, к прочтению некоторых книг надо готовиться, как к семинару, поэтому для начала я перелистала набоковскую «Лолиту», хотя она никогда мне не нравилась и не казалась великим произведением. Перечитать Ф.С.Фицджеральда, Г.Джеймса или Дж.Остин, наверное, тоже не помешало бы в принципе, но это было бы уже слишком, поэтому я понадеялась на свою память, и, в общем, этого хватило.

По сути, это была мемуарная литература, но близкая по времени и по сути пережитого, так что у меня неожиданно возник и сохранялся эффект соприсутствия. Это вообще любопытный опыт: читая, соотносить описывамые события с тем, где ты был и что делал в то же самое время, когда автор переживал судьбоносные и психоантропологические драмы. В этом плане книга оказалась для меня ценной и достойной перечитывания – когда-нибудь.

Тем не менее восприняла я ее неоднозначно, и у меня сложилось даже не двоякое, а троякое впечатление от нее. С одной стороны, она мне сразу понравилась филологически: авторские разборы сюжетов и персонажей В.Набокова, Ф.С.Фицджеральда, Г.Джеймса и др. показались любопытными, да и по форме во всем тексте было что-то обучающее, что располагало к обдумыванию, интерпретации и принятию других взглядов на уже читанное и разобранное. Написана книга очень интеллигентно, и сама ее стилистика настраивала на внутреннее вслушивание, чтение между строк и вглубь строк. Затексты ее мне показались даже сильнее, чем контексты.

С другой стороны, политическая составляющая романа давалась мне трудно, да еще и с сильным переносом. Я мало знаю об Иране, но, читая о нем, по аналогии все время переносилась мыслью совсем в другие времена и в другие пространства со сходным модусом революционного угнетения, и эти трансполяции мешали быть беспристрастной. Хотя нельзя сказать, что авторский фокус был все время напрямую сосредоточен на политической составляющей, но пронизанность всего и вся внешним социальным конфликтом и внутренней личной раздвоенностью героев придавала книге немалый драматизм. Прочитанное не заставило меня знакомиться с описываемыми событиями глубже, но породило соответствующие им эмоции и аналогии, и я осталась под сильным впечатлением от некоторых эпизодов (когда невыносимое превращалось в обыденную повседневность, в практику новой жизни).

Ну, а с третьей стороны, я не чувствовала сюжета, мне его не хватало – как такового его, как кажется, и не было, все ограничивалось отдельными контурными зарисовками, привязанными к прочтению книг в студенческой аудитории, к историческим событиям, к воспоминаниям автора о ее девочках. При всех своих достоинствах книга местами производила впечатление самооправдания, и сюжет проступал как попытка самому себе объяснить, как под давлением внешних обстоятельств герои пришли к решению покинуть родную страну – и не могли иначе. Тем не менее это чтение оказалось для меня значимым фактом, пополнившим мой читательский и жизненный опыт.