Читать книгу: «Ослабить»

Примечание

Здесь вы познакомитесь с четырьмя девушками, по воле судьбы оказавшимися в одно время в одном месте: в стриптиз-клубе Орхидея. Про одну из них, Дарью Камаеву, была написана книга "Правильная".

С историей Даши до событий, описываемых в данной книге, можно прочитать тут: https://www.litres.ru/book/aya-dzhil/pravilnaya-67943055/

***

Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными событиями и людьми является случайностью.

Глава 1. Елизавета Сафарова

Елизавета Сафарова, несмотря на четырёхчасовой сон, проснулась за пять минут до будильника. Потянулась к телефону, лежащему под кроватью, и взглянула на экран: 06:55.

Этой ночью ей снова не спалось. До трёх ночи она сидела за ноутбуком, доделывая работу, которой её снова загрузили сверхурочно – нужно было переписать программный код. В час ночи, когда глаза начинало жечь от «синего излучения», исходившего от экрана, была попытка лечь и уснуть. Попытка провалилась. Уснуть Елизавета не смогла. Она встала и снова включила ноутбук, но и работать выходило плохо. Голова гудела, глаза жгло, во всём теле ощущалась слабость. Слишком бодрая, чтобы спать, и слишком уставшая, чтобы работать. Кажется, это моральное истощение. Кое-как она доделала работу, рухнула на кровать и уснула. Мгновенно, будто упала и потеряла сознание.

Половину ночи Елизавета смотрела кошмары. Вообще-то, сны были похожи на очень скучный фильм с ненормальными и вечно недовольными персонажами, в котором каждый день – нескончаемый поток одних и тех же проблем, и сколько не решай, им не найдётся ни конца, ни края. Для Елизаветы этот сон был кошмаром, и всё потому, что он отражал её жизнь.

Она выключила будильник на пять минут раньше, чем тот должен был прозвенеть, и потопала в ванную. Сейчас она почистит зубы, позавтракает тем, что завалялось в холодильнике, и поедет на работу – со станции Новопеределкино до станции Арбатская. Там она пройдёт сотню-другую метров, чтобы оказаться в офисе за своим рабочим местом – большим столом у окна, который она получила только спустя полгода упорного дневного и ночного труда (до этого приходилось довольствоваться крошечным столиком в углу, на котором помещался только компьютер и, если быть аккуратной, чашка кофе). Секретарша начальника снова придёт и скажет, что Павел Сергеевич велел переделать какую-то деталь в проекте – заказчик попросил, а Павел Сергеевич любезно согласился.

– Конечно, блять, согласился! Переделывать то не ему, а мне. А деньги получит он. – Пробубнит Елизавета, но деваться некуда, и она будет переделывать, нервно матерясь, что Павлу Сергеевичу либо нужно поднять ей зарплату, либо заранее чётко озвучивать ТЗ, то есть техническое задание.

Ни то, ни другое Павел Сергеевич, конечно, не сделает. Рак за горой должен просвистеть симфонию Баха, чтобы этот жадный сукин сын начал платить своим сотрудникам по достоинству. Или же Елизавета должна дать Павлу Сергеевичу «желаемое», на которое он намекал не раз, чтобы он перестал заваливать её сверхурочной малооплачиваемой работой по заурядным проектам. Но и этому не бывать. Елизавета скорее повесится на люстре, чем разрешит старому развратнику себя трогать. Выходит, безысходность.

Елизавета подумала о том, что безысходность – это самое подходящее слово её ситуации. А может, и жизни в целом. Если представить успех в жизни как полосу для бега, становится ясно, что одни изначально рождаются у финишной прямой, а другие – далеко до старта. Первым никогда не приходится думать о том, как выжить, где раздобыть лишнюю копейку и к кому обратиться за помощью, а для вторых путь к успеху – это лестница с колючими проволоками вместо ступенек, и чтобы не свалиться вниз, приходится держаться за колючие ступеньки голыми руками, раздирая до крови кожу на ладонях.

Елизавета с детства мечтала о том, чтобы как можно больше зарабатывать. На каждое первое сентября, когда другие дети приходили в новых туфлях, а она в том, что досталось от двоюродной сестры, она представляла, что вырастет и будет зарабатывать столько, что хватит на целую гардеробную, обставленную самыми разными туфлями. Глупое желание. Но оно привело её в Москву, где она всерьёз намеревалась построить блестящую карьеру программиста.

Желание казалось более достижимым, пока она не оказалась в столице, где её шеф словно чувствует, что деваться ей некуда, и за эту работу она будет цепляться клыками, наседает с намёками о «том самом». А пока того самого Елизавета ему не даст, он, кажется, не собирается обходится с ней по справедливости.

После того, как она совершенно однозначно дала начальнику понять, что секса между ними не будет, он и стал заваливать её второсортной работой, на которой не построишь резюме для более престижных больших компаний, о которых она мечтала. Она до сих пор считала, что не так уж грубо она отшила руководителя, но кого это волновало. Если заступиться за тебя некому, ты не прав. Таков, кажется, закон этого мира.

– Павел Сергеевич, я пришла сюда работать программистом, а не вашей проституткой. И хотела бы, чтобы вы видели во мне профессионала и оценивали по сделанной мной работе. – Сказала она, когда руководитель попросил её остаться после работы и, когда в офисе не осталось никого, кроме них двоих, не двузначно намекнул, что выбирает между двумя лучшими сотрудниками, пытаясь решить, кому дать крупный проект – ей или Денису.

– Лиза, у тебя все шансы заполучить эту работу. – Сказал он, смотря в её серые как пепел глаза. И, когда в её зрачках сверкнула радость, переплетённая с надеждой, погладил по щеке. – Но, ты ведь умная девочка и понимаешь, что для этого ты должна этот шанс заслужить.

Елизавета наивно спросила, как она должна заслужить этот шанс, и даже добавила, что готова сделать всё, что от неё потребуют. Павел Сергеевич рассмеялся будто с детской глупой шутки и скользнул пальцами с её щёк к шее, а потом и к груди, расстёгивая верхнюю пуговицу на блузке. Елизавета отшатнулась, будто упавши на горшок с кактусом. Тогда-то она и попросила шефа видеть в себе профессионала и оценивать по работе.

Как оказалось, мужчины не часто пытаются разглядеть профессиональные черты за красивой женской внешностью, и будь ты хоть сто раз лучшим специалистом, упругая грудь волнует их умы куда больше других качеств. Проект, который потом смело можно вставлять в своё резюме и гордо показывать при устройстве в любую компанию, достался Денису, а Павел Сергеевич словно затаил на Елизавету глубокую личную обиду.

Как бы там ни было, сегодня, как только Елизавета окажется в офисе, придёт секретарша, улыбнётся и поставит ей на стол распечатанный листок с новыми заданиями от шефа (вдвое длиннее, чем у остальных сотрудников), подмигнёт Денису и защеголяет в обратном направлении. Елизавете останется только писать заново программный код.

Представляя эти события предстоящих и прошедших дней, не меняющихся изо дня в день, Елизавета выплюнула воду вместе с вспенившейся зубной пастой и пошла завтракать. В холодильнике завалялись сыр и трёхдневной давности хлеб. Сойдёт. Привередливой к еде она никогда не была. Всё детство завтракала хлебом, на который намазан тонкий слой варенья. В обеденный перерыв она забежит в недорогое кафе и закажет бизнес-ланч, а по обратной дороге в офис прихватит большущую кружку рафа с карамельным сиропом – это и будет единственными её утешением и счастьем за весь день. Возможно, она найдёт время сфотографировать на бегу чашку кофе и опубликовать с надписью «бегу на работу».

Время от времени Елизавета делала публикации «красивой» столичной жизни, и половина знакомых из прошлой жизни, по всему видимому, думали, что она нашла в Москве парня с деньгами, который оплачивает все её траты. Месяц назад на фото из ресторана одноклассник ответил: «Ты там постоянно по свиданиям ходишь?». Елизавета скосила брови, читая это сообщение, напечатала «Ты всерьёз думаешь, что я не смогу позволить себе сходить покушать без мужика?», но стёрла и отшутилась: «Да, с самым любимым человеком. Собой».

Удивительно, думала Елизавета, твоих кругов под глазами никто не видит, но «красивую» жизнь заметят сразу, и, конечно же, решат, что вся эта «роскошь» свалилась на тебя с неба или спонсируется кавалером. И ничего, что она единственная из всего класса, кто осмелился покинуть черты родного Октябрьска и хотя бы попытаться посягнуть на лучшую жизнь. Но пусть попробуют ещё раз написать что-то подобное. Она отведёт их в офис и тыкнет носом в задания от шефа, которые она доделывает дома по ночам, потому одного лишь рабочего времени не хватает.

Она вспомнила тот треклятый день, когда получила отклик на своё резюме. Было начало года, январские праздники только подходили к концу. Елизавета жила в городе под названием Октябрьский, куда вернулась после окончания университета в Казани. Вернулась под предлогом «на лето», собираясь по окончанию лета перебраться в Москву, но в тёплый июньский вечер встретила Вадима, свою первую любовь.

Она впервые влюбилась в него в девятом классе, когда вечером во время подростковой посиделки в большой компании все обсуждали, кем они станут, и Елизавета по неосторожности ляпнула вслух, что собирается стать программистом и зарабатывать миллионы. Вся компания хором рассмеялась.

– Ты? – Снисходительно спросила одноклассница, бывшая тогда королевой школы. – Не мечтай, Сафарова. Рождённый ползать летать не может. Твоя мама не может купить тебе даже нормальные шмотки, а эта дура о миллионах мечтает.

Единственным, кто заступился за Елизавету был Вадим.

– Да скорее она миллионы заработает, чем ты. – Сказал он. – У Сафаровой хотя бы мозги на месте в отличие от твоих куриных.

Елизавета убежала, сгорая от стыда, а Вадим её догнал и проводил до дома. Он не сказал ни слова, кроме:

– Не слушай ты этих дебилов, Лиза. Ты способная, все это знают. Просто завидуют.

Когда Елизавета, закончив учёбу, вернулась на лето в Октябрьский, их роман ожил, и она, сама того не заметив, осталась в родном городе на полтора года. Устроилась школьным учителем информатики за неимением вакансий программиста в маленьком городке, и, чтобы заработать лишнюю копейку, делала сайты для местных магазинчиков и кафешек. Жизнь с любимым человеком не помогла забыть про мечту о карьере в Москве. Та, как назойливый жук, подшёптывала на ухо зазывающие тексты.

В декабре прошлого года Елизавета разместила своё резюме на сайтах для поиска работы, и вот наконец пришёл отклик от ИП Соловьев Павел Сергеевич.

Случилось это утром. Елизавета до минуты помнила время и дату, значившиеся на письме с откликом на резюме: 10.01.24 09:42 и то, что случилось после прочтения письма.

Вадим встал пораньше и приготовил банановые панкейки. Пока Лиза чистила зубы, он взбил молоко, потому что она любит кофе, где много пена, и сервировал стол. Когда она вышла из ванной с небрежным пучком, собранным на макушке, он встретил её словами:

– Доброе утро, красавица!

– У нас что, снова праздник? – Спросила Елизавета игриво, почуяв аромат панкейков, заполнивших квартиру немногим больше той, в которой она жила сейчас.

– Нет, просто у меня выходной, и я решил устроить сюрприз. – Улыбнулся Вадим.

– Спасибо, милый. Ты чудо! – Елизавета чмокнула его в губы, хотя никакого сюрприза для неё не было. В каждый свой выходной на завтрак он сервировал красивый стол, и это для неё было обыденностью, нежели сюрпризом.

– Это ты чудо! – Он поцеловал её в лоб. – Самое чудесное из всех чудес. – Повторил то, что говорил ей каждый день. Его голос был пропитан искренностью, и она не могла не поверить, что в ней действительно есть что-то чудесное. Ежедневное ощущение любви к себе кого угодно заставит поверить в свою исключительность.

Так у них протекала жизнь. В свои выходные Вадим радовал её вкусными завтраками, вечером они ходили в кино или ещё куда-нибудь, где можно без забот протянуть время, а вечером он любил залезать к ней под юбку, чтобы сдёрнуть вниз её трусы.

Но не тем вечером. В тот день они поссорились, и трусы Елизаветы остались при ней.

После завтрака она проверила электронную почту и громко запищала:

– Да!

На почте она обнаружила отклик на своё резюме от Павла Сергеевича. Тот предлагал ей вакансию программиста в своём небольшом ИП и заработную плату от ста тысяч в месяц. Расписал обязанности и вполне приемлемый рабочий график – пять дней в неделю по девять часов в день. (Впоследствии Елизавете предстояло понять то, что поняли, наверное, уже все «работяги»: на собеседовании с работодателем нужно либо делить на два преимущества работы, которые он предлагает, либо умножать на два обязанности, которые он озвучивает).

Переехать с ней в Москву Вадим не согласился, оказалось, что его вполне устраивает его нынешняя жизнь.

– Зачем нам это? – Спросил он в качестве отговорки.

Елизавета хмыкнула. Для неё вопрос был глупым, ведь ответ лежал на поверхности.

– Как зачем? Город больше, возможностей больше. Сколько мы тут заработаем? Среднюю зарплату по городу?

Вадим не ответил, и Елизавета поняла – именно это он и имел в виду, когда спросил, «зачем им это». Не все хотят «большего». Некоторым для счастья хватает того малого, что у них есть – обычной работы, средней зарплаты по городу, вкусных завтраков и любимого человека, которого можно целовать по утрам.

Она обвинила его в том, что он её обманывал – мог бы раньше сказать, что не разделяет её цели. Она ведь не раз говорила ему о своей мечте жить в столице и много раз говорила, что переедет. Он отвечал «Посмотрим». «Посмотрим» – это неозвучанное нет, которое Елизавета приняла за «Да», и теперь не понимала, зачем было делать вид, будто их отношения – это вечный союз.

– Я не делал вид, Лиз… – Вадим замолчал.

Елизавета закончила за него, и звучала она разочарованно:

– Ты надеялся, что я передумаю. – Разочарование болью пронзило сердце. Она не просила его ни о чём, не ждала, что он будет «нести за неё ответственность» и обеспечивать семью, как это делали половина мужей её одноклассниц. Она всегда сама несла ответственность за себя и от него просила лишь быть рядом. Он отказался, и сильнее разочарования она не испытывала никогда. – Я думала, мы будем вместе… И переедем тоже вместе.

– Лиз. – Вадим подумал, стоит ли произносить эти слова. Он не хотел ранить её ещё сильнее, но лучше уж правда, чем её додумки. – Это твоя мечта. Не моя.

– Что ж. Видимо, ты прав. – Она опустила голову.

Уже на следующий день их пути разошлись: его дорога осталась в Октябрьске, а её – вела в Москву.

На прощание он попытался с ней заговорить, но она и слушать не желала. Он наверняка попытался бы её отговорить. Так зачем слушать того, кто пытается отнять у тебя цель?

И вот она завтракает бутербродом с сыром на поверхности трёхдневной давности хлеба, сидя в квартире, за которую ей через неделю нужно внести оплату, мечтает сменить работу и вспоминает о банановых панкейках и о кофе с хорошо взбитым молоком (потому что она любит именно такой, и он это знает). Почему же она раз за разом возвращается мыслями к тому утру?

Она протолкнулась в вагон метро, будто борется за жизнь. С каждым днём всё сильнее её жизнь и вправду представлялась борьбой. И с каждым днём сильнее размывалось понимание – а за что она борется? Вера в то, что в ней есть что-то чудесное, рассеялась вместе с дымом выхлопных газов миллионов автомобилей большого города, а от надежды, что что-то у неё получится, не осталось почти ничего. Она утешалась мыслью, что когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь то уж её усилия должны быть вознаграждены! Или всегда придётся добывать мало-мальски человеческую жизнь больной головой и потом?

– Ай! – Закричала Елизавета.

Только что в метро ей наступили на ногу и оставили на носке чёрных туфель заметный пыльный отпечаток по форме подошвы кроссовка. Хоть извинились бы!

Глава 2. Камилла Гурская

Камилла Гурская стояла перед зеркалом на выдвижной двери шкафа-купе в белоснежном платье и была на седьмом небе от счастья. Когда настанет тот самый день – день её свадьбы, она проткнёт потолок седьмого неба и окажется на восьмом!

– Ну как тебе? – Спросила она у подруги и покрутилась посреди спальни. Светлые локоны волос кружились за ней, а подол пышного платья раскинулся в стороны, задев ногу Олеси.

Олесе, слышавшей этот вопрос минимум пятнадцатый раз, захотелось начать ответ со слов «Ты ведь уже спрашивала…», но она сдержалась. Для подруги предстоящая свадьба значила очень многое, чтобы её хоть как-то расстраивать. Главной мечтой Камиллы всегда было выйти замуж, и даже в детстве и подростком она была из тех девочек, что в подробностях представляют свою свадьбу и вырезают из журналов фотографии с понравившимися платьями.

– Шикарно! – Ответила Олеся. Даже не пришлось кривить душой, как это обычно бывает при ответе на подобные вопросы. Хоть это и было обычное пышное платье белого цвета, а не шедевр «от кутюр», Камилла смотрелась в нём замечательно. Не одежда украшает человека, а красота человека придаёт одежде красоту. – Ты бы точно попала в списки самых шикарных невест года… – Олеся замолчала на недосказанной фразе. Снова чтобы не расстраивать подругу.

«Ты бы точно попала в списки самых шикарных невест года, если бы не ушла с моделинга и стала бы знаменитой», – хотела она сказать, но подумала, что это напомнит Камилле об упущенной возможности. Впрочем, по лицу подруги Олеся увидела: Камилла прекрасно поняла, что она хотела сказать, но Олеся не видела на этом счастливом лице ни капли сожаления. Камилла не думала о том, что однажды ей предоставлялся шанс построить успешную модельную карьеру, все её мысли, мечты и желания кружили вокруг скорой свадьбы.

Олесе было трудно её понять – променять фотосъемки заграницей, обложки в журналах, путешествия по всему миру и возможность подписывать многомиллионные контракты на работу преподавателем по бальным танцам, мужа и (в будущем) нескольких спиногрызов. Нонсенс! Но это выбор Камиллы, а счастье у каждого своё. Наверное, никто не ценит то, что даётся ему легко.

Модельная карьера давалась Камилле слишком легко, чтобы она в должной мере смогла оценить, что предложение принять участие в рекламной кампании в Шанхае с возможностью продлить контракт на несколько лет – это шанс, за который надо хвататься обеими руками.

В модельную школу они начинали ходить вместе ещё шесть лет назад. Тогда им было по шестнадцать. Олеся на себя особых надежд не возлагала, хоть в тайне и мечтала, что однажды появится на страницах журнала, но она всегда знала – у Камиллы все шансы. Рост сто семьдесят шесть, золотистые волны длинных волос, большие голубые глаза и маленький, аккуратный нос на кукольном лице. А вдобавок тонкая шея, которая изящно переходит в хрупкие балеринские плечи и стройная фигура – все задатки модели. Даёт же бог некоторым внешность!

Шанс начать серьёзную модельную карьеру Камилле выпал два года назад, и Олеся не могла поверить, когда она отклонила предложение.

Но Камилла не колебалась.

– Давиду не понравилась идея. – Ответила она тогда твёрдо. – Какая может идти речь об отношениях и семье, если я постоянно буду в разъездах.

Олеся в шоке вытаращила глаза.

– Ты что, собираешься отказаться от того, о чём мечтают миллионы девчонок, из-за… мужика? Мало ли что ему там не нравится, на нём одном свет клином не сошёлся, найдёшь другого!..

– Но я не хочу искать другого…

– Ками! – Олеся всмотрелась в голубые глаза подруги, вдруг ставшие слишком строгими. – Это шанс, который дают не всем! И только раз в жизни! Ты ведь понимаешь?

– Понимаю. – Уверенный кивок.

– Только подумай! Ты сможешь продлить контракт. Путешествия, экзотические страны, популярность, деньги в конце концов!

Губы Камиллы задрожали.

– Я всё это понимаю, Лесь. – Голос потух. – Но я всё детство металась от папы к маме и обратно. С понедельника по четверг у мамы, с пятницы по воскресенье у папы, и они вечно цапаются, пытаясь спихнуть меня друг к другу на ещё один день… Я хочу нормальной семьи, Лесь! Я всё детство мечтала о том, что, когда вырасту, у меня будет семья. Настоящая, любящая, наполненная теплотой! А теперь что, снова всю жизнь мотаться туда и обратно без собственного угла, в который можно приткнуться? – По гладкой коже щёк потекли слёзы.

Олеся сдалась и оставила уговоры. Счастье у каждого своё, и счастьем каждому видится то, чего у него никогда не было, но так желалось…

***

Послышался щелчок входной двери. Глаза Камиллы в ужасе округлились.

– Леся! Это Давид! Иди, скажи ему, чтобы не заходил в гостиную. Видеть невесту в свадебном платье – дурной знак!

Олеся в знаки не верила, но потопала к входной двери, чтобы предупредить Давида, что ему нельзя в гостиную – Камилле надо снять свадебное платье и убрать его в шкаф. А потом ему три дня до свадьбы нельзя будет открывать шкаф и… Олеся запуталась. Подробности Камилла объяснит сама. Трудно готовиться к свадьбе по всем правилам и обычаям, когда жених с невестой живут под одной крышей.

Вечером того же дня Давид с Камиллой, в обнимку расположившись на кровати, смотрели фильм. До конца не досмотрели. На середине фильма Камилла обрадовала жениха минетом (о чём впоследствии она не сможет вспоминать без рвотного рефлекса), после чего они легли спать.

– Сладких снов. Люблю тебя! – Сказала Камилла.

– И я тебя. – Ответил Давид.

– А за что ты меня любишь? – Спросила Камилла, прильнув к его груди и посмотрев с по-детски счастливыми глазами. Она всегда задавала этот вопрос, словно ей трудно поверить, что она действительно достойна любви.

– За то, что ты верная, заботливая, красивая… – Перечислял Давид.

Утро было радужным, а днём на работу к Камилле заявилась брюнетка. Вид одновременно и виноватый, и гордый. Первые три минуты она стояла будто набрала в рот воды.

– Меня зовут… – она передумала говорить своё имя. – В общем, я тебя хотела предупредить.

– Пожалуйста, говори скорее, у меня через три минуты начинается урок. – Напомнила Камилла то, что уже два раза повторяла за те три минуты, что брюнетка «э»кала в перерывах между молчанием.

– Да… В общем, не выходи замуж.

Камилла рассмеялась.

– Это ещё зачем? – Она впервые всерьёз оглянула незваную гостью, а не просто бегло пробежалась по ней глазами. – А ты вообще кто?

– Я… В общем… – Камилле уже начали надоедать бесконечно повторяющиеся «в общем». У неё что, такой короткий словарный запас? – Лучше посмотри сама.

Брюнетка сунула в руки Камиллы телефон, на котором была открыта переписка с человеком, подписанным как Давидик.

Брюнетка: Встретимся в субботу, котик? У меня для тебя сюрприз.

Давидик: Сюрприз? Ммм… (два смайлика: один с высунутым языком, другой с нахальной улыбкой). Но в субботу я занят, малышка.

Брюнетка: Воскресенье?

Давидик: Меня не будет две недели. Уезжаю по делам. Потом я тебе напишу, киса.

Камилла застыла на месте и не сразу вспомнила, что в субботу у них с Давидом свадьба, а потом они на десять дней улетают в Турцию.

– Это… – Камилла подняла глаза с телефона на брюнетку. На побледневшем мертвенном лице голубые глаза сверкали точно как у Короля ночи из Игры престолов.

– Клянусь, я не знала о тебе. Мы с ним познакомились год назад на мальчишнике, всё как-то закрутилось… Но он ни разу не говорил, что у него отнош… – Объясняла брюнетка, желая скорее унять чувство вины у себя, чем оправдаться перед невестой любовника, но её слова звенели в ушах Камиллы несвязными буквами. Наконец она уловила три слова:

– Год назад? Мальчишник? – Выговорила почти недвигающимися губами, вспомнив, что в июне прошлого года друг Давида женился, и он вернулся с его мальчишника только на пятом часу вечера следующего дня.

– Ну-у… меня туда эм-м… вызвали.

– Ты что, шлюха? – Теперь в голосе отразились злоба и отвращение.

– Танцовщица. – Поправила брюнетка.

– Но ты спала с моим женихом за деньги.

Брюнетка не собиралась выслушивать обвинения и гордо выпрямилась.

– Он сам делал подарки. И я не заставляла его за мной бегать!

После шока Камиллу посетила первая стадия – отрицание. Не может быть, чтобы это был её Давид, который всегда твердил, что прежде всего ценит в ней верность. Нет, это должно быть, кто-то другой!

– Это не он! – Мотнула Камилла головой, чувствуя, будто череп сжимается и собирается лопнуть.

– Посмотри номер, если не веришь мне. – Голос снова стал виноватым.

Камилла не шевельнулась, и брюнетка потянулась, чтобы нажать на имя, показать номер и доказать, что она не врёт, и переписка действительно была с Давидом. Едва её палец коснулся экрана, Камилла, сама не осознавая, что делает, резко бросила телефон в сторону. Смартфон ударился о стену, покатился по полу, но экран остался включенным. На нём всё ещё виднелась переписка.

Брюнетка молча отошла, подобрала телефон и пару раз кликнула по экрану. Послышались гудки на громкой связи. За четыре долгих гудка сердце Камиллы чуть не лопнуло от волнения, а внутри она молилась "Лишь бы не взяли трубку!". Оборвав пятый гудок, послышался голос Давида:

– Малышка, что-то срочное? Я знаю, что ты соскучилась и хочешь встретиться. Я тоже. Очень! Но в субботу я и вправду занят…

Брюнетка нажала на отбой и на прощание сказала лишь:

– Прости. Я правда не знала. И… Не выходи за него замуж.

Урок бальных танцев, который должна была вести Камилла, начался, но она сидела в коридоре, повторяя «Это неправда! Неправда!». Голос внутри подсказывал: правда. Она сама только что слышала его голос, произносящий "малышка". Как Камилла не догадалась раньше? Слишком часто у Давида не было на неё времени, слишком часто его не бывало дома. Столько не работают даже самые отъявленные трудоголики, а к трудоголикам Давид не относился.

Перед затуманенными от слёз глазами всплыл текст: В субботу я занят…

Занят! Собственной свадьбой.

Камилле стало не хватать воздуха.

Вот чего стоят клятвы в вечной любви!

Она встала и зашагала в сторону выхода. Начальница и по совместительству владелица балетной школы Людмила Николаевна будет ругаться из-за того, что она не появилась на уроке. Дело тут выговором не ограничится, ей впаяют штраф. Не всё ли равно, когда за секунду рухнула вся жизнь?

Выйдя на улицу, Камилла столкнулась с тем, от чего убежала, переезжая к Давиду. Ей снова некуда приткнуться.

Поехать домой? Она туда больше не вернётся… И это не её дом, а Давида.

К одному из родителей? Это те места, где она всегда была лишней. Когда отец ушёл к другой женщине, да ещё и моложе мамы на десять лет, Камилла год жила на историях о том, что мужчины – это такой особый вид млекопитающих, которые не бывают безопасными даже когда спят. Потом её мама, будто забыла свои лекции о вреде мужского населения для планеты, задалась целью обустроить свою личную жизнь, и наличие ребёнка стало помехой в этом деле. Камилла ясно помнила, как мама, собираясь на свидание и не зная, с кем её оставить, звонила отцу и злилась, если он говорил, что сегодня не может забрать дочь, потому что они с новой женой идут в ресторан.

– Саша! Мне без разницы, куда ты там идёшь! Камилла сегодня на тебе, это и твоя дочь тоже! Я не собираюсь тащить её одна. – Кричала она в трубку телефона, думая (или не волнуясь об этом), что, если она заперла дверь в комнате дочери, та её не слышит.

Подумав о том, что и для отца, и для матери она только обуза, доставшаяся от неудачного брака и мешающая жить счастливо в своих новых семьях, Камилла позвонила Олесе.

– Ты дома?

– Да, а что?

– Можно приеду? – Она не смогла сдержать всхлип.

– Конечно! Ками, что у тебя с голосом?

– Всё нор…

– Не ври, Ками!

Камилла разрыдалась навзрыд.

– Можно я останусь у тебя?

Родители Олеси вместе с её младшим братом, Олегом, улетели в Алтай смотреть природные красоты. Олеся осталась в Москве – не могла пропустить свадьбу подруги. Камилла сможет какое-то время пожить у неё. И никто не будет мешать рыдать ночами напролёт. Хорошо, что рядом оказалась подруга, иначе её бы посетила мысль о том, чтобы броситься под поезд.