Читать книгу: «Рохля Несчастливчик – первый пулинский путешественник», страница 3

– Книги?! – взвыл он, когда страдать молча стало уже невозможно. – Почему книги?!

За спиной Рохли раздался треск и странные пощелкивания, будто кто-то стучал друг о друга костями. Шипящий, неприятно щекочущий уши голос спросил:

– У вас-с-с ес-с-сть книги?

Несчастливчик обернулся и тут же проклял тот день, когда… да, в сущности, любой день своей короткой жизни.

Глава 5 Откровения пророка Длиннохвостуса

– А-а-а! Паук! – заорал Эшши Рох, инстинктивно закрывая собой сундуки с добычей.

– А-а-а!… – заорал паук, превосходящий высотой 3-4 ослика, поставленных друг на друга, замялся и уточнил: – А ты ш-ш-што такое?

– Хоб… ик… хоблин.

– А-а-а! Хо-о-облин! – повторил крик паук и, вновь внезапно оборвав свое выступление, спросил: – А почему мы так орем?

– Стр-р-рашно.

Паук что-то обдумал, поиграл жвалами, перебрал лапками и пришел к разумному выводу:

– А если мне не страш-ш-шно, я могу не орать?

Рохля растерялся от такой постановки вопроса, но, тоже хорошенько обдумав ситуацию, согласился:

– Если вам не страшно, можете не орать.

– Спас-с-сибо, – прошипел паук и, согнув длинные суставчатые лапы, сел. – И, если позволите, я хотела бы кое-что прояснить. Впрочем, это не слишком важно, но… Точнее это важно только для меня лично, но…

– Да говорите уже, – не выдержал хоблин, чувствуя, как животный ужас уступает бразды правления телом простому хоблинскому любопытству.

– Я не паук. Я пауч-щ-щиха.

– Простите, – буркнул Эшши, отчаянно краснея ушами.

– Да ну ш-ш-што вы! Это я виновата. Мне следует помнить, что представители других биологических видов не слиш-ш-шком хорошо разбираются в половых различиях арахнидов, а потому…

– Вы меня не съедите? – перебил путешественник, решив прояснить этот вопрос как можно раньше.

– Нет! Страш-ш-шно подумать, что вы обо мне подумали… Ой, извините. Я несколько смущ-щ-щена. Видите ли, вы первый хоблин, которого я вс-с-стретила. И я бы не посмела потревожить ваш-ш-ш покой, если бы не услышала столь сладкозвучное для меня с-с-слово.

– Какое еще слово?

– Книги. И еще раз извините мою назойливость, но у вас-с-с и правда есть книги?

– Да забирайте! – Рохля широким жестом указал сразу на три сундука.

– Но как же я могу лишить вас чес-с-стно заработанной награды?! – воскликнула паучиха и, разглядев в лице Несчастливчика выражение вселенской скорби, неуверенно спросила: – Это ведь награда?

– Награда, награда. Забирайте. Мне этого добра не надо. Герою, – хоблин встал и вытянулся во весь рост, изо всех сил выпячивая, как ему казалось, молодецкую грудь, – не нужны книги. Герою нужны деньги.

– Тогда вы выбрали не ту награду, – рассудительно заметила арахнидка и решила представиться: – Люссся.

– Люся?! – невежливо изумился Эшши, перебирая в голове все известные ему доселе женские имена. Люсями в пулинской деревушке называли разве что коз.

– Не Люся, а Люссся, – педантично поправила паучиха.

– Люссся. Так правильно? А я Эшши.

– Хорош-ш-шее имя Эшши, ш-ш-шипящ-щ-щее.

Люссся медленно протянула вперед одну из передних лапок, и хоблин вежливо ее пожал. Воцарилась неловкая пауза, какая всегда возникает между моментом официального знакомства и нахождением благоприятной темы для разговора. Хоблин первым справился со смущением и поинтересовался:

– Вам и правда нравятся книги?

– Очень! В них же с-с-столько мудрости, столько опыта, которого самос-с-стоятельно не постичь и за очень долгую жизнь! В них миры, в которых можно утонуть, идеи, которыми нельзя не вос-с-схититься, мысли, которые думал кто-то, кто жил на свете задолго до нас-с-с!

Рохля никогда не пытался рассматривать литературу с точки зрения содержимого, а не с позиции горючести страниц, и теперь чувствовал себя настоящим варваром. Кроме того, предложение забрать книги просто так, заиграло жуткими зелеными красками, ровнехонько в цвет начавшей душить хоблина жабы.

– А я никогда не читал.

Длинные уши, едва приобретшие изначальный серо-зелено-коричневый цвет вновь стали пунцовыми.

– Как же много вы потеряли! – ужаснулась Люссся. – Позвольте, я процитирую "Откровения пророка Длиннохвос-с-стуса": "Во тьме ночной, где не видно ни зги, и гарпии рыщут над миром, зажгите с-с-свечу и включите мозги, и книге позвольте с-с-стать сыром".

– Сыром? – растерялся Рохля.

– С-с-сыром, – подтвердила паучиха и, вмиг растеряв торжественность, пустилась в пояснения: – Видите ли, в те времена дойные животные были большой редкостью и с-с-символом немыслимого богатства. С-с-соответственно, молочные продукты, а сыр, нес-с-сомненно, к ними относится, стоили так дорого, что позволить их с-с-себе могли только правители. Здесь автор сравнивает книгу с величайш-ш-шей драгоценностью того времени и одновременно с-с-с крайне питательным и полезным во всех отнош-ш-шениях продуктом.

– О как, – только и смог вымолвить хоблин.

– Если для вас-с-с лично книги действительно не имеют такого значения и ценности, как для меня, могу ли я всё же прос-с-сить вас отдать их мне? – Люссся засмущалась и опустила голову между лапок. – Если ваш-ш-ше предложение все еще в с-с-силе.

– Не имеют, – отмахнулся Эшши, но, поразмыслив, покачал головой. – Но знаете, кажется, я понял, что не могу их просто отдать. Как я уже говорил, герою нужны деньги. Может, вы захотите их купить?

– Захочу. Но, к с-с-сожалению, у меня нет ничего похожего на деньги. – Паучиха сокрушенно покрутилась. – Видите, у меня даже карманов нет.

Рохля Несчастливчик печально развел руками, мол на "нет" и суда нет. И тут ослик, каменным истуканом застывший с самого момента появления новой знакомой издал пронзительно-торжествующее "И-а!", с успехом заменившее не существующее в сказочном мире слово "Эврика!".

– Точ-щ-щно! – встрепенулась Люссся, вновь обретая надежду. – Вы ведь с-с-странствуете, верно? Простите, если я затронула слиш-ш-шком личную тему…

– Да, я – первый пулинский путешественник.

– Могу ли я предложить вам с-с-свои услуги провожатой? Я неплохо изучила и эти места, и многие другие, кроме того, не люблю, конеч-щ-щно, хвастаться, но я обладаю знаниями, поч-щ-щерпнутыми из книг и…

– А вы ездовая?

Паучиха злобно щелкнула жвалами, но тут же взяла себя в лапки.

– Нет. В лучш-ш-шем случае, вьючная. Впрочем, я бы предпочла обойтись без такого недос-с-стойного истинной леди…

– Понимаю. Простите, – снова перебил хоблин и задал последний вопрос: – А драться вы умеете?

– Я умею опутывать и ес-с-сть, – пробормотала "истинная леди" и смущенно поковыряла лапкой колючки.

Эшши содрогнулся, но устоял. Каждому настоящему герою просто необходим оруженосец! Ну или хотя бы книгоносец, под которым не будут разъезжаться копыта. А потому уверенно (он надеялся, что прозвучало это именно уверенно, а не как-то еще) заявил:

– Значит, решено, дальше идем вместе. А кстати, куда именно мы идем?

Глава 6 Чрезмерная плата за авантюризм

Спустя два рассвета и два заката Эшши Рох настолько привык к необычному облику своей новой знакомой, что даже перестал нервно вздрагивать, встретившись взглядом с красными, светящимися в темноте, глазами. Справедливости ради, Люссся не только не давала повода себя бояться, но и, при всех особенностях своего облика, умудрялась производить впечатление безобиднейшего существа.

Спутники уже миновали проклятую деревеньку, где хоблин похвастался навыками ловли призраков на морковку, и Орущую чашу, родину пулинских арахнидов. Сквозь паучий лес ослика пришлось нести, так как внезапно выяснилось, что панический страх усиливает врожденную хромоту у некоторых бессловесных тварей. Рохля, который добрую (хотя какая ж она “добрая”?) милю волоком тащил навьюченное животное, и сам к полуночи окончательно утратил способность ходить, а потому Люсссе пришлось экстренно плести гнездо. После этой знаменательной ночевки межвидовой союз решительно дорос до звания дружбы.

Теперь компания, суммарно насчитывающая четырнадцать ног, две руки, четыре уха и один хвост, лежала на песчаном берегу широкой реки и наслаждалась теплыми лучами заходящего солнца. Впереди была ночь, безветренная и лунная, наполненная плеском воды, треском хвороста в костре и жареными жуками на палочках.

– Нам надо туда?

Эшши лениво приподнялся и указал на противоположный берег. Паучиха кивнула, не открывая глаз.

– А почему именно туда?

– Там я ещ-щ-ще не была.

Аргумент показался путешественнику достаточно веским, и он снова расслабился, радуясь первому настоящему привалу и мечтая о великих подвигах, несметных сокровищах и поверженных им, Рохлей, чудовищах, несомненно ожидающих его в этом неведомом пока “там”.

Но самый главный и самый неумолимый закон природы гласит: если твое воображение достаточно красочное, а тяга к приключениям сильна, фантазии могут сбыться куда раньше, чем тебе хочется и, как правило, совсем не так. Например, чудовища, которые представляются уже сразу поверженными, в реальности оказываются вполне живыми, очень активными и заслоняют собой солнце, мешая спокойно загорать.

Несчастливчик открыл глаза и, протянув правую руку, ткнул в бок задремавшую Люссси.

– Ммм?

– Над нами какие-то птицы. И они хотят нас сожрать.

Вопреки ожиданиям, паучиха не испугалась, а напротив, подскочила на месте и только что в ладоши не захлопала от радости. И то, возможно, только по причине отсутствия ладошек.

– А вот и наш-ш-ш транспорт, мальчики!

“Мальчики”, которых при виде огромных оранжевых глаз “транспорта” пробирал мороз по коже (и шкуре), не оценили такого энтузиазма и одновременно выпалили:

– И-а!

– Ни за что!

– Дос-с-стань свою заговоренную веревку, поймай за лапу одну, потом другую, – деловито инструктировала Люссся, заворачивая драгоценные сундуки с книгами и остатки провианта в походное одеяло, – потом третью. Притяни птичек поближе к земле, и я с-с-склею им клювы паутиной.

– А остальные нас пока заклюют.

– Не заклюют. Обвязываемся веревками вокруг пояс-с-са, привязываем скарб и ос-с-слика и…

– И фиг они куда полетят.

Дальше паучиха и правда не придумала, но если и был иной способ перебраться на противоположный берег, ни в книгах, ни в разговорах арахнидов он не упоминался. Кроме того, разве пристало настоящему герою искать какой-то мост, когда есть такой замечательный шанс совершить пусть маленький, пусть безумный, но подвиг.

– А вот и пос-с-смотрим! Все, я все увязала. Давай!

И Рохля, зажмурившись и впервые в жизни помолившись всем богам, которых знал, “дал”.

Основная проблема в ловле хищного “транспорта”, как оказалось, не в том, чтобы его поймать, а в том, чтобы он тебя потом отпустил. Совы (а это были именно они) действительно полетели, и даже, что удивительно, в нужном товарищам направлении. Но едва достигнув другого берега, упитанный ослик выскользнул из лап одной птицы, паучиха укусила другую, и тоже вырвалась, а хоблин, с детства боявшийся высоты, так вцепился в свою, что из ловца превратился в добычу и стремительно уносился в сторону леса.

Люссся выругалась (разумеется, исключительно литературно) и закричала, скорее из отчаяния, чем с настоящей надеждой:

– Брось ты этого кос-с-стлявого! Возьми ослика, он с-с-сытнее!

– Ты права, – согласилась сова и, спускаясь, добавила: – Спасибо.

Эшши потер ушибленный бок, посмотрел вслед своему верному скакуну и удрученно вздохнул:

– Обязательно было… так?

Паучиха ничего не ответила. А что она могла сказать? Что глупый маленький друг ей дороже глупого маленького ослика? Что она так испугалась, что готова была предложить свою жизнь вместо его? Что… Глупости, в общем, всякие.

– Представляешь, с-с-совы разговаривают, – только и ответила Люссся.