Цитаты из книги «Посмотри на него», страница 4
Период горя займет какое-то время. Никто не знает, как долго продлится горе, но, скорее всего, сменятся все четыре времени года, прежде чем станет легче.Я предлагаю предоставить горю определенное место в жизни, то есть задать для него конкретные временные рамки...
... Да, у горя должны быть границы, его можно сжать, придать ему какую-то форму. Сначала, возможно, вам нужны будут эти полчаса каждый день. А со временем –реже: два раза в неделю, раз в неделю, раз в месяц…
Другая родственница мне доказывала, что нельзя говорить “Я потеряла ребенка”: “Ты что, это же не ребенок, это же эмбрион”. Это советские такие представления – о том, что эмбрион чуть не до девятого месяца – лягушечка какая-то или черепашка.
Не вижу проблем. Вы совершенно спокойно сможете делать все то же самое в Греции. Есть один раз в день – но, между прочим, греческий сыр и оливки. Не спать – но, кстати, слушать в это время шум прибоя. Ну, и плохо себя чувствовать. Кто сказал, что плохо себя чувствовать нужно обязательно в России? Можно и в Греции отвратительно себя чувствовать. Это не воспрещается.
Точной статистики нет, но множество браков в России разваливаются после прерывания беременности на позднем сроке. И я знаю почему. Потому что мужья навсегда остаются на стадии "просто зародыша" и "неудачной беременности". Потому что мужей не пускают в женскую консультацию. И в больницу. И на роды. И посмотреть на ребенка. На мертвого ребенка. Не на зародыш.
Не пускают чиновники, потому что у них есть инструкция времен инквизиции и там четко написано, что муж и жена в этом горе должны быть не вместе, а порознь. Более того, это горе почему-то должно называться не горем, а исключительно "патологией развития плода".
Беременюшки (так они сами себя называют на женских форумах) отличаются от просто беременных женщин повышенной сентиментальностью, склонностью к сюсюканью и иногда еще розовыми комбинезонами для будущих мам.
Один из обязательных ритуалов на англоязычных форумах: любые личные излияния в ответ на чьи-то чужие излияния предваряются одной простой фразой: "I am sorry for your loss", "Я сочувствую вашей потере". Может быть, на самом деле ты никому не сочувствуешь. Может быть, ты думаешь только о своём горе. Но ты всё равно берёшь и вбиваешь простую фразу. Просто для того, чтобы не чувствовать себя крысой в подвале.
– …А вдруг у меня все-таки есть какая-то ужасная болезнь? Хотя я и обследовалась. Например, рак. А я, вместо того чтобы его лечить, лечу панические атаки. – Вы боитесь, что у вас серьезная болезнь. Хотя врачи ее не нашли. Что ж, я не могу дать гарантий, что у вас нет серьезной болезни. Бывает, врачи действительно что-то пропускают. Возможно, имеет смысл пройти еще какие-то обследования. Тут я не специалист. Но что у вас есть панические атаки – это точно. Даже если у вас рак – зачем вам еще и панические атаки?
А вы хотите забеременеть? После такого?! – она смотрит на меня, как на психопатку. Впрочем, так, наверное, и есть. Она – психотерапевт, а я – психопат, мы нашли друг друга в кабинете на “Белорусской”.
Мне не становится легче, когда меня отвлекают, мне становится тяжелее.
И мне некомфортно. В этом зале ожидания, похожем на вокзальный. Среди этих женщин, у которых такие лица, будто скоро за ними прямо сюда придет игрушечный поезд и увезет их в прекрасное будущее. К молочным смесям, к розовым и голубым ленточкам, к распашонкам и памперсам.
