Читать книгу: «Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться»

Глава 1

Габи

Я долго терпела этого выскочку Леона. С того самого дня в библиотеке, когда я впервые увидела его и чуть не пришибла, я сказала себе: «Габи, мало ли на свете придурков! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить на них свое время и свои нервы. А тебе во что бы то ни стало надо доучиться!»

Вот я и училась, изо всех сил игнорируя эту самодовольную рожу и вьющихся вокруг красавчика Леона девчонок. К счастью, пересекались мы с ним только в библиотеке, в коридорах да порой на общих лекциях вроде истории магии. Моей специализацией была боевая магия, специализацией Леона – бытовая.

Да-да, я сама офигела, когда поняла, что эта двухметровая орясина – будущий бытовой маг. Смешно, аж живот надорвешь. Хотя, если разобраться, все становится понятно: богатому наследничку вовсе не обязательно надрываться на тренировках, как боевикам, или зубрить ночами напролет, как целителям, можно пойти на самый непыльный факультет и радоваться жизни, преотлично устроившись в цветнике. Ведь на бытовой обычно поступают девушки. А диплом об окончании будет тот же самый – диплом выпускника Академии Ауром Кастеллум.

В то время как я с утра впахивала на полигоне, а по вечерам после занятий подрабатывала, лишь бы продержаться на плаву, Леон прекрасно проводил время, меняя девчонок как перчатки. Уверена, он и имена-то их не запоминал.

Хотя какое мне дело до его любовных утех? Вот правда! Век бы не видеть эту смазливую физиономию. Да только Леон, как назло, так и лез на глаза.

А в то злополучное утро, когда все и произошло и моя жизнь совершила неожиданный кульбит, он не просто лез на глаза, он буквально лез мне под юбку!

Клянусь, в том, что случилось, нет и десятой части моей вины!

С самого начала день пошел не по плану. Я проспала. Вымоталась вечером в трактире, где подрабатывала подавальщицей, вернулась за полночь. В то время как я носилась туда-сюда с тарелками и кружками, Браейн, мой однокашник, восседал на табурете у входа с гордым видом. Изо всех сил изображал грозного вышибалу.

Вид у Браейна действительно был внушительный, а то, что он зачет по боевым заклятиям сдал с третьего раза, хозяина не интересовало. Трактирщик предпочел нанять охранником его, а не меня – хрупкую на вид девушку. Обидно, хоть я и привыкла. Я понимала, ради чего стараюсь: вместе с дипломом мага-боевика выпускник получал личное дворянство, неплохие подъемные и гарантированное распределение, а вместе с ним и неплохое жалование. Однако никто не обещал, что окончить факультет и получить в итоге свиток с печатью академии будет легко. Далеко не все студенты добирались до пятого курса, а особенно девушки.

Я проспала и хотела сразу бежать на лекции, но желудок запротестовал громким урчанием. Я пересчитала вчерашнюю выручку. Пять медяшек отложила, чтобы отправить тетке, присматривающей за сестренкой, и себе оставила пять. Негусто, но на завтрак и обед должно хватить.

– Привет, Габи! – улыбнулась Полли, стоящая на выдаче. – Сегодня вкусная овсянка. Чуть жидковата, но зато на молоке.

– Давай! – махнула я рукой. – И компот.

Я водрузила на поднос свой нехитрый завтрак, издалека заприметила свободное местечко за столиком у стены и отправилась к нему прямой наводкой, не глядя по сторонам.

А надо было смотреть!

Обычно я держусь от Леона подальше. От его ухмылочек и глупых шуточек, которыми он время от времени пытается меня доставать. Видать, с недосыпа потеряла бдительность.

Шла я, никого не трогала. Предвкушала завтрак. Тут-то все и произошло!

Сначала раздался хруст. И мгновенно, без предупреждения, с меня сдернули юбку!

Ну как сдернули – попытались. Рефлексы сработали быстрее. Я схватилась за юбку и выпустила из рук поднос, который тут же перевернулся в воздухе, тарелка нахлобучилась прямиком на темечко Леона, почему-то сидящего на полу, а после медленно, будто нехотя, сползла, оставляя потеки каши на каштановых волосах и отутюженной франтоватой форме бытового факультета.

Это только описывать долго, на самом деле происшествие заняло пару секунд.

Юбка ползет вниз. Бамс! Каша на голове Леона!

Случайные свидетели грохнули от хохота. Мне же было совсем не смешно. Да и Леону, судя по всему, тоже. Еще бы: красавчик, всеобщий любимчик в таком нелепом положении. Но ведь сам виноват?

Карие, обычно насмешливые глаза налились яростью. Мне показалось, что он меня стукнет, и дальше я действовала на инстинктах…

В стенах академии применять боевые заклятия категорически запрещено. На учебных полигонах, где мы тренируемся, стоят защитные магические экраны, чтобы никто не пострадал. В столовой таких экранов не было.

Сама не поняла, как кинула в Леона заклятие «разрывающий хаос». Оно первым пришло на ум, так как мы изучали его буквально на прошлой неделе.

В последний момент опомнилась, ухватила заклятие за хвост, пытаясь забрать часть силы, но опоздала. Заклятие встретилось лоб в лоб с заклятием, которое бросил Леон! Боевым, между прочим! Откуда у бытовика такие знания? Он кинул в меня «теневое поглощение», чтобы спеленать, будто младенчика.

Вот так нежданно-негаданно мы вступили в магическую дуэль. Между прочим, строго запрещенную кодексом академии. После такого – только исключение. Мамочки!

Силы схлестнулись. Студенты, кто посообразительней, мгновенно выставили щиты. Другие попадали на пол. В замкнутом пространстве, да еще окруженная со всех сторон щитами, магия плеснула в прорехи в силе, как вода, прорвавшая плотину.

С грохотом переворачивались столы. Падала на пол и со звоном билась посуда. Взорвались окна, и осколки устремились во все стороны. Кого-то, кто не успел выставить защиту, посекло…

Нас с Леоном отбросило друг от друга. Этого верзилу протащило по полу, меня же сила приподняла в воздух и шваркнула об стену.

Здравствуй, обморок! Прощай, Академия…

Глава 2

Леон

Ректор снял очки, подслеповато прищурился и стал похож на расстроенного дядюшку. Когда-то именно с таким лицом он ругал меня за испорченную клумбу, а потом обещал не выдавать родителям, чтобы они не переживали. Что-то сделал с магией, и цветы подняли поникшие головки, а через четверть часа клумба выглядела так, словно я и не слетал в нее вместе с обломившейся веткой яблони.

Вот только сегодня я очень сомневался, что дядя скажет, как тогда, дескать, мальчишки должны шалить, на то они и мальчишки. В животе скрутился холодный узел, а воротничок форменного кителя впился в горло. Мне захотелось оттянуть его пальцем, но пришлось стоять навытяжку, сверля нобиле Вистранте взглядом примерного студента.

И даже зеленоватый оттенок лица безродной выскочки не радовал. Ей-то терять нечего: из того трактира, где она тарелки разносит, не выпрут.

– Пять разбитых окон, – начал перечислять ректор сухим бухгалтерским тоном. – Два десятка сломанных столов и сотня разбитых тарелок и чашек…

– Я компенсирую, – вставил я.

– Отрезанное ухо раздатчицы…

– И оплату услуг целителя.

Ректор вернул очки на нос, глянул на меня поверх них так, что впору было провалиться сквозь пол, и спросил:

– Разве нобиле Фальконте не урезал ваше содержание?

А вот это был удар ниже пояса.

– Прошу прощения, нобиле Вистранте, но это не имеет…

– Мне здесь решать, что имеет отношение к делу, а что нет, – припечатал он. Поднялся, опираясь на стол. Как он умудрялся, будучи ниже меня на голову, смотреть сверху вниз? – Мне надоела ваша парочка!

– Мы не… – пискнула выскочка и заткнулась на полуслове под взглядом ректора.

– Мне надоело выслушивать жалобы! Студент Фальконте, вы нобиле, а ведете себя как пьяный виллан, который выражает симпатию к девушке, с размаха хлопая ее по мягкому…

– Что? – взвился я, на миг забыв даже, что надо молчать, со всем соглашаться и молиться, чтобы меня не выперли из академии. – Симпатию? К этой?! Этой… Да это она!..

– Что она? – вкрадчиво поинтересовался ректор.

Я прикусил язык. Конечно, эта выскочка мне три года проходу не дает – вот уж кто не умеет выражать симпатию! Но мужчина, который оправдывается, обвиняя девушку, жалок, а я и так сегодня выставил себя на посмешище. Надо ж было этой кардисовой ножке подломиться, когда я плюхнулся на стул! Узнаю, кто из девчонок последней дежурила по кухне, засуну ей эту ножку!.. Надо ж было мне, падая, схватиться не за что-нибудь, а за юбку этой ненормальной!

– Кто первый потянулся к магии? – Ректор перевел тяжелый взгляд с меня на выскочку.

Снова захотелось поправить врезавшийся в горло воротник, но я только сглотнул. Магическая дуэль в стенах академии – исключение с волчьим билетом. И тогда отец все же исполнит свою угрозу. Да кардис с ним, с состоянием, не пропаду, но он ведь и из книги нобилей меня вычеркнет, сделав простолюдином!

– Кто. Первый. Потянулся. К магии, – повторил ректор.

Пришлось признаваться.

– Я.

Хотел спеленать ее, пока эта ненормальная столовую не разнесла, как тогда библиотеку!

Ну скажите на милость, будет нормальная девушка, услышав: «Дорогуша, подай атлас домовых заклинаний», швырять этот самый атлас в голову попросившему? Ну хорошо, хорошо, сперва она огрызнулась, а я сказал, что девица должна быть вежливой и покладистой, иначе замуж не возьмут. Сущую правду, между прочим, сказал! Затем ведь она и в университет поступила, разве нет? Всем же ясно, что все эти программы поощрения талантов из простонародья – на самом деле лишь способ влить немного свежей крови в кровь нобилей, дабы избежать близкородственных браков.

И это вовсе не повод ронять библиотечный шкаф! Шкаф-то я успел поймать, чтобы никого не прибил, а вот книги…

– Я, – прошептала одновременно со мной выскочка.

Я не удержался – посмотрел на нее. Зеленая, губы дрожат, того и гляди в обморок хлопнется от страха. Да из нее боевик такой же, как из меня бытовик!

Ректор усмехнулся. Не торопясь опустился за стол и потянулся к бумаге.

– Значит, пишу два приказа об отчислении.

– Я компенсирую, нобиле Вистранте, – повторил я. – В конце концов, посуду и стекла я и сам восстановить могу. И готов заплатить целителю.

Займу у кого-нибудь, там разберемся. «Ни к чему не годный бездельник! – словно наяву прозвучал в голове голос отца. – Мне стыдно, что я вырастил такого сына!»

Сейчас я действительно готов был собирать все тарелки по осколочку, только бы не вылететь из университета.

Да что там, незачем врать самому себе, я был готов на что угодно, лишь бы не вылететь из университета! Но ведь эта выскочка всем растреплет, что наследник – пока еще наследник – древнего рода Фальконте унижался, упрашивая дядю не выгонять его, а ректор, представитель другого древнего рода, совершил должностной проступок, оставив племянника без наказания. Еще и насочиняет от себя наверняка, и все будут говорить, что экзамены я до сих пор сдавал только благодаря протекции дяди.

Так что пришлось молчать. Хотя меня никто и не собирался слушать.

– А вы что скажете, мастра Ардженте? – спросил ректор.

– Мне нечем компенсировать, – прошептала она, и видно было, что вот-вот разревется. – Но у меня «отлично» по военно-полевому целительству, и я…

– Неужели вы полагаете, что я оставил бы работницу университета без помощи целителя? Раздатчице ухо прирастили еще до того, как вы пришли в себя.

Глаза выскочки налились слезами. Вот вроде радоваться я должен, что она получит наконец по заслугам, а на душе почему-то стало муторно.

– Нобиле Вистранте. – Я вздернул подбородок и распрямил плечи. – Я действительно начал первым. Я случайно сдернул с мастры Ардженте юбку и первым потянулся к магии, спровоцировав…

– Так пусть не провоцируется! – рявкнул ректор. – Вы, мастра Ардженте, боевой маг или базарная торговка? А вы, нобиле Фальконте, в самом деле виллан, ради развлечения срывающий с девушек юбки!

Он отложил перо. Пауза затягивалась.

– Исключительно уступая просьбе вашего декана, мастра Ардженте, – сказал ректор. – Исключительно из уважения к вашей семье, нобиле Фальконте. Через две недели у вас начинается практика.

Воротничок перестал впиваться в горло. Пронесло! Кажется, пронесло!

– Без подписанного отчета о которой вас не допустят к сессии.

Ерунда! Я еще месяц назад договорился в центральной библиотеке. Немного поулыбаться, парочка дежурных комплиментов. Директриса была вне себя от счастья, что такой «обаятельный молодой человек не боится поступать наперекор мнению общества» и «согласен разбавить их чисто дамский коллектив». Девушки – всегда девушки, им нравится заботиться о парнях, природа у них такая, пролетят три месяца практики – и не замечу.

– У нас снова запрос из гарнизона Вальтремо на боевого мага-практиканта.

Отличное место для выскочки! Ссылка на три месяца в редкую глушь. Посидит, подумает о смысле жизни и подобающей приличной девушке скромности. Прямо-таки представляю, как она стоит в дозорной башне и от скуки пересчитывает по хвостам бродячих собак.

А если мне повезет, какой-нибудь парень, оголодав в этой глуши без общества, втрескается в нее и сделает предложение. Она так-то ничего – косища с руку, глазищи на пол-лица. Будет вести себя прилично, кто-нибудь точно решит приударить. Главное, чтобы она не учудила, как тогда на полигоне…

Я настолько размечтался, как наконец избавлюсь от этой занозы в мягком месте, что едва не пропустил следующие слова ректора.

– К боевому магу в сопровождение придается студент бытового факультета в качестве денщика.

Замечательный способ пристроить безродных быто…

Что?!!

Глава 3

Габи

В дилижансе воняло луком, пóтом и перегаром. Леона, сидевшего напротив меня на узкой деревянной скамейке, с одной стороны подпирал пьяненький мужичок, с другой – дородная селянка. Мужичок все пытался примостить голову на плечо наследнику древнего рода, селянка то и дело задевала его корзиной. Леон хранил стоическое спокойствие, и только трепет аристократических ноздрей да излишне крепко стиснутые челюсти выдавали его истинные чувства.

Это была уже третья пересадка за сегодня. Ранним утром экипаж Академии добросил нас до ближайшей почтовой станции, где мы загрузились в дилижанс до Краута, последнего крупного города на пути к месту назначения, и уже оттуда выдвинулись в сторону деревушки Вальтремо, где стоял гарнизон.

Настоящим наслаждением стало наблюдать за встречей Леона с реальным миром. Этот пижон утром усаживался в казенный экипаж в начищенных до блеска туфлях, острые уголки воротника едва не врезались в подбородок, галстук повязан каким-то щеголеватым узлом, из кармана сюртука выглядывал белейший носовой платок.

– В театру собрались? – подмигнул возница. – Что дают нынче?

Пожилой форейтор, который на своем веку повидал именитых нобиле больше, чем их заседает в королевском совете, субординации давно не соблюдал.

Я прыснула в кулак, Леон надменно покосился в мою сторону. Нервно снял с рукава невидимую пушинку.

К тому часу, когда мы расположились на обед в придорожном трактире Краута, пижонские туфли были безнадежно заляпаны глиной, галстук съехал набок. Леон то и дело очищал брюки от грязи заклятием чистоты. Однако надо отдать ему должное – высокомерное выражение ни разу не покинуло его смазливого личика.

Едва мы приземлились за столом, Леон как ни в чем не бывало принялся расточать улыбки девушкам-подавальщицам. Дурехи-то и рады, запорхали вокруг, защебетали: «Ах-ах, господин, чего изволите? Ах-ах, откушайте солянки! Ах-ах, давайте мы вам скатерочку подстелем!» Тьфу, смотреть противно! Леон царственно позволял себя облизывать.

Столь же отвратительно он вел себя в библиотеке, в день нашего неудачного знакомства. Готовился к семинару он так – восседал на кресле в центре зала и раздавал указания однокурсницам. Ты, мол, принеси чернил и бумаги, ты – притащи из кофейни булок, а ты – это он мне, если что! – подай атлас домовых заклинаний. Понятно: перепутал меня, боевого мага, с очередной своей воздыхательницей.

Я игнорировала раз, другой, но его царственное величество не унималось. Принялся меня поучать, мол, замуж такую строптивицу никто не возьмет. Во-первых, не очень-то и хотелось! А во-вторых, кто ты такой, чтобы давать непрошеные советы. Я любезно просила его заткнуться, и разошлись бы миром, если бы не одна небрежно брошенная фраза.

– Девица должна быть вежливой и покладистой! – Хлыщ нравоучительно поднял вверх палец, ни дать ни взять священнослужитель в храме Семи Отцов. – И чему вас только родители учили? Таких бы родителей самих…

Тут у меня, как говорится, забрало-то и упало! Опомнилась посреди хаоса – перевернутых стульев и разбросанных книг. Этот свинтус посмел оскорбить память моих дорогих родителей, в то время как их могилы еще не успели…

«Так, Габи, соберись! Опять глаза на мокром месте!»

Леон уставился на меня – я устроилась за соседним столом с горшочком щей из квашеной капусты – и широкая улыбка увядала на его лице. Взгляд красноречиво вопил: «Вот он, источник моих бед!»

Да будь моя воля, я бы этого горе-напарника оставила в Академии, еще бы и денег доплатила, чтобы не ездил! Увы, денег у меня не было, а моего мнения никто не спрашивал. Придется стиснуть зубы и терпеть.

В Крауте мы пересели в заполненный под завязку дилижанс, скрипевший на поворотах так, будто он проклинал набившихся в него людишек.

К счастью, с каждой новой остановкой пассажиров становилось все меньше. В ту глушь, куда ректор отправил нас по распределению, ехали, похоже, только мы с Леоном да тот самый пьяненький мужичок – мы остались одни после дорожной станции у села Пичилья. До гарнизона тащиться еще часа два.

Леон встал, повел плечами, разминаясь. Пьяный сосед немедленно грохнулся на лавку, растянулся во весь рост и захрапел. Леону ничего другого не осталось, кроме как переместиться на свободное место – то есть ко мне.

Сел он, однако, на противоположный конец лавки и впервые за дорогу неожиданно заговорил:

– Вид у вас бледноватый, мастра… как там… Ардженте.

Леон был бы не Леон, если бы не выдал очередную гадость.

– Да и у вас, нобиле Фальконте, не сказать чтобы был цветущий вид, – невозмутимо парировала я. – Видно, долгая дорога вас утомила. Вы не привыкли к трудностям. Ну ничего, я разрешу вам как следует отдохнуть, прежде чем вы приступите к своим обязанностям… денщика.

Леон аж подавился. Вытянулся, точно аршин проглотил. Сидит, глазами хлопает. Любо-дорого посмотреть! Он что же, думал, я не знаю, какие обязанности бытовики исполняют при боевых магах?

Леон открыл рот, закрыл – впервые бедняжка не нашелся, что ответить. Я же глядела на него с милой, невинной улыбкой.

– Ну как не помочь доблестному магу на боевом посту! – Леон наконец совладал с собой и вернул себе беспечный вид. – Места дикие, опасные. Гарнизон на границе с пустошью, а ведь именно здесь развернулась последняя битва с Кардисом Морте. С тех пор разная дрянь и лезет с безжизненных земель…

– Ерунда, – нерешительно сказала я: про последнюю битву с великим темным магом я знала немного, историю магии никогда не любила. – Там уже лет сто тихо и спокойно.

– Да? А гарнизон там для красоты разместили? Боюсь, вы многого не знаете, малютка Ардженте.

– Еще раз назовете меня малюткой!.. – угрожающе прошипела я, сложив пальцы в первую боевую позицию.

– Ладно, ладно. – Леон примирительно поднял ладони. – Однако я просто обязан провести небольшой экскурс в историю, чтобы вы знали, с чем предстоит иметь дело.

И Леон выдал мне таких отборных ужасов про проклятого темного мага, что я от страха вжалась в стену дилижанса. Как назло, стемнело, из леса доносились отчаянные птичьи вопли – что за дикие птицы водятся в этих местах? – рессоры стонали, как проклятые души, а Леон все сгущал и сгущал краски. Я будто воочию видела перед собой несчастных жертв темных экспериментов – с отрубленными руками, со звериными головами вместо человеческих. Ужас!

– Все это было очень давно, – пробормотала я, борясь с тошнотой. – Его убили, похоронили и забыли, где его могила! Он не вернется!

– Конечно, нет, – осклабился Леон, но так похабно, будто на самом деле хотел сказать: «Кто знает, малютка, кто знает!»

– Приехали! – крикнул возница.

Я поскорее схватила саквояж, распахнула дверь и, не дожидаясь, пока спустят лестницу, сиганула с высоты. Ноги по щиколотку провалились в жидкую грязь.

Пока я, ругаясь себе под нос, пыталась выдернуть сапоги из хляби, мимо продефилировал Леон, небрежно обойдя меня по кромке лужи.

– Помочь?

– Сама справлюсь!

Я вовремя вспомнила о заклятии «твердь» и выбралась из ловушки. Огляделась. Прямо передо мной возвышался хлипкий деревянный навес – вот и вся дорожная станция Вальтремо. В темноте кое-где горели лучины в окнах приземистых домишек. В этих местах мало кто использовал магические светильники – обходились по старинке. И где-то там, за полем, располагался гарнизон, куда нам с Леоном нужно явиться и представиться, как полагается.

Я мысленно застонала, представив, как мы тащимся по разбитой дороге в темноте. Впрочем, почему в темноте? Я выпустила с руки шар-огневик, который всплыл над головой и осветил пространство, как маленький фонарь.

Ухабы. Лужи. Покосившиеся штакетники. Пьянчужка, что давеча дрых в дилижансе, теперь растянулся под навесом.

Удаляющаяся спина Леона.

– Эй, мал… мастра Ардженте, догоняйте!