Читать книгу: «Вампир»

Пролог

Знойный день подходил к концу. Впереди, насколько хватало глаз, протянулась выжженная солнцем равнина. А на другом ее конце, почти у горизонта, возвышалась еще одна гора, почти такая же высокая, как та, на которой замерли две темные фигуры.

Мужчина, расположившийся на самом краю, неторопливо курил. Боевая секира смирно лежала на песке неподалеку; он все еще чувствовал исходящую от нее энергию Ра.

Его высокий лоб обрамляли черные, как вороново крыло, волосы. Несмотря на явно немолодой возраст мужчины, их не тронула седина.

– Хочу тебя попросить, – сказал он.

Вторая фигура, еще более темная, сделала шаг вперед. Лицо человека закрывала бесстрастная белая маска.

– Когда я уйду, позаботься о мальчике.

Если бы не маска, можно было бы заметить удивление на лице фигуры. Но холодное полотно не выражало эмоций.

– Научи его быть анки. Оставайся рядом, как остался бы я. И уйди, когда ушел бы я.

– Это меньшее, что я могу сделать для вас, учитель, – хотя мужчина смотрел на высившуюся вдалеке гору, фигура в маске поклонилась. – Вы скоро уйдете?

Учитель молчал. Ра секиры едва заметными нитями потянулась к его руке, словно умирающий от жажды просил каплю воды. Ветер колыхал отросшие волосы мужчины, мрачные серые глаза замерли, смотря сквозь пространство.

– Я чувствую, как она зовет меня и уже поет свою песню. – Он улыбнулся, грустно и радостно одновременно. – Уже скоро.

1. Sine dubio

Без сомнения.

Марсель перевел скучающий взгляд на серые деревья. В комнате было тепло, однако его все равно пробрала дрожь.

Он ненавидел весну. Ненавидел эту слякоть, холод, грязные ручьи и переменчивую погоду. Ненавидел даже прелый запах просыпающейся земли. Лето – другое дело. Лето он любил, любил и осень тоже.

Деревья качались под порывами ветра. Марсель вздохнул и опустил глаза на книгу, лежащую перед ним. Буквы сливались, строчки плыли перед глазами. Кажется, в ней говорилось об экономике, однако смысл, сколько бы он ни напрягал мозг, ускользал.

Он любил учиться, однако из-под палки даже это занятие стало невыносимым. А ведь прошло всего три года! Отец говорил, что учиться нужно всю жизнь, но пока Марсель предпочитал не обращать внимание на это замечание.

За столько лет постоянно запоминать стало скучно. Новые знания тяготили, путали и заставляли хмуро перечитывать одни и те же слова вновь и вновь. «Знания», как же! Скорее зазубренные тексты учебников, которые вылетали из головы сразу же, стоило их рассказать на семинаре.

За окном что-то жалобно скрипнуло. Марсель вздрогнул и рефлекторно перевел туда взгляд. Вопреки здравому смыслу, в душе вспыхнула мимолетная радость. «Ну, хоть что-то новое», – меланхолично подумал Марсель, рассматривая незнакомца во дворе своего частного дома.

И чем больше он приглядывался, тем сильнее его охватывало беспокойство. Гость был одет в какие-то невзрачные темные одежды, почти полностью скрывающие фигуру. На голове – капюшон, а на лице… На лице застыла безэмоциональная стерильно-белая маска.

Марсель, не на шутку разволновавшись, поднялся со стула. Незнакомец не мог пробраться во двор незамеченным, поскольку лохматый черно-коричневый пес зорко стерег свою территорию. Однако Ким молчал, а незнакомец, казалось, смотрел прямо в глаза Марселю.

Не отрывая взгляда от пугающей фигуры, Марсель нащупал пылившуюся за столом биту. Кажется, он купил ее еще два месяца назад и с тех пор ни разу не использовал. Да и не на ком. Если только на себе, но Марселя до чертиков пугала перспектива оказаться в сумасшедшем доме.

А теперь, кажется, настал ее час. Дерево в руке было на удивление тяжелым, и, досчитав до трех, юноша резко развернулся и выбежал из своей комнаты.

«Один».

Порог преодолен, часть коридора – тоже.

«Два».

До холодной темно-коричневой лестницы не больше шага.

«Три».

Марсель перепрыгивал за раз по четыре ступеньки.

«Четыре».

Остался еще один пролет.

«Пять».

Вот Марсель уже внизу.

«Шесть».

Холл показался огромным, но Марсель преодолел его огромными прыжками.

«Семь».

Ключ в задней двери повернулся.

«Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать».

Качели даже не дрожали.

Пока Марсель бежал, он думал лишь об одном: чтобы незнакомец никуда не делся. Разбираясь с незваным гостем, он мог с чистой совестью оставить экономику. И плевать, чем бы закончилась эта встреча – ведь после нее, скорее всего, родители сами бы настояли на отдыхе от пережитого стресса.

Однако незнакомец исчез, и Марсель лишь разочарованно стукнул битой о плитку.

– Проклятье…

– А ты неплохо подготовился, – позади раздался насмешливый голос, и чувство страха вновь подскочило к горлу. – Часто к тебе гости захаживают? И биту купил, и спортом занимаешься…

– Убирайся прочь, – процедил Марсель, поднимая оружие.

Незнакомец сидел на маленьком деревянном столе, закинув ногу на ногу. И он бы вызвал лишь раздражение, если бы только не холодная маска…

– Как скажешь, – по голосу Марсель так и не определил пол визитера, однако сейчас он думал об этом меньше всего. – Глупо было полагать, что смогу хоть немного тебя занять. Но ты не переживай. Экономика, все же, не каждому дается.

С этими словами гость резво спрыгнул со стола и, помахав рукой, прогулочным шагом направился к калитке. В эту же секунду Ким зашелся истошным лаем.

Марсель остался стоять посреди двора, удивленный и напуганный. Впервые после переезда в Россию он хотел покинуть этот дом и выбраться хоть куда-нибудь, оказаться среди людей. За два с лишним месяца Марсель выходил только в институт, да и там сидел в одиночестве. Люди всегда казались ему лживыми и глупыми, с наполненными пустотой мозгами. Ему не хватало глубины, мудрости и острого ума окружающих; с ровесниками Марсель разговаривал будто на разных языках, а взрослые не разделяли даже крупицы его мировоззрения.

Марсель вздохнул и вернулся в дом. Родители вернутся еще не скоро, а ему нужно читать экономику и приступить к задачам по гражданскому праву.

* * *

Пара по праву казалась даже скучнее, чем прежде. Молодой преподаватель, запинаясь на каждом слове, постоянно смотрел в свою тетрадь так, словно там были ответы на вопросы о смысле бытия.

Марсель без энтузиазма рассматривал подернутый зеленоватой дымкой клен. Возле прошлого института, где учился юноша, был высажен целый сад, и ветви почти касались окон. На них жили вороны, которых Марсель самозабвенно считал на протяжении трех лет. Тут птиц не было – он не знал, улетели ли они куда-то в другое место или их никогда здесь и не было, но почему-то склонялся ко второму.

– Марсель! – шепот одногруппницы вывел из раздумий. Девушка, сидящая впереди, обернулась и незаметно похлопала пальцем по своему запястью.

– Еще сорок минут, – вздохнул он, догадавшись, что та забыла часы.

Услышав едва различимые ругательства, он не смог сдержать улыбку, которую тут же спрятал рукой. Не хватало только, чтобы преподаватель попросил Марселя повторить только что объясненную тему.

– Главное, чтобы билеты не разобрали, – Марсель услышал едва различимый шепот сидевшего рядом с девушкой парня, который последние полчаса что-то долго говорил на ухо своей соседки. – А вечером пойдем на набережной посидим?

– Холодно, – недовольно заметила девушка.

– Тогда зайдем в пышечную, – парень примирительно, но осторожно взял ее за руку.

Та что-то ответила, но Марселю стало слишком скучно прислушиваться. Взгляд снова скользнул за окно, и юноша едва не подскочил на месте. В ветвях дерева, почти в шести метрах над землей, сидел его вчерашний посетитель. Та же бесформенная одежда, та же маска, не выражающая эмоций. И если у незнакомца их не было, то душу Марселя переполняли. Страх, смятение, озадаченность – все это выводило из себя, так и подбивало вскочить и выбежать на улицу. А там заставить незнакомца говорить.

Однако когда буря не самых приятных чувств улеглась, Марсель смог мыслить более критично. Кому могло понадобиться так с ним поступать? Недоброжелатели отца захотели воздействовать на него через сына? А Марсель был уверен, что таких достаточно. Родители даже спешно уехали из Нанта, при этом постарались убедить Марселя в том, что это по работе. Его отец действительно работал на правительство, но Марсель сомневался, что причина кроется в этом.

Он знал точно лишь одно: за те мгновения – что вчера, что сегодня, – пока Марсель отвлекался, человеку физически невозможно исчезнуть с качелей или залезть на дерево.

– Извините, можно выйти? – Марсель поднял руку, и огонь нетерпения тут же опоясал голову.

Преподаватель окинул его недовольным взглядом.

– Сейчас самая сложная часть темы.

– Мне очень нужно выйти, – повторил Марсель, медленно вставая со стула.

Получив заветный кивок, он тут же вскочил.

«Один».

Уже у двери.

«Два».

Преодолел треть коридора.

«Три».

Еще одну.

«Четыре».

Почти у лестницы.

«Пять».

Ступеньки маленькие, но скользкие: Марселю было плевать, он перепрыгивал их, почти не замечая.

«Шесть, семь, восемь».

Лестница осталась за спиной.

«Девять. Десять».

Холл тоже позади.

«Одиннадцать».

Он уже выбежал из дверей.

«Двенадцать».

«Тринадцать. Четырнадцать».

«Пятнадцать».

Незнакомец сидел на каменных ступеньках, расслабленно прислонившись к перилам.

– Сегодня ты долго, – заметил он.

– Что тебе нужно? – Марсель в один прыжок оказался рядом.

– С чего ты взял, что мне что-то нужно? – глумливо спросил незнакомец.

Воображение Марселя уже рисовало ехидную улыбку, скрытую равнодушной маской.

Тот не собирался отвечать. За мгновение юноша оказался вплотную к незнакомцу и уже коснулся пальцами его маски, как вдруг что-то сильное остановило его руку. Незнакомец обхватил ладонью запястье Марселя, не давая сделать лишнего движения.

– Не стоит, – из голоса исчезло напускное веселье, остались лишь ледяные нотки. – Ты и так скоро узнаешь, кто я и зачем здесь.

– Оставь меня в покое, – Марсель с отвращением отдернул руку и отошел на безопасное расстояние.

– Не стоит меня прогонять, – заметил незнакомец. – Я ведь знаю и вижу больше тебя. Ты бы спросил о том, что тебя тревожит, и я отвечу.

Марсель похолодел. Кажется, сюда подходила недавно изученная русская пословица «на воре и шапка горит», потому что он был уверен – незнакомец, кем бы он ни был, не мог знать о том случае.

– Кто ты? – стараясь контролировать дыхание, Марсель решил перевести тему.

– Призрак, – представился незнакомец и, видя нерешительность Марселя, вновь взял инициативу в свои руки. – Почему же ты хочешь забыть? Тот случай – твое прошлое. Помни его… Помнишь? Вечер, фонари, небольшая дорожка недалеко от твоего дома… Тот мальчишка и злая собака.

– Замолчи! – волны страха и неверия накрывали сознание Марселя, разбиваясь где-то в груди. – Я ни в чем не виноват.

– Думаю, все посчитают иначе, – Призрак снова закинул ногу на ногу. – Когда поймут, что ты был там и ему не помог.

Марсель помнил тот вечер.

* * *

Мягко светили фонари. Моросящий дождь заставил Марселя натянуть капюшон толстовки. Он возвращался с пробежки, и до дома оставалось не больше полукилометра. Дорожка петляла между особняками закрытого района.

Остановившись в тени широкого дерева, Марсель прижался к его стволу и перевел дух. Его отвлек громкий надрывный лай: это соседский подросток Клод, которого Марсель давно и тихо ненавидел, снова донимал пса. Вероятно, он считал себя в безопасности, но тонкая цепь и забор не выше метра вряд ли этому поспособствуют. Марсель не стал выходить из своего теневого убежища и просто наблюдал.

На этот раз Клод принес с собой длинную палку и продел ее сквозь широкое отверстие витого забора. Пес забился на цепи, хрипя и вскидывая в воздух передние лапы. Марсель не разбирался в породах собак, но, похоже, это был алабай или кто-то очень похожий.

Тем временем Клод, наслаждаясь метаниями разъяренной собаки, начал сначала медленно, потом активнее хлестать ее палкой. Дернувшись еще раз, пес без особого труда порвал легкую цепь; Клод не успел понять, что произошло, а разозленное (и Марсель его понимал) животное, вскочив на будку, одним прыжком перемахнуло через забор.

Клод успел сделать только два неуверенных шага назад, когда собака, рыча и скалясь, бросилась на него. Парень сдавленно вскрикнул и поднял руки, чтобы закрыть ими шею; пес, коротко рыкнув, мертвой хваткой вцепился в бедро Клода. Тот заверещал, пытаясь вывернуться, неуверенно попятился и упал на спину. Собака тут же вцепилась в незащищенную шею и принялась мотать головой из стороны в сторону.

Марсель не шелохнулся, даже, кажется, не дышал. Медленные волны страха то и дело окатывали его с головы до ног.

После нескольких минут борьбы пес с окровавленной мордой отошел от своего мучителя. Рыкнув на прощание, он разогнался и вновь перепрыгнул забор.

Клод остался лежать на земле и тянуть к шее руки. Вероятно, пытался остановить струящуюся наружу кровь; ему это слабо удавалось. Даже в темноте декабрьского вечера Марсель видел, как та отрывистыми толчками бьет вверх. Но вместе с этим он чувствовал странное наслаждение, имеющее что-то общее с грязной подростковой похотью. Ему, скрытому в безопасности теней, смертельно хотелось подойти к Клоду и посмотреть в его глаза. Однако Марсель не решался; несмотря на предрождественское время, некоторые жильцы все же оставались в своих домах, а те, кто уехал на отдых, повесили на дома камеры. Будет нехорошо, если Марселя заметят рядом с убитым. Особенно после того, как он ничем не помог.

Марсель не знал, сколько так простоял. Только когда судорога в последний раз сотрясла тело Клода, он медленно скрылся среди деревьев за спиной.

* * *

– Он издевался над животными, – прошипел Марсель, понижая тон. – Он бил детей и обливал водой стариков. Он вырос бы уродом, которому не место в этом мире.

– И ты посчитал себя достойным вершить его судьбу? – человек в маске заинтересованно наклонился вперед.

– Именно.

– Но ведь ты не помог совершенно по другой причине, – заметил Призрак.

Марсель больше не собирался отвечать. Он не понимал, откуда незнакомцу известны такие подробности его жизни в Нанте и почему тот еще его не сдал. Хочет денег? Информации?

– Я хочу, чтобы ты вечером со мной прогулялся. Расскажу кое-что. Я тебя найду.

С этими словами Призрак встал на ноги и отряхнулся.

– Иди, Павел Степанович ждет.

Марсель нахмурился, не понимая, о ком идет речь. Только по дороге в аудиторию он вспомнил, что так звали преподавателя.

2. Non sum, qualis eram

Я уже не такой,

каким был прежде.

Даже спустя несколько часов Марсель оставался в замешательстве. Едкий страх разоблачения отступил, вместо него поселился гнев. Мысли в голове лихорадочно прыгали.

Экономика не давалась от слова совсем. Марсель читал, но тут же забывал – приходилось возвращаться к одному абзацу два, а то и три раза. В конце концов он сдался и вышел из комнаты.

Он слышал, как на первом этаже родители гремят посудой. Значит, уже почти восемь вечера. Призрак не сообщил конкретно, как и когда они встретятся; Марсель планировал улизнуть из дома после полуночи. Но сейчас он как ни в чем не бывало спустился по мощной деревянной лестнице.

– Как дела в институте? – спросил отец, показавшись в поле зрения Марселя.

– Хорошо, – безучастно отозвался тот. – Получил тройку по экономике.

– Это к которой ты вчера готовился? – мать обернулась, отвлекаясь от кипящей на плите кастрюли. – Почему такая низкая оценка?

– Плохо подготовился, – отрезал Марсель. Говорить об институте отчаянно не хотелось, а мысли о том, чтобы нагрубить и выбежать из кухни, начали подозрительно нравиться.

Марсель открыл холодильник, несколько секунд изучил его скучающим взглядом. С обеда там ничего не прибавилось; вздохнув, юноша закрыл дверцу и сел за стол. Есть не хотелось, но осознание, что он сегодня только завтракал омлетом, заставляло задуматься об ужине. Однако одного взгляда на картошку хватило, чтобы к горлу подступила тошнота.

– Ты обедал? – спросила мать, садясь за стол с тарелкой супа.

– Да, – солгал Марсель. – Зашел в кафе с Егором.

Мать кивнула. Марсель сомневался, что она проверяла бы количество оставшихся в холодильнике продуктов, но природная подозрительность брала верх. Еще несколько лет назад родители строго следили за его диетой, запрещали сладкое, заставляли есть овощи и отвратительную овсянку на завтрак. А Марсель, как преданный любитель чикенбургеров и всех видов кофе, старательно нарушал все запреты. Зайти в кафе быстрого питания хотя бы раз в неделю стало делом принципа. И, разумеется, он безупречно это скрывал.

– Тебе нужно есть больше орехов, – сказал отец.

– Хорошо, – кивнул Марсель, прекрасно зная, что орехи отправятся на корм летающим в огороде птицам.

Над столом повисло молчание. Марсель мог думать лишь о предстоящей встрече. Она и пугала, и обнадеживала одновременно: наконец-то в жизни происходит хоть что-то, что можно назвать интересным. Однообразные серые будни до отвращения надоели, ровесники казались безнадежно глупыми. Учеба давалась слишком легко, чтобы наслаждаться победами; там, где одногруппникам требовалось три занятия, Марсель справлялся за одно. Когда они не понимали тему, а преподаватель пускался в подробные объяснения, хотелось выть от скуки.

Марсель не знал, что с ним не так. Он чувствовал себя лишним везде, даже в собственной семье: со временем тем для разговора с родными оставалось все меньше и меньше.

Поэтому сейчас он просто хотел дождаться, чтобы родители ушли спать. Они уставали за день, Марсель же, напротив, всегда чувствовал себя полным сил. Это в какой-то степени удручало: он не мог, подобно другим людям, сбежать в бездонно-черные сны.

После ужина отец отправился смотреть телевизор, мать осталась на кухне. Еще немного посидев в холодном молчании, Марсель ушел в свою комнату. Несмотря на предстоящий модуль по математике, он открыл «Тени в раю» Ремарка и попытался читать. Бегство от прошлой жизни было необычной, пусть и не новой темой; Марсель заинтересованно перелистывал страницы.

После одиннадцати вечера он начал прислушиваться к доносящимся снизу звукам. Мать только что ушла спать, но в ванной на первом этаже текла вода. Видимо, отец умывался. Когда он через несколько минут хлопнул дверью спальни, Марсель выдохнул. Он снова погрузился в чтение, чтобы скоротать время. Книга не вызывала ярких эмоций, но заставляла задуматься. После побега из опаленной пламенем родины герои будто бы оказались в раю: в Америке войны словно не было. Но Марсель сомневался, что у них получится начать все заново в этом новом мире. Война накладывала свой отпечаток на всех, по кому проходилась.

Марсель вздохнул. Время перевалило за час ночи, и можно было не переживать, что родители заметят его отсутствие. На всякий случай он разобрал кровать и положил на нее плотный плед, накрыл сверху одеялом: в темноте вряд ли кто-то отличил бы эту конструкцию от спящего юноши.

После этого Марсель быстро оделся и выскользнул из комнаты. Ботинки и куртку он взял с собой, чтобы не шуметь; тихо закрыв входную дверь, вышел на террасу и расслабленно вздохнул. Потом обулся, надел куртку и натянул на голову капюшон. Несмотря на свою любовь к классическому стилю, для тщательной конспирации приходилось носить бесформенную черную толстовку.

– Посмотрел «Спокойной ночи, малыши»? – вместо приветствия спросил сидящий на качелях Призрак. – Ладно, пойдем. Прогуляемся в парке.

Марсель не ответил, лишь кивнул. Голос Призрака был низким, но каким-то искусственным, словно его старательно пытались подделать.

Призрак тем временем спрыгнул на землю и, пройдя прямо возле носа спящего Кима, растворился в темноте.

– Хочу задать вопрос, – Марсель замедлился. – Ты парень или девушка?

– Раздень меня и узнаешь, – прошипел Призрак.

Марсель лишь закатил глаза. Язвительность собеседника начинала выводить его из себя, однако вместе с этим он обнаружил, что дальнейшее развитие событий он ждал с нетерпением. Марсель знал, что ради прогулки с одногруппниками он бы не стал в час ночи сбегать из дома. Но этот незнакомец – или незнакомка – смог его заинтересовать.

Они прошли через широкие улицы района, вдоль идеально ровной линии деревьев. Только когда дом Марселя остался далеко позади, Признак свернул в сторону парка. Небольшая, слегка ржавая надпись «Сад» чуть качалась на ветру.

– Как мне к тебе обращаться? – любопытство Марселя нарастало, и он не понимал, почему Призрак отказывался отвечать на этот вопрос.

– Меня зовут Призрак, – как и вчера, Марсель был уверен: незнакомец под маской раздраженно скривился.

Решив больше не допытываться, он просто выдохнул, рассматривая деревья. Это занятие успокаивало.

– Я хочу рассказать тебе кое о чем.

Марсель повернулся к своему спутнику и с удивлением заметил, что тот ниже его почти на полголовы.

– Только сначала покажу, – Призрак отступил на пару шагов. – Смотри внимательно, хорошо?

Марсель остановился, не совсем понимая, чего ему следует ожидать. Вообще он поставил себя в довольно странную ситуацию: час ночи, старый и практически заброшенный парк, напротив – незнакомец в маске. Марсель не задумывался о своих действиях до этого момента.

Однако он кивнул и вперил взгляд в стоящую впереди темную фигуру. Мгновение – и она исчезла, будто растворившись в тишине. Зато тут же появилась на нижней ветви огромного сухого дуба. Та с пугающим хрустом решительно полетела вниз, а фигура, вновь исчезнув, материализовалась в небольшой луже чистейшего мрака посреди дорожки.

Марсель смог лишь изумленно открыть рот. Он с рождения был реалистом, не верил ни в Бога, ни в «что-там-еще-есть». Он так настойчиво отвергал все, что выходило за грань его понимания и логического осмысления, что теперь просто не знал, что и думать.

Мысли разом вылетели из головы, оставив после себя глухую пустоту. Сердце билось далеко, словно на другой планете; необузданный животный страх, ужас перед неизвестным, паническое желание сбежать – все это окатило Марселя с головы до ног, не давая возможности пошевелиться.

– Что… Это было? – срывающимся шепотом спросил Марсель, с трудом подобрав подходящие слова.

– Земля – не единственный из населенных миров, есть еще очень много других, – Призрак остался стоять в темноте. – Но каналы между ними найти слишком сложно, а людям и вовсе почти невозможно. Поэтому мы сами сюда приходим.

– Это невозможно…

– Мир, в котором я живу, называется Анранир. Он бесконечно огромен и прекрасен. Ты бы хотел на него взглянуть?

Марселю понадобились все силы, чтобы услышать и понять вопрос. Другие миры? Земля – не единственная населенная планета? Существуют проходы между мирами, и необязательно сотни лет лететь в черном космосе? Он медленно покачал головой, возвращая мысли в порядок.

– Зачем тебе я?

– Приглашаю тебя посетить Анранир.

– Зачем? – повторил Марсель. Сейчас ему отчаянно хотелось сбежать, но он оставался на месте.

– Там всегда рады новым людям. Мы приглашаем туда только тех, кто точно не станет трепаться об Анранире всем подряд, – Призрак сделал шаг вперед, в более светлую тень. – А это обычно те, на кого у нас есть компромат.

Будь Марсель зайцем, уже услышал бы щелчок закрывающегося капкана. Все упиралось в компромат – разумеется, Марсель пойдет на все, чтобы скрыть тот неприятный факт. Однако… Он мог рассказать все родителям, сделать грустное лицо или, какое унижение, даже поплакать. Они наверняка осудят его, но ничего более. Стоит ли эта тайна несвободы? Ведь Призрак фактически может приказать Марселю что угодно, умело манипулируя его страхами. Так не разумнее ли первым выйти из игры? Марсель проиграет ставку, но сохранит банк.

– Зачем. Я. Тебе. Нужен? – с плохо скрытым гневом в голосе снова спросил Марсель.

Призрак молчал. Он склонил голову к плечу, подпер рукой подбородок, будто о чем-то сильно задумался.

– Я не могу заставить тебя пойти со мной, – наконец сказал он. – И не хочу угрожать. Я говорю лишь правду, сейчас и всегда. Показать тебе Анранир – мой долг тому, кто был для меня очень важен, и этот долг нужно отдать.

Марсель усмехнулся. Ситуация действительно выходила комичной. Зачем кому-то в счет оплаты долга просить Призрака показать Анранир какому-то незнакомому парню? Глупость, глупость… Марсель не понимал, что происходит, и это пугало его даже больше открывшихся перспектив.

– Мой мир – мир силы и власти. Мир неограниченных возможностей. Мир, где можно быть собой, – Призрак медленно приближался к Марселю. – Это место наполнено свободой и бесконечным могуществом. Земные горы – камешки на фоне Анранирских. Океаны – лужи, пустыни – детские песочницы. Там живут силачи, которые одной рукой ломают вековые деревья. Волшебники, что лишь желанием взращивают во льдах лес. Воины, в одиночку побеждающие целые армии. Там живут звери, чуднéе которых ты никогда еще не видел.

Марсель, хотя и старался не верить незнакомцу, все равно рисовал в воображении эти картины. Он действительно всегда мечтал о такой интересной жизни. А Земля всегда казалась слишком тесной.

– Как я могу тебе доверять? – спросил Марсель, вновь качая головой. – Разве я могу?

– Если бы моей целью было причинить тебе зло, тебя бы здесь давно уже не было, – почти ласково прошептал Призрак.

Марсель отступал, не зная, что выбрать. Он мог довериться этому человеку, ведь тот доказал существование каких-то неясных сил. Но, с другой стороны, это мог быть очередной трюк. Вдруг враги отца нашли его даже здесь и таким образом хотят заманить в ловушку? Внутренний голос умолял поверить. Марсель умирал в этих серых днях, ему было отчаянно скучно. Может, стоит рискнуть? Стоит ли игра свеч?

– Покажи эти свои фокусы еще раз, – потребовал он.

Призрак кивнул и шагнул назад в глубокую тень, а Марсель внимательно рассматривал каждое его движение. Вот незнакомец в маске исчезает, будто за миг теряет плотность, вот выныривает уже в другом месте. Сомнений быть не может – он и вправду каким-то образом телепортировался.

Вздохнув, Марсель все же решил прислушаться к себе.

– Ладно, пойдем в этот твой… Анранир, верно?

Призрак кивнул. Если бы не маска, возможно, на его лице можно было бы различить победную улыбку.

Незнакомец протянул руку в тонкой черной перчатке и, понизив голос до едва слышного, произнес:

– Vade mecum¹, мой друг, и я покажу тебе этот прекрасный мир.

3. Hic mortui vivunt, hic muti loquuntur

Здесь живут мертвые,

здесь говорят немые.

Марсель медленно шел за Призраком по темной аллее парка. Он даже представить себе не мог, как будет выглядеть этот самый канал.

– Долго еще? – нетерпеливо спросил Марсель.

– Я ищу место абсолютной темноты, чтобы перенести тебя.

– Тогда расскажи об Анранире.

– Люди, рожденные там, называются анки. Их отличие от земных в том, что они могут видеть энергию миров. Энергия Ан – первородная, это тончайшие нити, которые пронизывают все неживое в Анранире. Небольшое их количество есть в деревьях и траве, даже в почве. Собственно, по ним я и хожу, когда исчезаю в одном месте и появляюсь в другом. – Призрак остановился возле небольшой заброшенной беседки. Внутри нее клубилась чернота. – Есть энергия Ра, она пронизывает растения, животных и все, что создано из Ан. И энергия Нир – собственная энергия анки. Энергия живой души.

Призрак шагнул в беседку, Марсель не отставал. Когда они полностью скрылись в темноте, проводник крепко обхватил его предплечье. На мгновение Марселю показалось, будто он падает – в глухом, вязком мраке, словно за секунду пролетает сквозь планеты. Только хватка на предплечье напоминала, что он не один.

И через секунду падение остановилось. Картинка перед глазами внезапно обрела четкость: это была небольшая жилая комната, довольно мрачная и выполненная, видимо, в средневековом стиле. В глаза бросился диван – даже на вид слишком мягкий. Стены покрывал гладкий красный кирпич.

– Где это… мы? – удивленно спросил Марсель. Признаться, от Анранира он ждал большего.

– Мой дом, – пояснил Призрак.

Казалось, он запыхался. Отойдя на пару шагов, откинул большой капюшон со своей головы. Потом снял маску. Вернее сказать, сняла…

Марсель изумленно смотрел на своего проводника, не веря глазам. Это была девушка с длинными темно-коричневыми волосами. Черты ее лица – тонкие, даже почти аристократичные. Прямые, лишь в конце чуть закругленные брови; едва вздернутый нос и губы с практически ровным верхним краем.

– Почему ты сразу не сказала? – нахмурился Марсель, все еще рассматривая Призрака.

– В целях безопасности. За мной могли подсматривать, – девушка тем временем сняла бесформенный балахон и осталась в водолазке и облегающих длинные ноги штанах. – Здесь меня зовут Долорес.

Марсель кивнул. Долорес взяла лежащую на диване одежду и быстро развернула сверток. Это был наряд, чем-то похожий на кимоно: с широкими, но короткими рукавами и юбкой чуть выше колена. Долорес запахнула его на груди и подвязала широким поясом.

– Налюбовался? – едко спросила она.

– Нет, – честно ответил Марсель. – Слишком много простора для фантазии.

Пока Долорес обувалась, он смог более внимательно рассмотреть комнату. Помимо дивана в ней находились небольшой круглый темный стол, пушистый ковер и камин. На камине – разные статуэтки и свечи.

– Чем занимаются анки? – как будто между делом спросил Марсель. – В свободное от геройств время, конечно.

Долорес тихо рассмеялась.

– Мы не герои, Марсель. Мы живем в свое удовольствие и только ради себя. А насчет развлечений… У нас часто проводят вечеринки, похожие на земные. Бывают маскарады и обычные балы, если ты любишь старину. Спортивные и боевые состязания. Работают разные секции. Если у тебя есть какие-то увлечения, то можешь развиваться в этой области. Мы приветствуем общественную деятельность, ведь в Анранире мало тех, кто хочет ею заниматься.

Квартира Долорес мало чем отличалась от земной. Марсель снова и снова обводил взглядом интерьер в поисках хотя бы чего-то необычного. Однако ничего подобного здесь не было.

Долорес подвязала к поясу ножны с катаной и позвала Марселя.

– Идем, покажу тебе город.

Тот послушно направился следом, все еще находясь в замешательстве. Когда они, спустившись с третьего этажа, вышли на улицу, Марсель нахмурился еще сильнее. Он ожидал увидеть фантастических животных, невероятные пейзажи, да даже необычные дома… Этот город был типичным средневековым поселением, не отличавшимся ни красотой, ни стройностью.

– Разочарован? – насмешливо спросила Долорес. – Не ты первый. Город называется Абисс, и он гораздо больше, чем тебе кажется.

– Я будто бы попал лет на семьсот назад. Тут помои тоже на улицу выливают?

Девушка цокнула языком, закатывая глаза. Теперь, когда на ней не было маски, Марсель мог видеть это свободно.