Читать книгу: «Заметки на полях»

Шрифт:

Вступление

Когда я, еще в школе, читал великую антиутопию «Мы» Е. Замятина, то был впечатлен не столько ужасом описываемого мира, сколько тем, как глубоко понимал Замятин человека и человеческое, наши сильные и слабые стороны. Следующая цитата отпечаталась на моей памяти сильнее любых дат с уроков истории, химических соединений или законов физики: «Человек – как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится.»

Эта мысль выражала и мое отношение к людям: мне часто казалось, что нельзя полностью узнать человека, что – к счастью или к беде – он в конце концов преподнесет тебе сюрприз, удивит, озадачит. Иногда я думал, не ошибаюсь ли, не романтизирую ли излишне, не возвожу ли в абсолют случайную фразу? Но в другие разы мои скрытые ожидания неизвестного оправдывались, и я снова примирялся с невидимыми пучинами человеческих душ вокруг меня.

Однако со временем ко мне подступила смутная догадка, что метафора Замятина не полна, что она – лишь заключительная половина или следствие другой, очень простой идеи. Ведь если человек – роман, который можно читать, значит, он должен быть сначала кем-то написан? И если до конца жизни человеческой нельзя прочитать его всего, получается, мы все – незаконченные произведения в процессе создания?

Перечитывая свои стихи при подготовке этого сборника, я вспоминал ситуации и обстоятельства их написания, мои мотивы, источники вдохновения. Все это менялось на протяжении лет, меняло меня, и изменения отражались в моих стихах: в выборе тем, аллегорий, стиле построения рифм и ритма и прочем. Я назвал этот сборник «Заметки на полях», потому что в годы школы и университета я набрасывал стихи в рабочих тетрадках, прямо во время занятий. В каком-то роде эти записи образовали конспект моей жизни, краткую выжимку повести под названием «Андрей Свистунов». Через эту книгу я делюсь конспектом с теми, кто помогал мне писать эту повесть, собственной рукой оставляя комментарии, рецензии и даже полноценные произведения на моей бумажной душе.

Внутри сборника я сгруппировал свои работы по небольшим разделам: одни разделы, как «Дым Отечества» или «Взросление», содержат мою рефлексию на конкретные события из жизни или на что-то абстрактное, например, необратимый ход времени; другие, как «Голос из подземки», просто рассказывают истории с похожими сюжетами, героями и локациями. Я также указал годы написанных стихотворений и отсортировал их внутри разделов, чтобы продемонстрировать, как менялось мое творчество за последние десять лет, вместившие в себя университет, работу, эмиграцию, возвращение домой и нескончаемые поиски себя от Касабланки до Таганрога и от Антальи до Москвы.

За написание того, что есть в этой книге, я благодарю каждого человека, кто когда-либо заглядывал в мою жизнь. А если вы это читаете, то отдельное спасибо вам за то, что вы все еще где-то рядом.

Ваш Андрей Свистунов.

Южная ночь

Таганрогский вечер (2015)

Как светлы вечера в апреле!
Я как-то за зиму отвык
От теплой яркости весенней,
Стремящейся еще на миг

Под ясным небом задержаться
И расцарапать облака,
Что в сумерки грозят подкрасться
И в ночь накинуть холодка.

Мой добрый таганрогский вечер!
Таких, как ты, я не встречал.
Скорее авиадиспетчер
Посадку бы нам разрешал!

И я вернусь в тепло и мягкость
Любимых южных вечеров;
Эх, ностальгическая сладость —
Родимых мест извечный зов.

Ночь в Петроваце (2015)

Ночь. Петровац. Автомобиля
Случайного негромкий шум.
Луна неполная светила.
Я был освобожден от дум.

Как встретил я тебя, впервые
Я не томился всей душой,
Какие мы с тобой: родные,
Чужие ли? Морской волной

Тревоги смыло, как нырнул я
В Адриатическую гладь,
А ревности шальная пуля
Грудь перестала разрывать.

Я часто о тебе мечтаю,
Жалея, что тебя здесь нет.
Ночь. Петровац. Да, я скучаю,
Но без тоски на лунный свет

Смотрю. Еще не кончен Вранац.
Разложен на тарелке сыр.
Я продолжаю любоваться
На тихий, гармоничный мир.

Прощание с Черногорией (2015)

Истлела память дней вчерашних;
Позавчерашних – встала вновь
Громадой образов, заставших
Врасплох меня, – эмоций дробь.

От этих импульсов теряю
Я равновесие внутри,
Но с тайным счастьем предвкушаю
Восход воскреснувшей зари.

Артерии московских улиц
И вены черногорских гор
Клубком в моей душе свернулись
Спокойствию наперекор.

Последний путь для буйной крови
Ведет к началу – в Таганрог.
Прощай, прекрасный Херцег-Нови!
Мне нужен Родины глоток.

Чудесный Котор, воссоздавший
Оазис рая на земле,
Мне будет сниться в зимы наши
И греть меня в своем тепле.

А Петровац узнают люди
На напечатанных листах,
Когда писательские будни
Запустят стрелки на часах.

И завтра Тиват. И прощанье.
Я, может быть, еще вернусь…
Невыносимость ожиданья —
Вот-вот домой я возвращусь!

Как будто не случилось года,
Который я провел вдали
От невысокого порога,
От желто-выцветшей двери;

Который растянулся жизнью,
Не надоевшей ни на миг, —
Но я не слышу и не вижу
Того, к чему за год привык.

А вместо этого – как прежде,
В ушедшие семнадцать лет;
Я раньше умирал в надежде
Навек оставить город – нет!

Соврал себе: хочу обратно,
Когда-нибудь бы захотел.
Мне сердце изъяснилось внятно —
Вот странствиям моим предел.

Что ж, в самолет! Ни слова больше
О сожалениях моих,
Иначе станет только горше
Средь этих облаков немых.

100 лет одиночества (2017)

Ты – мои сто лет одиночества,
Из пустого в порожнее – круг.
Кто другой мне ни скажет пророчества —
Знаю: только твои не солгут.

Клевета, предрассудки и домыслы
Сонмом бабочек стены мостят:
Для тебя поменяю я полюсы
И куплю у цыган краску-яд.

По мушкету раздав сотоварищам,
Я в подполье до смерти уйду.
Не ищи меня после по кладбищам —
Я воскресну с отметкой на лбу.

Но едва заколышутся простыни
На веревке у дома, как я
Трепещу, что зовут тебя, Господи,
До высот, где иссякнет земля.

Годы ливня тропически-буйного
Незаметны под крышей с тобой;
Содрогаются стены от бурного
Урагана, а в сердце – покой.

Мне бы жить только эти мгновения!
Все бумаги-пергаменты – в печь!
Ты – мои сто лет приключения —
Одинокого, как этот смерч.

Back (2017)

So I’ve come back.
My native town has scarcely changed since ancient times.
My friends have either grown or perished away from our
previous ties.

I have come back —
Just for a fortnight to gaze upon the childhood’s world.
Predictably, none I have found in that of adulthood – behold!

I have come back
In search of something I rid myself of long ago.
Its scent has lingered, filled my head with some melancholy
vertigo.

Why am I back
When all I’d yearned for was find the rest I’m doomed to lack?
Last time I checked
The phantom palace was ruined to a rusty shack.

So I’ve come back.
My alien birthplace, your countenance relieves my grief,
For home you were and home you will be despite resentment
at my leave.

Вишневый Сад (2019)

Аллея белых южных вишен
Цветет, откинув талый снег
Ветвями, меж которых слышен
Воскреснувшей весны разбег.

Пускай вокруг аллеи камни
Еще покрыты зимним льдом;
Они его расколют сами —
Своим мятежным чередом.

Ворвался в хмурую природу
Деревьев ветреный набат,
И шелестит на непогоду
Раскованный вишневый сад.

Аллея гордых южных вишен
Калейдоскопом будит мир
И ждет, что подойдет поближе
Ее звезда, ее кумир.

Но солнце спряталось в вуали
Из астероидных поясов;
Напрасно вишни расцветали:
Затмение – знак холодов.

Опали первые листочки
Ковром на иней у корней;
Замерзли, отвердели почки
Еще на много мрачных дней.

Однако, силами Вселенной
Устроен круг сезонных смен.
Зима уходит постепенно
Со всех космических арен.

А значит, каждому затменью
Однажды встретится рассвет;
Вновь солнце озарит аллею,
И вишни расцветут в ответ.

Брат олимпийского канона;
Сквозь бреши в хлипких облаках
Огнем рванется с небосклона
Луч, отражаясь в лепестках.

Свобода южных берегов (2021)

Свобода южных берегов
Пульсирует в горячих венах.
Иду вдоль северных домов,
Считая номера на стенах.

Вот твой этаж, твое окно,
Твой силуэт за занавеской;
Мне хочется подняться, но
Причины нет на это веской,

А без причины я тебе
Совсем не нужен на пороге.
Смущать тебя своим антре
Не буду глупо-одиноким.

Свобода южных берегов
Пускай кипит в горячих венах;
Иду вдоль запертых домов,
Читая надписи на стенах.

Мактуб (2020)

«Так предначертано.» – ты бросила мне это.
Что фаталисту Ницше, воля и любовь?
Когда «мактуб» ты повторяешь вновь и вновь,
Я ощущаю тщетность всякого ответа.

Арабской ночью сердцем я ищу восток,
Сжимая компас размагниченный в ладонях.
Что для любви «мактуб», я всё-таки не понял,
И что любовь «мактуб», я выяснить не смог.

«Так предначертано.» Я хрипло протестую,
Судьбой оставленный средь безнадежных дюн,
А ты скрываешься в щипках сетарных струн;
Бесстрастно небо: уходи, ищи другую.

Куда же деться из песков?
Скажи, Мактуб!
Занесена тропа сухой персидской бурей.
Покорно лечь я не готов,
Пока из губ
Сочится кровь, не признавая высших судей.

Арафат (2022)

Ночь Арафат сошла на землю —
Благословенный путь к вратам
Великой Милости, что внемлет
Рабов отчаянным мольбам.

Так сказано в восточных книгах,
Так верят в южных городах,
Что если вера хоть с песчинку
Есть в сердце, то простит Аллах.

Пустыня шепчет утешенья,
Мерцает звездный пантеон
Над затхлым духом разрушенья
Эллинских арок и колонн;

Прах полководцев и поэтов
К сожженным стенам галерей
Прибило эхо минаретов,
Прижег свет солнечных лучей.

Зачем я здесь – под лунным взглядом,
А не у стоп любимых ног?
Мне больше никаким обрядом
В твой Джаннат не найти дорог.

Ночь Арафат мою надежду
Песчинкой веры, мне чужой,
Захватит ветром где-то между
Небесной гладью и морской.

Отправлюсь в хадж к твоим святыням —
Который год, который круг;
Который раз я слышу Имя
И слепо дергаюсь на звук?

Муэдзин (2022)

Азан пронзил безмолвный вечер
И растворился в плеске волн.
Расправят ли атланты плечи
Под муэдзина пятый стон?

Не высказанной вслух надеждой
Наполнен уходящий день,
Но здесь, над полосой прибрежной,
Уже парит ночная тень;

И солнце скрылось за горами,
И месяц выступил в дозор;
И звезды по-над морем сами
Разглядывают гладь в упор.

Росой беспечные мгновенья
На камни лягут возле нас.
Атлантам поспешить к спасенью
Диктует утренний намаз.

Увы, не слышно муэдзинов
На глубине соленых вод.
Прогнулись спины исполинов
Тысячелетьями хлопот;

Там спят герои древних мифов
Средь затонувших кораблей,
Коралловых садов и рифов
И невозделанных полей.

Архипелаг ночных кошмаров (2022)

Архипелаг ночных кошмаров,
Где мне знаком любой причал,
Вчера под утро замолчал.
Словами мертвых адмиралов
Меня уже он не встречал.

Накрыло гавань душным штилем —
Склеп затонувших кораблей;
Кресты – из мачт и якорей.
Здесь я протаскивал под килем
Мечты ненаступивших дней.

Остовы брошенной армады
Сгнивают, увязая в ил.
На каждом я сюда приплыл,
Но их маршруты и команды
Мне вспомнить не хватает сил.

На берегу лежат обрывки
Когда-то алых парусов;
Теченьем вдаль от островов
Уносит карты и отрывки
Журналов, писем, дневников.

Прощай, архипелаг кошмаров!
Душа дрейфует на плоту;
Что ей искать в твоем порту?
Она зола твоих пожаров,
Твой крик в морскую пустоту.

Истина на дне

Бессонница (2017)

Бессонница полна тобою —
И этим мне дороже сна.
Иду проторенной тропою
Молить и хаять небеса;
Ошибку всё одну и ту же
Спешу зачем-то совершить:
Назло твоей колючей стуже
Тебя по-летнему любить.

Бессонница – котёл мечтаний.
Твой образ – в проблесках луны
Среди знакомых очертаний
И в напряжении струны,
В которую стянулись жилы:
Один конец – к твоим ногам,
Другой – до моря из текилы,
К ее соленым берегам.

Бессонница – феномен духа,
Природе чуждый и больной.
Какая укусила муха
Людей вдруг потерять покой?
Как мы вошли в противоречье
С естественным порядком дел?
Зачем отродье человечье
Воспряло мыслью против тел?

Бессонница полна тобою —
Библиотека кинолент,
Крутящихся сами собою,
Хотя ты им сказала «нет».
Не помню, как они включились,
Не знаю, как нажать на «стоп».
Как будто мы договорились,
Что этот кинозал – мой гроб?

Бессонница – приют ответов;
Ты зря пугаешься меня:
Висок у дула пистолета —
Не твой, а мой, и это я
Лечу с открытого балкона,
Вскрываю вены и петлю
Затягиваю к шее плотно —
Ведь это я тебя люблю!

Бессонница – циклична, сволочь!
Не разберёшь, который час;
В глазах мутнеет – полдень? полночь?
Безумия смешной аванс!
Лежу и представляю только
Тебя как ось миросистем,
Уже не удивляясь, сколько
Их создано средь этих стен.

Выходные (2018)

Одинокие выходные
Выжгли спиртом осипшее горло.
Мы как будто проснулись чужие —
Так внезапно, болезненно-скоро.

Между нами – какие-то метры:
Я успел их измерить шагами
До того, как холодные ветры
Нас разняли дверными замками.

Я заклеил под окнами щели,
Чтобы прошлое не утекало;
Силуэтов на этой постели
Мне теперь ностальгически мало.

Мистика (2018)

В бутылке вина – недопитая истина;
Растоптаны капли на грязном полу.
Ты спишь не в кровати влюбленного мистика,
Не слышишь, как стекла гремят по столу.

Осадок на дне – колдовство и алхимия;
Осадок на сердце – нелепость и вздор;
Бесстрастно взглянула – холодная, зимняя, —
Меня не заметила снова в упор.

Ушла на всю ночь без желанья остаться;
Зачем же сходиться опять поутру?
Примерзну к торчащим пружинам матраца
И душу бессонницей в пыль изотру.

Честность (2019)

Странно – пятница, вечер, а хочется
Не приветливой женской руки,
Нет – какой-то спокойной тоски,
Безмятежного одиночества.

Неужели те призраки прошлого,
Чью бесформенность я так любил
И чьи кости сто раз перемыл,
Оставляют меня, безнадежного?

Или это – печальная трезвость
Из-за спьяну открытых дверей?
Нет, сегодня не будет гостей —
Лишь забитая, грязная честность.

Мы глядим друг на друга, и колко
Отдается стук сердца в груди.
Я хочу отвернуться, уйти,
Не стоять перед ней на иголках.

Понимающий вздох.
Опустились глаза.
Честность тихо уходит из вида.
Я опять был с ней плох
И опять не сказал,
Как от прошлого тошно и стыдно.